НЕБО В ТОТ ДЕНЬ БЫЛО ГОЛУБОЕ

 Честь. Долг. Отечество.

Полковник  в отставке Владимир Васильевич  Авдеев  - человек умудренный богатым жизненным опытом, много потрудившийся и много повидавший на своем веку. Он –  коммуникабелен, тактичен и  обязателен.

Рассказывает о себе и товарищах, с которыми прослужил  на границе  не один десяток лет, нестандартно и увлеченно. В его повествовании чувствуются  не только нотки грусти о прошедших годах, но и гордость за свою принадлежность к  пограничным войскам.

 - Оглядываясь на прожитые годы, осмысливая былое,- подчеркивает  ветеран,- начинаешь более объективно  оценивать то хорошее и плохое, чем мы жили, что делали. Правильно ли поступали, в чем ошибались, во что верили.       Взвешивая прожитое на весах времени, понимаешь, что жизнь прожита не зря – и в советское время, и в постсоветское, и в перестроечный период. Да и в нынешние реформаторские годы. 

Возможно, в чем-то я заблуждаюсь. Но то, что говорю, искренне. Лукавить не в моих правилах. Всю свою сознательную жизнь, вплоть до выхода на пенсию,   посвятил  пограничной авиации.

Первый раз  со старшим лейтенантом Авдеевым  я познакомился много лет назад в одной из журналистских командировок. Было это, как говорится, на лету, мимоходом. По заданию редакции мне надо было написать материал об участии  наших вертолетчиков  в  спасении жителей приграничного села от наводнения.   Владимир Васильевич тогда, всего вероятнее, меня даже и не выделил  из группы журналистов, которые  в то время бойко    освещали эту тему. Потом  мы не раз с ним встречались на  территории летной части,  в  которой  он служил, затем в управлении Дальневосточного пограничного округа, где он занимал  уже должность командующего авиацией. Но написать о нем  материал в газету  всякий раз  не удавалось. Авдеев тактично уклонялся от беседы. И  только, будучи на пенсии, накануне своего очередного юбилея, сдался:

 -Хорошо, побеседуем, - сказал он,- может, моя биография когда-нибудь и пригодится внукам…

Не просто вспоминать жизнь. С личной точки зрения многое сейчас кажется   заурядным и обыденным, не представляющим особого интереса. Так стоит ли ворошить прошлое? Надо ли?  Какой в этом резон? К счастью, эти рассуждения  не  для  Владимира Васильевича. Ему есть что рассказать.

...  С пограничных застав поступили тревожные известия о надвигающемся наводнении. Проливные дожди и многокилометровый ледяной затор подняли уровень Амура на несколько метров. И вода рванула на левобережье,  подтопляя поля,   заливая постройки. Два звена вертолетов глубокой ночью подняли по тревоге. Пилоты собрались в классе летной подготовки. Через плечо соседа  старший лейтенант Авдеев увидел, как  комэск водит карандашом по списку  командиров экипажей, делая какие-то пометки.

- Хотя бы наш  вертолет не вычеркнул с полетов,- забеспокоился молодой летчик, - а то когда еще появится возможность  испытать себя в экстремальной обстановке? Не часто ведь такое случается.
Подполковник  поставил крестики против фамилий Скрылева,  Замараева, Беляка. Дойдя до  Авдеева, на секунду  задумался, но тут же уверенно  обвел ее карандашом и поднял стрелкой к отмеченной уже  тройке офицеров. В  них  он был уверен, как в себе: не подведут.

Утро пришло промозглое и серое. Дождь перестал хлестать, но вот мелкая водяная пыль продолжала  сеяться  сквозь низкие тучи. И все же надо было срочно вылетать на задание.

Винтокрылые машины  пограничников появились над селом, когда уже крайние дома   залило по окна. Люди, забравшись на крыши построек, отчаянно махали руками.   «Вертушка»  старшего лейтенанта Авдеева первой коснулась земли. Это был огород на пригорке, единственно пригодное для посадки место.  Быстро разобрали изгородь и еще две  машины втиснулись на клочок суши, едва не задевая друг друга винтами. Начались трудные часы спасательных работ.  Двадцать, тридцать минут и вертолеты, загрузившись людьми, взяли  курс на безопасное место. В иллюминатор хорошо было видно, как по низине в мутной воде плывут  сараи, домашний скарб, дачные домики. Картина  не для слабонервных.

