Ковчег завета

Пролог

     Эта повесть только на первый взгляд покажется не совсем правдоподобной, но в том, что события имели место быть - я почти уверен. А если их и не было, то точно стоило придумать.  Ведь доподлинно известно, что во времена великих потрясений и катаклизмов не только простые люди, но и правящая элита начинают верить всяким мракобесам и шарлатанам, а с другой . . .

- верхи пытаются найти в прошлом силу изменить настоящее, управлять сознанием масс не только через официальную религию или веру во всемогущество доллара или фунта, а еще через  могущественную тайную силу. Ярким подтверждением  этому служат экспедиции в Гималаи сотрудников тайного общества «Анонербе», находящегося под патронажем Гимлера или участие в путешествии Николая Рериха по Индии и Тибету сотрудника внешней разведки ОГПУ/НКВД  Якова Блюмкина. А деятельность секретной лаборатории нейроэнергетики по изучению системы зомбирования масс под руководством Е. Гопиуса, заместителя Г.И. Бокия  по научной работе?

     Насколько полностью удалось восстановить временную цепочку событий – судить трудно. Ведь из одного из участников экспедиции удалось вытащить ну почти что калёным железом лишь несколько фраз. Это и понятно, человек давал подписку о неразглашении государственной тайны, а то, что он давно снял погоны, да и того государства, которому он присягал уже нет, ничего не меняло. Мне же, простому смертному, попасть в архивы спецслужб, практически нереально. Остаётся только надеяться, что мой практический опыт, умение связывать мельчайшие крупицы в единое целое и богатое воображение и на этот раз не подведут.

Глава I

     Станислав или как его в семье звали – Стас, жил с родителями в городе Комсомольск-на-Амуре. Советская пропаганда славила его городом юности, построенном комсомольцами на берегу великой  реки. Правда,  даже тогда «злые» языки утверждали, что большинство «комсомольцев» были одеты при строительстве в лагерные робы, а когда отмотали срок, то и остались жить там же. Этот живший не по закону, а больше по «понятиям» контингент пытались разбавить уволенными в запас красноармейцами  ОКДВА и девчатами из «хетагуровского»  движения, а также вербованными из западных областей СССР, но до конца из этой затеи так ничего не вышло. Поэтому город слыл одной из неофициальных воровских столиц Дальнего Востока. Кличка же комсомольского вора в «законе» - Джем была известна каждому местному пацану…

      Стас рос, как и многие советские мальчишки – учился так, чтобы не ругали родители, с нетерпением ждал каникул – когда пропадал целыми днями на улице, особенно летом. Брал с собой удочку и закидушки, краюху хлеба и банку с червями. В укромном месте был спрятан котелок, соль и спички. А если подкопать на соседском огороде пару кустов молодой картошки – то выходила самая настоящая уха, с пылу жару и дымком.

       Нет, он конечно еще кое-чем увлекался, то начинал собирать этикетки от спичечных коробков, то марки, но скоро всё это забросил. Осталась лишь страсть к чтению – один раз даже пришлось читать книгу при свете уличного фонаря, высунувшись в оконную форточку… Так бы, переходя из класса в класс, со временем спокойно закончил школу, может бы пошел в техникум – например, тот же судостроительный, или даже в политен. Но спокойная жизнь закончилась в его 5 Б, когда в класс перевели сразу двух второгодников. По этим балбесам давно плакала спецшкола режимного типа для трудных подростков, но кому хотелось портить показатели…

    Они его и избрали сначала объектом насмешек – дав обидное прозвище –«жилтрест», а Стас и правда был довольно упитанным мальчишкой, если не сказать толстым… Наконец, стали использовать вместо боксёрской груши, отрабатывая на нём удары.  Нет, он, конечно, пытался сопротивляться, но устоять сразу против двоих, закалённых в уличных драках переростках, а никто из одноклассников на его сторону не встал. Пацаны с его двора ходили в другую школу, а его отдали в соседнюю, куда ходила старшая сестра. Родители хотели как лучше, а получилось совсем наоборот.

    Будь он постарше и войдя в одну из группировок, поделивших районы города и прилежащих посёлков на зону влияния, мог бы рассчитывать на защиту, но он то увлекался книгами…

     Увидя очередные синяки на лице сына отец буркнул, что надо уметь давать сдачи, а походы мамы в школу давали лишь временную передышку. Обидчиков вызывали к завучу, директору школы, устрашали, уговаривали. Те давали обещания, но через пару месяцев всё начиналось сначала.

    Решил пойти в секцию бокса или вольной борьбы, но его, естественно, не взяли – набор начинается в сентябре, а он пришел после новогодних каникул, посоветовав сначала нарастить мышечную массу и сбросить вес. Начал заниматься самостоятельно – отжимался от пола, приседал, даже пытался подтянуться на перекладине, но упорства хватило лишь на пару недель. То книга попадалась интересная, то брала верх обыкновенная лень.

     И вот, как то раз в середине мая увидел объявление о приеме мальчиков и девочек 10-12 лет в яхт-клуб. А что, веслами махать не так-то просто –жирок быстро слетит. В тот же день отправился по указанному адресу, но застал только пустой пирс; сарай, окрашенный серой краской, да несколько перевернутых днищами вверх шлюпок и яхты. Он уже собрался уходить, но тут к сараю подъехал грузовик Зил-157, или как его все звали –«мормоном» с эмблемой ДОСААФ на дверце кабины, и из кузова  крытого брезентом на землю быстро спрыгнули с десяток подростков в одинаковых синих робах и начали выгружать и таскать в уже открытый сарай какие-то ящики, банки с краской и бухты веревочных канатов.

     Двоих ребят он даже узнал, они были с соседней улицы. Удивило другое, из кабины выпрыгнул парень лет пятнадцати. Как ему взрослые доверили управлять машиной, да еще с людьми. Увидев скучающего Стаса, водитель окликнул его:

    -Эй, парень! Чего стоишь, а ну давай помогать…

    Помогать, так помогать. Не прошло и пяти минут, как всё имущество оказалось внутри сарая. Тут к пирсу подъехала «Победа». Свежевыкрашенный кузов, хромированные детали надраены до блеска – всё говорило о том, что за этой машиной любовно ухаживают, и она еще долго будет бегать по дорогам, несмотря на свой почтенный возраст.

     Из машины вышел крепкий, седовласый мужчина в морском кителе без погон и фуражке с капитанским крабом торгового флота. Раздалась команда – «Становись». Мальчишки быстро разобрались в две шеренги, поставив Стаса на левый фланг. Окликнувший его парень вышел из строя, и по военному четко доложил, что имущество разгружено, трамв среди личного состава нет.

    Тренер, а может сам начальник яхт-клуба, обошел строй и остановился напротив Стаса:

    - А это что за новобранец? Почему не знаю?

     В другое время мальчишка бы растерялся и промямлил что-нибудь, но желание остаться в секции перебороло и он сказал:

     -Я объявление прочитал, что набирают в яхт-клуб. Вот и пришел посмотреть …

     - Но набор со второй половины августа, в конце каникул?...

     Кэп, так назвал про себя Стас мужчину постоял напротив него, зачем-то сдвинул фуражку почти на нос, почесал огромной пятерней затылок:

    - Ты в какую смену учишься, -  и услышав в ответ, что первую и через два дня ему исполняется 11 лет, продолжил:

    - В первую очередь справку от участкового врача, что тебе не запрещено заниматься спортом и справку от  родителей, что они не против. Как всё соберешь, берешь подменку из старого и к 15 часам приходи.

    Дав еще несколько указаний, кэп уехал на своей машине, а его окружили пацаны, стали хлопать по плечу и жать руки, называя свои имена. У всех оказались мозолистые ладони, да и рукопожатия как у мужиков. Пригласивший его на выгрузку парень назвался Виктором. На вопрос Стаса, как ему доверили управление такой серьёзной машиной, улыбнулся и ответил, что давно занимается в автошколе при ДОСААФ, имеет любительские права, и инструктор доверяет ему ездить по окраинам. А тут от гаража до яхт-клуба всего пару кварталов.

    Справку от участкового врача он получил в тот же день и теперь кое-как отсидев в школе занятия, мчался в яхт-клуб. Пусть эта грязная работа по шпаклевке, грунтовке и покраске корпусов и не доставляла удовольствия – наоборот ныли руки и спина, но он выполнял настоящую мужскую работу наравне со всеми и к нему относились как к равному. Это не в войну играть с деревянным автоматом, а то и палкой и кричать тра-та-та. Нет, он иногда хотел всё бросить и поваляться с книгой на диване, но вспоминал своих притеснителей и у него сами собой сжимались кулаки. А выход на шлюпке-шестерке в затон, пусть еще сбивается с ритма и гребок не такой мощный – но уже грубеют мозоли и лодка не рыскает, а идет по прямой. А сколько новых слов узнал – по-морскому скамейка называется банка, стороны света по-иностранному – норд, зюйд, вест, ост. Еще научился вязать узлы – без них никак нельзя – так учит Егорыч, их тренер и наставник, а тот, отходивший по морям не один десяток лет – знает всё.

     Записались поначалу в новый набор больше тридцати мальчишек и девчонок, но к началу ледостава их осталось всего семеро. Шесть пацанов и Оксана, эта девчонка даст фору любому  пацану, прирождённая морячка. Предугадывает каждый порыв ветра и приходит к финишу одной из первых, обгоняя даже тех, кто старше и вроде бы опытней.

    Ежедневная физическая зарядка с пробежкой, гребля на шлюпках и байдарках сделали своё дело. За три месяца Стас сбросил с десяток килограммов, а остальные перешли в мышцы. В первой же стычке 1 сентября он расшвырял своих обидчиков, припечатав одного за другим к стенкам коридора. Те затаились, но от  подлых намерений не отказались и стали вербовать себе сторонников, чтобы напасть в удобный момент толпой. Так, теперь надо записываться а секцию бокса – теперь уж точно возьмут, тем более что Амур скоро встанет и занятия будут только по выходным – и  то по изучению матчасти .

                                              Глава II

      Тренер по боксу долго вертел в руках справку о годности для занятий спортом, бросая при этом взгляды на Стаса. Попросил отжаться на руках, при переходе на шестой десяток удовлетворённо хмыкнул, бросил, что достаточно. Затем стал рассуждать вслух:

    - Куда тебя поставить? Если к младшим пацанам, то ты их на голову выше и руки у тебя длиннее… Если к погодкам, они уже по три-четыре года занимаются и имеют кто третий, а кто и второй юношеский. Для них ты груша для битья... Ладно, приходи завтра к пяти вечера, с собой иметь борцовки, спортивные трусы, майку, полотенце и мыло. Перчатки я тебе подберу…

     Услышав, что это всё приготовлено, махнул рукой и подозвал крепко сбитого паренька в майке с эмблемой спортивного клуба «Локомотив».

    - Покажи пацану свободный шкафчик… - затем снова обратился к Стасу:

     - А теперь запомни как «Отче наш» - удары ниже пояса, по затылку и ногами запрещены. Это геройство годно лишь для улицы. В драки лучше не ввязываться. Замечу, что куришь – увеличу нагрузку в два раза. Или бросишь курить или секцию. Одно из двух …

    К концу месяца тренер решил проверить новобранца и поставил его спарринг партнёром  к пареньку, что показал ему свободный шкафчик. Стас знал, что Николай имеет 1-ый юношеский по боксу и на два года старше, но отказываться не стал. Понял, что это обычный тренерский приём. Если после показательного избиения по тренировке новичок больше не покажется, значит, он не боксёр, умеющий перешагнуть через боль поражения и боль физическую. А если придет – значит, из мальчишки выйдет толк и с ним надо дальше работать.

     Что удивительное, он выстоял все три раунда. Благодаря своим длинным рукам долгое время смог удержать противника на дальней дистанции и только в самом конце третьего раунда после серии ударов пошедшего ва-банк опытного соперника у него подкосились колени. Но, это было уже после удара гонга и значит тот победил его не нокаутом, а только по очкам, пусть и ввиду явного преимущества. 

     На следующий день его приняли как равного, когда он зашел в раздевалку, то каждый подошел и похлопал по плечу, как бы принимая в спортивную семью. Это как знак – ты свой и один из нас…

     А вот вечером его ожидал сюрприз и какой… Он как обычно позвонил и дверь тут же открыла хлюпающая носом мама, как будто стояла за дверью. На вопрос в чём дело сказала, чтобы раздевался и проходил в зал. Там он увидел сидящего на диване отца с мундштуком во рту, это был признак его сильного волнения. Батя лет десять назад по настоятельной просьбе врачей бросил курить, но когда нервничал, то посасывал мундштук – от него еще пахло табаком. А вот за столом, как будто у себя дома, расположился мужчина лет тридцати в элегантном сером костюме. Ворот его голубой рубашки врезался в шею – у Стаса сразу мелькнула мысль – точно борец.

    - Вот, - мама чуть слышно всхлипнула, а отец только сильнее нахмурил брови, - тебя посылают на сборы в Воронеж на три месяца…

    - Вы только, пожалуйста, не беспокойтесь, - раздался спокойный и уверенный голос незнакомца, - Нина Петровна и Иван Федорович, по общеобразовательным предметам с ним будут заниматься лучшие преподаватели… он на некоторое время замолчал, а потом продолжил:

    - Да еще… Направление на прохождение медицинской комиссии при поликлинике краевого управления КГБ вы уже получили. Не забудьте взять с собой мед.книжку ребенка… Уж сами решите, кто возьмет отпуск за свой счет, начальство препятствовать не будет, оно уже предупреждено. Окончательный расчет получите в кассе управления, аванс вы уже получили. Постарайтесь уложиться в сумму. Вещей много не укладывайте, форму там выдадут …

    Затем обратился непосредственно к Стасу:

     - А тебе, пацан, крупно повезло, поедешь на сборы яхтсменов, увидишь страну, приобретешь много друзей. За секцию не переживай – не отстанешь… До свидани, - он встал и вышел в прихожую, за ним поспешила мама. Через минуту хлопнула дверь. У Стаса в голове образовалась кутерьма – куда ехать, зачем и для чего.

    На все расспросы родители отвечали, что сами толком ничего не знают и ошарашены не меньше его. Странно, но ни в школе, ни в яхт-клубе, тем более в секции бокса никто не расспрашивал о цели поездки на такой срок в разгар учебного года и только кивали головой в знак согласия... Скорее всего тот дяденька им уже позвонил…

    Комиссию он прошёл без сучка и задоринки, хотя проверяли серьёзно – заставили глотать кишку, сделали кардиограмму сердца и еще какое-то УЗИ печени, щитовидной железы. Через три дня за ним домой заехала черная «Волга»  и увезла на железнодорожный вокзал, Стас едва успел попрощаться с мамо. В сопровождающие выделили немногословного дяденьку с такой непримечательной внешностью, что и не опишешь через пять минут после встреч.

     Приятной неожиданностью стало то, что в зале ожидания он увидел Оксану с их яхт клуба, она сидела на скамейке, рядом стоял чемодан и рюкзак с притороченными к нему валенками. Это хорошо, что едет не один. Сотрудник направился прямо к ней:

    - Вот, Оксана, вам попутчик, знаю что знакомы. Никуда не уходите, если только по очереди в туалет. Я на всякий случай уточню в справочной насчет поезда, хотя и созванивался… И если увидите знакомых, не стоит распространятся, куда едем..

     В купе ехали втроём, никого к ним не подселили, может, так было и задумано. Владу не спалось, манила неизвестность. Ведь толком никто не объяснил, куда и зачем едут. Такие же чувства были, скорее всего, и у Оксаны, она заправив постель села у окна, разглядывая мелькающий пейзаж… Сопровождающий дяденька быстро заснул, и они не сговариваясь вышли из купе в коридор.

     Никакого опыта общения с противоположным полом Стас не имел, да и какая из Оксаны девчонка. Стрижка под мальчишку, юбок и платьев не носит, вот и сейчас на ней спортивный костюм. Но нет – голос конечно мягче и предательски выпирают бугорки девичьей груди.  Пропуская проходившего по коридору пассажира, нечаянно прикоснулся своим плечом к её спине и словно током кольнуло. Такое чувство он еще не испытывал. Переборов смущение, стал о чём то расспрашивать, и так проговорили всю дорогу до Хабаровска.

     В аэропорту к их маленькой группе присоединилось еще трое мальчишек из хабаровского яхт-клуба юных моряков

                                     Глава III

      Самолётом Стас еще не летал, к маминым дедушке и бабушке в небольшой городишко Тогучин под Новосибирском на летних каникулах они ездили поездом, а к папиным родителям в Николаевск-на-Амуре добирались на быстроходных теплоходах на подводных крыльях - «Ракетах» или «Метеорах».

     В Москву полетели на самолете Ил-62 прямым беспосадочным рейсом. Стюардессы разносят лимонад и газировку, а затем раздали завтрак и обед. Поразили маленькие упаковки с солью, перцем, сливочным маслом. На обратной дороге надо всё это запасти – на рыбалку как удобнее станет ходить. Не надо искать пустой спичечный коробок, чтобы положить той же соли, а про перец и говорить нечего.. А вот перчика в ушицу – юшка пойдет на расхват..

     В аэропорту Домодедово их ждал комфортабельный «Икарус», красивый и нарядный как елочная игрушка. Правда пришлось просидеть в нём пару часов – то и дело подходили группы пацанов и девчонок в сопровождении спортивного вида мужиков. Стали знакомиться – хоть географию изучай – Владивосток, Находка, Иркутск, Новосибирск, Свердловск, дальше – больше. Астрахань, Дербент, Баку и Рига. Привезли в какой-то дом отдыха, в комнате оказались пацаны с Хабаровска, это и лучше – всё таки земляки.

     Сказалась бессонная ночь в поезде, затем восемь часов полета, поэтому, как только голова коснулась подушки – то уснул. Проснулся от звука горна –значит уже подъём. Выстроили на зарядку – да тут не меньше двух сотен подростков, девчонки в отдельном отряде – их двадцать пять, смог пересчитать. Увидев Оксану - поднял руку, та тоже махнула  в ответ – мол вижу… После обильного завтрака посадили в автобус с табличкой –«Осторожно, дети» и повезли. Впереди и сзади милицейское сопровождение – по юркому «Жигулёнку» с мигалками.  По указателям выходило, что везут в Москву.

     Попали сразу на Красную площадь, вот он Мавзолей, Ленин под стеклом, как живой. Поразил алмазный фонд с золотым слитком в виде лошадиной головы, корона Российской империи со сверкающими бриллиантами. Запомнился букетик полевых цветов из золота, казалось, дунь и листочки затрепещут. Обедали в столовой «Зила», затем экскурсия в сборочный цех. Вот готовая машина завелась и поехала во двор.

      Ночевать привезли в дом отдыха, но на следующее утро объявили сбор с вещами. Везли долго, на остановках два раза выдавали бутерброды с колбасой, по яблоку и бутылке лимонада на брата. Наконец свернули с трассы, и дорога пошла через сосновый лес, а затем между бетонным забором, покрашенным известью. Показались зеленые железные ворота с красной звездой, автобус заехал вовнутрь и остановился на асфальтированной площадке. Все прилипли к окошкам, но тут раздалась команда на выход. Девчонок увели сразу, а затем началась перекличка. Строили в колонну по три, и шагом марш за сержантом-десантником.

