Значится в списках живых
               |
С ветераном Великой Отечественной войны мичманом в отставке Карташовым мы встретились вновь в его небольшой квартире спустя шесть лет. Иван Федорович, человек замечательно - ясного ума, по-житейски мудрый, рассудительный и, до боли сердечной, гостеприимный, поприветствовал, как и прежде, тёплым рукопожатием. Не зря ведь наша дружба то и дело подкреплялась всякого рода встречами на мероприятиях городского, окружного масштабов, где наш герой был самым долгожданным гостем. Вот и сейчас повод для визита был более чем подходящим – близилась очередная, 76-я годовщина окончания Второй мировой войны. Это значимое событие имеет самое прямое отношение к нашему уважаемому ветерану. Дом, в котором не в моде ковры На этот раз порог небольшой квартиры двухэтажки - хрущёвки мы переступили целой командой. На «огонёк» к Ивану Фёдоровичу заглянули исполняющим обязанности начальника отделения по военно-патриотической работе и работе с ветеранами военного комиссариата Хабаровского края подполковник в отставке Владимир Коломиец и председатель Совета ветеранов Краснофлотского района Светлана Филина. Светлана Александровна частенько наведывается к участнику войны. И не только потому, что проживают неподалёку. Ей нравится запросто общаться с Иваном Фёдоровичем, который к тому же и рассказчик замечательный. Вредность свою он проявляет в другом, но об этом чуть позже. … Шесть лет пролетели незаметно, а интерьер холостяцкой квартиры ветерана всё тот же. Он невольно переносит в середину пятидесятых прошлого века, как в старых кинофильмах. На кухне мирно тикают настенные «ходики». А в небольшом зале в шкафу – те же недорогие сервизы, хрупкие вазы времён искренней дружбы с китайским народом, изящные статуэтки… И ещё, как тогда, во всю стену над диваном вместо ковра – фотографии, почётные грамоты разных лет. Замечаю, что эта необычная коллекция ветерана существенно пополнилась. – Я все эти ненужные пыльные украшения в виде ковров и махровых подстилочек однажды убрал, – напоминает Иван Фёдорович. – Стена, как всё в жизни, должна быть чистой. А тут вдруг у меня грамоты в чемоданах завалялись. Их много. Кому как, а это – моя биография. Вот и выложил всё напоказ, я ведь не зря теперь с прошлого года почётный и примерный гражданин города Хабаровска. Не напрашивался, выбрали сами. – А на эту героическую стену и впрямь полезно глянуть нашей молодёжи, ведь здесь – наша история, – не мог не выразить своего отношения к столь ценной выставке исполняющий обязанности начальника отделения по военно-патриотической работе и работе с ветеранами военного комиссариата Хабаровского края подполковник в отставке Владимир Коломиец. – Здесь есть настоящие раритеты, которые могут стать настоящим украшением наших музеев. Невольно с этим мнением соглашаешься. Вот, к примеру… «Награждается Карташов Иван Фёдорович за отличные показатели в труде и в честь Дня победы 1987 года». Грамота с вождём пролетариата в профиль. Здесь же прикреплён диплом «Патриот России», который вручил заслуженному ветерану Хабаровска мэр города Александр Соколов в 2011 году «За значительный вклад в дело воспитания молодёжи» с присвоением соответствующего почётного звания. – А эта грамота от президента Владимира Путина. – По ходу сообщает ветеран. - Здесь на фотографии, он нас, ветеранов, поздравляет… Светлана Александровна с хозяином квартиры больше беседует на житейские темы. Её искренне заботят бытовые условия и нынешний образ жизни ветерана. Не обидел бы кто. Но даже в присутствии Ивана Фёдоровича она признаётся с непритворным вздохом, что ухаживать за таким неспокойным подопечным дело весьма хлопотное. – Года два назад, после того, как после тяжёлой болезни ушёл из жизни сын Ивана Фёдоровича, – поясняет она, – мы вместе с заместителем председателя комитета по социальным вопросам Краснофлотского района Ларисой Умаралиевой установили конкретную опеку над нашим ветераном. Вы не поверите, но все наши попытки окружить заботой и вниманием 76- летнего человека почтенного возраста заканчивались, как правило, сакраментальной фразой: «У меня всё есть, я могу позаботиться о себе сам». – А так оно и есть, – охотно подтверждает с хитроватой улыбкой убеждённый холостяк с двадцатилетним стажем. – Ну-ка, гляньте на подоконник. Это помидоры, огурцы на семена. В этом году, между прочим, 25 вёдер картошки самолично выкопал на собственном участке в один гектар. Вот он, под домом, за окном. Всякую мелочь, зелень роздал знакомым, с невесткой поделился. Мне много не надо. – Иван Фёдорович, помнится, однажды на встрече с учащимися Военно-морского лицея Вы на машине были, за рулём. Меня тогда до остановки подбросили… – А я и сейчас за рулём… Изрядно насладившись моим недоумённым видом, благо рот под маской, мичман в отставке с великим удовольствием докладывает о том, что нынешней весной срок действия прав на вождение транспорта закончился. Но пройдя нужное обследование, убедив представителей дорожной автоинспекции тем, что уйдя на пенсию, 20 лет отработал водителем на «скорой», что до сих пор при уме и при памяти, и, чего таить, по личному распоряжению «самого главного гаишника», он снова сел за руль своей старенькой «Тойоты». – И зачем мне няньки?