Времена не выбирают

            Времена не выбирают,
            В них живут и умирают.
            Большей пошлости на свете
            Нет, чем клянчить и пенять.
            Будто можно те на эти,
            Как на рынке, поменять.
    Не удержалась, чтоб ни процитировать строчки прекрасного поэта Александра Кушнера.

    Уж не знаю, только ли в России поэт больше, чем поэт, но, мне кажется, что самые верные и точные слова  в России говорят поэты.

    В 2004 году, по поводу сорокалетия нашего литкружка Виктор Коркия написал такое четверостишие:

            Мы в наше время не вписались.
            И в это – не вписаться нам.
            Но всё-таки мы состоялись,
            Наперекор всем временам.

    Наше поколение осталось на обочине основной магистрали. Сначала те, кто был постарше, прочно занимали свои позиции, потом вдруг выпрыгнули вперёд те, кто был помладше. А нам что? Мы себе устроились на этой самой обочине, жарим шашлычок, потягиваем коньячок, и – ничего. В конце концов каждый свою норку нашёл, хотя и не соответствует она подчас стандартам евроремонта.

    Что-то всё-таки отличает наше поколение от последующих, тех, которые вырвались вперёд. Что же? Осмелюсь выдвинуть такую версию: мы были знакомы с рождёнными до революции. И не просто – знакомы. Рождённые до революции были нашими дедушками, бабушками, соседями, иногда даже учителями. Они встречались нам в магазинах, в сквериках, в театрах, в музеях. Мы воочию могли наблюдать их манеру разговаривать, жестикулировать, держать спину, печь пироги, штопать чулки, плести салфеточки, мастерить рамки,  полочки и шкатулки.
   
    В 1917 году  изменился не только политический строй. Грубо была разрублена связь времён,  перебиты нити, связывающие поколения, культурные традиции и личные внутрисемейные взаимоотношения.
    Расскажу одну характерную историю. Мою свекровь в возрасте трёх лет (примерно) подобрали у околицы донской станицы проезжавшие сердобольные горожане. Казачья станица была абсолютно пуста. Грязная, похожая на скелет девочка, замотанная в рваный платок и закоченевшая от холода, смогла ответить только на один вопрос: как тебя зовут? «Поля», – сказала она. То, как она шла по размокшей осенней дороге, как её посадили на телегу, накрыли рогожками, дали кусок хлеба, а потом в большом городе определили в детский приют, является единственным воспоминанием раннего детства. Произошло это в 1920 году.

    Сколько таких детей бродило по дорогам разорённой России – никто не считал. Тех, кто попал в детские дома Страны Советов, потом посчитали. А сколько тех, кто остался лежать вдоль этих дорог – мы вряд ли узнаем.
    Сейчас, когда люди пытаются заглянуть в прошлое и отыскать корни, дальше бабушки с дедушкой – нет ничего.
   
    Большевики от части справились со своей задачей: разрушили, разрубили, пересадили, перекопали, вытравили, искоренили. Нового человека вывели. Внуки и правнуки большевиков возмущаются: что ж это за народ такой живёт в ЭТОЙ стране? Прадеды наши жизни свои положили ради светлого будущего, а народу этому всё не впрок: поумнеть не поумнел и дороги никак не замостит! Видимо, не принял сердцем этот народ большевистские догмы, вот и получился выведенный новый человек уродливым и нежизнеспособным. А рядом, как сорняк, вырос какой-то совсем другой человек, весьма жизнеспособный, но не такой, которого старались вывести большевики. И дороги он сам мостить не хочет, и представление об уме у него от большевистского сильно отличается. Ну что ж,  как известно, разрушать – не строить. Хорошо, что сорняки посильней большевиков оказались.

    Под словом «большевики» я, конечно, не имею ввиду рядовых партийцев всех без малого семидесяти четырёх лет советской власти. Рядовой партиец, хотя и мог ухватить в буфете райкома партии килограмм сосисок, по сути был ещё более бесправным и запуганным, чем все остальные жители страны. Хотя иногда и мнил себя неким вершителем.