     - Гузенков Станислав, шестой взвод – ага и меня выкликнули. Встал за молчаливым светловолосым парнем, тот точно из Риги…. Почему не в один взвод с земляками..

    - Взвод равняйсь. Смирно. Отставить разговоры. За мной шагом марш.

     Пошли вразнобой. Стас про себя рассмеялся. Да у них в школе пятиклашки на конкурсе строевой песни лучше ходят. Остановились у входа в двух этажное кирпичное здание.

    - Нале –во, - голос у сержанта зычный, чуть уши не заложило. Высокий, широкоплечий, на груди целый ряд значков.

    - На период сборов к вам будут обращаться - товарищи  курсанты. И представляться также – например… Курсант Иванов по вашему приказанию прибыл. Когда называют вашу фамилию – говорить я, а не да, тут. И забудьте слово можно. Подрастете – узнаете, что можно, что нельзя. В армии есть слово –  разрешите. А теперь – разойдись. В одну шеренгу по ранжиру – становись. Разбили на отделения. Стас оказался в первом.

     Завели в казарму, около тумбочки стоит десантник со штык-ножом на поясе и красной повязкой на рукаве – дневальный. Койки в один ярус, всё по линеечку – полоска на одеяле к полосочке. Из вещей разрешили взять зубную щетку с порошком или пастой и крем для обуви, только черный; все остальное приказали сдать в каптерку. На кроватях, оказывается, сидеть нельзя, только на баночке, то есть по сухопутному на табуретке. Через час сводили на ужин. Столы на десять человек – как раз на отделение. Гречневая каша с тушёнкой, хлеб, по кусочку масла, два кусочка сахара. Миски алюминиевые, кружки железные – армия…

     После ужина повели в баню и после помывки стали выдавать форму, да – настоящую форму песочного цвета с большими накладными карманами, ботинки с высокими голенищами и шнуровкой, кепки с большим козырьком – чем-то похожие на немецкие в годы войны, в фильмах видел. Выдали шерстяную спортивную форму – синего цвета, её  в народе звали «олимпийкой», и предел мечтаний – кроссовки… настоящие, фирмы «Адидас». Затем пошла очередь зимней. Свою одежду уложили в выданные рюкзаки, подписали  и сдали. Их через два дня вернули с выстиранной одеждой, которая затем перекочевала в чемоданы…

    После отбоя Стас пару минут пошептался с соседом слева, он с Воронежа, зовут Костя – у него первый юношеский по самбо, койку справа занял Янис, он с Риги, занимается баскетболом и плаванием. Участвовал уже в республиканских соревнованиях.. Попробуй вот за такими угонись..

    Утром ни минуты свободного времени – подъём, туалет и сразу зарядка. Кросс три километра, вольные упражнения. Только умылись и заправили кровати – общее построение на плацу. Заняли места уже повзводно. На трибуне куча народу. Гражданские вперемешку с военными. Первым к микрофону подошел генерал с красным околышем на фуражке:

    - Товарищи курсанты! В мире неспокойно, базы НАТО как паучья сеть расползаются по миру, в Афганистане наши воины выполняют интернациональный долг. Возможны природные и техногенные катастрофы. Партия и правительство доверило вам большую честь. Из вас со временем подготовят профессиональных спасателей-инструкторов, умеющих оказать любую помощь и управлять не только машинами, но катерами и вертолетами.

     По рядам прошел небольшой шумок – неужели научат летать на вертолетах и управлять катерами… Второй человек в гражданском долго говорил о борьбе коммунистических идей со злом, но Стас его не понял. Затем к микрофону подошёл полковник в зеленом берете, на полгруди орденские планки. Он сказал просто:

    - Я начальник курсов и обязан вас всех живых и здоровых вернуть родителям. А теперь, - голос стал тверже, - По учебным местам – шагом – марш.

    В учебном классе стены увешаны плакатами с ТТХ оружия, мин. У задней стенки двигатели в разрезе. Раздали листочки – оказалась подписка о не разглашении военной и государственной тайны.

                                                 Глава IV

      И полетели деньки. Уроки как у студентов, сдвоенные, по-простому –пара. Так вот – до обеда три пары. Еще две после обеда, самоподготовка. Перед ужином обязательно кросс или полоса препятствий, а то и боевое самбо или рукопашный бой. Поначалу сил хватало только добраться до кровати. На вечерней поверке стоял в первой шеренге – так Костя, стоящий во второй, держал сзади за ремень, чтобы полусонный не выпал из строя… Но затем втянулся..

     Лекции по истории и философии им читали  профессора  с МГУ. Запомнился один из них, почти старик. Узкая бородка клинышком, внимательные  глаза за тонкими стеклами очков в металлической оправе. Он сразу ошарашил всех своими первыми словами:

    - Вы в школе начали изучать историю, пока Древнего мира, а потом перейдёте к Средним векам  и Новейшей. Так вот, та история, что написана в учебниках о событиях до 1917 года изложена не совсем верно. Если Рюрик и был, то он точно не норманн, а мог быть внуком  Великого новгородского князя Гостомысла. Все началось с неверного перевода – «нет у нас порядка и приходи  и правь нами». Следует читать –«нет у нас нарядника. Приходи и правь нами». Но порядок и руководитель не всегда одно и тоже. Почему сложилось так… Ведь историю нам писали профессора-немцы, приглашённые Петром I. Я ничего не имею против профессоров-немцев по математике. Дважды два четыре – это аксиома. А история – эта душа страны. Как написать правдивую историю иностранцу…

    Вот это дела. Одно дело подслушать, что говорят между собой родители на кухне, обсуждая те или иные события в стране и за рубежом. Другое дело услышать это от профессора столичного Вуза, закончившего свою лекцию словами:

    - Подвергайте всё сомнению, ищите истину. Научиться отличать хорошее от плохого.

    А после философии – строевая. Тянуть ногу не требовали, в основном обращали внимание на быстроту построений и перестроений, ну еще подход к начальнику. Это ведь сразу потребовалось в ходе обучения. Были занятия и по школьным предметам.

     За три месяца  Стас прибавил несколько килограммов, но это был не жирок, а мышцы. Он легко отжимался сто раз от пола и делал не меньше двадцати раз подъём переворотом на перекладине. А кроме этого выбивал как минимум 25 очков из 30 с пистолета Макарова, а со спортивного Марголина мог выбить и три десятки. Кроме этого учили водить автомобили – от  легковых до мощных Уралов; погружаться в легком водолазном снаряжении – пусть и  в бассейне; оказывать первую медицинскую помощь и тушить пожары. А самое главное – умению собраться и выполнить поставленную задачу и не просто каждому в отдельности, а группе или всему взводу. Зачет на кроссе только по последнему, видишь товарищ отстаёт – протяни руку, подставь плечо.

    В казарме нет ни радио, ни телевизоров. Только в воскресенье после ужина фильмы – «Мы из Кронштадта», «Александр Невский», «Неуловимые мстители», «Молодая Гвардия». Контакты с девчонками практически запрещены – у них своя отдельная казарма, занятия идут отдельно, в столовой свой маленький зал. Даже в клубе между девчонками и ребятами пустой ряд. Командованию любовные романы и любовные треугольники не нужны. Девчонкам уже по 12-13 лет, значит моложе знаменитой Джульетты всего на год.

     Оксану видел часто, но лишь на расстоянии. Удалось лишь пару раз перекинуться фразами  при выходе из столовой. Девчонок гоняют также по полной - по физподготовке до изнеможения и конечно медицинская помощь. Остановка кровотечения, выведение из шока, помощь при отравлении, ожогах. Какая тут связь с яхт-клубом?

    За неделю до Нового года провели зачетные занятия, сдали формы, переоделись в свою… и обратным маршрутом – аэропорт Домодедово –Хабаровск, поездом до Комсомольска. Хабаровчан остались лишь двое, одного через месяц отправили домой, не справился с длительным отрывом от дома, захандрил – его отправили домой.  За три месяца человек двадцать отчислили.

    Еще в самолёте сел рядом с Оксаной и когда в салоне приглушили свет – накрыл её ладонь своей, та не отдернула. Наговорились всласть – конечно не про учебу – об этом строго настрого предупредили, а о школе, прочитанных книгах, друзьях. Сопровождающий лишь покосился в их сторону, но промолчал.

     В школе в дневнике автоматом поставили все четверки, а ведь он практически пропустил полторы четверти. Как приравнять лекции и семинары по истории, философии и литературы – часто забегающие вперед, по программе подготовки студентов вузов к школьным. Пришлось догонять на каникулах и в процессе учёбы – плохо учиться он теперь просто не мог. Ведь просто не возьмут на следующий цикл подготовки – а хотелось очень. Где ещё научат водить быстроходный катер или управлять вертолётом.

     Вот только один случай мог всё испортить, а если сказать юридическим языком, то почти преступление. Ведь превышение мер необходимой самообороны и нанесение увечий средней тяжести карается по закону… А вышло вот как.

     Обидчики полученного в начале учебного года урока не усвоили и за время его отсутствия сколотили группу, приняв еще четырех разгильдяев из параллельных классов. Решили подкараулить его после уроков, когда он останется в дежурство мыть полы в классе.

     Его остановили в коридоре с ведром грязной воды и уже почти взяли в круг. Вот тут и пригодились навыки рукопашного боя. Ведь тренер учил – выбери ближнего и бей изо всех сил, чтобы его предсмертный хрип заставил других струсить и отступить. Пущенное в лицо ведро с водой сразу вывело одного из строя. Удар ногой и другой получает как минимум перелом голени. Шаг вперед, хук с правой и второгодник сползает по стене с перебитой скулой. Самого паскудного, рыжего балбеса он выключает ударом в пах, вставляет его руку между секций отопительной батареи и дергает в сторону… Душераздирающий нечеловеческий визг всполошил всю школу. Стаса потащили к директору, а к пострадавшим вызвали сразу две кареты скорой помощи.

    Что пришлось выслушать Стасу от директора и завуча по воспитательной работе озвучивать еще раз не стоит.. Самоё легкое из прозвучавшего – это исключение из пионеров, из школы и направление в спец. школу для малолетних преступников. Срочно сообщили на работу родителям и потребовали немедленно прибыть в школу. Но раньше родителей в кабине появился уже  знакомый сотрудник КГБ. Он попросил оставить его с директором и выйти в коридор. Минут через десять дверь приоткрыла директор и попросила зайти его в кабинет. Каким то тусклым и дрожащим голосом она попросила его больше так не делать, а сообщать о приставаниях к нему её лично, для принятия действенных мер. Так, значит не всё потеряно… Видно он и его товарищи по курсам под неусыпным оком и контролем со стороны органов безопасности…

    С явившимися в школу родителями тоже беседовали, но без истерик. Батя только хлопнул по плечу, а мама дрожащим голосом спросила –  Мол не жалко было увечить одноклассников. Но перехватила насупленный взгляд отца и тут же замолкла.

    У одноклассников от  ужаса округлились глаза, когда Стас как ни в чём не бывало утром зашел в класс и поставив портфель на лавку, стал вынимать из него тетрадку с учебником. Ведь все уже знали, что из группы, что сколотили вокруг себя второгодники у одного поврежден нос и сотрясение мозга, у другого сломана нога, а третьему доктор собирал челюсть. Про перелом руки и говорить нечего. Но оказывается он не сидит сейчас в камере на нарах, а спокойно пришёл на урок, как ни в чем нем бывало.

     С Оксаной он мог видеться только на занятиях в яхт-клубе по воскресеньям, а затем, проводив до остановки, проехать еще минут десять. Дальше начинался другой район  и чужаку там появляться не стоило. Тренер рукопашного боя вбил в голову простую истину – будь ты хоть дважды чемпионом мира, если тебя окружила толпа – то надо не изображать из себя героя, а бежать… Но не просто убегать, а вытянув преследователей в цепочку (ведь не могут все бежать с одинаково       й скоростью), резко останавливаться и бить догоняющих по одному.

     Ладно, дождемся весны и лето. До темноты будет еще много времени и тогда можно погулять по парку, сходить в кино или просто посидеть рядышком на лавочке, ощущая тепло девичьего плеча.

      Летние каникулы пролетели как один день, прошла первая неделя сентября, вторая… И вот, снова визит куратора, сборы. На этот раз их с Оксаной на служебной «Волге» доставили сразу в хабаровский аэропорт. В Хабаровске к ним присоединился только один парень. Отца Виктора перевели в Группу Советских войск в Германии, и тот уехал вместе с семьёй за границу. Снова знакомый военный городок, выдали форму – с прошлых сборов, выстиранную и выглаженную и не всегда свою – многие подросли. Их взвод уменьшился на пять человек, спросить, почему было не у кого…

      Теперь они изучали боевую технику, сначала матчасть а затем вождение – практически всех стоящих на вооружении в Советской армии  образцов– колесные БТР-60ПБ, БРДМ; гусеничные БМП-1, МТЛБв и даже танки – от Т-55 до еще секретных Т-72. И это со сто километровыми маршами… Дальше стрельба из штатного вооружения. Из них явно готовили не спасателей.

     По окончанию сборов всё повторилось. Зачетные стрельбы и вождение. К Новому году по домам. Снова наверстывание учебы, сжимая зубы. На следующий год будут учить летать на легких самолётах и вертолетах. Так и оказалось. В восьмом классе их вызвали уже в конце августа. Первые прыжки с парашюта.      

                                              Глава V

      Планы на лето после восьмого класса были грандиозными – это и занятия в яхт-клубе и автошколе и, как ни странно – изучение программы за первое полугодие девятого класса. Не очень-то хотелось по приезду со сборов до мая месяца корпеть над учебниками не поднимая головы, но  школу надо обязательно закончить, если не на все пятерки, то точно без троек. С учебниками проблем не было – в школьной библиотеке выдали по первой же просьбе. Почему бы после окончания школы не поступить в Рязанское воздушно-десантное училище, а  то и в училище КГБ?  Ну и что греха таить – побольше времени отвести общению с Оксаной, она тянула к себе словно магнит.

    При возвращении из Москвы он в самолете поменялся местами с ребятами так, чтобы оказаться рядом. Говорили о всяких пустяках, а затем в какой-то момент Оксана стала отвечать неразборчиво, а в какой-то момент её голова начала клониться ему на плечо. Стас несколько часов боялся пошевелиться, чтобы не разбудить девушку. Он вдыхал запах её волос, и от этого даже немного кружилась голова.

    Вот только хорошее когда-нибудь заканчивается… Отцу Оксаны предложили повышение в Севастополе на судоремонтную верфь, и пришлось им расставаться. Он бы сам этого  сделать никогда бы не посмел, она сама поцеловала его в губы при последней встречи, и обвила шею руками. Сердце чуть не взорвалось…

      Провожать Оксану на дебаркадер он пришёл с букетом цветов… Её мама как-то скептически поджала губы и вопросительно взглянула на дочь, но та отвернулась и демонстративно подставила щеку для поцелуя..

    Первое письмо пришло через двенадцать дней, Стас каждый день считал, оно было коротким – в пол страницы, но зато в конце была сделана приписка – целую, твоя Оксана. Это говорило о многом. Значит, чувства взаимны. Он ответил в тот же день – специально поехал на главпочтамт, где с ящика установленного с зале извлекались письма каждый час.

    Чтобы не томиться в ожидании ответа пошел работать в тарный цех рыбокомбината, благо он был рядышком – всего в двух кварталах. Как не совершеннолетнему у него был укороченный на час рабочий день, да  еще каждый день выплачивался рубль  как ученику…

    После работы он бежал в яхт-клуб и до судорог в мышцах греб веслами. Казалось, что так время бежит быстрее.

    Через неделю он послал еще одно письмо, затем второе, третье. Наконец в конце июня пришло письмо от Оксаны с упреками в его молчании. Неужели её мама приложила к этому руки. Оставалось ждать сборов, где всё прояснится.

     В тарном цехе он с одного удара забивал гвоздь по самую шляпку и работал как одержимый, но от хандры помогало мало. В грузчики бы пойти? Не возьмут… Ему только четырнадцать… Малолетка… Но тут подвернулся случай.

    Водитель Газ-51, которая подвозила тарную дошечку в цех и увозила уже готовую продукцию, маленький и плюгавенький мужичонка по фамилии Тараканов в пятницу начинал закладывать так, что в понедельник медик отстраняло его от работы. И это несмотря на начатую в стране антиалкогольную политику и введение практически «сухого» закона. В ответ расцвело самогоноварение – благо сахар еще можно было купить в магазинах. Стали употреблять и технические жидкости, содержащие спирт. Так получилось и в этот понедельник.

    Мастер тарного цеха пришёл с планерки злой как собака и стал срывать злость на всех.

    Стас подождал немного, чтобы мастер немного успокоился  и подошёл к нему:

    - Николай Николаевич…. Я могу этот вопрос помочь решить.

   - Какой еще вопрос?

   - Я уже два года в автошколу ДОСАФ хожу учиться и умею управлять любым автомобилем. Машина будет ездить от склада к складу по территории завода и ГАИ здесь нет.

     - Знаешь что. Умник нашелся, - мастер устало махнул рукой, - как без прав ты сядешь за руль. Механик с гаража просто не выпустит.

    - А под ваше честное слово.

    - Ты задавишь, а я потом на зону… с честным словом.

     Но Стас завёлся, и останавливаться не собирался. Дело в том, что им уже выдали права, где стояли все категории от «А» до «Е» за подписью начальника ГАИ СССР, вот только пользоваться ими можно было только в самых крайних случаях – например для спасения жизни при катастрофах.

   - Хорошо, только вам и механику я покажу свои права, а вы забудете, что их видели..

    - Пацан остынь, не мешай мне работать… Иди лучше ящики колоти.

    - Домой-то можно сбегать? Минут через десять буду уже на месте.

    - Знаешь, иди куда хочешь.

     Через десять минут Николай Николаевич долго вертел в руках права, затем каким то странным и сиплым голосом произнес.

    - Странно, как ты мог получить этот серьёзный документ. Многие на это половину жизни тратят.

    Стас взял из его рук красную книжечку и положил в нагрудный карман рубашки.

    - К механику гаража когда пойдем?

    Похожая картина разыгралась и в кабинете завгара. Тот проверил документ на свет и даже понюхал.

    - Пацан… Это как?, - после этих слов поперхнулся слюной.

   Стас глубоко вздохнул и ответил:

      - Очень прошу не рассказывать всем подряд, что видели этот документ. Мало ли кто заинтересуется. А на всякий случай у меня есть справка с автошколы, что я допущен к управлению автотранспортными средствами на автодроме.

     Да. У завгара так и не восстановился полностью дар речи. Он налил стакан воды с графина и стал пить жадными глотками. Затем махнул рукой.

      - Не более пяти километров в час и под твою Николаевич ответственность. Будешь у него инструктором по вождению, тот только развел руками.

    - Вот ведь вывернулся. А была не была. Проверим какие у тебя были учителя. Не горел бы квартальный план синим пламенем – ни в жисть бы не согласился.

    Первый рейс Стас сделал  на оговоренной скорости, но видно, что так уверенно вёл машину, что мастер произнес:

   - Давай прибавь. Что тащишься как черепаха.

    А в конце рабочего дня хлопнул Стаса по плечу как равного.

     - Пойду поговорю с механиком и завгаром. Тут с бухты-барахты не решишь.