– Резонно возмущается ветеран.– Сел за руль. Не торопясь, объехал нужные магазины, закупился… Везде без очереди, с уважением. Денег хватает. Я не пью, не курю. Вечером супчик сварю, простирну кое-что. Одним словом, пока без сиделки,приходящих медработников управляюсь. Меня обмануть трудно. Хорошая медсестра не может быть плохой. А я таких пока не видел. Голос собеседника неожиданно срывается, он отворачивается в сторону, чтобы скрыть нахлынувшие воспоминания. Невольно припомнилось и мне. Шесть лет назад небольшой столик в зале украшала семейная фотография, где симпатичная женщина, которой не стало 20 лет назад, улыбчиво смотрит в кадр, а моложавый старший мичман, радуясь жизни, с искренней теплотой обнимает свою верную подругу жизни. Фотография на прежнем месте, чувства верного мичмана неизменны. Ветеран до сих пор вспоминает с сердечной болью свою Надюшу, называя единственной в мире, настоящей, боевой подругой, которая прекрасно готовила, в трудную минуту скандалов не закатывала,да ещё и медицинской сестрой в десятой городской больнице №10 немало лет отработала. Там её не смогли спасти всем коллективом, когда отказали почки. Диабет не щадит, даже если жить по правилам… – Надюша ушла давно, а я и по сей день холостякую, – откровенничает ветеран. – Не нашлось такой, как она. А выживаю за счёт того, что постоянно в движении – с молодёжью школьной встречаюсь, со студентами, юнармейцами, кадетами. Прожитые годы для меня ещё не возраст. Вон какой урожай вырастил! И на следующий год планирую свои помидоры и огурцы вырастить. Было бы здоровье… Последнее время у ветерана побаливают ноги. Да и особо волноваться Ивану Фёдоровичу врачи не рекомендовали. Стимулятор в сердце – дело хорошее, но не совсем надёжное для лишних эмоций. А впечатлений о той неспокойной жизни, которую прожил Иван Фёдорович, накопилось немало. Вот теперь самое время о них. Бой после победы Вся непростая история нашей страны стала судьбой и дальневосточника Ивана Карташова. По тем, довоенным временам, семилетнее образование в селе считалось особо престижным. В рыболовецком совхозе, который ещё в начале века образовался под Биробиджаном, Иван до армии работал… счетоводом. Добросовестно фиксировал трудодни, подсчитывал, сколько гектаров земли вспахали односельчане, накосили сена, да рыбы наловили. Скучновато, но ответственно. И ещё согревался парень мечтой, что однажды уедет из села, станет моряком и… Мирная жизнь закончилась с началом войны. Иван Карташов по призыву попал в зенитную часть. В Бикине в отдельном зенитно-ракетном полку его поставили наводчиком на орудие. Он тогда ещё не знал, что его срочная служба растянется на восемь военных лет. – Мы в составе десяти человек на фронт уезжали дважды, – вспоминает Иван Фёдорович. – Однажды всех отправили на войну, кроме шофёра и командира орудия, то есть, меня. Тогда под Москвой было очень туго. У командира спрашиваем, почему нас оставили. Нам ответили просто – кому-то надо обучать молодое пополнение. Потому я на запад и не попал. А когда началась война в Манчжурии, наши дальневосточные войска стали моментально востребованными. – Мы, зенитчики, вышли из Бикина первыми, чтобы довершить в числе других эту страшную войну и победить окончательно, – продолжает воспоминания Иван Фёдорович. – В районе Покровки ночью мы маскировочно перешли границу. Сюда же доставили понтоны типа площадок и два катера. На них везли много груза, поставили три пушки, позади машины… Ночь окапывались. А утром началась переправа через Уссури. Переправились в тишине на тот берег и сразу открыли огонь. Там сразу всё загорелось. Пошла пехота, затем артиллерия, и ещё самолёты бомбили переправу. Один наш самолёт суетливо вылетел, маленький такой, его сразу сбили. Там было что-то около 26 орудий. После того ни одного самолёта не подлетало близко. Не без волнения в сердце Иван Фёдорович вспоминает эпизоды военных действий. Пусть не всегда героические, но они крепко запали в душу. Вот один из них. Погода тогда не заладилась сразу. Сизый туман, моросящий нудный дождь, грязь и слякоть … Особо залегла в памяти тяжёлая, вязкая дорога… Танки прошли скоро, а машины брюхом садились и застревали. Пехотинцы на себе их практически несли, толкали. Как в старых кинохрониках о Великой Отечественной. – А враги, сволочи, стреляли из кустов по - подлому, – сетует мой