    На память опять пришёл художественный образ. Только не поэтический, а кинематографический. В восьмидесятых годах без шума  прошёл  фильм  «Фонтан».  Недавно  я  с  прежним  восторгом посмотрела его по телевизору (уж не знаю, каким чудом показали). В фильме этом совершенно гениально отражена даже не жизнь в нашей стране, (его нельзя отнести к разряду реалистических произведений), а образ самой Страны, создающий представление о ней полнее, ярче и точнее многих научных изысканий.
   
    В   моей  жизни  было  много  эпизодов,   тоже  отражавших   образ Страны. Один из них стоит описать.
    Однажды нас с моим сыном первоклассником вызвали на проработку к завучу. В ходе разговора завуч спросила сына:
    – Ты октябрёнок?
    – Нет.
    – Ну! Тогда ясно! Вот примут тебя в октябрята, согреет твоё сердце октябрятская звёздочка, и станешь ты себя хорошо вести и делать уроки! Правда? – завуч ласково дотронулась до того места на форме сына, куда обычно прикалывались октябрятские звёздочки.

    Сын сначала изумлённо посмотрел на меня. Конечно, ему в голову не могла придти мысль о том, что октябрятская звёздочка может согреть его сердце. Потом он посмотрел на завуча, видимо прикидывая: всё ли в порядке в голове у этой вроде бы и неглупой тёти, если в эту голову могут приходить такие странные фантазии. Я тоже смотрела на неё и старалась понять: витает ли она в облаках, если полагает, что ребёнка, дерущегося портфелем, не делающего домашних заданий и своим безобразным поведением срывающего уроки, может согреть и изменить наличие октябрятской звёздочки, или она просто совсем свихнулась от вранья.

    Но, скорее всего, она сказала всё это просто по привычке, ничего особенного не имея ввиду. Получить ответ на поставленный вопрос она и не рассчитывала, а просто таким образом закончила разговор и попрощалась, дежурно улыбнувшись.

    Я тогда подумала, что надо запомнить этот эпизод. Он как-то очень точно охарактеризовал  время.  Был октябрь 1990 года.  Ровно  через год и эта завуч, и все, кто уполномочен что-либо говорить, вывернутся наизнанку и начнут говорить такие же нелепые, но прямо противоположные вещи.

    Какое всё-таки гнусное название придумали журналисты для обозначения заварушки 1991 года: бархатная революция. Для Горбачёва, получившего Нобелевскую премию, и для Ельцина, ставшего президентом, она, конечно, была бархатной. Для гекачепистов, отдохнувших в бутафорской тюрьме санаторного типа,  – тоже. А для тех, кто лежит по всей стране в могилах и для их близких, у этих могил тоскующих, она была отнюдь не бархатной. Нет, не в ночь с 19 на 20 августа они в эти могилы попали, в последующие девяностые, мягко названные лихими.

    Владимир Усов, Дмитрий Комарь и Илья Кричевский – первые её жертвы. Устроили им    рекламируемые похороны и постарались поскорей забыть. И здесь не обошлось без бутафории. Я стояла в толпе, когда возле могилы Кричевского раввин читал молитвы, и услышала: «Раввин-то здесь причём? Илюха креститься собирался на днях, в синагоге сроду не был». Мне сразу вспомнились тогда слова Иоанна Златоуста: «Господь и намерение целует».

    Погибших у Белого дома в 1993 году, изредка вспоминают не самые популярные СМИ, а было их около двухсот человек. Вот написала, а сама-то точно не знаю – может и больше, кто какие цифры называет.

    А сколько человек умерло от голода, или от постоянного недоедания в девяностые годы, вообще никто никогда не вспоминает. А о тех, кого отстреливали в бандитских разборках, только сериалы снимают. И, вроде, они сами во всём и виноваты. Как же – не виноваты? Те, кто их отстреливал, теперь люди солидные, значит, они и правы. Победители…

    О тех, кто погиб от палёной водки, от бытовой химии, употреблённой не по назначению, от наркотиков… Ну, конечно, они сами виноваты, что не смогли принять чудовищную несправедливость, обрушавшуюся на их неокрепшие молодые головы. Общество и Власть ведь только и делали, что готовили их к тому, что в один день всё перевернётся с ног на голову, вывернется наизнанку и, вместо обещанного коммунизма, наступят долгожданные демократические времена. Сами они все и виноваты, что попались под ноги озверевших хозяев жизни, когда те заметались в поисках кусков, которые можно урвать. Надо было не уроки учить, а соседа дядю Славу слушать, тырившего отовсюду что придётся, говорил же он, подмигивая: «Кто смел, тот и съел».