    Явившемуся на следующий день Тараканову не стали долго промывать мозги, а отправили на месяц автослесарем. За рулем остался Стас. Это вызвало поначалу массу кривотолков. В пятницу уже поддатый Тараканов пришел разбираться, но Стас взял его как пушинку и зацепил брючным ремнем за крюк, торчавший из стены  на высоте почти полтора метра. На визг и отборный мат сбежалось человек десять, постояли и стали расходиться. Потом один из слесарей, длинноногий как аист буркнул.

    - Сыми хлопца. Видим, что не промах, - помолчал и добавил,  -  сыми, не позорь.

    Вернувшийся после отбытия наказания Тараканов сел за руль машины, а Стаса перевели в бригаду грузчиков. Помогла протекция мастера тарного цеха и завгара. Работал наравне со взрослыми мужиками и наряд ему закрывали по полной. За август начислили сто восемьдесят рублей, это на десятку меньше чем получил отец. Тот даже крякнул, то ли от досады, то ли еще от чего-нибудь.

       За несколько дней до 1-го сентября Стас решил примерить школьную форму, но он в неё просто не влез. Ведь всё лето проходил или в рабочей одежде или в футболке и тренировочных брюках, да еще закатанных по колено. Мать  схватилась за голову. Пришлось покупать всё новое. И то сказать, что при росте в метр восемьдесят обувь уже сорок третьего размера. А еще с какого-то времени Стас заметил, что им стал интересоваться женский пол, не только девушки, но и взрослые дамы при его появлении начинали резко прихорашиваться и  нервно посмеиваться. Та же медсестра в поликлинике мерила ему объем грудной клетки и так прижалась всем телом, что вогнала его в краску. А чтобы он сказал, если бы услышал диалог участкового терапевта и медсестры после посещения кабинета?

    - Верочка, ну зачем так откровенно. Чуть мальчишке на шею не повесилась. Ему еще и пятнадцати нет…

    - Анастасия Николаевна, кто бы хоть говорил. Вы ему пока давление мерили, руку то зачем к груди прижимали и гладили. Неужели пульс найти не могли… Кто бы говорил.

     В этом году их начали собирать пятого сентября, хоть на «День знаний»  дали появиться в школе. Девчонки чуть-ли не с ума посходили – откровенно ловят его взгляд.. Это что за такое поветрие… Повесить на лицо злую гримасу. Долго так не походишь.

     Кое-как удалось на второй день после приезда на сборы поговорить с Оксаной, та долго отказывалась верить, что он ей писал. Выходит, что её мама договорилась с кем-то на почте. Значит будем писать на главпочтамт до востребования. Плохо, что свидания по приказу запрещены категорически – могут за это и отчислить..

    Нагрузка с каждым днем возрастала. Первая пара или рукопашный бой или карате, джиу-джитсу, тэквондо. Затем могли следовать боевые стрельбы. Перед обедом прыжки или полеты. Сначала все прошли планера, затем Ан-2, затем и учебные Яки.

     Это чувство свободного парения не передашь словами. Одно дело сидеть в пассажирском салоне и мирно дремать под гул двигателей. Другое – когда винтокрылая машина, повинуясь штурвалу, то несется к земле, то взмывает вверх. Нравилась и водолазная подготовка, даже наверно немного больше, чем полёты. Ведь вырос на реке. Нырял сначала под водой с открытыми глазами, а только потом научился плавать. Объём его легких позволял в одной маске находится под водой почти пять минут.

    По окончанию сборов им удалось подбежать друг к другу и обняться. Запах её волос просто божественен.

    Новый 1986 год он встретил дома с родителями. Под последний бой курантов Стас загадал, чтобы доходили письма и конечно встретить Оксану в наступающем году. Отец, несмотря на укоризненный взгляд мамы, налил ему бокал шампанского..

    Даже в зимние каникулы он не давал себе расслабиться. После зарядки и завтрака сидел до одиннадцати над учебниками. Затем лыжи – а пробегал как минимум двадцать километров. Затем после короткого отдыха обед и снова за учебники. Соседские пацаны, его товарищи по играм только крутили пальцем у виска. Правда, когда Стаса не было рядом.

    Чтобы не обморозиться, он из кусков полиэтиленовой пленки с помощью обычного утюга склеил себе не продуваемые штаны и рубаху, которые одевал под спортивный костюм. Ведь даже днем температура могла опускаться ниже двадцати с минусом, да еще с ветром. Чтобы не простудить легкие, пришил кусок овчины на подшлемник….

    Благодаря их уловке, письма  теперь приходили каждую неделю.

    На июньских пяти-дневных сборах он по совету своего куратора не выпячивал свою подготовку. Правда на стрельбе не удержался, и выбил из автомата из трех выстрелов три десятки. Ну, повезло просто хлопцу. В жизни бывает и такое. А что на кроссе тащил еще двух за ремни – так это товарищеская взаимопомощь.

    На летних каникулах пошел работать грузчиком, ему уже шестнадцать. Заработанных сто рублей в августе положил на сберкнижку. Это решение у родителей лишних вопросов не вызвало. Парень он серьезный, не пьёт, не курит и учится на «хорошо и отлично».

     Чувствовалось, что эти сборы последние, в следующем году они заканчивают школу – многие скорее всего пойдут в военные училища, десантные или пограничные, а кое-кому и предложат училища КГБ. Правда, многих уже не досчитались. Кого отчислили, кое-кто уже сидел в колониях для несовершеннолетних. Один - может и не сдержался и превысил меры необходимой самообороны, а другой - сознательно пошёл на преступление. Начальство поэтому решило следующих наборов не делать. А если их приберет к рукам криминал или националистические элементы… Ведь это готовый ликвидатор – умеющий плавать, летать и стрелять из всех видов стрелкового оружия.

                                               Глава VI

      На тех злополучных прыжках в его купол парашюта влетел другой курсант, пока собрал стропы, чтобы не запутаться и запасной – время было утеряно, и их отнесло на деревья. Ему при неудачном приземлении раздробило правую ногу… Перелом трех ребер и ушиб позвоночника в  счет уже не пошел. Тому, другому повезло больше, ведь удар ветвей принял в основном на себе он.

    Очнулся Стас уже на больничной койке. Боль стоически переносил, а вот пользоваться уткой возненавидел сразу, тем более медсестры в военном госпитале в основном молодые девчонки.

     Доктора при его лечении проявили чудеса и ногу собрали из кусочков, вставив для крепости пару титановых шпунтов. Эта технология была даже до конца не отработана. Вставили и шину доктора Елизарова. Проваляться, правда, пришлось больше четырех месяцев, но и это считалось большой удачей – с такими травмами лежат и по полгода.  Но организм-то молодой и всё срослось как на «собаке», вот только бегать, даже в будущем категорически запретили – только ходить, подъем тяжестей тоже ограничили.

     Из госпиталя сопроводили до самолёта, а там из Хабаровска машиной. Стас прильнул к окну – на обочинах слежавшийся грязно-черный снег, сугробы покрылись ледяной корочкой и блестят, что больно смотреть.

     Мама разревелась белугой, а батя лишь шмыгнул носом, обнял и похлопал по плечу:

    - Ничего сынку, на войне бывало и хуже, - помолчал и добавил, -

   - Школу-то потянешь или придется год пропускать?

    - Мне учебники через две недели принесли, так  что за экзамены не переживаю…

    - И то хорошо.

     Класс принял его настороженно, особенно парни. Наверно считали, что сейчас начнет отбивать их подруг. Ведь как на него все девчонки смотрели. Чего стоит значок кандидата в мастера спорта СССР или голубой парашютик с пластинкой, где выбита цифра семьдесят. Любой пацан мечтает хоть один прыжок совершить в жизни совершить, а тут столько… Но Стас ушел с головой в учёбу и как-будто не замечал девчоночьих подмигиваний, а записки демонстративно рвал, даже не читая. Зачем ему кто-то, если у него есть Оксана.

     Через два месяца отказался от костылей и на экзамены ходил с палочкой. На выпускном вечере умудрился станцевать вальс с молодой учительницей истории. А вот рассвет встречать не стал, он столько их навстречался вдали от дома. Какие же еще его одноклассники дети – жизнь намного жестче, чем им кажется.

      Несколько дней после выпускного он провалялся дома, читал любимые с детства книги или  смотрел подряд все передачи по телевизору. Собирался с мыслями. Как же жить дальше?

    Ни о каком военном училище или институте с военной кафедрой можно даже не мечтать. В приписное свидетельство намертво вшит документ о непригодности к военной службе, его даже в военное время в обоз с таким диагнозом не возьмут. Вот только, если за год ежедневными тренировками восстановить до определенного предела здоровье, документ каким-то образом изъять, отслужить срочную…. Вот тогда можно подумать и про учебу. А кто так тесно не взаимодействует с военкоматом как его родной ДОСААФ.

    Первой не выдержала мама. За одним из ужинов, она накрыла на стол и перемигнулась с отцом:

    - Станислав, - тут что-то не то, обычно Стасик или Стас.

     - Мы тут с отцом переживаем. Ты куда собрался документы подавать. Ведь средний балл -4,45. В пединститут с руками и ногами возьмут, а в медицинский и подавно. Мальчишки знаешь как нужны. Или ты хочешь годик повременить, здоровье восстановить?

    - Переживать вам нечего. Доктор сказал, что всё восстановится, кости молодые, вот только бегать не смогу, а ходить – пожалуйста, хоть десять километров, хоть двадцать.. Тогда и можно будет выбирать – например политехнический в Хабаровске или морской торговый флот во Владивостоке. А пока пойду работать в ДОСАФ  - преподавать автодело. Права у меня на все категории открыты.

    - Ты бы вместо своих ДОСААФ путевку на курорт попросил, процедуры там разные пройти. Воду лечебную попить, для укрепления костей.

     - Ты за меня не переживай. Всё будет хорошо.

    - Ага, не переживай. Выросли больно взрослые с сестрой. Та вот учебу в техникуме забросила, ухажеры одни в голове.

     А его и правда вызвали в городское управление КГБ, вручили путевку в Кульдур. Целый месяц ходил на процедуры, пил теплую и противную минеральную воду. Лето в разгаре  - июль, на рыбалку бы махнуть, а тут как старичок гуляешь по тропинкам между елями. Погодков нет, или совсем старички или совсем дети. В палате мужики пьют или завели подруг, возвращаются под утро, на завтрак не добудишься. Конечно, к нему клеились дамы, даже кому за сорок, но он всех быстро отшил. Оксана уже наверно экзамены сдаёт в Киевский государственный  университет, на медицинский факультет. Он написал из санатория, но ответа пока нет.

     Перед отъездом строго предупредил сестру, чтобы не вздумала читать чужие письма. Что у неё на уме, ведь пыталась несколько раз познакомить со своими подругами.

      По приезду удалось  провернуть аферу, она заключалась в следующем. Так как ему еще нет и восемнадцати, то пришлось идти в подростковый кабинет. Ведь с карточкой, где вклеены травмы ни на одной комиссии появляться не стоит. Обычно карточку на руки не дают, но стоило улыбнуться медсестре в регистратуре и вот она в руках. Всё, что касается травмы и последующей реабилитации удалил. Стала на треть тоньше? Да кто в этой кутерьме вспомнит. Правда на прием пошел не к своему участковому. А вот как обойти комиссию при призыве – ведь там в одних плавках и  травмы на теле не скроешь.. Ладно, об этом будем думать  позже.

     Позвонил в автошколу. Там конечно обрадовались. Начальник автошколы в раздумье несколько раз прошёл от стола к двери и обратно, зажав в руке его водительские права:

     - Я не спрашиваю, где и кто учил тебя во время твоих постоянных отлучек. Подпись начальника  ДОСАФ Союза о многом говорит. Да и водишь ты как ас. Вот только был бы техникум, а у  тебя только десятилетка.

    Он еще несколько раз прошелся по кабинету:

     - А ладно, помирать так с музыкой. Приноси документы. Побудешь сначала стажером, а потом и на инструктора по вождению пойдешь. Кстати, как твои травмы.

     - Да всё срослось как «на собаке».

     - Выходи. Кабинеты  надо к новому году готовить, где подштукатурить, где подкрасить.

      От Оксаны наконец то пришло письмо, в котором она сообщала, что поступила и до начала занятий вернется в Севастополь. Обещала, как только поселят в общежитие, сразу выслать адрес. Значит, пока письма придется высылать до востребования.

     Первого сентября его представили группе. Он к этому тщательно готовился, надел белую рубашку, повязал галстук. Значок КМС и парашютик с солидной цифрой тоже придавали солидности.

     В автошколе почти как в армии. Дежурный подал команду «Смирно». В проходах его погодки. После окончания пойдут служить  в армию водителями.

     Его представил преподаватель:

    - Занятия вместе со мной будет вести Станислав Владимирович. Несмотря на свою молодость, умеет многое и вас научит.

    Если на первых занятиях курсанты отнеслись к нему с недоверием, то после первых вождений на полигоне, где он показал свой класс, сразу зауважали.

    Он все отдавал школе, проводил время с утра до вечера, а в выходные шел в спортзал, потихоньку начал готовить тело к дальнейшим испытаниям.

    Группа на выпускных экзаменах показала хорошие результаты. А ведь и он мог с ними пойти служить…

                                                           Глава VII

     В ходе нового учебного года Стас уже три раза запрашивал в военкомате личные дела допризывников своей группы – выдавали без всяких вопросов. На четвертый раз вписал в заявку и свою фамилию. Уловка сработала и вот в руках его документы. Аккуратно лезвием бритвы вырезал злополучные листы. Теперь придется сменить шифр на обложке дела, удалил его осторожно  приблизив к надписи ватку, смоченную хлоркой. Здесь самое главное не переборщить, а то появится желтое пятно.   

    Дела он вернул. Через месяц запросил вновь. Подлог обнаружен не был.

    С началом следующего лета, сразу после выпуска курсантов  он неожиданно для себя затосковал, да так, что всё стало валиться из рук. Только тогда понял, что просто необходимо увидеть Оксану. Ведь если получится, то в следующем году он уйдет на два, а то и три года в армию. Будет ли ждать… Письма-то письмами, а вот в глаза бы поглядеть, когда обещать будет. На медицинском факультете ребят мало, а вот на других… Да жить придется в большом городе, ходить по улицам, ездить в автобусах. Пришлось сказать о предстоящей поездке родителям. Мама даже обрадовалась:

    - Конечно, съезди. В теплом море покупаешься, только у докторов узнай – можно ли загорать. А вот для ноги точно полезно, специально вычитала, что в воде тело разгружается, - и неожиданно добавила, - ты только там не женись.

     - Ну, ты мамуля даешь, - Стас укоризненно посмотрел на неё.

   - По молодости знаешь, как дети быстро появляются…

    - Какие дети?

      Тут в разговор вмешался отец:

     - Надеюсь давно понял, что детей не аисты приносят и в капусте их не находят, - после этих слов все трое не сговариваясь рассмеялись.

    Достать в разгар лета путевку в Крым нереально, поэтому решил съездить «дикарём». Билет на самолет до Москвы обошелся в сто пять рублей и две коробки конфет «Птичье молоко» биробиджанской кондитерской фабрики сверху, это не считая его обворожительных улыбок, после которых кассир Аэрофлота сидела несколько мгновений как отрешенная. Билет на поезд из Москвы к теплому морю достал только с помощью флакона польских духов «Быть может».

    За два рубля в день удалось снять сарай с топчаном и удобствами на улице, ладно переживём, чай не баре. Зато море близко. В день приезда решил отдохнуть, разобраться в обстановке. На следующее утро с утра отправился на пляж, поплавал, позагорал. Затем вернулся к себе в сарайчик, где переждал жару и пошел по заветному адресу.

    Дом, в котором должна жить Оксана с родителями, оказался сталинской пятиэтажкой и заметно выделялся среди обычных «хрущевок», значит живут здесь сплошь начальники. Рвануться сразу – можно попасть на маму Оксаны, а она уже точно ждет для дочери совсем другого кавалера. Не будь той травмы и поступи он в десантное училище или высшую школу КГБ, скорее всего бы отношение изменилось. А так кто он – будущий преподаватель автодела у черта на куличках, хотя сами  только из окраины вылезли…

     Дверь на подъезде из полированного дерева, внутри ступени из мрамора, на площадке по три квартиры, значит одиннадцатая на четвертом этаже. Вот и массивная дверь  с глазком. Пока обдумывал план действий на площадке этажом ниже услышал, как с пятого этажа послышался звук открываемой двери и легкие шаги… Значит ребенок.

    Спускался пацан лет десяти, не больше. Белоголовый, как одуванчик, в руках футбольный мяч. Стас обратился к нему:

    - Привет! Дело на мильон рублей. Давно здесь живешь?

     Тот остановился, равнодушно окинул парня взглядом:

     - Рубль на лимонад и мороженное.

     Да дети здесь хваткие, палец в рот не клади.

    - Оксану с одиннадцатой знаешь? Когда последний раз видел?

    - Знаю я эту задаваку, а видел вчера вечером. Ходит бубнит под нос  не по нашему.

     - Надо её вызвать на улицу… Только чтобы мать не заподозрила. Давай так,  если откроет Оксана – шепни тихо – Стас и покажи пальцем, мол выходи на улицу. А если кто из взрослых, то скажешь, -  самолётик на балкон не залетал, бумажный такой.

    - А рубль?

    - Дело сделаешь, тогда получишь. Какой прыткий.

    - Не-а. Я вызову, а денег потом не получу.

    Пришлось вручить пацану рублёвую купюру. А дальше пошло как по нотам. Выглянула Оксана, услышав её голос Стас выглянул с укрытия и показал пальцем вниз – мол выходи. Та в ответ прижала палец к губам. Тут её окликнул женский голос с квартиры:

    - Кто там звонил?

    - Да мальчик с верхнего этажа, самолетик бумажный ищет.

     Как она быстро повзрослела. Уже нет той угловатой девчонки. Плавные,  женские линии тела. Да и то правда – больше чем полтора года не виделись. Фото одно, а наяву другое. Стас выждал минут пять и вышел из подъезда, заняв позицию у газетной витрины. Оксана вышла минут через сорок, но они показались ему вечностью. Большая соломенная шляпа с широкими краями, солнцезащитные очки в пол лица. Встреть на улице – мог бы и не узнать.

     Бешено колотилось сердце, готово выскочить с груди. Подскочить бы, взять на руки и закружить до потемнения в глазах. Перешел за нею перекресток, догнал и. пристроившись рядом, взял её ладонь в свою:

    - Ну, великий конспиратор, я чуть не подпрыгнула, когда тебя на площадке увидела. Предупредить не мог?

    - Да как то всё неожиданно вышло. Понял, что хочу видеть, купил билеты прилетел дикарём. Вчера вечером.

    Они прошли так с пару кварталов, перебивая друг, пока не увидели тенистую аллею. Свернули не сговариваясь. Обнялись. Пусть этот поцелуй не первый, но ожег как удар. Тела, казалось, слились в одно  целое. Так можно и голову потерять. Поняли это оба. Нашли скамейку и сели, прижавшись друг к другу.

    - Нам повезло. Завтра папа с мамой уезжают за границу – в Югославию, на целых три недели. Должна была и я, но деканат поздно прислал справку с института, - Оксана потерлась головой об его плечо.

