Приезжай, пожалуйста
|
Отшвыриваю проклятую калитку, и поспешно запрыгиваю в машину. Хлопаю дверью так, что дрожит салон. Нет, это не атодоводчик сломался, это меня достали. В окне появляется уродливая голова, в бигудях. Дергает пару раз за ручку, а нет, заблокировано. Голова меняется в морде, и становится еще уродливей. Нет таким страшным сюда нельзя, для таких есть общественный транспорт. Но эта видимо не понимает. Продолжает ломиться. Немного опускаю стекло, и что слышу? Сплошь отборная ругань. Прибавляю оборотов. Из всех звуков, остается только рев двигателя и ни одного тебе неприличного слова. Пять литров, звучат просто замечательно. Но не всем дано это оценить. Снова прижимаю газ. Тебя не слышно, ДУ-РА. Вот, кажется, наконец, дошло. Знаете, это даже забавно. Таращится на меня злыми глазами и со злости пинает дверь. Хорош, долбить мой Лексус, тварь. Теперь, чтобы, тронуться, беззвучно шевелю губами, иначе говоря посылаю так, чтобы все поняла и не сбилась с дороги. Можно ехать.
Много проехать, не получилось, терпения не хватило. Только скрылся из виду, сразу остановился. Бросил голову на руль, вцепился в него обеими руками. Внутри так все и кипит. Как же хочется вернуться назад, и поубивать там всех, включая двух собак и кошку. Но, надо держаться. Держаться за этот маленький спасательный круг, пока не отпустит. Вдох – выдох, вдох - выдох. Вроде успокоился. Перевел, дух. Со вздохом смотрюсь в зеркало. О да, вот это рожа. Поворачиваем голову налево, щупаем под глазом, болит. Хорошо синяк будет. Теперь задираем голову. Губа разбита, м-да красавец. Опускаем голову, пробегаем рукой по волосам. С виду все на месте, значит, не так много вырвала…
Телефон. Звонок с другого конца света. Это еще один Александр, или Алекс, как мы его называем. Алекс потому, что он на ПМЖ за рубежом. Алекс, потому что можно спать с его женой, а он … будет продолжать тебе звонить. Надо будет, контакт переименовать… Алекс, как всегда, о своей работе. Но все - таки хорошо, что позвонил теперь можно посмотреть входящие. Нет не звонки, смс. Как хорошо, их иногда не удалять. Неделя, назад. Две недели, назад. Три недели назад. Приезжай, пожалуйста. Ладно, самое время навестить родителей. Открываю окно, срываю с бокового зеркала подарочную ленту и начинаю движение. Без сигнала поворота, естественно. Пожалуйста, приезжай… Родители, счастливы. Улыбаются. Не злятся. Вас теперь и не узнать. Два одинаковых, гранитных памятника. Только даты немного разняться. Первой была мама, отец годом позже. И оба раза, их сын был вне зоны доступа. Не хотел присутствовать, уже слишком хорошо умел жить без них. Мам. Пап. Привет… Давно не виделись…. Неловкое молчание. Никто не хочет начинать первым, всем нечего сказать. Смотрю на сигарету, как будто не понимаю что это такое. Мертвецы наблюдают за происходящим со своих зрительных мест, какое никакое, а зрелище. И зачем пришел? Не чувствую, не тоскую, не люблю. Мама родила меня, что бы выйти замуж за отца. Потом уже отец стал пропадать ночами, возвращаться утром. Мама плакала, кричала, терпела. Все были заняты. Никто так и не научил меня любить. Затягиваюсь. Все досталось младшенькому. Прикоснулся к глазу, поморщился. Здоровый, он стал скотина. Черт, вы его, так любили. Особенно ты отец. Даже когда был у меня на руках, не мог ходить, все рассказывал какой, он хороший. Эх батя. Знал бы ты, в какой свинарник превратился наш дом. Зря ты его столько строил. Зря надеялся. Ты так и не простил мне мамины похороны, и я тебя не простил… Неловкое молчание. Да теперь за вами никто не ухаживает, придется самому. Косая ограда, опавшие листья. Даже вспотел немного. Огляделся, проклятье цветы забыл. Пришлось навестить чужих любимых, поискать, что нибудь посвежее. Это оказалось не так то просто, вокруг одни гербарии. Кажется, успел бы даже вернуться, хотя уже какая разница, я нашел, что искал. Понятия не имею, как они называются, но выглядят прилично. Правда, кто - то их уже предусмотрительно обломал. Но мне не для продажи. Мертвецы смотрят осуждающе. Хорошо давайте совершим сделку. Вот все рубли, что есть. Это намного больше, чем стоит этот букетик. Можете спать спокойно. Теперь, когда с цветами покончено, осталось протереть фотографии. Удачный кадр. Мама тут, такая красивая, а может просто счастливая. Улыбается отцу, радуется. Я еще не родился. Теперь вы снова наедине друг с другом. Вокруг вас, близкие люди, бабки, тетки. Дед рядом лежит. Все занято. Мне никогда не было места рядом с вами, вот и теперь нет. До свидания еще увидимся. Может быть. Нормальный человек еще добавил, что… но нет эти слова накрепко засели, в горле… я этого не чувствую… Опять машина. Очередная сигарета. Дым заполняет новые пустоты. Сижу с поднятыми стеклами, Расслабляюсь. Кисну среди табачного тумана, и роскошной кожи. Напрасно стучит дождь. Привлекает внимание, весело катаясь по лобовому стеклу. Сегодня закрыто. Я сирота и мне никто не нужен.