    О тех, кто погиб от рук ошалевших преступников, нажравшихся вседозволенностью, и от милицейского беспредела, кто когда вспоминал?

    Так что имейте в виду: возможность любоваться дебатами Новодворской и Проханова  оплачена очень высокой ценой. Оно того стоит?

    Чтоб не быть голословной, приведу некоторые данные статистики, хоть и не люблю эту «равнодушную даму». Согласно переписи 1989 года численность населения СССР составляла 286,7 миллионов человек. За десять лет, прошедших после переписи 1979 года, население увеличилось на 24,3 миллиона человек. Чтобы проследить динамику роста населения, приведу следующие данные:

Годы             1959        1970       1979      1989
СССР            208,8       241,7      262,4     286,7
РСФСР –     данных не имею    137,5     147,4
   
    Поскольку после распада СССР союзные республики отделились, данные по Российской Федерации необходимо выделить. По данным переписи 2002 года, динамика оказалась следующей:

            Годы                1989         2002
            РФ                    146,9        145,2

    Как видите, статистика убавила данные переписи 1989 года с 147,4 до 146,9 миллионов человек. Почему бы это?
    И ещё надо учесть, что цифра населения РФ за 2002 год – 145,2 миллиона человек, включает в себя большое количество эмигрантов из СНГ. Какое именно количество, сказать не берусь, потому что попадающиеся данные представляются мне не слишком убедительными. По моим личным сведениям, многие русские, оказавшиеся в странах СНГ совсем не по своей воле, а, например, после распределения в институтах, очень хотели бы выехать из этих стран, да увы! Не получается. А такие эмигранты, которые с трудом говорят по-русски и дальше своего аула никогда в жизни не выезжали, почему-то получают статус беженцев, селятся в Москве, Московской области и активно принимаются наводить здесь свои аульские порядки. А кто об этом посмеет заикнуться, того обвиняют в ксенофобии и клеймят позором.

    Статистика, вроде бы, всё знает.  Но она ведь как знает? Я съел две курицы, ты – ничего сегодня не ел. Статистика скажет, что мы  съели по одной. Мне то хорошо, я наелся. А ты как? А кого волнуют чужие проблемы? Статистика для того и придумана, чтобы проблемы не волновали. Ну, сократилось население. Что ж поделать? Демографический спад, всего-навсего. По всей Европе такая тенденция. Хорошо, что хоть здесь от цивилизации не отстали.

    И демократия для того придумана, чтобы чужими проблемами не интересоваться. Ты учителем   работаешь? Зарплату полгода не получаешь? Твои проблемы. Ты – не востребованный. Был бы ты востребованным, преподавал бы в Гарвардском университете и на свою зарплату отдыхал бы на Канарах. Работаешь в муниципальной школе? Ну и дохни с голода. Надо быть востребованным. Здесь статистика на минутку забывается. Гарвард ведь один. А муниципальных школ по всей территории РФ? Много. В каждой школе – много учителей. И все они почему-то не востребованные. Хотя и на работу каждый день приходят, и никто из родителей их учеников никогда не скажет, что учитель им не требуется.

    С врачами – похожая история. Скорая помощь не востребована, хирурги не востребованы, акушеры не востребованы. Как?! Ну, раз им зарплату не платят, значит они не востребованы. Раз бедный, значит, дурак. Вот Чубайс и кампания с бутафорскими ваучерами – они востребованы, они умные. Чубайса все заграничные университеты лекции приглашают читать. Редкий случай в истории человечества: за махинацию в особо крупных размеров вместо вышки получил почёт и уважение.