    - Мама чуть отца не загрызла упреками, мол, не мог продавить. Чтобы меня контролировать вызвали тетку с Рязани, не позже десяти вечера должна быть дома как штык. Пока не закончу институт придется слушаться. Отказаться от их денег и подрабатывать самой практически невозможно. Тут или учёба или деньги. Вижу таких однокурсников – спят на лекциях, скатились на тройки. А мне придется идти, ведь отпустили в магазин, кое-что купить в дорогу. Завтра день суматошный – проводы в порту на круиз, если сразу пойду гулять – тётка всполошится. Но послезавтра в 11 ноль-ноль чтобы стоял у газетного киоска за перекрёстком. Еще поцелуй, - ладно я побежала, надо сделать покупки. За мной не ходи, возьми  для пляжа  полотенце.

     Стас еще долго сидел на скамейке, приходил в себя. Затем вернулся в свой курятник, где переждал жару и ушел на пляж. Плавал там до изнеможения. Следующий день тоже посвятил морю.

     В назначенный срок он занял свою наблюдательную позицию минут за десять, но ждать пришлось почти час – ох уж эти женщины. Оксана показала ему достопримечательности города – потрясла панорама обороны Севастополя, размер говорят больше тысячи квадратных метров. Посетили развалины генуэзкой крепости Чембало. Затем пошли на пляж, плавали дурачась в воде, загорали.

    - А у тебя отличный торс, мышцы так и играют. Девчонки вон как глазами стреляют, а «пузаны»,  - она рассмеялась тихим смешком, – те то.  как завидуют. Задремавший Стас на это пробормотал:

    - Никто кроме тебя мне не нужен.

    Правда идиллия быстро закончилась, билет на 21 августа  был уже куплен заранее. Позже ринутся толпы отпускников, чтобы успеть с детьми к школе и начнется такое столпотворение. За день до отъезда, а уезжал  рано утром, он проводил Оксану почти до подъезда. Вот она на крыльце, махнула рукой, закрылась тяжелая дверь. Сказка прервалась. Хотелось верить, что через два года будет  её продолжение – она обещала ждать его из армии.

                                                                              Глава VIII

   С началом учебного года с головой окунулся в работу. Между тем в стране что то назревало. Семена демократии с началом перестройки упали в еще не готовую почву. «Сухой»  закон привел к активному самогоноварению и увеличению цен на алкоголь,  винные магазины в дни  продажи толпа брала штурмом, приходилось даже вызывать ОМОН. Общество стало резко расслаиваться.

    Получили свободу не только демократия, но и националисты. Уже несколько человек, побывавших в союзных республиках не скрывали, что резко изменилось отношение к русским. Шёл как-то мимо беседки, а там преподаватель автошколы, майор запаса, ждавший, когда супруга заработает «северную» пенсию, чтобы затем поехать жить в Ригу, громко делился своими впечатлениями:

    - Представляешь, захожу в Риге в магазин и прошу взвесить мне два килограмма «Краковской», на русском естественно. В ответ на латышском –  нет, хотя вот она на прилавке. Пришлось уйти, и  в другом магазине просить уже на латышском – продали без разговора. Теперь не знаю, ехать – не ехать…служил ведь там пять лет.  Чисто и уютно…

     Сразу вспомнились события 1986 года в Казахстанской ССР. Пусть газеты напечатали всего несколько строк, но из них вытекало следующее… Тогда сняли со всех постов 1-го секретаря республики и партийного долгожителя Динмухамеда Ахмедовича Кунаева, а вместо него «избрали» бывшего 1-го секретаря Ульяновской области Геннадия Васильевича Колбина. Националисты умело подогрели молодежь, и митинг разгоняла милиция и внутренние войска. Стас после этого прочитывал «Известия» и «Комсомолку» от корки до корки.

     Затем последовали «кровавые» сумгаитские события. Это было так неожиданно. В газетах лишь скупые строки – произошли стычки на межнациональной почве, есть погибшие. В телевизионных новостях тоже все лаконично, чтобы разобраться в подоплёке событий пришлось обращаться в библиотеку. Пошёл туда в ближайшую субботу,  девчонки-библиотекари готовы были разбиться в доску. Особенно одна… глянула васильковой бездонностью глаз – у Стаса в горле пересохло. Пришлось даже помотать головой, чтобы сбросить такое наваждение.. К сожалению, материалов оказалось мало, несколько абзацев в Большой Советской энциклопедии и пару брошюр – они касались расстрела английскими интервентами и «мусаватистами» 26-ти бакинских комиссаров, да подвигов легендарного Камо – товарища Тер-Петросяна. Стало, правда, известно, что город Сумгаит расположен в 25 километрах от Баку и является центром нефтяной промышленности Азербайджанской ССР. Только потом он узнал, что первоначально волнения начались в Степанокерте, населенном преимущественно армянами. Этот район был в своё время прирезан к территории Азербайджанской ССР. Границы правители СССР кроили, часто, как и когда хотели, закладывая будущие катаклизмы. ( Взяли да прирезали к Украине земли бывшего Донского казачьего войска, несколько районов Воронежской области, а затем подарили, как  с барского плеча и Крым. Братской республике, не жалко.)

    Хотя он ждал призыв, но повестка пришла неожиданно. Пришлось посвящать родителей, а то мама побежала бы в военкомат. Выслушав – расплакалась..

    - Ну зачем? А вдруг обман вскроется или нога заболит. Ведь сам знаешь, как там гоняют..

    - Я же не в пехоту пойду, а водителем..

     Отец после этих слов лишь молча вздохнул и махнул рукой – мол, делай как знаешь.

    Комиссия в военкомате придирчивая, да и как скрыть что то, когда стоишь в одних плавках и тебе лезут в рот, нос и уши. Хирург сразу заподозрил неладное, долго вертел «левый» рентгеновский снимок, тщательно осмотрел ногу. Заметил немую мольбу Стаса и отправил молоденькую медсестру за какой то бумажкой..

     - Ну парень выкладывай начистоту, а то сам тебе новый снимок сделаю..

     - Врать не буду… Был неудачный прыжок с парашюта, снесло на дерево. В левой ноге два титановых штифта, ходил в аппарате Елизарова, но всё срослось как на «собаке»… Доктора длительные кроссы советовали не бегать, но я же в водители иду, а не в десантуру или морскую пехоту. Маресьев вон без ног воевал… Могу сто раз на ногах присесть.

    Доктор обиженно засопел:

     - То война была дурачок. Война. Ладно, возьму грех на душу. На пенсию сразу после призыва ухожу и уезжаю в Молдавию. Напишу, что годен только в подразделения обеспечения…

    В душе у Стаса всё возликовало – есть же на свете хорошие люди. Проводы шумными не делали. Пришли по несколько друзей отца и мамы, да его несколько товарищей. Многие уже служили или учились в других городах.

    Сбор призывников был назначен на десять часов утра 4 мая, но собрались лишь к одиннадцати. Многие с изрядного похмелья. В толпе провожающих кто-то пытается играть на гармошке, взгляд то и дело останавливается на заплаканных девичьих или женских лицах. Мужики больше хорохорятся. В левую руку вцепилась мама, продолжает наставлять:

    - Ты героя из себя не строй. Командиров слушайся, ногу береги. Из части сразу напиши, если близко – то приедем.

    Дали команду строиться. Обнялись с батей, похлопали друг друга по спине.

    До пересыльного пункта на Красной речке, что располагался в пригороде Хабаровска, добирались почти семь часов. Открылись зеленые ворота с красной звездой. Всё. Свободная жизнь закончилась. Построили, сопровождающие офицеры проверили рюкзаки – было найдено три бутылки водки, их тут же разбили о бордюры. Повели на ужин – перловая каша с тушенкой, кусок отварной рыбы, два кусочка сахара и два куска хлеба – черный и белый.  С носика алюминевого чайника текла какая-то бурда, как потом оказалась кофейный напиток. Правда  многие к армейской пище не притронулись – доедали мамкины пирожки и колбасу.

     Завели в казарму – каждому показали его койку, многие тут же плюхнулись в одежде. Стас про себя улыбнулся – в части за такие лежки сержант влепит пару нарядов вне очереди без разговоров. Огляделся. Настоящий Вавилон. Призывников собрали со всего Союза. На курсах он после лекций по антропологии научился разбираться  не только в   нациях, но и народностях. Вот те крепкие ребята – скорее всего аварцы, а вон те похожие на цыган и о чём-то азартно спорящие – молдаване. Легче всего узнать туркменов в полосатых халатах и мохнатых белых папахах. Азербайджанцы косятся на армян – после Сумгаита и Степанокерта между ними вражда.  А вот что за троица между ними. Оглядываются так затравлено. Подошел к ним вплотную.

    - Чего, хлопцы, носы повесили. Призвали всего на два года, а не как раньше на 25, - те лишь переглянулись. Немые или по-русски плохо понимаете?

     Захлопали большие как у девчонок глаза, переглядываются. Один из них осмелился:

    - Почему обязательно немые и по-русски говорим…

    - Что тогда к землякам не подходите?

    - Это мы раньше земляками были. А зачем интересуешься?

    - Да вот, смотрю на вас и не пойму в чем проблемы, - кое-как удалось разговорить. Оказалось, что это ребята из смешанных семей – у двоих матери армянки, а отцы – азербайджанцы. У третьего наоборот. Теперь их считают нечистыми и те и другие. Вот командирам будет задача. В наряд их вместе не ставить? Ведь могут легко подстрелить друг друга. Остаётся одно - стройбат и по большой «стахановской» лопате.

    После отбоя долго не мог уснуть, наконец, заснул. А вот и подъём. На завтрак дали кусочек сливочного масла. Только после обеда дали команду на построение. Появились офицеры, оказывается на пересылке их зовут   покупатели. Чуть поодаль кучки сержантов разных родов войск. Чуть позже стали выкликать  и строить команды по 10-15 человек. К их команде подошел молодой лейтенант в черной форме и берете, на ногах короткие сапоги с широкими голенищами. За ним как приклеенные два сержанта в той же форме и с выражением бойцовых псов.. Это же морская пехота! Эх, как бы не травма. Хотя с его багажом идти на срочную. В первый раз появилось сомнение – стоило ли всё начинать. Заканчивал бы первый курс института… Сидеть на шее у родителей? Ну уж нет. У лейтенанта в руках пачка учетно-послужных карточек. Раздалась команда:

     - Равняйсь. Смирно. Правое плечо шагом марш. Я сказал правое, - стоящие в первой шеренге завернули не туда. Вам что как рекрутам привязать к ногам сено с соломой.

    Отвели на другой конец плаца, там в строю человек пятьдесят крепких ребят. Значит это будущие морские пехотинцы.. Примерно через полчаса промаршировали к машинам – три Газ-66 под тентами и Уаз -469 с опознавательными знаками ГАИ. Приехали на железнодорожный вокзал и сразу с машин на перрон. Многие первый раз – вертят головой, с интересом разглядывают памятник Ерофею Хабарову. Вагон, конечно же общий, в него всех и разместили. Стас тут же занял вторую полку – на ней хоть поспать можно, а то внизу будут еще до полночи колобродить.

    На ужин выдали по банке «Завтрак туриста», галеты, по два кусочка сахара и пачке чая на три кубрика. Бедная проводница почти не отходила от титана – попробуй одновременно напоить почти семьдесят человек. Замелькали станции – Вяземская, Хор, Бикин. Затем он заснул, несколько раз просыпался – Дальнереченск, Ружино. Встал пораньше, а то в туалет не пробьёшься. Только умылся, как сержанты объявили подъём и начали строить в коридоре. Через полчаса состав остановили. Вышли на перрон, построились. Началась перекличка – оказалось двое лишних. Стали разбираться – оказалось, что двое молдаван с соседней группы зашли в вагон и улеглись спать на третьих полках. Естественно проспали свою станцию. Их потом определили на подсобное хозяйство, и они там прослужили два года, ухаживая за поросятами и коровами.

     В части идеальный порядок, это сразу бросилось в глаза – еще бы, учебка морской пехоты Тихоокеанского флота. Приземистые двухэтажные кирпичные здания, свежепобеленные бордюры. Все передвижения или строевым или бегом. На завтрак доедали сухой паёк, на довольствие их еще не поставили. После завтрака повели в баню. Морских пехотинцев одели в чёрную форму,  а их,  водителей – в синюю матросскую робу, вместо сапог – ботинки из кирзы, их метко зовут «гады», тяжелые и неудобные. Затем разместили в отдельную казарму, которую все звали карантином. Здесь они будут проходить курс молодого бойца. А  роту, занимавшую до этого казарму, скорее всего отправили на полигон. 

     Через сутки прибыло еще двадцать человек, почти все из Магаданской области – кто полгода, а кто и целый год ходил по северным трассам  (Магадан – Ягодное или Усть-Омчуг). Ребята все крепкие и могут постоять за себя. Занятия начались с изучения уставов и теории устройства автомобильной техники, практические занятия начались только через неделю.

    Сразу после прохождения маршрута на полигоне его подозвал к себе командир взвода на курсах – капитан Нефедов, уже немолодой и с усталым лицом:

    - Откуда такие познания?

     - До призыва год работал инструктором по вождению в школе ДОСАФ, в Комсомольске--Амуре..

    - Когда успел? Лет-то сколько?

    - Почти девятнадцать, -  и пришлось соврать, - батя с малолетства за руль садил, потом в автошколе учился…

     - Права с собой?

     Пришлось  доставать. Офицер долго вертел их в руках и сказал подошедшему к нему сержанту-инструктору:

    - Все категории, даже автопоезда… Как тебя ракетчики не забрали. Ладно посмотрим тебя на марше.

     Сборы прошли, что называется на ура, без сучка и задоринки. Жили отдельно, питались тоже, всегда рядом  офицер с карантина – Нефедов или молодой лейтенант Перфильев, который за все время обучения даже голос ни на кого не повысил и обращался только на «вы».

     О том, что в карантине есть водитель со всеми категориями и отличной подготовкой стало известно,  и его захотели заполучить сразу командир рем. роты   и командир роты материального обеспечения. Стас в итоге попал в роту материального обеспечения, видно её командир был, как говорится ближе к телу «императора». Его простажировали неделю, а затем закрепили за автобусом марки «Кавз», что возил офицеров на службу и обратно в посёлок, приобретя,  таким образом, недругов в лице старослужащих. Ведь это было «блатное» место – часто выезжаешь за пределы гарнизона, можно даже  в город Владивосток съездить. Многие претендовали…

   Стас почувствовал это сразу и внутренне подготовился. Видно придется драться. Не раз и не два прокрутил «вертушку» - прием рукопашного боя сразу с несколькими противниками. Оставалось ждать.

                                                        Глава IX

      Ждать пришлось недолго… К концу первой недели самостоятельного вождения к нему подошёл  один из водителей-старослужащих, крепко сбитый кавказец Сослан, как потом оказалось – осетин. Бросил презрительный взгляд, докурил сигарету с фильтром и щелчком отправил окурок на землю между ногами Стаса, натиравшего свежевымытую дверь автобуса чистой фланелькой.

    - Слушай ты, салага… На эту ласточку я должен сесть. Скажешь прапору, что боишься на ней ездить. Понял.

    Стас молча вдавил каблуком ботинка окурок и продолжал натирать и без того блестевший металл.

   - Ты чё глухой? – и не дождавшийся ответа попытался пнуть его носком ботинка.

    Молниеносный захват одной рукой за носок, другой за пятку, поворот на 180 градусов и годок уже лежал физиономией в землю с заломанной ногой. Затем Стас наступил ему на копчик одной ногой и медленно произнес:

    - Только дернешься, порву голеностопный сустав и мениск на кусочки. Будешь всю жизнь хромать, а то еще хуже – ходить на костылях, понял?

     Дал несколько секунд на осмысление обстановки и добавил:

    - Если всё правильно понял, хлопни ладонью о землю, - не дождавшись ответа, резко заломил ступню. Ошалевший противник тут же захлопал обеими руками о землю. Стас отпустил ногу.

    - Вот так-то лучше. Сейчас встаёшь, отряхиваешься и идешь куда шёл.

    Ошалевший Сослан молча встал, отряхнулся и с видом побитой собаки поплелся в бокс. Наблюдавшие эту картину несколько водителей буквально остолбенели. Как «салага» посмел поднять руку на «годка». Это не прощается, значит, будет мордобой, да еще какой.

     К чести магаданцев, его призыва и даже прослуживших год,  они встали на его сторону, гурьбой подошли перед ужином. Каждый протянул руку и похлопал по плечу – мол не дрейфь. Один из них, широкоплечий увалень Ромка, перворазрядник по вольной борьбе заявил во всеуслышанье, - мы за тебя, - и добавил уже тише, - сомнут тебя, нас гнобить начнут. Сослан ждет земляков с ремроты, они сейчас в командировке, наши «годки» боятся «хлебное» место потерять.

     Через три дня чутко дремавший Стас услышал перебранку у тумбочки дневального, а затем несколько теней проплыло по коридору в дальний угол, там была каптерка. Он тихонько встал и снял железную дужку с верхнего яруса кровати. Пойдут,скорее всего, с намотанными на руки ремнями с бляхами. А её удар может спокойно рассечь голову.

   Примерно минут через пятнадцать-двадцать к нему подошёл дневальный и тронул за плечо:

    - Тебя «годки» зовут в каптерку.

   - Если им надо, пусть сами и приходят.

    У дневального от испуга даже голос осип: Ты чего, тебя ждут, - не дождавшись ответа ушёл на цыпочках.

    Вскоре послышались шаги, идут не скрываясь. В узком проходе между кроватями не развернёшься, поэтому Стас вышел в коридор, прикрыв спину рядами двуярусных кроватей.

    Противников четверо, у всех на правую руку намотал ремень с бляхой. Встали полукругом, шумно сопят, словно волки, загнавшие добычу к обрыву. Шибануло запахом водки. Видно для храбрости выпили. Это хорошо, координация будет не та.

    Стоявший с левого бока схватил тубарет и кинул, метясь в голову, тут же кинулись остальные. От поднятой над головой дужки полетели искры. Голову Стас прикрыл, но видимо рассекли мочку уха и онемело плечо. В ответ ударил ногой и рукой. Двое растянулись  на полу. Кто-то из проснувшихся включил свет. Снова ударил:  в голеностоп и живот, другого в кадык ладошкой. Одного из лежащих вырвало – скорей всего сотрясение головного мозга. Зажал хлеставшую кровью мочку рукой, крикнув дневальному:

    - Звони в санчасть, а  то сдохнут,  паразиты, а мне отвечай.. Пусть сразу с носилками бегут, - затем собрал брошенные ремни.

      Дальше завертелась кутерьма. Прибежал побледневший дежурный по части, которому Стас отдал ремни, как вещдоки, унесли в санчасть пострадавших, повели и его, зашивать и бинтовать. На левом плече огромная гематома, рассечена кожа на виске – могло быть и хуже. Прибежавший заспанный ротный пытался что то говорить, а потом лишь махнул рукой. Затем его отвели в штаб части, где вызванный военный дознаватель, немолодой уже капитан тут же заявил, что ему «корячится» если не зона, то «дисбат»  уж точно, на что Стас резонно заметил:

    - А вам не кажется странным нахождение военнослужащих одного подразделения в спальном расположении другого, да еще в состоянии алкогольного опьянения. Поэтому требую провести медицинское освидетельствование на предмет употребления алкогольных или наркотических веществ. А еще четверо на одного. Вы даже превышение мер необходимой самообороны не докажите. Налицо непосредственная угроза жизни, а не только здоровью.

