ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ГЕНЕРАЛА КАРПУШКИНА

Как сегодня, помню первый день выхода на работу в Управление КГБ СССР по Куйбышевской области 15 ноября 1977 года. Я пришел на службу не маленьким мальчиком, в октябре исполнилось уже 28 лет. А все началось с того дня, когда я, еще студент 5 курса дневного отделения Куйбышевского политехнического института, в кабинете моей мамы, работавшей в городе Сызрани директором . . .

гостиницы «Чайка», случайно встретился с ее куратором из органов КГБ, майором Валентином Александровичем Карельских. Я торопился, поэтому знакомство было коротким, после чего мы расстались.                                                                   

Вдруг через пару недель мама мне сообщает, что со мной желает встретиться тот самый майор. Я согласился, не до конца понимая, в связи с чем. Вторая наша встреча носила куда более серьезный характер. Валентин Александрович задавал много вопросов, а я отвечал: о моей срочной службе в Советской армии в ракетных войсках стратегического назначения (РВСН), куда был призван в 18 лет; о детской мечте стать кадровым военным; о том, что стал отличником боевой и политической подготовки, с отличием окончил школу сержантов, получил боевую, техническую специальность и был оставлен в «Технической ракетной базе» РВСН в том регионе, где была «учебка»; рассказал о том, что в войсках служил с удовольствием, отлично овладел специальностью; о моем избрании в бюро комсомольской организации группы, а затем заместителем секретаря и секретарем; о своих армейских наградах почетных знаках, медали «За воинскую доблесть», нагрудном знаке «Гвардия». Рассказал о поступлении в Куйбышевский политехнический институт, об успешной учебе, занятии спортом (в составе студенческой команды был чемпионом города по баскетболу, хоккею с мячом, футболу, имел 1 разряд по баскетболу).                                                                   

Валентин Александрович, выслушав меня, спросил, не хотел бы я служить в органах безопасности. Я сразу сказал, что согласен, однако мне было предложено подумать, посоветоваться с родителями и через две недели дать ответ о принятом решении. Конечно, мой ответ остался прежним.                                                                    

В процессе изучения меня в качестве кандидата на службу в КГБ СССР (процесс был небыстрым, я успел закончить институт и начать работать по специальности), чекисты советовали вступить в партию, создать семью.                                                                 

И хотя инженеру-конструктору Сызранского завода тяжелого машиностроения вступить кандидатом в члены КПСС было непросто, все рекомендации были выполнены.                                                                     

Итак, 15 ноября 1977 года я стал оперуполномоченным 3 отделения 2 отдела УКГБ СССР по Куйбышевской области. Меня встретили в бюро пропусков и отвели к начальнику отделения подполковнику Пастушкину Александру Филипповичу. Я прослушал первый инструктаж, а затем вдвоем пошли к помощнику начальника Управления по кадрам полковнику Попову Анатолию Петровичу, где мне было вручено служебное удостоверение. Мы сидели, разговаривали, когда вошел вызванный в кабинет начальник 2 отдела (контрразведки) полковник Хумарьян Сергей Георгиевич. Хозяин кабинета, А.П.Попов, встал, подошел к вошедшему, поздоровался и говорит мне: «А ты чего сидишь, твой начальник пришел, вставай, представься».                                                                

Все вот так и началось, вроде бы как в армии, но спокойно, без солдафонского горла, и все военные одеты в штатское.                                                                      

Мне объяснили, что прямо сейчас я получу на руки чекистскую учебную литературу, ведомственные приказы, после изучения которых можно начинать осваивать оперативную работу.                                                                         

Учитывая срочную службу в ракетных войсках и мою отличную армейскую характеристику как классного специалиста, я сразу, без предварительного обучения на Высших курсах КГБ СССР, пригодился на вакантной должности оперуполномоченного – куратора Куйбышевского машиностроительного завода «Прогресс», особорежимного предприятия, известного сейчас всему миру ракетостроительного космического комплекса.                                                                        

Мне дали всего месяц на изучение специальной литературы и сдачу зачетов, после чего началась активная оперативная работа. Чуть позднее я все же прошел курс обучения в Высшей школе КГБ СССР в г. Ташкенте.                                                                     

С участком работы мне очень повезло, с загрузкой тоже. Огромный завод, на территории несколько секретных конструкторских бюро (КБ), частые командировки на космодром «Байконур» для оперативного обеспечения запусков пилотируемых космических кораблей (ПКК). Постоянно приходилось решать массу сложных вопросов.                                                                   

В числе моих главных задач было осуществление непрерывного контроля через официальные и оперативные возможности не только запусков космических кораблей, но, в первую очередь, процесса их изготовления и испытаний по всей технологической цепочке, обеспечение защиты секретов.                                                                   

Офицеры действующего резерва, подполковники Ильин Георгий Яковлевич, Весновский Валентин Владимирович, до тонкостей знавшие мой участок работы и имевшие богатый практический опыт, давали полезные советы, которые я брал на вооружение. За 7 лет заводского кураторства, они не один раз мне помогали при проведении различного рода расследований предпосылок к ЧП и самих чрезвычайных происшествий.                                                                  