Снова звонок с другого конца света. Да? … Только что оттуда…. У них все хорошо… что, уже не можете без меня … целых шесть нолей. неплохо…. нет дел, больше нет…. уже заказал. во сколько? в двенадцать? …. постараюсь приехать …. Пожалуйста, приезжай… Издевается или вправду думает, что приедет. Да конечно обещал, всегда обещал, многим обещал. Я же не рыцарь, что бы держать слово. Конечно, я ее помню. Бесконечный дым от сигареты. Печальный взгляд. Длинные пальцы, заигрывающие с собственными волосами. Плохая девочка, мечта любого озабоченного мальчишки. Такая недоступная, превращалась в совершенного ребенка, когда радовалась. Неповторимо. Рядом с ней я был хорошим, самим совершенством. Форест Гамп ждущий свою Дженни. Нет, просто очень сильно хотел ее. Робкие намеки, неуклюжие прикосновения и обещание всегда быть рядом. В темноте она не могла разглядеть, довольную улыбку. Это была победа или могла ей быть, но я переиграл. Утром она исчезла. Хотела, наконец, принять верное решение, хотела хоть что - то в этой жизни контролировать. А может, просто испугалась быть оставленной и оставила его первой. Не знаю. Ее рядом нет и это конец истории. Я сирота и я никому не нужен. Мне жаль, но уже ничего нельзя изменить. Прошлому нет места в настоящем, ты сама меня этому научила. Следующая остановка Аэропорт. Приезжай, пожалуйста… Третий стакан кофе, и новая пачка сигарет. За окнами сырость, внутри серость. Люди ходят с такими угрюмыми лицами, что даже как - то обидно, что в морду сегодня дали именно мне. Хотя вон та рыжая в майке с надписью NY вроде ничего. Присматриваюсь и вижу за ее спиной знакомое, яичное пальто. Это же тот мужик в костюме от бриони, у которого жена стерва, дети уроды и дерьмовая работа. Испортил мне историей своей жизни всю дорогу. Да так сильно, что над Веной, я уже крепко набрался. Как же, там его зов… Надеюсь это, он не мне машет. На всякий случай оглядываюсь назад, к сожалению одни пустые столики и даже вихляющий зад официантки не приносит, мне никакого удовольствия. Летит сюда. Кажется, узнал. Нет Бриони только не ко мне. У меня был трудный день, и я не в настроении выслушивать твое нытье. Но он уже рядом. Драствуй…. Я тоже узнал…. Разумеется, можно сесть…. Что? Ах, это. Упал. Ну что за придурок. Лепечет, как пулемет и прямо светится. Совсем не узнать. Предлагаю сигарету. Отказывается, с Парижа не курит. Интересно, что с ним случилось. Зрачки в норме, водкой не пахнет. Странно. Спрашиваю, что произошло. Он весь мокрый. Из тысячи слов, понял целых два: пруды, и девушка. Вы там, ныряли что ли? И тут у него звонит телефон. Извиняется. Да конечно, кончено. Могу поспорить это жена. Начинает мямлить, значит точно жена. Беру из пачки новую сигарету, удовлетворенно затягиваюсь. Ну, давай скажи ей что нибудь и он говорит. Отчетливо так произносит, что разводится. Молчание по обе стороны Атлантики. Холодная война. У меня во рту без пользы тлеет сигарета. Первой нарушает тишину англоязычная сторона. Подбирает слова, пытается говорить спокойно готовится. Бриони молчит. Жена переходит на крик. Через затяжку, слышу обрывки его биографии. Негодяй оказывается даже сиденье унитаза опустить не может. Бриони молчит. Наконец трубка начинает плакать. Рыдать взахлеб, взывать к морали и совести. Ну же давай, добивай её. Сделай это, и он делает. Произносит три заветных слова: развод, бумаги, адвокат и отключается. Хлопаю его по плечу. Мужик, закрыл тему. Все правильно с бабами надо действовать решительно. Поднимаюсь, поспешно докуриваю. Объявляют время. Прикидываю в голове план действий. Быстренько, ставлю