     - Какие у нас пошли грамотные. Случайно не на юрфаке учился. Как прикажите провести медицинское освидетельствование, когда трое в бессознательном состоянии.

     - Возьмите кровь на анализ в присутствии двух понятых. Мне ли вас учить.

       После этих слов дознаватель только махнул рукой и его увел вызванный с караула выводной. На гаупвахте поместили в одноместную камеру. Дали деревянные переносные нары, которые почему-то все зовут «самолёт» и Стас тут  же заснул после почти бессонных ночей.

    После завтрака в комнате начальника гаупвахты его допрашивал уже следователь военной прокуратуры. Тот тоже стал пугать статьями УК, но Стас тут же потребовал провести медицинское освидетельствование всех участников конфликта и заявил:

    - Почему в деле фигурирует дужка от кровати, которой он защищался, а нет упоминаний о ремнях с бляхами, которые он отдал дежурному по части, - после этого следователь немедленно ретировался.

     На обеде один из сидельцев толкнул его легонько локтем:

    - Ты что ли «годков» из ремроты покалечил. Смотри,  это не простят.

     Стас на это отреагировал спокойно – взял плоскую алюминевую тарелку и скатал её на коленях в трубку, а потом также распрямил. Многие от такого показа поежились. После этого дурных вопросов никто не задавал.

    Четыре дня его не трогали, водили под конвоем на перевязку в санчасть, а на пятый повели в баню и пока мылся постирали и отутюжили форму. Значит будет беседа с начальством. Так и оказалась. Везли больше трех часов на Уазике под конвоем выводного и в сопровождение помощника дежурного по части, замелькали виды города… Значит Владивосток.. Помощник дежурного завёл в приемную, где сидели одни офицеры в чинах не ниже капитана третьего ранга. Дошла очередь и до них… Сопровождающий покраснел от натуги и почти выкрикнул, что матрос Гузенок доставлен и сделал шаг влево и назад.

     За столом сидел контр-адмирал, Стас дал бы ему не больше сорока, но почему виски совсем седые:

    - Подождите капитан в приемной, хочу лично побеседовать с этим мордобойцем, - затем взял папку со стола, открыл её…

     - У одного из потерпевших отбита мошонка с кровоизлиянием в яичники, у другого перелом челюсти слева, у третьего справа. Четвертому повезло еще меньше – у Сослана Цакоева перелом голеностопного сустава, травмирована печень и сломано два ребра. Это как?

    После этих слов туман в голове у Стаса рассеялся и он спокойным голосом ответил:

     - Товарищ адмирал! Посягавшим на мою жизнь и здоровье военнослужащим действительно причинен вред здоровью . Но это не я на них напал, а они пришли меня ночью калечить, четверо на одного.

    - Хорошо тебя научили в «Молодой гвардии», один на четверых, - схватил со стола папку, - как ты со своей травмой пошел служить. Ведь у тебя «белый» билет. Вот возьму военный билет и разорву на клочки… Нет. Сначала отсидишь.

    - Вы сказали что-то про «Молодую гвардию», это что?

    - Ты что, не обучался под Рязанью на спец.курсах?

    - Я давал подписку о неразглашении военной тайны.

    - Кому теперь нужна твоя подписка, тут Союз рушится в тартарары, - и неожиданно перешел на более миролюбивый тон, - а что умеешь делать?

    - Водить любую технику – от легкового автомобиля до электропоезда, управлять легкомоторным самолётом и катером. Кандидат в мастера спорта по стрельбе, изучил все виды стрелкового оружия, как наши, так и иностранных образцов, минно-взрывная подготовка.  Вот прыгать с парашюта запрещено, но водолазной подготовкой заниматься могу… Правда не знаю как поведет нога на глубине …

     Адмирал сел за стол, еще раз переложил листы в папке:

   - Есть предложение. Прокуратура дело  на тебя  разваливает, а ты начинаешь служить инструктором в учебном подразделении морской пехоты до увольнения в запас.

    Предложение было настолько неожиданным, что Стас не сразу и поверил. Надо соглашаться, ведь система и правого сотрет в порошок.

    - Конечно согласен.

    - Вот и ладненько. Поставим на должность мичмана, будешь оклад по должности получать. Пока присвоим  младшего сержанта, жить будешь в отдельной комнате. Учи хлопцев.  Боюсь,  эти знания им еще как понадобятся.   А сейчас подожди в коридоре.

     Ждать пришлось больше часа. Затем пригласили его сопровождающего, тот вышел минут через пять с пакетом, облепленным печатями и посмотрел на него, как на инопланетное существо. Уже в машине приказал выводному отстегнуть магазин и спрятать в подсумок.

     Только через полчаса  офицер повернулся с переднего сидения к Стасу, дремавшему на заднем:

     - Как это ты умудрился с почти подследственного превратиться в инструктора боевой подготовки. Наверняка в верхах блат. Хотя с такой «мохнатой» лапой вообще в армию мог не идти.

    - Видно так звёзды сегодня сложились,-  пробормотал Стас и снова погрузился в дрёму. Напряжение после стольких дней, когда нервы были натянуты как струна, спало и организм требовал отдыха.

    В части такого поворота событий естественно не ждали, но приказы, привезенные от командующего эскадрой требовали действий. Его пытались расспросить, но он сослался на неразглашение военной тайны и рассказал только то, что и поведал командующему.

    Командир части после таких слов еще минут пять отбивал пальцами по столу барабанный бой, а затем буркнул, явно недовольный:

    - Ладно, поживем-увидим… Дуй сейчас на вещевой склад, получишь обмундирование. Поживешь пару дней в кубрике у кодировщиков – пока решим с комнатой. Питаться будешь в офицерской столовой. За это будут высчитывать деньги из продовольственного пайка. Завтра на развод, товарищ инструктор. Свободен.

    Когда Стас с тюком обмундирования зашел в кубрик кодировщиков, то увидел четыре одноярусных кровати, стоящие вряд и одну отдельно, заправленную бельем первой категории. Зашедший за ним дневальный молча кивнул на неё – мол занимай и ушел. Нагладил форму, привинтил на китель значок КМС и парашютик с цифрой семьдесят (он носил их до этого на подкладке робы), решил сходить в свою бывшую роту – забрать зубную щетку с пастой, а главное письма  родителей. Глянул в зеркало – форма сидела как влитая.

     Дневальный по роте материального обеспечения Стаса явно не узнал, поэтому как положено приложил руку к пилотке и гаркнул, - дежурный по роте на выход. Выскочивший дежурный придержал висевший на поясе штык-нож и пару мгновений переводил взгляд со Стаса на дневального. Стаса он узнал, но видимо недоумевал, почему  тот в брюках с кантом, берет с кокардой, хромовые сапоги…

    - Вольно, не напрягайтесь. Зашел вещи свои забрать с тумбочки и каптерки.

    Его отсек в тумбочке оказался пустой, на что дежурный лишь развел руками. Правда каптенармус без промедления выдал новую зубную щетку и тюбик «Помарина», а также спортивную форму и кеды. А вот писем не было, какая-то гадина разорвала. Ладно, не будешь ведь из этого устраивать мордобой.

     Ужинал уже в офицерской столовой, он оказался довольно скромным . Тарелка гречневой каши, пару кусков жареной камбалы, салат со свежей капусты, сахар, масло и чай. Про себя решил – как только получит комнату и первый оклад – купит и электрочайник и плитку. Придешь ночью с полигона – а желудок к позвоночнику прилип.

    Утром на разводе он в камуфляжной куртке без погон встал в строй рядом с мичманом, начальником секретной части. Тот только покосился, но ничего не сказал. Перед окончанием развода командир нашел взглядом Стаса и приказал:

    - Инструктор Гузенков! Выйти из строя, - и когда Стас четко выполнил строевой прием объявил:

    - Представляю вам Гузенкова Станислава Николаевича. Будет проводить занятия по противодиверсионной службе. Кандидат в мастера спорта по стрельбе. Обращаться к нему – товарищ инструктор. Встать в строй.

    По строю офицеров и мичманов пробежал шепот, Стас же молча встал в строй.

                                                     Глава X

      Его конечно проверили на стрельбище, где несмотря на долгий перерыв он показал настолько отличные результаты, что перестрелял многих своих проверяющих. Еще с неделю помогал руководителям на учебных местах – будь то выполнение по стрельбе из штатного вооружения или метанию гранат, а затем и сам стал проводить занятия. Не очень нравилась писанина, каждый день минимум два часа уходило на конспекты, уж лучше оружие пристрелять…

    Постепенно наладился быт. Как ни скрипел зубами старшина роты связи, но пришлось отдать под жилье Стасу свой кабинет, а самому переселиться в каптерку. Пусть койка армейская, но на тумбочке мурлычит приемник «Океан», купил с рук по сходной цене. Завел  электроплитку и чайник. Прибыл поздно со стрельб – не беда, крошишь на сковородку луковицу и добавляешь банку тушенки.. Еще бы телевизор взять напрокат и холодильник не помешает.

    Поначалу офицеры и мичманы относились к нему настороженно. Как говорится из «грязи  да в князи», но он не чурался никакой работы, будь то изготовление учебных пособий или отработка с личным составом нормативов по оружию массового поражения. Постепенно отношения наладились.

    Через месяц с небольшим вернулись в часть из госпиталя напавшие на него «годки». Доходили слухи, что они собирались замутить бузу среди своего призыва, но поддержки не нашли. Одно дело поставить на место «салагу», а другое дело – на обласканного самим командующим эскадры инструктора, к тому же разрядника по боксу и борьбе. Уезжать домой на костылях не хотелось и они притихли.

    Через год на весенней проверке в рамках проводимого этапа Всеармейского смотра конкурса спортивно-массовой работы он не только подтвердил  нормативы кандидата в мастера спорта по стрельбе и выполнил норматив мастера спорта. Ему тут же стали предлагать место в команде по стрельбе Тихоокеанского флота и даже звали в  команду КДВО. Обещали создать все условия для тренировок. Подполковник из Хабаровска подходил несколько раз:

    - Ты же с Комсомольска.. Представляешь, что на выходные можно съездить к родителям.. Хабаровск город большой –девчонок пруд пруди, не то что ваш закрытый гарнизон. Но Стас стоял на своём и от него отстали. Какие девчонки, когда есть Оксана.. Письма приходили регулярно и в каждом было – жду, люблю…

      Пока ему везло – служба складывалась  отлично, родители гордились, ведь командование уже два раза направляли им благодарственные письма за воспитание сына. А про те случаи на полигоне, когда при проведении занятия по метанию боевых ручных гранат он приказал себе забыть и мозг покорно спрятал события в самых дальних ячейках памяти. Хотя если не жизни, то здоровья мог лишится не только он.

     Первый раз курсант взял ручную гранату спусковым рычагом не к ладони и при выдергивании кольца с чекой боёк ударил по капсюлю-воспламенителю у него в руках . На крики «Бросай» не реагировал и остолбенел. Стас подскочил к нему, вырвал из рук гранату, бросил её подальше и сбив истукана, рухнул вместе с ним на землю. Граната взорвалась в воздухе, но личный состав находился в окопе и не пострадал. По хорошему Стаса надлежало представить к награде, но тогда надо признавать факт «ЧП» и докладывать вышестоящему начальству. Пообещали дать краткосрочный отпуск с выездом домой, но потом благополучно затерли. Незадачливому курсанту дали десять суток  гаупвахты,  но это его ничему не научило. На взводных учениях с боевой стрельбой на рубеже метания гранат он снова  чуть не подорвал свой взвод.

     Стас, как и другие преподаватели,  на всех занятиях  учили курсантов не изображать из себя киношных героев и в разрывы гранат не бросаться. После броска следовало надвинуть каску на глаза, противогазной сумкой закрыть область паха, личным оружием закрыть лицо и горло, немного присесть и только после разрыва продолжать движение. Все, за исключением одного это так и сделали, тот  же метнул гранату, когда цепь встала и пошла вперед. Это заметил Стас и заорал, - Стой, ложись, - многие не услышали. Пришлось перейти на более понятный русско-матерный. Взрыв прогремел в метрах пятнадцати – а безопасное расстояние при разлете осколков – двадцать пять. На этот раз Стасу досталось осколком по каске, да в двух местах осколки порвали куртку. Командование замяло инцидент, а виновник отправился на подсобное хозяйство – ухаживать за свиньями и коровами.

    Ему оставалось служить год, а обстановка в стране, особенно в национальных окраинах становилась всё более сложной. 9 апреля пролилась кровь в Тбилиси, где произошли столкновения  грузинского населения с выведенными на улицы для поддержания порядка войсками. В ход пошли приклады автоматов и малые саперные лопатки (при умелом использовании очень грозное оружие ближнего боя, удар по ключице сразу выводил противника из строя). Погибли 16 человек, десятки получили ранения.

   Затем заполыхала Фергана. Начавшийся на одном из рынков конфликт из-за тарелки клубники перерос в погромы и поджоги домов. В новостях замелькали кадры с Камазами, в кузовах которых озверевшая молодежь, вооруженная обрезками арматуры и черенками от лопат, а против них заслоны солдат со щитами и дубинками. Только после ареста зачинщиков и вывоза турков-месхетинцев из охваченных  бунтом районов удалось немного стабилизировать обстановку.

    В июне в Сухуми произошла грузино-абхазская резня, несколько грузин с их части дезертировали, их так и не нашли.

    Новый 1990 год начался с резни, которую устроили азербайджанцы в Баку против армян. Затем начался так называемый парад суверенитетов. Первой о своём выходе из состава СССР заявила Литва, за ней последовала Эстония. Великая и могучая страна стала разваливаться на куски. Так и смотри, что и Украина заявит о своей незалежности. Придется оформлять заграничный паспорт для поездки в Киев к Оксане. Нет, пора с армией заканчивать и собираться  домой. Но видно звезды сошлись не в той конфигурации…

    Когда его за две недели до предполагаемого «дембеля»  вызвали к командиру части, у Стаса даже что-то ёкнуло в груди от нехорошего предчувствия. Не к добру всё это, ох не к добру. А тут еще машина командующего эскадрой  на автостоянке у штаба.

    Если будут предлагать остаться на сверхсрочную, то не соглашусь, ни за какие коврижки – и по дому соскучился и по Оксане. Последнее письмо насторожило – какой то холодок проскользнул. Понять можно – два года разлуки это тяжелое испытание.

      Его вызвали примерно через полчаса ожидания в коридоре. Зашёл, доложил:

     - Главный корабельный старшина Гузенков по вашему приказанию прибыл.

    Командующий эскадры во главе стола, командир примостился сбоку. Ему предложили сесть, он отодвинул стул и сел напротив командира части. Адмирал посмотрел сначала  на офицера, а потом обратился к нему:

    - Тут вот какое дело Станислав Николаевич, - ну ничего себе оборот, вот так по имени–отчеству, точно какая-нибудь пакость намечается.

    - Нужно слетать во Вьетнам, на нашу базу в Камрань, где производится очередная ротация взвода противодиверсионной службы. Туда, кстати, летит взвод, который вы готовили. Вот командир бьёт себя кулаком в грудь, что все офицеры в разъезде – кто уехал на пересыльный пункт за новым пополнением, у других объективные причины – от аппендицита, до жён, которым рожать приспичило.

    - Мне через две недели домой, а может и раньше, - попробовал возразить Стас.

    - Да вся поездка займет два-три дня. Отлёт- прилет, прием объектов под охрану и назад. На солнышке погреешься, в тёплом море искупаешься. Будет что потом вспомнить…

    Контрдоводов у Стаса не было, пришлось соглашаться. Сборы были недолги. В санчасти влепили все положенные прививки, от малярии до гепатита. Вот строевые смотры замучили, всем выдали форму для тропиков, а только он один в чёрной робе. Правда взял на всякий случай две офицерские рубашки кремового цвета, одну с длинным, а другую с коротким рукавом. Были еще какие-то нехорошие предчувствия, но он их гнал. Горшки с цветущей фуксией и каланхоэ перенес в ленинскую комнату, наказав наряду регулярно поливать. И вот только сдал в пункт проката холодильник и телевизор, чтобы приехать и сразу быть готовым к отъезду домой. Ведь должны отправить «литером».

    Через пять дней АН-12 груженный под завязку людьми и военным имуществом тяжело взмыл с военного аэродрома под Владивостоком. Берег быстро скрылся и в иллюминаторе видна только вода , куда ни глянь. От монотонного гудения моторов навалилась дремота и от неожиданности он заснул. А вот пока он спал произошло событие, в корне изменившие его жизнь на ближайшие месяцы.

    Командующий эскадрой уже заканчивал изучение поступивших секретных документов, когда замигала лампочка и раздалась трель аппарата ЗАС . Сергей Юрьевич поморщился, но трубку взял. Аппарат засекречивающей связи очень менял голос, но он его узнал. Звонил вице-адмирал Непряев из штаба ВМФ:

    - У тебя ведь команда на ротацию в Камрань вылетела?, - после этих слов в трубке забулькало..

    - Да конечно, сегодня утром. Уже должны быть на подлёте..

    - Готовь другую. Даю трое суток. Первая группа будет выполнять ответственную задачу. Старший группы надеюсь опытный офицер? - на том конце провода замолчали.

    В это время адмирал Михайлюк мучительно обдумывал положение. Сказать, что полетел «срочник». Получит такой нагоняй..

     - Сопровождающий – старшина Гузенков, инструктор боевой подготовки, мастер спорта по стрельбе, - после этих слов он даже поперхнулся…

    - Да вы что там, - на том конце выбирали выражения, - да вы там. Ладно, ждите  ленточку, а от вас рапорт по поводу отправки страшим группы военнослужащего срочной службы.

      У Сергея Юрьевича покрылся испариной лоб и закололо в левой части груди, пришлось открывать ящик стола и класть таблетку валидола под язык. Затем стал звонить знакомым в центральный  аппарат ВМФ, но ничего толком не узнал. Лишь ближе к вечеру однокашник по академии сказал, что в дивизии морской пехоты Черноморского флота произошло «ЧП». Часовой самовольно оставил пост и потом расстрелял пол караула. Это было кое-что. Выходило, что из морских пехотинцев ЧФ готовили группу для выполнения специального задания, а потом после расстрела караула переиграли и решили отправить по этому маршруту группу уже  вылетевшую в Камрань. Ну что теперь делать? На замену Гузенкову офицера не пошлешь. Ну получишь очередной втык  Переживём.

                                         Глава XI

В один из дождливых сентябрьских дней, когда московская природа показывала свой нрав, в кабинете начальника отдела 1-го управления Комитета государственной безопасности, курирующего Ближний Восток и Северную Африку, раздался телефонный звонок. Человек сидящий в кресле внимательно читал листок, взятый им из красной папки. Мельком отметил, что вызов шел по внутренней связи и продолжил изучение документа. Повторная трель заставила его оторваться от дела, недовольно сморщить губы и только потом потянуться к трубке.

     Владислав Глинский совсем не походил на серьезного аналитика – пухлощёкий блондин со светлым ёжиком волос больше напоминал заведующего сектора ЦК ВЛКСМ. Так оно и было на самом деле, так как столоначальник был не так давно направлен в органы безопасности с должности  1-го секретаря обкома  ВЛКСМ, Михаил Сергеевич Горбачёв продолжал подтягивать в различные структуры верных ему людей.