    Вообще, девяностые годы не были бы настолько отвратительными, если бы их проблемы не поливались таким необъятным количеством вонючего вранья, исходящего от всевозможных СМИ. В Стране Советов враньё было законсервировано, отлито в бронзе и незыблемо стояло на пьедестале, который при желании всегда можно было обойти стороной. А после бархатной дерьмократической революции враньё ожило, размножилось, как бактерии в чашке Петри с благоприятной средой, и заползло в каждую пору нашей жизни. Скрытые болезнетворные процессы успешно развиваются в организме нашего общества. Принюхались.   

    Мало кто благоразумно пытается употреблять лекарство от этих бактерий всепоглощающей лжи, или хотя бы перекрыть им свободный доступ в своё сознание, мало кто пытается от них изолироваться.

    Как же так? У нас ведь теперь гласность, всякие свободы, рынок? Что же вы – не рады? Рада. Даровал мне Господь радость, я и радуюсь. Только это не значит, что я ничего не понимаю.

    Ну, вот рынок этот – как он работает?
    Приходишь ты на рынок, в надежде купить мочёных яблок. Яблок, разумеется, нет и в помине. А лежат на всех прилавках маринованный чеснок, черемша и виноградные листья. И не просто – лежат, а нахально лезут тебе в нос задолго до того, как ты их увидишь. Что делать? Яблок нет, а эти – лезут. Ну, купишь ты чесночинку, ну, съешь долечку, остальное будет валяться, пока не замуравит, потом выбросишь. А СМИ тебе объяснят, что яблок нет потому, что они не востребованы. А маринованный-то чеснок – это и есть самый востребованный продукт современной России, идущей по пути демократических преобразований.

    Дело, конечно, не в чесноке. Точно так же обстоит дело и с телепрограммами, и с телесериалами, и с попсой, и с газетно-журнальной продукцией, и с книгами, и с фильмами, и вообще со всем, что продаётся. Вот тебе и рынок. Рынок наш – это такое место, где ты хочешь купить одно, а тебя заставляют купить другое, нагло уверяя, что это и есть твой собственный свободный выбор.

    Если честно, я раньше никогда всерьёз не задумывалась над таким понятием, как патриотизм, и не чувствовала себя частью Страны. Коммунизм, разумеется, не принимала. Любовь к Родине трансформировалась у меня в любовь к природе. В любых формах государственного устройства, в том числе и демократического, ничего положительного не находила.

    Но в девяностые, особенно после событий 1993 года, моё отношение к Стране постепенно стало меняться. Я сочувствовала конкретным людям и всему тому, что на глазах разрушалось и гибло.

    Никогда я не представляла раньше, что когда-нибудь от всего сердца, со слезами, буду молиться о Стране и желать ей таких же благ, каких я всегда желала своим любимым, близким и самой себе. Полюбила я вдруг на старости лет свою Страну совсем не странною любовью.

    А это обстоятельство, как ни странно, требует объяснений. Впрочем, даже если и объяснишь, кто-нибудь всё равно попытается навесить ярлык: красно-коричневая, серо-буро-малиновая…

    Любить свою Родину можно не будучи фашистом, коммунистом, или монархистом. Можно быть патриотом и не исповедовать никакие «измы». Совсем не стыдно любить своё, родное, только потому, что оно своё. А любя, не обязательно рыть землю, выискивая недостатки и пороки, не обязательно стремиться к их искоренению. Совсем не обязательно привносить на родную землю всё то, что на ней не растёт, а растёт на Западе. Можно не любить джаз и не мучиться при этом сознанием того, что не способен приобщиться к чуждой культуре. Можно жить по велению своего сердца, игнорируя лозунги и ярлыки, которые вывешивают и навешивают агитаторы и пропагандисты, как бывшие, так и теперешние.

    Если рассудить, из любимой, но весьма спорной сентенции либерально-демократической прослойки: «Патриотизм – последнее прибежище негодяя»,  вовсе  не  следует, что  все  патриоты  –  негодяи. 
   
    Когда твою страну называют Империей Зла, имеют ввиду не только верхушку пирамиды. Такие заявления задевают всю страну и выражают искреннюю ненависть «всего прогрессивного человечества» к твоей стране. Может быть, верхушка пирамиды отвечала «всему прогрессивному человечеству» взаимной ненавистью, а может, какими-нибудь другими чувствами, не знаю.

