Белая комната
      |
Нет. ОНА не верила слухам, что тихая, светлая и пересыхающая порой Кубань, может затопить дом и все село. Этого не может быть!
Поэтому, когда к хате подошел милиционер и начал звать ее с собой, баба Клава отрицательно покачала головой, для убедительности махнув рукой. Он ругнулся и ушел. Клавдия не устала. Сил хватило и на огород, куда она зашла, продолжая любоваться порядком во дворе. К дому подъехала легковая машина. Из нее выскочила цыганка: «Клава! Поехали с нами! Вода идет! Спасаться надо!»- чуть не в истерике закричала та. «Да не паникуй ты»,- ответила она ей уже вслед. Чувство тревоги все-таки накатило. Клавдия пошла к мосту. И успокоилась, поглядев на Кубань. Река почти не прибавила. Правда, на улицах стало пусто и тихо, а ведь - каникулы, детвора всегда бегала, пострелята в селе растут шумные, неугомонные. Женщина вернулась домой. Вспомнила про обед. Налила свежего, пахнущего молоденькой капустой, борща, поела с аппетитом. Добавила. Съела и кусочек мяса. А потом почти машинально начала складывать вещи; постельное, полотенце, документы. Зачем-то потащила все на чердак. Спустилась вниз, увидела на полу новую кастрюлю с сахаром. Поставила повыше, на стол. И вдруг дом заполнил какой-то странный шум. Это - во дворе. Грохот усиливался. Клавдия выскочила на улицу. По дороге неслась вода.… Нет, не паника охватила ее, а желание остановить страшное мгновение, вскинуть навстречу свои сильные руки. Она заметила, что с цепи рвется собака. «Сейчас, сейчас»- заторопилась Клава. Она подбежала к будке. Псина, почувствовав спасение, запрыгала, мешая отвязывать ее, но хозяйка все же сумела отцепить собаку от привязи. Вода захлестывала. Животное прижалось к ногам женщины. Их сердца испуганно забились. «Думай, Клава, думай!»- Уговаривала, упрашивала, приказывала себе она. И начала стремительно карабкаться на погреб, пытаясь затащить наверх и собаку, но та, испугавшись еще больше, от непонимания, чего от нее хотят, Вырвалась и понеслась по течению. Клава перебралась на орешину. Оказывается и люди, словно птицы, могут сидеть и жить на дереве. Умостившись на более толстой ветке, начала ломать тонкие, для «гнезда». И, о чудо, сплела! Оно получилось устойчивое, немаленькое. Так прошла первая ночь. Наутро женщина увидела, что творит вода. Плыли, переворачивались целые крыши, куски заборов, шифер, еще какие-то обломки. Вокруг было грязно и - ни одной живой души, если не считать орущих в потоке кур, поросят, гусей. Из домов выплывали часы, кастрюли, шкафчики и еще бог знает что. Наступила вторая странная ночь. Тихий ветерок шелестел листьями. Звезды как в колодце: и вверху, и внизу. Все горело, переливалось, но не вызывало восторга от увиденной неземной красоты. Беспокойство затмило. Мысли о завтрашнем дне пугали. Он, казалось, не наступит. Тело немело. Боязнь свалиться в грязь, в бездну, давила и не сулила ни малейшей возможности задремать. Ресницы смыкались и тут же вздрагивали в тревоге. И вдруг баба Клава увидела комнату. Красивую, белую, украшенную цветами. Захотелось войти в нее, дотронуться до чистых стен ладонью, почувствовать их теплоту, ровность. Она вглядывалась в черноту ночи и понимала нереальность видения, но это была явь! Белая комната не давала ей покоя. «Сойти, посмотреть? А если захлестнет волной?» Нет, Клавдия не решилась. А наутро вода стала понемногу спадать. Исчезла и ночная «гостья». Баба Клава спустилась вниз. Пришла в разрушенный двор. Жить теперь ей было негде. Определили в школу. Она долго не могла, не рассказывала о чудесной комнате, боялась, подумают, что «крыша поехала». Но потом поведала это мне, как бы одновременно спрашивая ответ, что же это было… А кто может дать его ей? Разве что пережившие те страшные ночи и дни? Люди, застывшие на крышах домов, на деревьях и столбах? Тогда и молодым, и старикам в одно мгновение вспоминалось самое страшное и самое светлое, что вообще случилось в жизни каждого из нас. Мы пережили заново и первую любовь, и рождение первенца, и горькие потери. Да, мы надеялись. Но какой же призрачной и неземной, будто та белая комната, была надежда. Причем, после спасения - для многих уже навсегда. Хотя все уверяют, что Жизнь продолжается. Марина Панферова |