будильник, что бы успеть вернуться к полуночи. Умиляюсь. Прям, как золушка, только хорошо отделаная. Но шесть нолей, это вам не шутка, они ждать не будут. Снова закуриваю. На всякий случай протягиваю пачку Бриони. Тот отрешенно мотает головой и глупо так улыбается. Типа бросил. Счастливые такие уроды. Пожалуйста, приезжай… Привет, мой железный друг. Это снова я. Никак не выходит у нас сегодня с тобой расстаться. Заводится, спокойно урчит в ответ. Давай, давай просыпайся, открывай ксеноновые глазки, зажигай противотуманки, сейчас кататься поедем. Говорю это, а у самого перед глазами уже бумажка с адресом. Район, улица, дом, все знакомо. Доедем. Погода тем временем совсем свихнулась, кажется у нее истерика. В темноте, хлещет по кузову дождем, воет ветром, хочет остудить одну горячую голову. Но, мне это даже нравится. Все кроме этих гнусных завываний. Включаю приемник…. Вы слушаете … Радио … И по традиции мы начинаем нашу передачу с обзора ситуации на дорогах … Макс на Виндоме сообщает, что в центре… Но мир вокруг уже начал двигаться все быстрее и быстрее. Разрешенные шестьдесят. Допустимые семьдесят. Запрещенные сто. Свет от фонарных столбов на глазах превращается в сплошную линию. Все внимание теперь только на дорогу. Машина больше не едет, она мчится, бросается на встречную полосу, обгоняет справа, с трудом вписывается в повороты. Спрятанные под капотом лошади галопом, несутся вперед. Впереди что - то блеснуло, кажется мент. Тело немеет. Но двигатель в топливном угаре, только прибавляет оборотов, бесстрашно ревя на всю округу. Очередной поворот и свет фар беспомощно виляет в стороны, натыкаясь на гудки и другие машины. Скорость падает, и машина останавливается перед горящим красным, что бы с зеленым оказаться в плотном потоке. Начинается центр города. Начинаются пробки. Почему стоим? Большая авария. Две машины и трамвай. Как раз, вовремя. Назад нельзя, развернуться нельзя и по тротуару не объехать. Это тупик. На электронных часах мигают секундными точками, сообщают времени мало. Остается только одно, бежать. Выпрыгиваю из машины в холодные объятия непогоды. Главное сейчас не оглядываться, не думать, не сомневаться, просто бежать. И вот, я уже несусь вперед, не различая дороги, скольжу, прыгаю, спотыкаюсь, почти падаю, поднимаюсь и снова бегу. Слетаю с горы вниз, взлетаю на гору наверх. Не останавливаюсь. Тяжело дышу. Плохо соображаю, но догадываюсь ворваться в цветочный магазин. Какие у вас самые дорогие? Лилии? Давайте. От дождя что ни будь, придумайте. Все хорошо. Только, рублей нет. Евро возьмете? Конечно настоящие! Ты, что их никогда не видела? Настоящие, я тебе говорю. Не верит. Ладно, вот на бери часы. В ответ чужой взгляд упирается мне на руку. Что, еще и кольцо хочешь? … Второй раз за день есть повод ударить женщину, разве это нормально? В глазах мелькают номера домов, подъездов. Появляется нужная железная дверь и конечно домофон. Ввожу, какие - то цифры. Проходит целая вечность и вот он первый гудок. Ругаюсь. Еще одна вечность и второй гудок. Молюсь… Помогает. Металлическая дверь начинает медленно отползать. В проеме появляется дама с собачкой. Кричу, ей спасибо! И не давая выйти, первым проскальзываю в подъезд. Кажется где - то вдалеке, раздается хриплое - Да? Но под ногами уже пролетают, пролеты. Никогда, не чувствовал себя лучше. Еще одна, дверь, а за ней свет и женский силуэт… Здравствуй….. Здравствуйте. А здесь живет? Силуэт утвердительно кивает головой. Слава Богу! А можно ее видеть? В ответ силуэт двигает головой сначала слева направо, а потом справа налево. Что это? Язык жестов, я не