    Либеральная прослойка пузырилась, пытаясь отделится от «Империи Зла» и уверить «прогрессивное человечество», что она к ЭТОЙ бяке не принадлежит.

    А частные лица низов пирамиды жили себе умеючи и припеваючи. Не было им никакого дела до эмоций «прогрессивного человечества». Исхитрялись они избегать гнёта тоталитарной стопы, не удавалось – терпели. Исхитрялись выживать под гнётом дерьмократических преобразований, не удавалось – умирали.

    Забавно было наблюдать за участниками проекта «Имя России», когда вперёд в голосовании вырвался Сталин. Тех, кто при Сталине жил, ведь не так уж много осталось. Значит, в основном голосовали те, кто его не застал, или, в крайнем случае, был при нем ещё ребёнком. А почему тогда голосовали?

    Да элементарно, Ватсон. Из протеста.
    Сталин-то, оказывается, самый главный злодей. Сталин, Сталин во всём виноват. А большевики – что? Благородно сражались с врагами и, порой, просто печально заблуждались. А Сталин, гноивший их в лагерях, он – да, он во всём и виноват.

    А главный большевик Ленин? Он даже и не заблуждался. Так и остался гением всех времён и народов. А до сталинских лагерей не было ни военного коммунизма, ни жуткой гражданской войны, ни соратника Ленина – Троцкого, вырезавшего целые области, ни голодомора (не того, который был в начале тридцатых и который любят вспоминать, потому что он был уже при Сталине, а того, который начался сразу после прихода к власти большевиков и утих слегка при недолгой передышке Новой Экономической Политики).

    Сталин был плохой. И преследовал Троцкого. Значит, Троцкий – хороший. Нет, не катит ваш вариант про Троцкого. Катит только один вариант: с пауками в банке. Сталин оказался самым сильным пауком и всех остальных сожрал. А потом и сам кувырнулся от несварения.

    Голосование за Сталина – крик души. Достали уже со своей пропагандой. Не заблуждайтесь, не хавает пипл. Не едят люди пересоленную пищу. И солонину предварительно вымачивают. И все эти ваши рейтинги – ерунда. Просто замучишься телевизор то включать, то выключать. Трендит он себе – собака лает, ветер уносит. Видно, всё-таки фильтрует народ базар, Слава Богу!

    Есть такая передача по радио: «Встреча с песней». 1080 выпуск недавно был. Более сорока лет ей уже. Думаю, у неё невысокий рейтинг. Но если она почему-нибудь будет закрыта, сколько людей, её давних поклонников, почувствуют невосполнимую утрату, опустошение, и, конечно, завалят редакцию письмами, умоляющими её вернуть. Ну а если закроется какая-нибудь, имеющая высокий рейтинг, радиостанция FM? Никто и не заметит. Крутанут колёсико, или кнопочку нажмут – и все дела. На всех радиостанциях FM по сути –  одно и то же.
   
    Рассказывали в советские времена анекдот. Собрали власти народ на площади, говорят: «Завтра чтоб в девять утра все пришли, вешать вас будем.» Старый дед спрашивает:«А верёвки с собой приносить?»   

    Да, верёвки принесут. А если сердцем чего не примут, то и повешенные – останутся непобеждёнными. Не обязательно вступать в борьбу, главное сердцем не принимать. Ни коммунистических лозунгов, ни теперешних телевизионных рекомендаций типа: «бери от жизни всё».

    Вот это не приятие сердцем, наверное, и есть главное средство, которое может помочь Стране. Наверное, это упорное молчаливое неприятие сердцем, как вода камень, подточит чужеродные нагромождения, пробьётся через них на стремнину и, даст Бог, понесёт живительные силы в потоке человеческой истории.

    Если мироустройство ограничено только видимой материальной частью, выход борцов на площадь может принести маленький незрелый плод. Но если учитывать наличие невидимой части мира, молчаливое упорное неприятие, внутреннее сопротивление, может принести плод весомый и зрелый. Сопротивляйтесь, не уподобляйтесь хрюшкам, откармливаемым на сало. Не надо никому бить морды, и вступать на площади в борьбу с ОМОНом  – бесполезно. Просто молча не принимать ничего из того, что вам пытаются навязать, не давать возможности заманить себя в сети.