     Отметив про себя, что неплохо бы поменять секретаршу, досталось вот от предшественника старая мымра. Вот где найти такую же опытную – в первые месяцы работы не раз ненавязчиво и тактично подсказывала, как выпутываться из довольно каверзных ситуаций. Но теперь, набив шишек, стал и сам кое в чём разбираться.

     - Слушаю….

    - Владислав Владимирович, вам звонят из Академии  наук  Союза, академик Залевский… Соединить?

     - Мда, хорошо, жду.

    В трубке раздался немного глуховатый, но еще бодрый голос.

     - С вами говорит академик Залевский, Констанин Альбертович. Нам поступил запрос с аппарата Политбюро ЦК КПСС. Чтобы его выполнить необходимо не только ваше содействие, но и прямое участие. Я полчаса назад разговаривал с вашим руководством, дали этот телефон.

     - Чем могу быть полезен? Еще не звонили, но…

    - Разговор конфиденциальный. Когда вы можете принять нашего сотрудника?

     - Давайте завтра в 10.30. На кого выписать пропуск. 

     - На Голдова  Алексея Валерьевича. Заранее благодарен.

     Едва была опущена трубка, как загорелась лампочка вызова. Ага, это уже руководство.

      - Владислав Владимирович, на меня вышел академик Залевский, примите его помощника, набросайте план действий и мне представите лично. Вам на всё двое суток. До свидания.

      Влад даже немного поёрзал в кресле. Почему руководство не позвонило сразу…Видно продолжают считать чужаком и выскочкой, ведь я не из системы. Ничего, мы тоже не лыком шиты, покажем этим сиволапым, что кое-что и сами можем. Если отличиться, то есть шанс попасть в секретари ЦК, там есть на кого положиться. А в этой конторе чувствуешь себя первогодком, которого взяли, да поселили в комнату старшекурсников, в глазах которых ты еще пацан и годен разве что за пивом сбегать или портвейном.

     Глинский в тот вечер долго не мог заснуть, ворочался с одного бока на другой и на немой вопрос жены только махнул рукой. Что они там придумали в Политбюро – случайно не Шамбалу ли захотелось найти. Но для этого нужен фанатик типа Рериха или авантюрист, похожий на Якова Блюмкина, вот только система таких людей из своих рядов давно вытравила. С этими мыслями  заснул и, как ни странно, был почти близок к истине.

     Ровно в 10.30 утра следующего дня Глинскому позвонил дежурный по управлению, который сообщил, что прибыл посетитель согласно выписанного пропуска. Влад дал команду пропустить с сопровождающим.

    Представитель академии наук оказался высоким и широкоплечим  человеком средних лет, в молодости его легче было представить на гребном канале, чем в за столом, заваленным книгами в научной библиотеке. Да и рукопожатие... Чуть пальцы не отдавил.

     - Я вот к вам по какому делу, - начал свою речь Алексей Валерьевич, - закурить надеюсь можно?

    - Конечно курите, - Владислав подвинул к посетителю хрустальную пепельницу…

    - На недавнем заседании Политбюро, куда был приглашён мой шеф, я имею в виду академика Залевского,  и было предложено организовать экспедицию в Эфиопию, в окрестности города Лалибелла…, - тут Алексей Валерьевич немного замялся, -  чтобы установить место нахождения  Ковчега завета.

    - Ковчег Завета. Ковчег Завета… Это что-то из святынь иудейской религии, - решил блеснуть своими знаниями Глинский.

    - Всё верно. Ковчег Завета или Ковчег Откровения, что на иврите звучит как «арон  а-брит» или «арон  а-эдут». Библия гласит, что это святыня еврейского народа, в которой хранились каменные Скрижали Завета с Десятью заповедями, а также сосуд с Манной небесной и посох Аарона… Ковчег, согласно Торе, является символом союза Бога с народом Израиля.

     - И при чём тут иудейские святыни. И что они делают в Эфиопии?

    После этих слов Глинскому пришлось прослушать целую краткую лекцию о том, что представляет из себя Ковчег Завета, его влияния на народ, предполагаемом  месте нахождения.

     - Хорошо. А что должен сделать я.

    - Время сейчас неспокойное. Идет война между Эритреей и Эфиопией, в самой  Эфиопии неспокойно. Да вам это лучше меня неизвестно.

    Наступила продолжительная пауза, во время которой Глинский собирался с мыслями:

    - Мне кажется… Нет, я уверен, что здесь больше возможностей у Министерства обороны. У них есть ГРУ, армейские подразделения специального назначения, те же десантники или морская пехота. Вот их и надо задействовать.

     - Но кураторство-то возложено на вас, - скосил на него голову Голдов. Мы уже начали подбор группы. Она будет состоять из пяти человек .

    Они просидели еще с полчаса, уточняли детали, затем Глинский  вызвал дежурного проводил Голдова до дверей. После его ухода достал из сейфа секретную тетрадь, перелистнул несколько исписанных листов и вывел ручкой  на бумаге –«Аксум» .

     Сразу после обеда он позвонил своему непосредственному руководителю и попросил аудиенцию, которую и получил.

    Его внимательно выслушали.

     - Значит вы предлагаете подключить Министерство обороны?

    - Старшим группы будет конечно наш сотрудник, а вот без ГРУ, взвода морской пехоты или десантников, а также помощи кубинских интернационалистов не обойтись.  Лучше будет, если наши  переоденутся  в их форму, не так в глаза станут бросаться.

     Уже на следующий день Глинский представил руководству план, по которому самолётами военно-транспортной авиации на аэродром под Адис-Абебой должны быть  переброшены ученые  с Академии наук, взвод морской пехоты Черноморского флота, а также запасы материально-технических средств. Сложнее дело обстояло с техникой, она должна быть иностранной – легковые джипы и грузовые машины. Утряска, согласование затянулось не на одну неделю.

                                          Глава XII

      Стасу снилась Оксана, она улыбалась и приглаживала руками волосы, которые трепал ветер. Вдруг толчок в плечо и всё пропало. Он открыл глаза и увидел наклонившегося над ним борттехника:

     - Старшой. Мы на подлёте к Камрани. Дай команду своим, чтоб проснулись и держались крепче, при посадке всяко бывает. Командир сказал, чтобы отсек даже после разгрузки не покидали… Что-то не так, а что не знаем. На земле разберемся.

     Начинается, подумал Стас. Не успели приземлиться, как какие-то заморочки всплыли. Он стал гнать от себя нехорошие мысли и прильнул к иллюминатору. Еще до вылета нашел несколько человек, служивших ранее на этой базе. По их словам оборудование базы начали использовать еще американские войска во время войны, а после их ухода всё стало принадлежать уже вьетнамцам.  Наши первые военнослужащие высадились в апреле 1980 года, поначалу жили в старых домиках и палатках, а иногда спали прямо в кунгах аппаратных, стоящих на боевом дежурстве. Это потом силами строителей и личного состава базы построили и оборудовали причалы, склады МТС, электростанции, столовую, баню и даже школу.

    Вот и Камрань. С высоты открылось полукружие бухты с уходящими в море пирсами, причальная стенка с двумя взлетно-посадочными  полосами, уходящими в джунгли. Стала различима вышка управления полетами, из под зелени стали выглядывать крыши двух-трех этажных зданий, а вот и черный квадрат плаца.

    Самолёт сделал крутой поворот и долго настраивался на полосу, дергаясь и играя крыльями, но вот скорость сброшена и земля стала быстро приближаться. Наконец касание и колеса побежали по бетонке, а лопасти взвизгнули на кричащей ноте  - включился реверс. После остановки к ним подскочил тягач на базе Краза и подцепив, потащил на стоянку. Все прильнули к иллюминаторам.

     - Всем оставаться на своих местах. Ждем команду

    К самолёту уже катил юркий Уазик с выгоревшим тентом, из него выскочил капитан IIранга в тропической униформе с коричневой папкой в руке. Знаками стал показывать командиру экипажа – мол быстрей спускайся вниз. Тут же подъехало два грузовых Урала, с них посыпались не то бойцы, не то оборванцы… Полуголые, у кого шорты, у кого брюки закатаны до колен, на ногах шлепанцы, все как один в солнцезащитных очках. Бортмеханик открыл грузовую аппарель – створки распахнулись и в салон хлынул горячий влажный воздух, ощущение, что оказался в парной. Через пару минут рубашку и брюки можно было выжимать от пота. Началась разгрузка.

     Наконец пришла и его очередь:

    - Командир, давай вниз, тебя там ждут.

    Стас спустился по аппарели и подошел к прибывшему на взлетную полосу офицеру базы:

    - Старшина Гузенков, сопровождаю группу морских пехотинцев к месту дальнейшей службы, - на лице у офицера явное недоумение.

   - Как старшина? Там что в Союзе офицеров не нашлось? Хоть сверхсрочной службы?

   - Нет срочной, через пару недель домой, - ответил Стас.

    Офицер закусил губу и почему то уставился ему в грудь:

    - По какому виду мастер спорта?

    - По стрельбе, вот уже почти два года инструктор боевой подготовки.

    - Это хорошо, что по стрельбе,  а не волейболу. Боевой, может и пригодиться. Ваш военный билет, полистал страницы, - а числился начальником склада РАВ.

    - Вот именно числился. Можете позвонить лично контр-адмиралу Михайлюку или капитану первого ранга Коженкову.

    - Здесь тебе не Союз, чтобы взять вот так трубку и позвонить. А прыжков откуда столько. Морпех ведь не десантник..

    - Это еще на гражданке, еще я инструктор по вождению.

     - Ладно, в конце концов это не моё дело, - офицер заметно успокоился.

    - Сухой паёк ведь выдали? Сколько человек всего?

    - Со мною двадцать три. Сухпай дали на сутки.

    - Сейчас вас проводят в столовую, покормят и полетите дальше. По прибытию поступите в распоряжение подполковника Боголюбского из ГРУ. Надеюсь, что это за организация вы знаете. Распишитесь здесь в ведомости. Пакет лично в руки Боголюбскому.  Оставите одного охранять оружие, нет лучше двоих и побойчей, затем подмените.

    - А нам еще далеко лететь?

    - На месте узнаете.

    Ничего себе подумал про себя Стас, запрут куда-нибудь на Килиманджаро. И как ни странно, был почти прав. В столовой на каждого досталась поварешка рисовой каши с мясом, зато бери сколько хочешь нарезанных кубиками свежих ананасов. Все разом повеселели – не бывает худа без добра.

К нему после обеда подошли несколько морпехов:

    - Товарищ инструктор, почему не выгружаемся, ведь прилетели на Камрань?

   - Сам толком не пойму, летим дальше, а куда –неизвестно.

     Пока завтракали самолёт успели заправить и теперь проводили техническое обслуживание. И тут Стас услышал фразу, которая его насторожила . Один из членов экипажа спросил другого:

   - А как они планировали полет. От Камрани до Адис-Абебы по прямой больше семи тысяч километров,  а у нас предельная дальность пять семьсот.

    - Командир сказал что договорились с индусами, сядем на их аэродроме. Командир там уже садился, так что проблем не должно быть.

    Стас рванулся к летчикам:

    - Хлопцы, хоть вы скажите, куда летим?

    - А что начальство не сказало, - Стас отрицательно помотал головой.

    - Боятся, что разбежитесь или местные дембеля самолет захватят, - летчики расхохотались. Летим на Адис-Абебу, выгружаем вас и назад домой через Ялту.

    Дело становилось все более запутанным. Почему офицер базы так заинтересовался значком мастера спорта. Не собираются ли заставить командовать взводом в этой загадочной командировке. Дай бог чтобы она оказалась короткой. Еще теплилась надежда, что сдаст личный состав и улетит бортом назад.

    Через полчаса самолет вытащили на взлетную полосу и после короткого разбега он стал набирать высоту.  Cтас стал смотреть в иллюминатор – но там только бескрайний океан. Пытался переключиться, но ничего не получалось. В голову лезли всякие нехорошие мысли. Но вот появились очертания берегов, затем зеленая стена с редкими селениями. Снова снижение и посадка – вокруг замерли часовые,  тут  же подрулил бензовоз, забегали фигурки в форме цвета горчичного порошка с галунами на рукавах.  А вот трое в синих тюрбанах – точно, это же сикхи… Попали в Индию, вот чудеса.

                                          Глава XIII

      Снова взлет, как-то быстро появились облака, смотреть не на что. Пробовал снова задремать, но ничего не получилось. Если бы такая поездка выпала в середине службы, то только бы обрадовался, как бы по другому попасть за границу. Можно было и в Камрани послужить, тем более, что по рассказам, многое изменилось в лучшую сторону. На первых порах вода так сильно хлорировалась, что ни попить, ни помыться. О кондиционерах приходилось только мечтать.

    Часа через четыре полета открылась дверь пилотской кабины и вышедший борттехник объявил:

    - Приготовиться к посадке, - затем решил видимо пошутить, а может поднять настроение у морпехов, - станция Березай, кому надо – вылезай, - и снова скрылся в кабине.

    Садились, несмотря на долгий перелёт где-то в полдень по местному времени, ну может быть чуть позже. Убегали ведь от восхода, а день бежал за ними вслед. Аэродром военный – стоят несколько зачехленных штурмовиков и парочка притулившихся друг к другу АН-26.

    Их уже встречали. Вон от вышки отъехал окрашенный в песочный цвет лендровер, в самолёте открыли грузовую аппарель, хлынул горячий воздух, вот только в отличии от Камрани – сухой. Из машины вышли двое в гражданской одежде, двое в оливкового цвета форме без знаков различия. У тех, что в форме на бедрах тяжелые кобуры, или армейский кольт калибра 11,43или 20-ти зарядная «Беретта». Один из них,  загорелый до черноты и поджарый, словно бегун на марафонские дистанции заглянул в чрево самолёта:

     - Что хлопцы приуныли. Старший, давай команду на выход и построение и ко мне.

    - Проверить оружие и имущество, выходи строиться. Командиры отделений – проверить, чтобы ничего не забыли, - Стас среагировал  мгновенно. Подошёл, представился:

    - Старшина Гузенков. Сопровождаю взвод морских пехотинцев в количестве 22 человек, - его перебил поджарый.

    - Не сопровождаешь, а командуешь.  Ладно, разберемся позже. Я подполковник Боголюбский, но обращаться ко мне - товарищ Алехандро. Нечего здесь глаза мозолить. Видишь, стоит грузовой Додж под брезентовым верхом? Вот в него и садитесь.

        Построив взвод в две шеренги Стас проверил наличие оружия и имущество,  затем дал команду на передвижение к грузовику. Группа встречавших направилась садиться в джип.

    Тент в целях маскировки был закрыт, поэтому что-то толком разглядеть в два не больших окна по каждому борту не удалось. Да и смотреть лучше всего было стоя, что на ходу делать было трудно, вся дорога кажется состояла из одних ухаб.

     Ехали примерно час, не меньше, наконец остановились, слышна незнакомая речь, осторожно откинул край тента. Скорее всего  КПП, виден полосатый шлагбаум. Раздалась команда на русском – «К машине».  Стас встал, откинул тент наверх, сидевшие крайними по бортам морпехи открыли и опустили задний борт:

    - Взвод к машине, - осторожно спрыгнул на здоровую   ногу, ему подали автомат и тощий вещмешок, ехал ведь на день-два.

    - В колонну по три становись, - огляделся. Скорее всего база кубинских войск, колючая проволока, по углам вышки, то там, то здесь окопы. Приземистые казармы из саманного кирпича под крышами из волнистого железа. Вышедший из кабины Алехандро махнул рукой, мол подойди.

    - Мы находимся на базе кубинских войск в Эфиопии, они здесь выполняют интернациональный долг. Нам для временного размещения отвели вон ту крайнюю казарму. Отведи туда взвод, там можно перекурить и сходить в туалет, он за казармой. Оружие в ружейную комнату, назначь дежурного и дневальных. Я скоро подойду и всё разъясню.

    После размещения в казарме, молчавших  до сих пор морпехов как прорвало:

    - Товарищ инструктор. Куда завезли. Летели в Камрань, а попали куда?

    - Где мы хоть находимся?

    - Пусть толком объяснят, с вами о чём-то шепчутся.

     Стас поднял руку, выкрики стихли:

    - Мне самому толком ничего неизвестно. Мы сейчас в Эфиопии, находимся на базе кубинских войск. Будем выполнять распоряжение офицера ГРУ. Кто-то даже ойкнул, а один присвистнул.

    - Вот это братцы дела. Из огня да полымя.

    Стали снимать мокрые от пота гимнастерки, полезли в вещмешки за тапочками, носки хоть выжимай – и это в тропической форме.

    Стас подошел к окну, пытаясь что-то рассмотреть. А вид здесь унылый – чахлая растительность, утоптанный сотнями подошв плац. Тут из коридора донеслось:

     - Дежурный по роте на выход, - через пару минут к нему подошел командир 1-го отделения  младший сержант Герасименко.

    - Вас просят зайти в канцелярию, комната напротив дневального.

    Подошёл, постучал в фанерную дверь, услышал –«Войдите», открыл и перешагнул через порог. Огляделся. Бросились в глаз портреты Фиделя Кастро, Че Гевары, на стенах плакаты по устройству АКМ, ПК и ручных гранат. За столом сидел Алехандро и раскуривал сигару.

    - Вот угостили кубинские товарищи. Присаживайся.

     - Это вам, вы ведь подполковник  Боголюбский - Стас достал пакет и протянул.

     Тот сделал несколько затяжек, улыбнулся:

    - Ты скорее всего не куришь. Извини, не удержался. Но скоро буду курить только на свежем воздухе, - на пару секунд замолчал.

    - Предъявить тебе удостоверение офицера ГРУ я тебе не могу, на руках у меня только оперативный паспорт и то, на чужое имя. Ввожу в обстановку.

      - Во взводе морской пехоты ЧФ, который должен был лететь сюда, произошло страшное «ЧП», поэтому отправили вас. Наша задача – обеспечить сопровождение и физическую защиту группе археологов из Москвы. В разговоры с ними не вступать, чем меньше будете знать – крепче будете потом на гражданке спать. Что еще. Вас переоденут в кубинскую форму. Как с водителями.

    - Во взводе три штатных водителя БТР-60ПБ, у меня права на все категории.

    - Когда успел?

    - До армии год работал инструктором по вождению в школе ДОСАФ.

   - После школы сразу инструктором?

    - Подготовка была хорошая.

    Во время разговора офицер перебирал документы из пакета.

    - А ты оказывается еще мастер спорта по стрельбе. Хорошо. Лендровером управлял?

    - Могу управлять вертолётом и легким самолётом.

    - Так, так, а ты случаем не «Молодую гвардию» прошёл, только там такую подготовку давали. Это отлично.  Со мной еще четверо, двое моих офицеров - товарищи Гомес и Луис, представитель от комитетчиков – товарищ Луис и врач с военного госпиталя в Адис-Абебы, его зовут Хуан. Нам еще навязали повара эфиопа, с ним поосторожнее, он сотрудник эфиопских органов безопасности. Проводник – вообще отдельная тема.

    Затем они прошли в помещение, где товарищ Алехандро повторил взводу ранее ему сказанное и добавил:

    - Учтите, мы на другом континенте. Здесь всё другое, климат, звери, люди... Гиена может хохотать и плакать как ребенок и перекусывает зубами лопатку буйволу, всюду скорпионы, змеи... Спонтанно за ветку в лесу не браться, это может быть не ветка, а змея. Встреча со львом мало вероятна.