В этот день Авдеев сделал несколько  вылетов. Но отдохнуть  так и не пришлось. Поступила новая вводная. Необходимо было загрузиться горючим и срочно вылететь в  заданный район. Смеркалось. Видимость едва отвечала  полетному минимуму – вокруг только размытые силуэты. Особым внутренним чутьем угадывал летчик  маршрут.  Вот вертолет сделал круг, снизился, и  из тумана  вынырнули дома, огороды. Владимир Васильевич закусил губу:

-Спокойнее, спокойнее, главное сейчас держать  полные обороты несущего винта…
Шасси плавно вдавились в сырую землю. К  приземлившейся машине бежали люди.
Более 500 человек спасли  тогда вертолетчики. В невероятно сложной обстановке они совершили сто двадцать вылетов в зону бедствия. Более тридцати  из них  сделал старший лейтенант  Владимир  Авдеев.

Родился  мой герой на Смоленщине, в простой деревенской семье. Отец плотничал, мать работала в полеводческой бригаде. Жили трудно. Ведь кроме него в доме  подрастали  еще двое детей  и все – мал- мала меньше. Так что с юных лет Володе приходилось не только присматривать за братом и сестренкой, но и помогать во всем родителям по хозяйству.

После окончания  средней школы  до призыва в армию оставался год.  Стал вопрос, куда пойти учиться дальше. На семейном совете решили, что он поедет в  Омск, к тетке по материнской линии. Там будет поступать в автодорожный институт. Как-никак имеет  права шофера 3 класса и разряд автослесаря. (Тогда одиннадцатиклассников не выпускали из учебного заведения без  рабочих специальностей).
Как только Авдеев прописался в Омске, сразу пришла повестка  из военкомата.
Юноша терялся в догадках. Что бы это значило?  Вопрос разрешился сам собой, когда встретился с военкомом. Оказалось, шел отбор молодых ребят  для учебы.
в авиационном центре  местного ДОСААФа. Не задумываясь, согласился.

Учеба в  автодорожном подождет, - подумал юноша, - а вот стать летчиком – не каждому предложат. И потом -  небо манило с детства.

Медицинскую комиссию прошел без проблем, стал курсантом. Время учебы пролетело незаметно. Юноша освоил несколько типов спортивных самолетов, стал одним из лучших пилотов авиационного учебного центра. Об этом красноречиво говорит выпускная  характеристика. Вот строчки из этого документа:
- Курсант Владимир Авдеев за период обучения твердо изучил теоретические дисциплины, всегда старательно готовился к каждому полету. Летную программу усвоил на «отлично». В воздухе провел 40 часов 50 минут, способен в форс-мажорной обстановке принять верное решение. Среди товарищей пользуется заслуженным авторитетом…»

Каждому человеку предопределен свой жизненный путь. И если кому-то захочется произвольно изменить свою судьбу, это вряд ли получится. В этом твердо убежден Владимир Васильевич. Он поведал следующую историю.

- После окончания Омского  учебно-авиационного центра ДОСААФ у меня, как говорится, была  прямая дорога в любое Высшее военно-авиационное училище летчиков. Этой возможностью я, конечно, воспользовался. Выбрал город Армавир. Там готовили пилотов для войск ПВО. Но вот беда: на первой же медицинской комиссии меня срезали. Признали хроническую ангину, которой, кстати, никогда не болел. Просто накануне съел несколько порций мороженого. Естественно, горло алело, как пионерский галстук. Так я снова оказался в Омске.

Устроился на завод кислородного машиностроения слесарем. Через полгода  снова пришла  мне повестка. Ну, думаю, пора собирать вещмешок в ряды Советской армии. Но не тут-то было. Опять предложили  учебно-авиационный центр ДОСААФ, но уже в Новосибирске. Там  недобор курсантов случился. А у меня  уже кое - какой опыт. К сожалению,   он там мне  не очень пригодился. Ведь  готовили  в Новосибирске летчиков на винтокрылые машины. Проучился  около года. По окончании  курсов  каждому из нас   присвоили воинское звание младший лейтенант и выдали удостоверение летчиков  на МИ-1  третьего класса.