Не всегда все проходило гладко. Приведу один незабываемый пример. 28 сентября 1983 года осуществлялся очередной пилотируемый космический полет на международную космическую станцию «Мир» по программе «Интеркосмос». Экипаж был советский, командир корабля Геннадий Стрекалов, бортинженер – однофамилец Космонавта № 2 Владимир Титов. Г.Стрекалов В.Титов                                                                     

Из Куйбышевского УКГБ поступил письменный доклад о готовности к запуску ПКК за личной подписью начальника Управления генерал-майора Гузика Василия Сергеевича. Все шло, как всегда, по обычной схеме. Сначала космический корабль собирается в МИК (монтажно-испытательный корпус), проводятся автономные и генеральные испытания, затем, после заседания государственной комиссии и доклада главных конструкторов о готовности всех систем ракетоносителя к старту, погодных и климатических прогнозах, готовности технических средств по обеспечению безопасности, принимается решение о вывозе ракетоносителя на стартовую площадку. Здесь, за двое суток до старта, снова проводится комплекс всевозможных испытаний, выявление неисправностей и замечаний, их устранение, замена приборов и оборудования, доставка ЗИП (ЗИП – запасные части, инструменты, принадлежности – ред.).                                                                              

До полного устранения всех замечаний. Следующий день – так называемый «резервный». Все, участвующие в подготовке и реализации запуска отдыхают по своим программам и возможностям. Третий день – день запуска.                                                                      

Работа, связанная с освоением космического пространства – дело крайне сложное. Задействовано огромное количество людей, от квалификации, действий которых зависит, буквально, всё: соблюдение технологии, производство космической техники, тренировки космонавтов, подготовка, запуск корабля, сопровождение его полета и многое-многое другое. Поэтому, несмотря на всю серьезность решаемых вопросов (а может быть именно поэтому), причастные к запуску космических ракет очень внимательно относятся к различного рода приметам. В этот раз все обычные мероприятия шли, по мнению многих, слишком гладко.                                                                

Отсутствие замечаний вызвало среди специалистов шепотки о плохих приметах. Во время доклада командира экипажа Председателю Государственной комиссии громко взорвался «Юпитер» у телевизионщиков. Это происходило вечером, в темноте, и снова в толпе окружающих слышались восклицания о недобром.                                                                      

Позже припомнили эпизод с главным конструктором ракетоносителя и руководителем запуска со стороны гражданских специалистов Александром Михайловичем Солдатенковым, Героем Социалистического Труда, любимцем С.П. Королева, который говорил, что всегда спокоен, когда запуском руководит «Михалыч».                                                                    

В день запуска последний задержался в гостинице, и мы на его служебном автомобиле выехали впопыхах. На полпути Александр Михайлович начал искать свою знаменитую беретку, которую все считали талисманом, и обнаружил, что забыл ее в гостинице. Вернуться не было времени, опаздывали на заседание Госкомиссии. И Солдатенков посчитал это плохой приметой (потом все время себя корил, чувствуя «вину» за происшедшее).                                                                       

Экипаж космического корабля сел в автобус и поехал на старт, все остальные пошли на «Наблюдательный пункт» пешком, и я в том числе. Вдруг пошел теплый дождь. Дождь на Байконуре летом и в сентябре редкое явление. Из толпы раздалось: «Ну, наконец-то, хорошая примета».                                                                   

Все, имеющие какую-либо причастность к запуску, смотрели на ярко освещенный старт, ракетоноситель с космическим кораблем, слушали репортаж о подготовке к запуску, разбившись на группы по интересам. Услышав команду «Ключ на старт», все ждали команды «Пуск», но вместо оглушительного рокота ракетных двигателей из-под ракеты вырвались рыжие языки пламени и устремились вверх к кабине космонавтов. Все оцепенели. Из пламени вырвался спускаемый аппарат с космонавтами сработала система аварийного спасения «САС», и началась череда оглушительных взрывов топлива в баках ракеты. Пламя бушевало еще довольно долгое время, пока горючее не выгорело. «Гагаринский» старт, площадка №2, был разбит, ущерб громадный. Представьте состояние всех участников, в первую очередь тех, на чьих глазах это происходило, кто отвечал за те или иные системы ракетно-космического комплекса, мои переживания, ведь вместе с другими я контролировал и отвечал по линии КГБ за весь процесс от начала изготовления ракеты до установки на старте.                                                                 

Расследование происшествия было долгим и скрупулезным. Собранные обломки ракеты на специальном самолете я сопровождал в наш город на завод-изготовитель для проведения всевозможных экспертиз. Проверяли всех причастных к производству, в том числе и меня. И вот здесь огромную роль сыграли уроки, данные мне моими наставниками, которые научили тщательно документировать каждое свое действие. Изученные комиссией материалы, которые были мною оформлены, дали основание комиссии снять с меня возможные претензии, а проделанную работу по документированию считать серьезным и ответственным подходом.                                                                      

В итоге причина аварии оказалась чисто технической, это показала и телеметрия, и тщательное расследование чрезвычайного происшествия.

В.Н.КАРПУШКИН, генерал-майор в отставке

Газета «Самарские чекисты», № 6/7 (169/170) май-июнь 2024г.                                      

г. Самара