    В заключение добавил:

    - Сейчас из столовой принесут термос с кипятком. Надеюсь сухой паёк еще не умяли. Утром покормят завтраком и переоденут в кубинскую форму, водители освоят технику, благо инструктор есть и вперед, - обернулся к Стасу.

    - После ужина отбой, день у вас был ведь длинным. Сейчас местное время 19 часов 10 минут.

     Кровать Стас приказал поставить в канцелярии и едва голова коснулась подушки, как провалился в чёрную яму. Его разбудил дежурный по роте как положено за десять минут до подъема.

     Сделали на плацу зарядку, отработали комплекс рукопашного боя, собравшиеся вокруг кубинцы даже наградили аплодисментами, но их быстро разогнали по местам их командиры. А ведь посмотреть было на что, двадцать обнаженных по пояс мускулистых парней синхронно наносили удары и ставили блоки защиты.

    На завтрак была фасолевая похлёбка и тушеные овощи, всё остро, но молодые и крепкие желудки и не то переваривали. Затем принесли форму: френч оливкового цвета  с накладными карманами, брюки с брезентовым ремнём, футболку телесного цвета, кепи с длинным козырьком, тяжелые армейские ботинки и три пары носков. Приказали сдать все документы и положить в выданные конверты из плотной бумаги, даже фото любимых.

    Помощник Боголюбского, такой же сухопарый и поджарый, которого представили как товарища Гомес пояснил:

    - Не дай бог конечно, но можем нарваться на засаду, устроенную эритрейскими сепаратистами или банду дезертиров из эфиопской армии. Молчать как партизаны, - хотя можно сказать, - вива Куба, вива Фидель,- чем вызвал нервный смешок. За документы не беспокойтесь, их отвезут в наше посольство, только хорошо подпишите. И еще, тельняшки и береты не прятать, - буду снимать с головой. Я конечно шучу, но тут не до бравады.

      Водители быстро разобрались в коробке передач и после нескольких кругов по базе  стали без промедления переключать передачи, затем встали под загрузку. До самого обеда получали и грузили в машины палатки, колья, тюки с маскировочными сетями, циновки, спальные мешки, передвижные электростанции, раскладные столы и стулья. Последними разместили ящики с патронами и гранатами – да…, хватит не на один день боя. Все разом стали серьёзными, когда прикрепили на боку подсумок с боевыми патронами и гранатами.

     На обед дали непонятный суп-пюре, что то протертое и густое, макароны с кусочками курицы, лепешку и чай. Ладно, в машины загрузили столько ящиков с нашей тушенкой, что точно не пропадем.  Колонна выстроилась таким образом. В первом джипе, за руль которого сел Стас, разместился проводник, пожилой уже мужчина в чалме, закутанный в балахон и сандалиях на босу ногу. В пассажирском отсеке шестеро морпехов. Своего рода головная походная застава.

     Во втором джипе, которым будет управлять товарищ Гомес, будет размещаться Алехандро и археологи, они должны прибыть с минуты на минуту . Дальше шли три грузовых Доджа, к первому зацеплена емкость куба на полтора с дизтопливом, ко второму такая же, но с питьевой водой, в кузове третьего переносная кухня. Замыкал колонну джип-лендровер под управлением товарища Себастьяна, с ними размещался доктор, комитетчик и пятеро морпехов, остальные были распределены по грузовикам. 

       Наконец, часа уже в три появились ученые, их пятеро, все в одинаковых пробковых шлемах, мешковатых одеждах, на ногах чуть ли не шлепанцы. Возглавляет группу скорей всего вот  тот невысокого роста, ему немного за пятьдесят, остальные значительно моложе,  У всех солцезащитные очки на пол лица.. Ага, сами приготовились, а про морпехов забыли.. Очки уж точно не помешали бы.

    Короткий инструктаж  и колонна двинулась на северо-восток. С ходу проскочили несколько селений с глиняными африканскими хижинами в виде пчелиных сот с соломенными крышами.

                                                               Глава XIV

     Cолнце начало уходить к горизонту, но проводник лишь махал рукой – вперед. Скорее всего место для ночлега уже выбрано и колонна катилась все дальше на север, приближаясь к мятежной Эритрее.

     Наконец проводник указал на развилке направо и дорога скоро уперлась в небольшую речушку, стало ясно что здесь и будет стоянка. Стас вышел из кабины и подал команду:

     - К машинам, младший сержант Морозов ко мне, - в это время стали подъезжать другие машины.

    Отряхиваясь от въевшейся при движении пыли к нему уже спешил заместитель командира взвода, крепко сбитый сибиряк с Колпашево, такой как говорится с топора кашу сварит и найдет в пустыне воду.

    - Давай ко мне на инструктаж четверых морпехов и кого-нибудь из командиров отделений, надо выставить охранение.

    - Так, пусть пойдет младший сержант Герасименко и четверо с его отделения, они с вами в машине ехали. Прохоров, Полозов,Хрусталёв и Потемкин. Ко мне! Затем следующие из первого отделения.

     Военнослужащие выстроились в одну шеренгу, Стас оглядел каждого.

    - Как самочувствие? Может кого укачало  и он не может нести службу? Поднять руку. Так все здоровы. Герасименко, ты всю ночь будешь разводящим, отдыхаешь между сменами. Зам.комвзвода назначит бодрствующую смену, они тебя будить будут. Мы в чужой стране, но действуем по Уставу караульной службы. На любой шорох по пустякам не палить. Сначала окрик, выстрел вверх и только после этого огонь на поражение. Принцип один,  вижу – стреляю, не вижу – не стреляю. Патрон в патронник досылать только в случае опасности.

    - Кругом. Заряжай.

   Часовые были расставлены вокруг лагеря на удалении не более пятидесяти метров. Места были выбраны так, чтобы часовой видел как можно больше, сам оставаясь невидимым. Когда Стас вернулся в лагерь там уже стояло две палатки из четырех и дымилась полевая кухня. Ученые сидели кучкой на раскладных стульях и о чём-то в полголоса беседовали, возле них крутился комитетчик. Алехандро  же подсказывал морпехам, что и где размещать. К нему и направился Стас.

    - Товарищ Алехандро. Часовые расставлены, будем менять каждые два часа, - и добавил, - как в Союзе.

    - Это хорошо, что как в Союзе. Стоянка эта на одну ночь, поэтому маскировочные  сети натягивать не будем. Завести одну электростанцию. Повара поднять в четыре утра, общий подъём в пять. Костер должен гореть всю ночь. С одной стороны демаскировка, а с другой – гиены не заявятся. От этих тварей можно ожидать всё, что угодно. Вот тебе и разводящему фонарики, - он протянул два компактных корпуса, обтянутых резиной. Штатовские, противоударные.

    На ужин повар на скорую руку приготовил рожки с говяжьей тушенкой, галеты и чай, но клятвенно обещал, что при дневке приготовит шикарный обед – посмотрим.

    С заходом  солнца резко понизилась температура, но это хорошо – нет этой изнурительной жары. Повар и проводник завались спать в кузове машины, одну заняли ученые, другую – ГРУшники и комитетчик с врачом. Две остальных – для взвода, с учетом часовых и дневальных всем хватило места. Вот только сон не шёл, тем более, что в палатке один сопел, а другой выводил носом целые рулады.

   Вроде только закрыл глаза, как его трясут за плечо, - это разводящий. Товарищ инструктор, рядом визг и вой, а  то и хохот омерзительный. Боюсь часовые начнут палить во все стороны.

    - Ладно, сделаем обход – успокоим. Стас про себя чертыхнулся. Не дай бог всю ночь пробегать, а потом садись за руль.

   - Сейчас ботинки зашнурую.

   - Три короткие очереди разорвали тишину, стрелял часовой, выставленный вниз по течению реки. Лагерь всполошился, из палаток стали выскакивать люди.

    - Всем оставаться на своих местах, - рявкнул Стас, схватил автомат и фонарик, ринулся к месту стрельбы, за ним, тяжело топая, помчался и Герасименко.

    - Их остановили как положено:

   - Стой кто идет?

   - Разводящий, разводящий с командиром.

   - Разводящий ко мне, остальные на месте.

    - Пришлось подчиниться. Морпех явно взбудоражен, может и по своим пальнуть.

    - Давай Герасименко. Действуй по уставу. Сменится – вот тогда нотации читать будем.

     Разводящий пошел к часовому, донеслись последние слова, - без проишествий. Как без проишествий. А кто стрелял. Стас уже подходил к обоим.

    - Так давай без истерик. Палец убери со спускового крючка. Отвернись в сторону, поставь на предохранитель, автомат на ремень и поворачиваемся.

    - Твари какие-то, то воют, то хохочут, всё ближе и ближе. Глаза горят. Ну я и саданул.

    - А где предупредительный вверх?

   - Пока я бы вверх, да вниз. Сожрали бы точно.

    - Куда хоть стрелял?

   - А вот прямо куст. метров тридцать не больше.

     Включив фонарики, Стас и разводящий прошли шагов двадцать и увидели бившееся в конвульсиях тело. Короткие уши, массивная голова, пасть оскалена, светло-коричневый окрас с черными пятнами – вот оказывается какая из себя гиена. Скорее всего стая подходила к лагерю. Тихонько отошли назад.

   - Ну что попал? -  морпех уже пришел в себя.

   - Да, гиена валяется. Если свои не сожрут, то завтра птицы-стервятники своё дело сделают. Следующий раз не забывай – первый предупредительный в воздух. Сменишься, магазин дозаряди. Хорошо, что гранату не швырнул.

    Обошли всех часовых, еще раз проинструктировали. У костра их ждал Алехандро.

   - Ну что там?

   - Гиены пытались подойти к лагерю.

   - Хорошо, что только гиены, - и ушел в свою палатку. Ночь прошла спокойно.

    Утром снова чехарда. На завтрак рис с тушёнкой и острым соусом из тушёного лука, томат-пасты и перца. Еще каждому досталась лепешка, что-то вроде толстого блина. Ровно в шесть утра всё было погружено в машины, костёр залит и колонна двинулась дальше на север. Проводник выбирал обходные пути, поэтому дороги оставляли желать лучшего – ухабы, ямы и пыль. Хорошо, что Стас ведет первую машину, а вот остальным придется хлебать пыль.

      Местность становилась все холмистей, а растительность всё реже, стало вовсю припекать солнце. Даже во время движения воздух не охлаждал. Наконец проводник указал на съезд с дороги. Машина остановилась и подождала остальную колонну.

    А место и впрямь выбрано идеальное – небольшой распадок между двух холмов, поросший хоть редкими,  но деревьями. Главное же – протекающий рядом небольшой ручей, можно будет брать с цистерны только на приготовление пищи, а в ручье пыль смыть, да и постираться.

    Его подозвал вышедший из машины Алехандро:

   - Обустраиваемся капитально, здесь можем простоять и неделю. Днем хватит двух часовых, ночью усилим.

     Работа закипела. Морские пехотинцы стали разбивать лагерь и в местах, указанных Стасом рыть пулеметные гнезда. Водители стали проводить технический осмотр. Через два часа стоянка приобрела совсем другой вид: установлены палатки, над столом для приема пищи натянут тент, машины укрыты маскировочными сетями. Дымит труба у переносной печки – пусть повар покажет своё искусство, хотя в такую жару  кваска бы холодненького или окрошки, да только откуда взять все это.

   Земля здесь почти сплошной камень, но кирки и матросская силушка сделали своё дело, до темноты оборудованы четыре пулеметных гнезда и три щели. Открыт ровик  и  для боеприпасов, негоже оставлять их в кузове – один выстрел из РПГ и останешься без техники и боеприпасов.

   Ночь прошла спокойно, где-то выли похоже шакалы, но эта тварь трусливая и к лагерю не подходила.

                                                 Глава XV

     Утром Алехандро коротко проинструктировал Стаса по выполнению работ, связанных с повышением мер маскировки и отражения возможных нападений, а также предложил  ниже по течению сделать запруду. Можно будет искупаться. Затем два джипа-лендровера, на которых разместились ГРУшники, комитетчик, ученые в полном составе и первое отделение морпехов после завтрака выехали на осмотр. Вот только что будут искать –непонятно.

    Группа вернулась только к ужину, наскоро помылась и потребовала двойную порцию, мол ведь не обедали, тогда и услышал Стас это странное слово – Лалибелла.  Пробовал  расспросить своих  - но все как один уверяли, что сначала куда-то ехали, потом остановились. Заняли вокруг машин круговую оборону – а начальство с учеными  пошли и куда-то исчезли. Затем также неожиданно появились, словно из-под земли и поехали назад. Правда видели на горизонте одетых во всё белое людей.

    Выбрав момент, когда Алехандро находился в хорошем настроении и покуривал кубинскую сигару, делая время от времени пару глотков крепкого кофе:

    - Товарищ Алехандро, разрешите обратиться, - начал Стас.

   - Валяй.

    - А почему бы нашим ученым не прочитать лекцию по истории Эфиопии, её животном и растительном мире. Личный состав будет более ответственней относиться к выполнению задач.

    - Ответственней говоришь. Хорошо, посоветуюсь с товарищем Луисом.

    На следующее утро группа выехала вновь. Комитетчик думал целый день, но всё таки разрешил. Профессор, так окрестил Стас старшего в группе ученых в тот же вечер обратился к нему:

    - Мне передали вашу просьбу. Это похвально, после ужина пусть не расходятся.

   Сведения, что рассказывал профессор были очень интересными. Оказывается эфиопы в большинстве своём христиане, вот только некоторые обряды принесли с иудаизма – обрезание у мальчиков, запрет на использование в пищу свинины. С древнейших времен Эфиопия воспринимала себя как Новый Израиль, а её цари считали себя потомками царя Соломона. Здесь в каждой церкви встречаются изображения шестиконечной звезды Давида, с христианским крестом в центре и это главный символ эфиопского христианства. И даже местная речка называется Иорданом. Храмы у них вырублены в камнях. Предположительно церкви создавались следующим образом. Сначала высекали большие отверстия вокруг каменного блока, пока он не отделялся от горы. Одиннадцать высеченных  в скалах церквей возбуждали  непреходящий интерес. Коротко пробежался по животному миру – кроме гиен и шакалов, которые уже дали о себе знать, здесь водятся львы, носороги и крокодилы.

    Потом один из морпехов в курилке обмолвился:

    - А интересно, у крокодила мясо-то поди съедобное. Вот бы шлепнуть гадину и кожу снять, - его перебили.

    - Это тебе зачем?  Живодёр.

    - Дураки. Мы дома змей ловили, снимали кожу на ремни для часов, а здесь куртку можно сшить.

     Стас уже несколько раз порывался попросить разрешения съездить с учеными, но удобный случай представился сам. У товарища Себастьяна скрутило живот и доктор поставил диагноз – аппендицит. Операция в полевых условиях не шутка, началась беготня, поставили стерилизовать хирургические инструменты. Алехандро решил остаться в лагере и вот Стас уже за рулем лендровера.

   Примерно через час последовала остановка, его оставили старшим по охране колонны. Едва Гомес, Луис и ученые отошли на пару сотен метров, как вокруг них стали появляться люди в белых одеждах. Стас припал к биноклю – оружия не видно, да и ведут себя не агрессивно. Затем все резко исчезли и правда, как сквозь землю провалились. Значит рядом эти таинственные, вырубленные в скалах храмы

    Замаскировав машины Стас стал ждать. Время тянулось медленно, хотелось пить и спать. Ближе к вечеру группа появилась в зоне видимости. Ага, а рюкзаки набиты под завязку. Что в них? Неужели древние манускрипты?

    По приезду с удовольствием поплескался в импровизированном пруду.

    На этом месте простояли почти две недели, пока однажды вечером Алехандро не объявил, что  шов у Себастьяна затянулся и после завтрака на следующий день состоится перекочёвка. Когда стали грузиться, то выяснилось что ящики ученых стали просто неподъемными.

     Теперь колонна держалась в направлении на северо-восток. Стас напряг свои знания по географии – выходило, что двигались в направлении Джибути или Сомали. Спидометры отмотали почти  триста километров и остановились в небольшом оазисе. Вокруг пески, а здесь источник воды, финиковые пальмы, да десяток хижин, вокруг небольшие участки с посадками овощей. Правда народу прибавилось и до их прибытия. Видно недавно прибыл караван из полсотни верблюдов. Их распрягли от груза и поочередно поят водой из долбленого корыта. Картина как будто из древних веков.

    - Да, немного не вовремя караван завернул. Разнесут на всю округу про чужаков, - это Алехандро бормочет в пол голоса , - пока ждем, я сейчас.

   Он с переводчиком пошел к ближайшей постройке и о чем-то долго беседовал с человеком в белой чалме, закутанным с головы до пят в балахон. Скорей всего это староста. Вернулся и коротко бросил:

    - Хорошо, размещаемся чуть дальше источника. Технику рассредоточить. Выставить посты, составить боевой расчет и довести каждому.

    Повар поменял с десяток банок тушенки на свежие овощи и морпехи отвели душу, ведь до этого всё было сушеное – картофель, свекла, морковь и даже лук. Да и фиников – ешь не хочу…

    Караван задерживаться не стал и через день, загрузив свою поклажу на верблюдов,  вышел из оазиса. Алехандро тут же собрал «военный совет», на который пригласил и Стаса.

    - Сколько вам дней надо,  - обратился  ГРУшник  к профессору.

    - Не меньше трех, а то может быть и больше. Нет смысла всё бросать, когда появляются результаты.

    -  Три дня, три дня. Всё бы ничего, но почему караван ушел так быстро. Обычно на дневку затрачивают дней пять, чтобы верблюды силы восстановили на свежей траве. Мы на стыке  границ с Джибути и Сомали, - Алехандро на некоторое время замолчал.

    - Придется на ночь занять круговую оборону. Старшина,  распредели своих после ужина попарно. Один два часа караулит, другой рядом спит, затем меняются. Придется пока в таком режиме побыть. Выезд как обычно.

    После отъезда группы Стас обошёл весь периметр оазиса, а это примерно метров девятьсот. Выбирал позицию и через пятьдесят метров втыкал заранее приготовленный колышек. Затем стал помогать разжигать заупрямившуюся полевую кухню. Вдруг совсем в другой стороне от того места, откуда возвращаются наши, завыли моторы машин. Старшина схватил снайперскую винтовку с оптическим прицелом, лежавшую до этого времени в ящике и подал команду:

    - Всем к оружию, занять места согласно боевого расчета.

     Боковым зрением увидел, как из палатки выскочил Себастьян  с автоматом и мощным биноклем направляется к нему – хоть рубец после аппендицита зажил, бегать всё равно рановато.  Только залегли, а к ним уже спешит староста, что-то долго объяснял, то и дело прикладывая руку к груди. Стас вопросительно посмотрел на Себастьяна,  о чем говорит.

    - Боится, что могут пострадать жители, мол выходите за пределы оазиса и там воюйте. Я сказал, что не знаю с кем воевать. Может он знает. А время рыцарских турниров прошло, он скорее всего не понял.

    Моторы поревели и затихли. А ведь это в той стороне, куда ушёл караван. Скорее всего сейчас вышлю разведку. Сколько их? А главное кто? В наличии всего шестнадцать морпехов, включая его, Себастьян и повар..