Всё. От армии откосил, радостно думал я, - возвращаясь обратно в Омск. Опять вернулся на завод. Там проработал почти три года. Стал бригадиром, уважаемым человеком в рабочем коллективе.
После известных Даманских событий на дальневосточной границе меня, как офицера запаса, срочно призвали в  армию.  Место службы определили - Хабаровск, в  пограничную авиационную часть летчиком- штурманом  на МИ-4.

Всякий примеряет мундир по себе. Если не по росту, лучше не надевай, посмеются. Ответственность тоже не всем по плечу. Она вырастает с человеком. Авдеев  один из первых в эскадрильи, из числа молодых  летчиков-штурманов, освоился на новом месте, обрел настоящих друзей в лице старших товарищей, что называется, по крупицам стал перенимать у них опыт. А поучиться было чему. У каждого – чуть ли  не по тысяче часов налета, у многих - значки  летчиков первого класса.

- Дальневосточная граница  с ее сложным рельефом  всегда требует от  пилота высокого мастерства, выдержки, умения в нужный момент принять единственно верное решение,- любил наставлять  стажера Авдеева капитан Беляк,- а то ведь как бывает: нарушитель обычно придерживается погодных условий отрицательных. Соответственно, и  мы должны  уметь, если потребуется, пилотировать в экстремальной обстановке. Не лыком  шиты!…»
На этой фразе офицер хитро улыбался.  А у  молодого летчика в это время на  душе «скребли кошки»: не всегда  командир  доверял ему управление машиной в сложных погодных условиях. Больше присматривался.

Вторые сутки из-за непогоды экипаж капитана Беляка не выпускали на границу.
В бревенчатом аэродромном домике было надымлено: авиамеханик попытался  было затопить печь, не получилось.
-Дожди, как долги,- шутил командир,- пока расплатишься – наплачешься.
Больше суток течет с небес, Бог знает, когда все кончится. Другому сиди да сиди, а  мне нельзя, в отпуск пора идти. А как уехать, если не «провозил»  положенные часы стажера  Авдеева по  границе, не ознакомил с местностью и необходимыми ориентирами?
Ведь  места  у нас  трудные: сопки, тайга. Пойдешь на вынужденную, негде шасси притулить, разве что на марь. Мягко, да не взлетишь потом.

Молодой офицер жадно   ловил каждое слово старшего товарища, старался  во всем  ему подражать. Знал: капитан Беляк - опытнейший пилот в части, и у него есть чему поучиться.
По жизни Владимир Авдеев  оптимист, с юморинкой в характере.  Если  начнет что-то делать, - обязательно доведет задуманное до конца. Станет говорить – пересмешник и жизнелюб.
- Закон бутерброда знаете? - говорит он старшему товарищу.  - Как  ни упадёт, все маслом вниз… Тут самое время  не раскиснуть, мол, судьба. Но этот же бутерброд  и на лету можно подхватить, только не зевай…
Наставник улыбается: «Это уж точно. У нас  растеряться – самое последнее дело..»

Задребезжала  полевая коробка телефона.
-Что? - Пилотам - пограничникам  в порядке исключения… Всегда готовы. Есть! Как учили.
Лётчики    всё поняли с полуслова. Гуськом потянулись к вертолету. Капитан Беляк -последним. Сколько таких полетов у него на счету? Особенно трудно летать, когда низкая облачность и надо все время «прижиматься» к земле. Даешь полные обороты, и мотор надрывно гудит, пересиливая падение…

Командир обернулся. Сопки вокруг   плотно обложены тучами. И только над перевалом окно. Про себя отметил: «Надо спешить!»
Окно над перевалом не успело затянуться, и они прошли. На борту  - почта на отдаленные заставы и срочный груз. Командир экипажа – на правом сиденье, на месте штурмана. Когда проходили перевал, Беляк  коротко бросил Авдееву:

-Здесь только полный газ, запоминай….
Командир собран, по-особенному внимателен. Вертолет пошел над распадком и командир весело:

-Теперь до самой заставы, как по бетонке…Смотри, в жаркую погоду взлетать здесь трудно: воздух  разряжен…

