ХАРЛЕ, РЕБЯТА!

           Бог талантами  наш журналистский курс не обидел. Были у нас доморощенные художники, музыканты, поэты. Даже бывший  артист театра имелся. Петя Венгрис. До службы в армии  работал в ТЮЗе. Как он говорил, участвовал в массовках, играл  пока второстепенные роли.

           Военных профессий никто не считал. Но  точно: мы представляли все рода войск наших славных Вооруженных Сил.

           Нередко в часы самоподготовки рассказывали о своей службе в армии. Как память, о принадлежности к тем или иным войскам, многие хранили  солдатские погоны, эмблемы. Коля Панюков, небольшого роста паренек, с гордостью носил нагрудный знак военно-десантных войск. О себе рассказывал мало, но мы знали: на его счету более десятка прыжков с парашютом.

           В курсантской среде Николай  слыл  человеком спокойным, рассудительным. Не любил шумных компаний, не выносил разборок. Особенно ругани. В эти минуты он становился между  соперниками  и грассировал: «Харле, ребята!». К нему прислушивались, с ним считались.

           У каждой группы курсантов были свои интересы, свой мини коллектив.  Панюков не входил ни в один из них, хотя и не держался особняком. Всегда мог своим присутствием поддержать компанию. Держался скромно, не вступая ни в какие споры, ничем не обнаруживая  свой интеллект. По-моему, он один из курса, который полностью прочел  всех античных авторов, поэтов и писателей эпохи Возрождения. Мог предметно вести речь на любую литературную тему.

           Как-то у Николая в руках брат увидел  небольшую книжицу.

- Что читаешь?- спросил он.

- Экзюпери.

- Кого?

- Экзюпери.

           По тем временам этот французский  писатель мало был знаком широкой аудитории советских людей. В вузовские  программы его литературное творчество не входило, книжные издательства, если и издавали его книги, то мизерными тиражами.

- Какое красивое созвучие  букв в его фамилии, «Экзюпери» - музыка,- подумал я.

          Спросить Николая, о чем  пишет автор, не решился. Марку держал.

           В этот  же день  сходил в училищную библиотеку. Экзюпери там не было. Спросил у Панюкова, где тот  купил книгу.

- По блату в  книжном магазине, - ответил он.

- Живут же люди!

- Хочешь почитать?

- Конечно.

-  Тогда возьми, - Николай протянул книгу. - Я уже ее прочел.

- Спасибо.

           Книжка с первых страниц захватила. Прочитал ее взахлеб. На другой день я уже на равных обсуждал с Панюковым  рассказы и повесть писателя. И все потому, что именно Коля Панюков открыл  мне такого замечательного писателя.

           Первооткрывателем на курсе стал Панюков и стихов Пикассо. Он регулярно читал журнал «Иностранная литература». В одном из номеров наткнулся на подборку его стихов. Показал их нам.  То, что там было напечатано, трудно было назвать стихами. Был обыкновенный набор абстрактных слов, чисел. все с интересом читали пикассовскую поэзию, старались понять его новаторство. Уж слишком оно отличалось от классической поэзии. Не могли этот феномен объяснить и на нашей кафедре литературы.

           Выпускникам училища, по традиции посвящался ежегодный  журнал «Атака». Много теплых слов там сказано о ребятах нашего курса. Есть они и Николае Панюкове. Но только, как о  хорошем лыжнике. Не разглядели в то время авторы тех строчек, что Коля Панюков  еще и ходячая литературная энциклопедия, журналист от Бога.

Карташев Владимир Пантелеевич, подполковник в отставке, военный корреспондент