Таинственный вензель на лиственнице

Как нашли факсимиле Миддендорфа на Аяно-Майской земле

В 1983 году начальник Удско-Кондерского участка Владимир Павлович Смирнов увидел на таежной тропе в Учурской стороне странную лиственницу. Внимание путника привлекло стоящее в одиночестве дерево с причудливым рисунком на коре: где-то на уровне груди человека кора и древесная мякоть лиственницы были сняты и на этом «планшете» красовались странные вензеля.

В них четко виднелись три буквы – первой бросалась в глаза большая буква А, завитушки по бокам рисовали округлую букву «Ф», а в центре красовалась буква «М». Под вензелем был вырезан год «1844».

Калька с вензелями

Надо сразу отметить, что Владимир Павлович был тем геологом, от пытливого взора которого не уходили никакие мелочи. Для большинства живущих и поныне геологов Смирнов помнится таким зорким и толковым специалистом, за которым ходила слава – там, где Палыч ищет золото, обязательно будет платина. Работая в «Алдантресте», он под руководством геолога-наставника Капуши открыл месторождение платины; затем многолетняя работа в Аяно-Майской геологоразведочной экспедиции и открытие уникального месторождения платины на Кондере в Аяно-Майском районе, потом было месторождение Чад. После развала Аяно-Майской ГРЭ Владимир Павлович остался жить в базовом поселке экспедиции в Нелькане. Здесь и упокоились его тело и душа. Замечательный был человек!

Но успел он мне показать кальку вензелей с лиственницы на Учуре, попросив найти, кому ж они принадлежат.

На этой же кальке (примерно это 10х10 см, в масштабе 1:1), чтоб не забылось со временем, Владимир Павлович сделал запись: «Вырезано на дереве по оленьей тропе, на левом берегу долины речки Ярмарка – Хапгаана, выше устья ручья Курунг на два километра (по дороге)». И поиски начались.

Местоположение описано исчерпывающе, и найти эту лиственницу с таежными затесами можно и в наши дни без труда. Но загвоздка в том, что сегодня гораздо труднее найти в тех краях геологов, да и коренных жителей – оленеводов тоже теперь осталось на пальцах одной руки сосчитать.

Единственной семьей оленеводов в тех местах остались Сабрские. Трое братьев Сергей, Валерий и Алексей раньше держали оленьи стада по 200 и более голов, в советское время были в передовиках-оленеводах совхоза «Нельканский».

Сегодня в живых остался только Валерий Гаврилович Сабрский, но он давно живет в с. Джигда. Дело предков продолжает их племянник Андрей Сабрский. Он вместе с женой Ириной Тимофеевой и сыновьями Альбертом и Савелием пасут оленей, летом по примеру предков выходят на летние пастбища на благодатных кормах Учур.

Теперь надежда только на молодое поколение Сабрских, что они сфотографируют знаменитую лиственницу с таежными затесами.

Аршинными буквами

Разгадать таежные затесы удалось тоже практически случайно.

Будучи на родине в Иркутске, я увидела на фронтоне здания краеведческого музея эти же самые вензеля. Сколько раз проходила, проезжала мимо, бывала в музее, работая в Госкоминтуристе гидом-переводчиком и рассказывая немецким гостям об ученом, медике немецких корней с фамилией «деревня посередине», но разве ж можно было представить, что настолько пути Господни неисповедимы…

Аршинными буквами по сей день красуется в Иркутске, как и на лиственнице на Учуре, тоже самое факсимиле Александра Федоровича Миддендорфа!

В областной библиотеке удалось изучить его труды, в частности и тот, который повествует о пребывании Миддендорфа в Якутском крае.

Большой ученый

Александр Федорович Миддендорф – врач по профессии и путешественник по призванию, был направлен 14 ноября 1842 года в большую государственную экспедицию по неведомому краю. Вместе с ним следуют датчанин Тор Брандт (лесничий), эстонец М. Фурман (препаратор и слуга) и небольшой отряд «вспоможения», который должен был помочь ученым в переговорах с местным населением, в обустройстве по пути следования и т.д.

Экспедиция была выстроена в три этапа: Таймырский, Якутский, Охотско-Приамурский. Соответственно, и отчеты Миддендорфа составлены поэтапно, а также разбиты на труды по географии, орографии, по естествознанию, по этнографии и культуре аборигенов.

Читать эти работы – уже большое удовольствие потому, что они сами по себе очень интересны и даже актуальны по сей день.

Кроме того, Миддендорф не особо владел русским языком, и забавно видеть, как он старается понять и научиться всему тому, что впервые видит и слышит.

Эвенков он называет «тунгузами», приводит зарисовки завязывания узлов маутом, рассказывает, как сметливые люди наказывают оленя, как красят чернилами из природных чернил-ягод соболя, чтобы дороже ценился ясак…

Все было на их пути, о чем говорит один из эпизодов экспедиции. Восемь дней пути по бескрайним и совершенно безлюдным просторам так вымотали путников, что «согревали лишь несколько капель спирта из сосуда, в котором хранился препарированным кой какой естественный предмет». Что уж там они везли с собой, автор не пишет, но, видимо, раствор согревал и тело, и душу.

В отчете Миддендорфа имеется его родовой знак. Он точная копия того, который довелось увидеть на таежной тропе Владимиру Павловичу Смирнову, который представлен на фронтоне в Иркутске. Разве что каллиграфически выполнен более красиво…

1 июня 1844 года отряд перевалил Становой хребет и через восемь дней подошел к острожку на реке Уда. В Петербург экспедиция вернулась 5 марта 1845 года.

Итогами экспедиции Миддендорфа стали составление карты края, первый опыт гидрографической карты Станового хребта и его отрогов, обозначены первые контуры географического расположения вечномерзлых грунтов, дана подробная картина типов лесов, представлена большая работа по этнографии. Как врач Миддерндорф собрал ряд «рецептов» народной медицины, полученный от коренных жителей.

Стоит заметить, что многие из этих врачеваний используются жителями до сих пор. «Каково же было мое удивление, – писал Миддендорф, – когда тунзузка обожгла горячим нерпичьим жиром руку, и пока я кинулся к своему саквояжу, она сморкнулась раз, два, растерла сопли по руке и только небольшое покраснение напоминало о кипящем масле на коже».

Александр Федорович дал особым порядком свое видение сохранения национальной идентичности и культуры коренных жителей, уникальной природы, суть которого предельно проста: не мешать коренным жителям жить в единении с природой.

Через три года после возвращения Миддендорфа выступил в плавание военный транспортный корабль «Байкал» под командованием Невельского, в основу этой экспедиции были взяты рекомендации и записки Александра Федоровича. Читая работы ученых-этнографов, изучавших в дальнейшем эти земли, везде встречаешь ссылки на труды Миддендорфа, будь то работы Маака, Майделя, Майнова… Сын Александра Федоровича, Эрнст Миддендорф, также посвятил свою жизнь изучению дальних окраин России.

Вот так в богатой жизни великих людей России особыми закладочками отмечены наши места. Может, и вправду эта земля дорогого стоит? И таежные затесы на встречающихся деревьях хотят заострить наше внимание на этом.

Татьяна Фонова

«Приамурские ведомости», №12-2022