Полковник Кобцев, или Страдания офицера запаса

Отрывок из повести «Красная планета»

По каким-то делам мы группой (два инструктора и преподаватель) прибыли в штаб. Проходим во внутренний дворик. Над ним – прямоугольник неба, с боков нависают белые стены старинной двухэтажной постройки. Замечаю то, на что раньше не обращал внимания: в стену напротив зарешеченной арки вбиты в ряд влево до угла на уровне пояса металлические кольца казачьих коновязей – наша история...

Когда-то здесь клацали подковами подвязанные кони, позвякивали удила и шпоры, мелькали разноцветные черкески с газырями и наброшенными башлыками, папахи, буденовки, бренчали оружием то добровольцы Дроздовского, белые казаки Врангеля или Шкуро, то красные Одарюка, Кочубея  или Подвойского...

"…К штабу подводят две подводы с пленными. Красноармейцы очень грязные, заросшие, с длинными патлами волос на головах и одеты во что попало. Видно, что они всё время были в поле, в боях. Вид их отталкивающий. Подводы остановились, и конвоирующий их солдат ждёт распоряжений. На балконе второго этажа быстро появился молодой полковник лет 35 в пенсне, в гимнастерке с расстегнутым воротником от жары, при аксельбантах, с энергичным лицом, без фуражки. В руках у него донесение о пленных.

– На кой чёрт их сюда привезли? – громко вопрошает он в пространство. – Это только обуза! Вахмистр! Убери их!.. – тем же энергичным тоном, не допускаемым ослушания, произнес он коротко.

– Кто это? – спрашиваю я какого-то соседа.

– Начальник дивизии полковник Дроздовский, – отвечает он.

Высокий стройный текинец, вахмистр конвоя Дроздовского, завел подводы во двор и в тёмном сарае по очереди «убрал» их… Мне было страшно…" (С Корниловским конным / Ф. И. Елисеев. ООО «Издательство АСТ», ООО «Издательство Астрель», 2003, с. 261-262)

Следуя за старшим, попадаем на второй этаж и в коридоре в тупике у окна ожидаем нужного офицера.  По лестнице поднимается и нас замечает полковник Кобцев, заместитель начальника штаба. Можно не знать начштаба, но не знать Кобцева нельзя. Он вездесущ, его уважают, но все избегают встречи с ним, а кто-то просто боится, потому что он ничего не пропускает и вникает во всё. Кобцев внешне приятен, имеет облик строгого и требовательного мужчины, невысок, нетороплив, но собран, шаг короткий, скорый, говорит негромко, почти неуловимо окая, изредка переводя внимательный взгляд с собеседника на окружение. В отличие от офицеров-южан, которые носят фуражку на затылке, у Кобцева глаза смотрят на вас из-под козырька с прищуром, при этом он часто поводит подбородком немного в сторону и вверх, как будто за воротник попала надоедливая колючка.

Кобцев подошел к нам и стал задавать свои вопросы. Преподаватель отвечает, угодливо похихикивая в диалоге там, где, используя  слух, отточенный в общениях с начальством, можно угадать крошечный намек на шутку. Сразу почувствовал, как при очередном обзоре я попал в поле зрения Кобцева, и в первой же паузе слышим:

– А это что за казак?

Кобцев попросил у меня фуражку, проверил козырек, заглянул под тулью и, обращаясь к преподавателю, закончил разговор:

– Все это исправить и проверить лично.

Редкие встречи с Кобцевым были для меня поучительны и интересны. Он не был самодуром, он был всегда прав. Сегодня жаркий майский денек, мы в парадной форме на взлетной полосе, на рулежке и в карманах готовимся к параду, что пройдет скоро в центре города в честь Дня Победы, для меня пройдет впервые. Уже не один раз проходим торжественным маршем перед командирами и оркестром. Мне трудно научиться идти в шеренге строевым, руки в положении "по швам", повернув голову и держа равнение. Вася подсказывает:

– Ты слушай барабан: бум – бум – бум, значит, левой – левой – левой. Левым глазом коси на того, кто перед тобой, а правым – на того, кто справа. И локти растопыривай.

Вот мы в очередной раз приближаемся к импровизированной трибуне. Назначенный в нашей коробочке офицер выкрикнул для нас вначале протяжно: "и-и-и" и сразу же, как отрубил: "раз!"  Все прижали руки, исполнили "равнение на право" и зашевелили локтями в поиске друг друга. Через десяток шагов я зацепил каблук переднего, тот – дальше, а сзади – меня, строй закачался, запрыгал. Прошли мимо командиров, прозвучала команда "Вольно", через полсотни метров выполнили "правое плечо вперед", сошли с бетонки на траву, развернулись лицом к взлетке и встали. От группы командиров отделился Кобцев и направился в нашу сторону, не спеша, походкой эскадронного командира, жаль, ногайки не было для колорита. Оглядел строй, выделил меня и обратился негромко, он никогда не тыкал:

– Это из-за вас, товарищ лейтенант. Вы поняли? На сегодня вы свободны.

Я вышел из строя, и было очень стыдно мне одинокому стоять на траве и видеть заключительную часть тренировки без меня. Вот это наказание! В старой Русской армии в какие-то времена тоже так было: провинившемуся офицеру определяли место на марше не в колонне своей роты, а в хвосте с обозом.

Пройдет немного времени и сами парады, и подготовка к ним, также как и строевые смотры перестанут вызывать трудности и смятение. Будет интересно, находясь  относительно свободным в последних шеренгах колонны, уходить в себя и разглядывать в дымке рассыпанные по громадному аэродрому многочисленные синие и зеленые коробочки и колонны, слышать далекие команды и воображать, что примерно так было под Аустерлицем или Бородино, что я частица этого мощного единого организма. Или, когда мы идем по улице, несем на себе перезвон медалей, а на тротуарах улыбаются нам люди с детьми и цветами, но придет время, будут и слезы расставания... но это позже, в Прибалтике. А когда мы проходим торжественным маршем по площади под гром оркестра, шаг сливается в один, и, наконец, слышим знакомый и нужный нам крик: "И-и-и – раз!", и вот она – главная минута!

И всегда хотелось соответствовать.

И на разводах караулов и внутреннего наряда перед застывшим строем четко пройти с рукой у виска и весь ритуал соблюсти, чтоб не увидеть в строю улыбок у офицеров и солдат.

И при проверке снаряжения и готовности не оставить без внимания уместную шутку и ответить в тон так, чтоб ночью в караульном помещении или на посту и мысли у бойцов или курсантов не было подобной этой: "Не спится ему, притащился, м-дак".

И прибытие генерала утром встретить, команду громко и не петушиным голосом подать, подойти и рапортовать, глядя прямо в глаза без подобострастия и страха.

И никогда приветствие младшего по званию не пропустить и с достоинством ответить.

И никогда без оснований не "тыкать".

И никогда не хихикать, выслушивая речевые упражнения начальства…

Виктор Калинкин, полковник в отставке, кандидат технических наук

город Тверь                          ttp://www.proza.ru/avtor/kalinkin