Зеленая фуражка
 |
Она и сейчас лежит у меня на полке итальянской «стенки» рядом с австрийским штыком времен Великой Отечественной, моя зеленая фуражка. Та самая, которая таскалась со мной на службу последнюю пару месяцев перед дембелем, и в которой я уволился в запас. Слегка припорошенная пылью, но регулярно извлекаемая 26 мая, тщательно чистящаяся пылесосом для последующего надевания 28 мая, в НАШ ДЕНЬ - День ПОГРАНИЧНИКА. И одевая ее на свою обросшую голову, натягивая на самые брови козырек верный алма-атинской традиции моего отца-командира майора Швыдкого, (Фуражку нужно одевать так, козырек фуражки должен быть надвинут на глаза, чтобы выправку держать, а не напяливать на затылок, чтобы потом сутулиться как калека!). Я сам замечаю, как усиленно начинает частить мое сердце. Да, мне уже тридцать шесть, но с ней возвращается моя молодость, мои лучшие годы, воспоминания о друзьях-сослуживцах и, наверное, лучшее из чувств для мужчины, чувство мужского достоинства и принадлежности к касте, касте, безусловно, одной из достойнейших - касте пограничников. Мне есть, что вспомнить, служба в войсках свела меня с самыми разными людьми, к счастью большинство из них были достойными, служба была богата на самые разные события, мне даже довелось пройти в строю парадного расчета. Вот уже минуло шестнадцать лет с того момента, как я уволился, но в памяти служба засела крепкой занозой и выдергивать ее, поверьте, не хочется.
Боевой расчет закончился, перспектива была абсолютно очевидной, «роем на службу через шесть» плюс досмотровая. Пятерых дембелей моего призыва эксплуатировали на всю катушку, если остальные служили через двенадцать часов, то мы … А, ладно, чего переливать из пустого в порожнее, вы же на боевом все сами слышали. Поели, собрались, поехали служить, благо в первую смену. Июньские томные ночи Одессы, ленивый плеск волн, всеобвалакивающая жара и страдальческие мысли о дембеле. Опыт предыдущих поколений дембелей-весенников говорит о том, что можно уволиться просто великолепно, и 25 июля и 30 августа. Мда-аа. Твою мать, ну, надо же так! Устроить этот долбаный международный конгресс «Женщины мира в борьбе за мир» и чтобы все эти жжж..енщины через наше ОКПП перлись! Охраняй всю эту фигню по первому варианту. Нет, ты скажи, какого хрена они самолетами не летели?! Круизницы блин! А главное причем тут мы, это же забота "пассажиров", третьего отдела.
- Подъем!
Старшина замер в изумлении, Дед только вернулся из отпуска и уже успел отвыкнуть от подобной лексики, если старшина подразделения только может отвыкнуть от мата. Да, нет, скорее я отвык от его голоса, спросонья не узнал, а он отвык от того, что матом может разговаривать не только он, но и «собеседники». Вот оно тлетворное влияние гражданки!
И тут началось. Это найди, это сдай, это почисть, от всей этой нервотрепки ужасно захотелось жрать. Так фотик обещал Сашке, хромачи надо сдать Деду, а потом умудриться их стырить и отдать Сереге. Или Ваньке? Блин, кому же обещал?
На приемке оружия Дед был чрезвычайно строг, просто до неприличия, но и это мероприятие в конце концов мы закончили. Сбегали пожрали, переоделись в парадку, а к тому времени и приказ из штаба пришел. Серега Мельник, в первую партию не попал, самый заслуженный и не попал. Честно скажу, был шок. Ну, вот, вроде и все сборы закончены, через пять минут построение. И тут…
- Вопросы? Повернулись, ударили в привычные три строевых шага, вышли из комнаты службы и… Завыла сирена, прощаясь с нами. Что-то оборвалось в груди и тяжело заныло. Ребята дружески похлопывающие по плечам и улыбаясь, несущие всякую чушь, типа, «ты там давай», офицеры пожимающие руки, и ты ошалевший от безысходности всего происходящего, не понимающий ровным счетом ничего. Радоваться тебе или грустить, что делать дальше, идти за нарядами, уходящими на границу, но ты уже не с ними, у тебя другой приказ, ты в запасе, в запасе, а не в резерве. Так и вывалились на плац. А там, начальник ОКПП, нач. ПО, начштаба. Построились, выслушали традиционное «К-хм!» дяди Бори по поводу дембельских погонов с неуставними металлическими буквами «ПВ» и шевронов с красным кантом у тех, кто переслужил больше двух лет (а кто не переслужил?). Услышали слова благодарности от нашего ФБР (нач. ОКПП «Одесса» - Филиппов Борис Родионович), от нач.ПО. И спустя пятнадцать минут в последний раз по команде залезли в свою «шишигу». Все. Домой. Вот и все, прощай граница!
P.S. Прошло три дня как я дембельнулся, мечтам о том, чтобы выспаться так и не суждено было реализоваться, так и «вставал на службу». Мамка, от избытка чувств, в первый же день накормила меня в полном соответствии с моим пожеланием «чем-нибудь домашним» - гречкой. Отец чуть не катался от хохота и сквозь слезы говорил, что она давно уже не была на заставе, раз умудрилась впихнуть в меня «беговой рацион». На седьмые сутки я не выдержал, взял денег, купил билет, загрузил домашней жратвы, фруктов и уехал «домой к своим» на ОКПП. На перроне Одесского вокзала я увидел подозрительно знакомую фигурку, тащившую за собой огромный чемодан на колесиках «мечта оккупанта».
«Малыш неделю не жрет, вот письмо получил, - как-то виновато ответил он, - Ладно, пошел я, мне еще до Ильичевска на автобусе пилить» Мы пожали руки и разошлись, «по своим». P.P.S. Она по прежнему лежит на полке, а китель парадки висит в шкафу. Изредка я разрешаю надевать ее сыну. Ему уже восемь лет и он просто надевает ее из мальчишества. Пройдут годы, интересно, появится ли в нашей семье еще одна зеленая фуражка, в дополнение к тем двум, которые уже есть. Моего отца и моей. Время покажет.
Старшина
|