понимаю. Внутри все леденеет. Становится тихо. Что случилось? Что произошло? Болезнь? Почему не сказала? Не хотела, расстраивать… Приезжай, пожалуйста … Так радовалась, когда нашла номер телефона, весь день не могла лежать спокойно. Всё повторяла, он хороший, он хороший, он хороший …. Пожалуйста, приезжай … Все последние дни, радовалась, улыбалась. Говорила, что ей лучше, что обязательно должна еще разок увидеть, сказать, прикоснуться. Хотела даже звонить…. Но…. не хотела, расстраивать….. Приезжай, пожалуйста …. Она ушла ночью. Нет, не мучилась, почти не кричала, только шептала…. Пожалуйста, приезжай …. Уже шла кровь, а она продолжала шевелить губами. … Приезжай, пожалуйста… Бредила. А когда не оставалось сил даже смотреть. Едва повернула голову. Спрятала, последнюю слезу в волосах, и закрыла глаза. Кажется, просто уснула… Пожалуйста, приезжай…. …… Да, конечно все в порядке. Только не могу никак, вспомнить, что делал все это время. Смеялся, грустил, курил, или работал, а может, лежал в чужих объятиях. Не помню, не хочу помнить. Играет какая - то музыка. Что еще? А это мой телефон, сработал будильник. Выходит, я опоздал… Да?… Спешить теперь уже некуда…. Хочу ли я чего ни будь? Хочу послать всех… но вместо этого говорю, нет спасибо. Хотя, поставьте букет. Ей никогда не нравилось выкидывать цветы. Расстроилась бы. Хотите показать мне ее комнату? Все тело болит, но я все же вхожу первым. Нет, не включайте свет, дайте немного оклематься. Поздно. Неестественный свет, неестественная картина. Это не может быть правдой. Голые серые стены, белый потолок и вонь, больничная вонь повсюду. Неужели здесь, в этом домашнем аду. Кровать у самого окна, без штор. Рядом с ней небольшой столик с зеркальцем, а на нем столько свободного места. Видимо лекарства уже убрали. Осталось всего несколько флаконов с духами. Все почти полные, почти новые. Кроме одного … Беру, его в руки. Замираю. Это ее любимый. Значит, сохранила, оставила две розовые капли на дне. Стараюсь, прислушиваюсь к знакомым аккордам, но слышу одну больницу… Достаю сигарету, щелкаю зажигалкой. Гляжу на искры и щелкаю снова, и снова. Руки не слушаются. Прячу все обратно. Молча наблюдаю, как незнакомец в зеркале, берет со столика фотографию. Совсем нет, сил помешать ему. В дешевой рамке, снова два снимка, опять две улыбки, только вместо плит гранита, стены бетона. Сняли друг друга по очереди, повеселились, и забыли, или забыл. А теперь два далеких снимка, прижимаются друг к другу, под одной крышей. Наверное, вместе им, немного теплей. Твоя улыбка, снова удерживает мой взгляд. Неизменно таинственная, как грустное дыхание саксофона. Иногда когда было особенно плохо, и всё было против, я пытался, улыбнуться так же…. Но видишь у меня, ничего не получилось. По привычке подношу голое запястье к лицу, что бы сказать уже поздно, мне надо идти. Останавливаюсь. В дверях стоит Она. Такие же живые глаза, дерзкие вызывающие волосы, и эта улыбка целая мелодрама. Ей не больше десяти лет. Как тебя зовут? Так же как и маму. Хорошо. Но почему, ты босиком! Заболеешь! Срываю с себя пиджак, кидаюсь. Но, он весь мокрый. И тут, я безнадежно, опускаюсь на одно колено. Падаю. Нет, не подходи ко мне. Не надо. Я такой холодный. Но ты не слушаешь, ты делаешь шаг мне навстречу. И обнимаешь меня, нет, не всего, а одну только голову. Одну только голову, понимаете? Такая маленькая и такая умница. Вылитая мама. А я ничего не могу для тебя сделать. Вот так и сижу. Смотрю тебе прямо в большие зеленые глаза, и шепчу: - Я здесь, я приехал, я здесь, я приехал…
Максим Чин-Шу-Лан, преподаватель. |