    Минут через десять на горизонте показалась группа, передвигаются  перебежками. Один, два. всего восемь человек.. Форма непонятная, лица закутаны в шарфы, короткоствольные автоматы.

    Себастьян долго вертел настройку бинокля, наконец выдохнул, - французкий иностранный легион. Только их сейчас не хватало. Эх, пару часов протянуть и наши подъедут. Как только первый подойдет вот к тому валуну – сделай по нему выстрел.

   Дождавшись подхода легионеров к камню выстрелил. Пуля срикошетировала от валуна и те плюхнувшись на землю стали расползаться как тараканы, выбирая при этом укрытия. Ясно, что выстрел предупредительный. Так прошло минут пять – видно переговариваются с командиром, оставшимся в колонне. Стас стал вспоминать, чему учили на курсах. Вооружение – штурмовая винтовка «Клерон», калибр 5,56, средняя дальность стрельбы - 300 метров. Может стрелять гранатами двух типов, кумулятивной и осколочной, но всё равно ей далеко до АК-74 с подствольным гранатометом. Наконец один встаёт, демонстративно отряхивается от песка, достаёт из кармана носовой платок и направляется в их сторону. Парламентер значит.

    - Стас, - это Себастьян. Когда подойдет к нам метров на тридцать, я его остановлю окриком, подойду и встану наискосок. Если упаду – стреляешь ты и еще пару стрелков, нечего позиции раскрывать.

    Так и вышло, Себастьян окрикнул легионера, тот остановился, ГРУшник встал так, что почти полкорпуса француза не прикрыто:

    - Огонь открывать только по моей команде. Гудзоватый и Витошин, остальные пока молчат.

     Себастьян о чем то спорит. Видно, что не договорились, вон легионер огорченно махнул рукой и развернувшись, пошёл к своим. Себастьян тоже вернулся, даже сплюнул с досады:

    Знают, что нас мало. Видно караванщики разнесли по всей округе. Требуют пропустить их для отдыха в оазисе. О том, что группа на выезде, видимо не знают. Скорее всего территорию  не окружили, надеются на своё превосходство. Их почти сотня. Я сказал, что пустим по два-три человека без оружия. Видно пошёл советоваться с командиром, не стал доверять эфиру. А вдруг мы прослушиваем.

     Пока судили –рядили прибыл Алехандро с группой. Восемь штыков и два крупнокалиберных пулемёта - это большое подспорье в нынешнем положении. Узнав в чём дело, удовлетворённо хмыкнул:

   - Нам повезло. Ученые закончили свою работу, завтра с рассветом можно начать погрузку и отчалить. А французы прекрасно знают, что если развяжут бой в оазисе – потом все бедуинские племена будут считать их своими кровными врагами.

    Видимо командир легионеров всё просчитал и через какое-то время показалось группа из трех легионеров с пустыми бурдюками за спиной. Сделали четыре ходки.

    Ночь прошла беспокойно. Стас спал урывками – по сорок-пятьдесят минут, обходил с зам.комвзвода залегших по периметру оазиса морских пехотинцев. Как только стало светать – начали погрузку.  После завтрака, едва была помыта посуда выступили из оазиса со всеми предосторожностями, готовые в любую секунду открыть огонь. И только отмахав с десяток километров, напряжение спало. Дневку решили не проводить и добраться до базы кубинских войск.

                                                   Глава XVI

       Только под вечер доехали до базы кубинцев, но казарма оказалась занятой. Ну что из того, быстро развернули палатки и завалились спать в обнимку с оружием. Как говорится, солдат должен уметь спать в любом положении, даже на потолке.

   Утром завтрак из своих продуктов, благо осталось много чего. Выдали даже каждому по две банки тушенки и галеты, когда следующий прием пищи ведь не понятно. Снова переоделись в свою родную форму, боеприпасов оставили по 0,25 БК, как положено, остальные оставляли кубинцам. Правда у нас уже АК-74, соответственно калибр 5,45 мм, а у них ведь еще АКМ и калибр соответственно 7,62 мм... Ладно разберутся.

    Затем подошли Алехандро, Гомес и Себастьян. Пожали каждому руки, похвалили:

    - Молодцы ребята, задачу свою выполнили. Сейчас товарищи Гомес сопроводит вас до аэродрома, там вернут документы и вертолетами перебросят на нашу базу Дахлак. Ну а там уже командование будет решать – как вас в Союз забросить.

    Кто-то спросил:

    - Мы ведь как минимум полгода должны на Камрани служить.

   - Я не знаю всех подробностей, но вам скорее всего нашли замену. И знаете… лучше на Родине терпеть морозы, чем где-то за границей ходить в шортах и каждый день есть бананы. Это я вам из своего богатого опыта говорю.

    Уже в вертолёте Стас встал вспоминать какой сегодня день – выходило что десятое ноября. Вот это да, в суматохе последних дней забыли про годовщину Великой Октябрьской социалистической революции. А дома уже точно как две недели был бы, мама с батей волнуются. Вряд ли командование догадалась хотя бы через военкомат сообщить.

    Вышли из облаков и с высоты полёта  открылась великолепная картина, в изумрудной воде , в обрамлении скал и пенящихся рифов как-будто плавал большой остров с сильноизрезанной береговой линией. Правда, когда спустились ниже очарование пропало - вздыбленная холмами пустынная земля с чахлой растительностью с разбросанными невзрачными постройками. Видны уходящие в море пирсы, возле них суда. А что это за дымовые султаны. Похоже на разрывы снарядов. Ничего себе встреча.

    Вертолет при посадке сделал такой вираж, что заложило уши. Сели. Салон пришлось покидать почти бегом и сразу в траншеи. Как потом оказалось, эритрейские сепаратисты уже несколько раз пытались высадить на остров диверсионно-разведывательные группы и регулярно обстреливали с крупнокалиберных пулемётов и безоткатных орудий, установленных на катерах. А теперь установили батарею 130-мм орудий   и периодически ведут обстрел. Пришлось тоже включаться в оборону острова и усиливать боевые расчёты.

    Лишь через неделю пришло госпитальное судно «Иртыш» и забрало их на свой борт. Заходили только в Аден, где заправились водой и получили продукты. Дальше о маршруте можно было только догадываться  по понижающейся температуре.

    Лишь на десятые сутки показались знакомы очертания бухты Золотой Рог. Их уже ждала машина, офицер оказался незнакомым – видно недавно прибыл в часть. Приняв доклад от Стаса, что личный состав в полном составе, оружие и имущество на месте, махнул рукой – мол садимся и полез в кабину.

    Уезжали без зимней одежды, а сейчас уже конец ноября. Снега еще нет, но лужи замерзли. Пришлось дать команду, чтобы достали плащ-палатки и укутались… всё теплее. А командование могло и бушлаты привезти.

    Вот и родное КПП, но машина проехала до стоянки к штабу. Дежурный по части выскочил на крыльцо и почти бегом метнулся к Стасу.

    - Строй взвод, командир сейчас выйдет.

   - Взвод! В две шеренги становись, - вот и командир в кителе, но уже в зимней каракулевой шапке с околышем. Всё правильно – перешли на зимнюю форму одежды.

    - Взвод смирно! Равнение на право, - Стас пошел чеканя шаг.

    - Товарищ полковник. Личный состав взвода в количестве 23 человек прибыл для дальнейшего прохождения службы. Старший группы – старшина Гузенков.

    - Здравствуйте, товарищи!

    - Здрав.. жла… товарищ полковник.

    - Поздравляю вас с успешным выполнением важного правительственного задания.

    - Служим Советскому Союзу.

    - Вольно. Капитан Клементьев, ведите личный состав в роту. А вы товарищ инструктор со мной.

    - Оружие надо сдать. Не буду же с автоматом по части ходить.

    - Оружие зам. комвзвода передай, пошли.

    В кабинете командир повесил шапку на вешалку, прошёл и сел за стол.

    - Садись, садись, в ногах правды нет. Обиду наверно затаил. Все дембеля дома, а я еще в части. Кто знал, что так получится. Всё изменилось буквально в течение часа. С командующим эскадры от высокого начальства чего только не наслушались. Рассказывай, как всё там было.

    - А что рассказывать. Сели в Камрани, а нас держат в самолёте. Взлетели, садились где-то в Индии, видел людей в тюрбанах, потом дальше летели до Адис-Абебы. Переехали на базу кубинских войск, переоделись в их форму. Выдвинулись в район города Лалибелла, что там ученые искали и что нашли мне неизвестно.

    - Оружие-то хоть пришлось применять?

    - Часовой гиену ночью пристрелил. Да я один раз под ноги французскому легионеру стрелял, чтобы остановился.

    - А они там откуда взялись?

    - Да еще в одном месте были, где-то на границе с Джибути. Сначала угрожали, мол нас вчетверо больше, но в итоге обострять отношения не стали.

     - Вот видишь. Ничего не потерял, за границей побывал, жирафов насмотрелся поди, львов. Мясо крокодила не пробовал? Нет? Жаль. А сейчас давай в строевую часть. Там все отметки в военный билет проставят и документы выдадут. Когда будешь готов,  дежурный  по части машину выделит и дуй на вокзал.  Да, родителей мы через военкомат предупредили, что ты в командировке. Характеристику я подписал – в космонавты возьмут, - полковник встал из-за стола, подошел к Стасу, протянул руку. А рука у «бати»  крепкая.

    - Ну, давай. Счастливо добраться. Письма, что тебе приходили, заберешь на узле связи. душ в котельной есть, там и помоешься с дороги.

    В строевой части поставили отметку в военный билет и вручили воинские перевозочные документы, начфин выдал причитающуюся сумму.

    Первым делом взялся за письма, их оказалось четыре – два от мамы и два от Оксаны. Первое письмо от любимой было обычным, в нём сообщалось о житейских мелочах, а вот второе сразу начиналось с упреков. Мол не пишешь, уехал видимо домой и забыл... Был даже поставлен ультиматум – если не ответишь до ноябрьских праздников – можешь больше не писать. Всё будет рваться не читая. Ладно, приеду домой – разберемся.

     Мама писала, что дома всё нормально, ждут и очень сильно скучают. По случаю купила отрез темно-коричневого вельветона, как приедешь – сходишь в ателье и закажешь костюм. И всё верно, вся допризывная одежда точно мала. Если на первом году службы носил 48 размер, то теперь уже 52. Он бы уже хоть сейчас сорвался, да вот деньги на сберкнижке лежат, а банк уже не работает. Придется ждать утра.

    В десять часов утра Уазик начальника штаба части вез его на вокзал, а еще через час поезд помчал его домой. Он долго стоял в тамбуре и смотрел, стали мелькать знакомые станции.

    Проводница прошла мимо раз, другой. То ли вагон так качнуло, то ли специально прижалась грудью.  Черт... Спина огнём заполыхала.

    - Матросик, что скучаешь то. Пойдём чаем угощу,  а голосок как у лисы ласковый, как из басни Крылова.

    - Спасибо тетенька. Как-нибудь сам разберусь, - та аж фыркнула:

    - Нашел тетеньку,- но больше не приставала.

     В Хабаровске Стас сразу проехал с железнодорожного вокзала на автовокзал и через шесть часов был в Комсомольске.

    Он буквально взлетел по лестнице и нажал кнопку звонка. Открыла мама и прижалась к нему.

    - Заходи. Ну, наконец-то дома, - в коридоре переминался с ноги на ногу отец, - вы хоть в квартиру зайдите, чего на пороге застыли. Уже в квартире, когда Стас снял бушлат, они с батей обнялись и стали хлопать друг друга по плечам.

    - Ты мать посмотри на него, какой стал.

     Мама ответила уже  с кухни:

      - Вот на стол накрою, тогда и буду рассматривать, хоть до утра. Благо завтра выходной, - но когда сели за стол не утерпела и провела пальцем по его бровям.

     - Это где же тебя носило, что брови выгорели, а сам как чистый эфиоп…

    - Угадала. И в Эфиопии был и во Вьетнаме, - та после этих слов только  всплеснула руками.

    - Пошвыряли тебя черти по белу свету.

    Отец налил в стопки водку:

    - За такое дело надо выпить, два года это не хухры-мухры, не в магазин за хлебом сбегать.

    Стас не стал изображать из себя гусара, медленно процедил жидкость в рот, обожгло рот и он даже поперхнулся, наколол вилкой соленый груздь в сметане и отравил в рот. Дышать стало легче и он налег на еду. И то сказать, два года домашнюю снедь не пробовал. Кормили на службе сытно, но разве можно сравнить борщ, сваренный в трехсот литровом бачке с тем, как мама готовит в маленькой кастрюльке, да еще с любовью.

    Отец предложил выпить еще, но Стас отказался:

    - Это хорошо, что не научился. Значит отцы- командиры правильно воспитывали.

    - Да я сам отцом командиром был, -  и стал не спеша рассказывать про службу, конечно утаивая не приглядные истории, особенно про случаи с гранатами. Мама только качала головой. А перед тем как разойтись – разволновалась.

    - Я чуть совсем не забыла. Лиза ведь мальчика родила -3 кг 800 грамм, Степкой назвали.  Попозже сами съездим – куда ей из Амурска с грудным ребенком по морозу.

     Утром встал по привычке рано и  стараясь не шуметь принялся за зарядку. Вскоре в комнату заглянула мама:

    - Доброе утро, сынок. Ты чего встал ни свет - ни заря. Торопиться некуда.

    - Доброе утро, мама. Привычка. Не люблю в кровати валяться без дела.

    За завтраком его спросил отец:

    - Ты вечером дома будешь?

    - Конечно, куда я в субботу пойду. Военкомат закрыт и автошкола тоже.

    - Ну может к друзьям.

    - Ну, пару ребят из нашего двора можно увидеть, и всё.

    - Мы с матерью хотим пригласить друзей с моей и её работы. Пусть посмотрят, какой у нас сын.

    Во время застолья одна из маминых подружек не утерпела и заявила во всё услышанье:

    - Смотри какой красавец. Ну теперь надо хлопца женить, а то повесится на шею какая-нибудь вертихвостка, - все при этом дружно закивали набитыми ртами.

    - Да у него девушка есть, не переживайте. В Киеве учится, на медицинском, пришла на помощь мама, дабы прекратить ненужные разговоры.

    - Это зачем так далеко. Того гляди Украина другим государством станет.

    - Каким другим?

    - Да вот таким. Прибалтика почти откололась и Украина уже заявила о государственном суверенитете , - забурчал батин лучший друг – Владимир Картавый, разговор тут же перешёл на политические темы и на дефицит обычных вещей и продуктов.

    В воскресенье за обедом мама перемигнулась за столом с отцом и спросила:

    - Сынок, делать то что дальше будешь.

    - Как что. Пойду работать в автошколу и заочно в институт, в хабаровский «политен» на факультет ДВС.  Четыре года сидеть на вашей шее не собираюсь.

    Утром в понедельник Стас поехал в военкомат, можно было и в гражданке, но решил потом заехать в автошколу в форме. К окошку с табличкой –«Постановка на учет военнослужащих запаса» всего два человека.. Вот и его очередь подошла. Сотрудница военкомата, средних лет женщина с невыразительными чертами лица (такую попросят описать, так через пять минут и не вспомнишь) взяла военный билет и учетно-послужную карточку. Долго что-то заполняла, а затем вернула военный билет с вложенным в него красным листком.

    - Это мобилизационное предписание. Сборный пункт – клуб рыбзавода. При смене места проживания – немедленно сообщить, чтобы посыльные зазря не бегали. А эту справку отдадите в паспортный стол милиции – для получения паспорта.

   В автошколе преподаватели встретили его с радостью. Хлопали по плечам, жали руку. Расспрашивали. Привлеченный шумом в коридор вышел сам начальник автошколы.

    - Гузенков, почему не заходишь.  Давно тебя жду, проходи не стесняйся.  Надеюсь, вернешься к нам. Тем более с такой армейской подготовкой. Где так загорел, если  не секрет.

    - Не секрет – Камрань во Вьетнаме, Дахлак в Эфиопии.

    - Какой черт тебя туда занес. Короче – три дня отдыха и приходи.

    - Да я еще в паспортный стол не ходил,  когда еще сделают паспорт.

     - Я позвоню, сделают быстро.  

     Конечно он по приезду отправил Оксане телеграмму, написал обстоятельное письмо, а затем вызвал на переговоры, но напрасно прождал два часа на переговорном пункте. Вот ведь какая вредная и продолжал отправлять каждую неделю коротенькое  письмо. Но ответа так и не получил, а затем сразу после нового года конверт вернулся с отметкой, что адресат выбыл. Решил, что летом слетает хоть на пару дней и во всем разберется. Билет даже взял на конец августа. Но тут грянул путч и Стас решил, что ехать в неизвестность не стоит. Не хотелось, чтобы  у мамы появилась еще одна седая прядь. А когда всё улеглось, он взял неделю отпуска за свой счет  и слетал в Киев. В университете заявили, что Оксана забрала документы после зимней сессии, он бросился в Севастополь, но в квартире жили чужие люди, заявившие что бывшие хозяева уехали на ПМЖ в Израиль. Это был удар ниже пояса. Стасу показалось на какое-то время, что мир сошёл с ума. Как добрался до гостиницы – он не помнил.

    А затем грянули лихие 90-е. Приходилось  просто выживать, после работы в автошколе шёл таксовать – ведь на сессии в Хабаровске комнату надо снимать и что-то есть. На одной картошке и квашенной капусте из дома не проживешь. Заработанная в армии тысяча рублей в одно мгновение превратилось в сто.

    Институт он закончил, даже получил диплом с отличием и… положил его на полку. Знакомые предложили поработать в Канаде.. Почему бы и нет. Почти год мотался на границе с Аляской, перевозя по зимнику разные грузы – от жилых модулей вахтового поселка до пролетов нефтяных вышек. Затем вернулся домой. Есть такая поговорка – время лечит. Надеюсь все пройдет.

                                                Эпилог

      Несмотря на все потуги и усилия  партийно-административной верхушки СССР - от попытки создать новую идеологию, поставив себе на службу жуткий коктейль из библейских заповедей, магических заговоров колдунов и экстрасенсов до подавления признаков сепаратизма подразделениями спецназа - огромная социалистическая империя стала разваливаться.

     И это несмотря на то, что на референдуме большинство населения высказалось за сохранение СССР. Руководители РСФСР, Белоруссии и Украины решили по другому и, подписав в Беловежской пуще сепаратное соглашение, поставило на народном волеизъявлении жирный крест.

     Развал оказался не таким уж безболезненным, ударив в основном по так называемому русскоязычному населению. Где-то их просто объявили не гражданами, и стали выдавливать с чисто прибалтийской педантичностью, а где и просто выкидывали из квартир, а порой и просто вырезали целые семьи. И потянулись эшелоны обездоленных на Русь.

    А как же Ковчег завета? Скорее всего, он так и оставался в одном из храмов Лалибеллы. На одном из форумов в 2014 году появились сообщения, что в 2014 году в окрестностях Аксума с двух вертолётов без опознавательных знаков высадилась группа неизвестных, они применили усыпляющий газ для нейтрализации эфиопских священников, за час прорыли тоннель и добрались до Ковчега Завета. Затем убыли на своих вертолётах с реликвией.

Верить этому или не верить?

Шевченко Владимир Владимирович, майор МО РФ запаса, майор таможенной службы в отставке

г. Биробиджан, ЕАО