    Счастливый человек живёт в гармонии с самим собой и окружающим миром. Счастье не зависит от количества потреблённых товаров и свобод. Человек становиться счастливым, принимая этот мир таким, какой он есть, со всеми его рытвинами и колдобинами. И если не стремится поскорей проскочить «мимо саду» к конечной точке бытия, то и не мешают они ему.
   
    Около четырёх лет мне было, когда я увидала Сталина на трибуне мавзолея. Никаких эмоций по этому поводу я не испытала. Меня больше заинтересовал мальчик лет семи, нёсший большое красное знамя. Я была удивлена, что у такого маленького мальчика хватает сил нести такой тяжёлый предмет, это было главным моим впечатлением от той демонстрации.

    Сколько я не рассматривала портреты наших вождей, в том числе и Ленина, умершего задолго до моего рождения, никогда не могла понять: почему у них такие несимпатичные лица. А со времён правления Хрущёва, я всегда испытывала что-то вроде стыда за власть предержащих моей страны. И только теперь, в двадцать первом веке, это чувство стыда куда-то испарилось. Я облегчённо вздыхала, когда смотрела по телеку выступления Путина, и думала: я люблю свою Страну и впервые мне не стыдно за её правителя. Я так радовалась этой моей новой эмоции, что готова была на новые свершения. Поэтому решила написать «Рассказы о Стране Советов».
   
    Путано как-то у вас в голове, мадам, – могут упрекнуть меня читатели. Хвалите вы Страну Советов, или ругаете? 
    Не  хвалю и  не ругаю.
    Хотела показать – как много в Стране было хорошего. Того, чего сейчас не стало.
    Хотела сказать, что власть большевиков для России была тяжёлой, продолжительной болезнью. В том числе и власть последнего большевика Ельцина, который, хоть от своего большевизма и открестился, сумел всего разрушить и уничтожить не меньше своих предшественников.

    Думаю, что теперешнюю власть можно назвать новой. Я знаю, новые представители власти тоже были членами КПСС. Но, согласитесь, рядовой член партии и член Политбюро – две большие разницы. Можно, конечно, назвать новую власть бюрократической, но название это, к счастью, какое-то не настоящее, временное какое-то. И чтобы по-настоящему понять – насколько новая власть хороша, или плоха, надо, чтобы прошло время. Надо, чтобы созрели плоды.

    С уверенностью могу сказать только то, что сейчас, впервые за мою жизнь, мне не стыдно за поведение власти, за те слова, которые она говорит от лица моей Страны и за то – как она говорит.

    Мой личный опыт общения с соотечественниками показывает, что счастливая жизнь со своими маленькими радостями, колготившаяся и булькающая в Стране Советов, Слава Богу! продолжает колготиться и булькать в Российской Федерации. Могу ещё сказать, что в Россию вернулась надежда и поселилась в сердцах россиян. Меня это радует.

    Может, кто подумает, что я связываю надежды с именем Путина. Нет. Как человек верующий, я надеюсь на милость Божию. Я не забыла рекомендацию святого псалмопевца Давида: «Не надейтеся на князи, на сыны человеческия, в нихже несть спасения.» Просто из всех князей, которых довелось видеть на портретах, на кино и теле экранах, из всех князей, выступления которых довелось слышать, князь Владимир представляется мне наиболее симпатичным и разумным. И в этом я впервые солидарна с большим количеством жителей нашей Страны.

    Конечно, всякие неприятности в жизни случаются. Кризис вот теперь навалился. После всего того, что переживала Страна на протяжении двадцатого века… Чего-то не верится мне, что кризис может Её одолеть…

    Раз надежда вернулась, будем надеяться. Надеяться на будущее, радоваться настоящему и не жалеть о прошлом. Помолиться ещё не помешает. Тогда всё будет хорошо.

    (Это написано в 2009 году.)

© Copyright: Ангелина Калинкина, 2012