Встречать « вертушку» высыпал весь личный состав заставы, не занятый по службе.
-Как вам удалось вслед за дождем? С соседнего подразделения звонили, что там нелетная погода. Туман…
Винт не останавливали.  Почту  выгрузили и снова  легли на курс.  Весь маршрут  прошли в сложных метеорологических условиях. В те дни  ни одна машина не  взлетала с гражданского аэродрома. Звонили с районов, когда прибудут вертолеты. Диспетчер  односложно отвечал: нелетная погода. В телефоне досадливо крякали: «Для вас нельзя, а пограничники летают, вроде как погоду за собой возят…»

Передо мной послужной список полковника в отставке Владимира Васильевича Авдеева. Чем он интересен? Прежде всего тем, что с первого и до последнего дня он служил  только  на дальневосточной границе. За 27  календарных лет прошел путь от младшего лейтенанта – летчика- штурмана вертолета  Ми-4 до полковника – командующего авиацией Краснознамённого Дальневосточного пограничного округа. Не всякому   выпадает такой карьерный рост. Успех  в первую очередь сопутствует, целеустремленным, настойчивым, ответственным людям.  Талантливым организаторам, людям, не боящимся трудностей, способным в  нужную минуту взять на себя основную тяжесть сегодняшних проблем.

Авдеев – из числа таких  офицеров.
Когда в начале 90-х  в пограничных войсках начался процесс реформирования, Владимир Васильевич  уже занимал  высокую должность. Время  то было политизированное, трудное. Гласность и демократизация, новая концепция охраны государственной границы.  Тогда  были упразднены погранзоны, стали создаваться дополнительные пункты пропуска через кордон. Наряду со  «срочниками»   на заставы и в подразделения стали приходить военнослужащие по  контракту. Вроде бы  все соответствовало духу времени, тем не менее, положение дел на границе оставляло желать лучшего. Из-за хронического недофинансирования  в округе не хватало горючего, машин, строительных материалов… А из-за проблем с призывом многие заставы не были в должной мере укомплектованы личным составом. Случалось, в зимнее время  самим офицерам приходилось заступать на дежурства в котельные, чтобы не разморозить жилые дома, подменять личный состав в других видах пограничных нарядов.

Нелегко приходилось и авиационным подразделениям. Не было денег на содержание  авиапарка, не хватало запчастей, керосина, продовольствия.  Особенно страдали молодые летчики.   Они  месяцами  не поднимались в воздух, с нетерпением ожидая, когда в части появится вожделенное горючее. Полковник  Авдеев предпринимал неимоверные усилия, чтобы окружная пограничная авиация оставалась боеспособной. В прямом смысле слова,  «выбивал» необходимые материальные средства, строго следил за учебой летного состава, дисциплиной, заботился о моральном состоянии пограничников.

- Если кто-то думает, что служба в Управлении войск округа – это, образно говоря, теплое место, сильно ошибается, - говорит ветеран. - Это прежде всего колоссальная  психологическая и физическая нагрузка, высочайшая ответственность. Кроме широкого кругозора здесь  требуются  разносторонние  военные знания,  опыт, скажу больше, - командирская  воля в принятии того или иного решения. Помню, одно время  в авиационных подразделениях  было совсем худо с топливом. С этой проблемой пошел к генералу.
-  А вы  заключайте контракты с торговыми организациями на перевозку грузов, сами  зарабатывайте деньги,-  поучал  он Владимира Васильевича. - Добро сверху  дано…

Клиенты  нашлись  быстро. Но не пошел Авдеев ни на какие коммерческие сделки. Не свойственно пограничной авиации заниматься подобным. И потом: уж очень тонкая здесь просматривалась грань между дозволенным и противозаконным.  В правильности выбранной позиции Владимир Васильевич скоро убедился, когда узнал, что несколько его знакомых летчиков из Советской Армии попали под суд за контрабандные перевозки морепродуктов.

Есть в биографии отставного полковника страницы, которые тесно связаны с командировками в «горячие» точки. Одна из них – Афганистан. Горячее дыхание этой страны он  впервые ощутил в кабинете начальника войск округа в середине восьмидесятых. В ходе  короткой беседы с генералом понял:   ему предстоит командировка в горную страну. В голову назойливо полезли мысли одна мрачнее другой. Но он их  тут же   отметал в сторону, стыдясь  минутной слабости. В его части уже несколько летчиков побывали  в тех местах.  Ничего,  вернулись живыми, здоровыми. Согласился без уговоров. Он же боевой летчик.