собеседник с горечью. – Там убитых видишь, там раненых. А ведь мы ещё толком в бой не вступили. Ямочку для подстреленных выкопаем, в масхалат завернём, засыплем сверху чужой землёй и каску положим. Вот тебе и очередной безымянный солдат. Родителям писали, что каждый из них погиб геройски. Так оно и есть на самом деле. На войне как на войне. Вспоминает армейский ветеран своего командира орудия, друга младшего сержанта Павла Афанасенко, который героически погиб при взрыве. Командир полка пришёл проверять после боя настрой состава батареи. – Убили командира орудия, – доложил боец Иван Карташов. – Его теперь заменяет первый номер, наводчик, то есть, я. Я – первый. Начинаю командовать с вашего разрешения. - Разрешаю! Командуйте! За командира и друга он тогда отомстил врагу беспощадным боем. Был ещё эпизод, что сохранился в памяти нашего героя. Они перед самой победой пароходом подходили к Хоккайдо. – Сахалин – напротив, в сорока километрах, рядом – пролив Лаперуза, – делится Иван Фёдорович, поражая своей неподвластной времени памятью.– На Хоккайдо на тот момент уже прибыли американцы, сытые, наглые, благополучные. Мы приближались быстро – вода бураном. Подходим к острову Итуруп с Тихого океана. Причалили к бухте, которая сейчас именуется Буревестником – 120 километров длиной и 45 шириной. Своё дело знали – ночью десантникам близко подходить не стоит, поскольку пушки достанут. Высадились на шести шлюпках, в каждой по 20 бойцов с автоматами. Японцы стали по нам стрелять сразу. Да что толку. Они своё поражение уже предчувствовали. Говорили, было у них на тот момент 12 тысяч японцев и один боевой генерал. Того вояку с регалиями они на руках выносили. То ли ранен был, то ли от страха под себя сходил. У него – сабля висела под носом. Харакири себе сделать не успел… или не хотел. Всё оружие у врага отобрали, в большую кучу сложили. Победа, стало быть. С войной покончили мы счёты, а наш герой всё же задержался на островах, как товарищ Сухов в фильме «Белое солнце пустыни». – Прошло три месяца после окончания боевых действий, – вспоминает Иван Фёдорович. – Меня поставили старшиной отделения. Там, на чужбине, ветер страшный, холод собачий. А ведь так всем хотелось в мирный дом с пирогами, любящей женой, детишками, что отцов порядком подзабыли. Но по команде начали обустраиваться – сооружать землянки, казармы. Сами делали кирпичи, придумали баньку по-русски, столовую возвели. И притом, мне надо было командовать людьми, их одевать, обувать, кормить. Ещё и положенных сто граммов каждому налить. На улицу бойцов, которых в подчинении была целая сотня, старался не выпускать. Ветер дул такой, что уносило в океан. А они в мирной жизни ещё пригодятся. Пять лет отслужил на чужой стороне, впрочем, теперь уже ставшей нашей. Домой прибыл, приехал на базу КАФ. И… здорово удивился. Оказывается, меня заочно похоронили. На Итурупе по службе он и впрямь задержался надолго. Ровно настолько, чтобы его родные получили сообщение о том, что мичман Карташов… геройски погиб. Так в официальных документах и осталось. Вернулся Иван в родные места живым и здоровым, стал служить в Амурской флотилии, которой отдал на ответственных должностях не один десяток лет. В общей сложности Вооружённым силам посвятил целых 60 боевых лет. Да всё некогда было ему внести нужные коррективы в документы по поводу своей преждевременной гибели. Дела, заботы, встречи… А потом героическому защитнику острова Сахалин доложили, что на площади Славы он находится в списках не пришедших с войны. Пусть так всё и остаётся, решил про себя. Дольше жить буду. Вот и напророчил. «Над годами держите шефство» – Иван Фёдорович, а помните, как вы на прощание шесть лет назад пообещали мне дожить до 70-летия Победы? Слово своё сдержали, обещание даже перевыполнили, встретив в торжественной обстановке её 75-летие. Выходит, опять не подведёте? – Друзья-однополчане из Совета ветеранов Амурской флотилии на мой юбилейный день рождения 12 февраля сочинили стихи, где были строки: «Над годами держите шефство». Это означает, не болейте, не хандрите, а главное, живите долго. Вот и держу шефство… Меня не так давно пригласили в одну из воинских частей Князе-Волконского гарнизона. Привезли на командирской машине, в зале человек 600 молодёжи в погонах. Поделился с ними своими воспоминаниями. Зал вдруг встал, и раздалось троекратное «Ура» в мою честь. Тогда и подумалось, вот ради чего стоит жить. Ради продолжения веры в нашу победу, и ещё в тех ребят, которые эту святую веру продолжают в память о нас, ветеранах, генералах и солдатах. Потому и в землю лечь я всегда успею уж только потому, что своего рода памятник долголетия у меня уже есть. На площади Славы.
Гребенюк Ольга Григорьевна - редактор журнала "Аргументы времени" Фото автора и Петра Асанова |