Первые впечатления по прибытию на место оказались малоприятными. Эскадрилья прощалась со своим боевым товарищем, погибшим при проведении очередной операции по уничтожению базы боевиков. Обстановка  -  гнетущая. 

Прошло несколько дней. Настроение улучшилось,  Авдеев продолжил изучение района предстоящих  боевых действий, готовился  к выполнению задания. Через неделю вылетел на рекогносцировку местности. Пейзаж удручал. Вокруг горы и горы. Они  затрудняли ориентирование. Особенно в  сумерках. Тем не менее, Владимир Васильевич быстро освоился на новом месте.  Вел воздушную разведку, обнаруживал огневые точки противника,  определял состояния перевалов, троп, по которым возможна передислокация душманов, занимался переброской  десантно-штурмовых подразделений в нужное место.

…Ущелье Калай  Куф представляло собой узкую долину вдоль горной реки. Всего метров восемьсот открытой местности, где есть лишь небольшой лесок, мельница на реке, да каменный мост через нее. А на вершине гор – снег, белый до слепоты. Ущелье – единственное место, по которому можно пройти. Кругом лишь вьючные тропы - накатанная дорога душманов для перевозки оружия и боеприпасов.

Накануне наши «вертушки» произвели разведку. Быть может, именно это обстоятельство и рассекретило операцию. А, может, главарь местной группировки имел сильных осведомителей. Трудно сказать. Но только наших пограничников там уже ждали.  На помощь были  вызваны вертолеты, один из которых пилотировал  майор Авдеев.  Снизившись до безопасной высоты, он четко увидел на дне ущелья более полусотни «духов», которые, заняв выгодную позицию, вели интенсивный огонь по  нашей бронеколонне.

Секунды - на принятие решения. Открыл огонь из всего бортового оружия. Воздушную атаку поддержали и  товарищи. Сколько длился бой, не заметил. Он несколько раз заходил на цель, стрелял, стрелял, стрелял, пока не закончились боеприпасы.  В базу звено вертолетов  вернулось без потерь. Об  эффективности  «духов»  Авдеев смог судить уже потом, когда  приземлился. В его машине насчитали более десятка пробоин.
…В конце сентября  командованием проводилась операция  по эвакуации полутора десятка пограничников, заблокированных «духами»  в высокогорье. Майор Владимир Авдеев с напарником вылетел на задание.

Кто был в Афгане, знает, как буквально молились «на вертушки» наши бойцы. Это огневая поддержка, это боеприпасы и продовольствие, это, зачастую, единственное спасение.
Сделав разворот, вертолеты зашли на боевой курс. Через полминуты земля вздрогнула, покрываясь волнами огня, гари и вздернутых к небесам осколков металла и камня, не давая почти ни единого шанса на жизнь тем, кто был там, внизу. Путь к спасению пограничников был открыт. 

Потом были командировки в другие «горячие» точки, но уже в нашей стране. Всюду  Владимир Авдеев показывал себя, как высококлассный пилот, для которого любая задача по плечу. Об этом красноречиво говорят многие  государственные награды на его полковничьем кителе.

Владимир Васильевич – прозаик  в мыслях и действиях. Он воспринимает жизнь такой, какая она есть, не фантазирует, не строит для себя и для других  несбыточных планов, не пускается в домыслы, а старается объективно вникнуть в сложившуюся обстановку, а затем принять необходимое решение. Поэтому я  както спросил ветерана:

- Не многовато ли сорок лет на Дальнем Востоке? Неужели не было возможности поменять место службы? 

- Нет, конечно.  Жизнь так сложилась. А предложения были, и не раз, перебраться в другие места, с более приятным климатом. К сожалению, всегда случались какие-то  обстоятельства:  то начальство не отпускало, то должность не устраивала. А когда дети подросли,  я уже и сам не захотели менять место службы. Семья из пяти человек  прочным якорем привязала к Хабаровску.  Да и сам   со временем полюбил этот край с его сопками, величавым Амуром, дальневосточным багульником.

После увольнения в запас ветеран полтора десятка лет проработал на различных руководящих  должностях  в народном хозяйстве  края и только недавно оставил работу.

Но есть чем гордиться ветерану: он воспитал не одну сотню молодых  пилотов, настоящих защитников рубежей Родины. Не порывает отставной полковник  связей с нынешним поколением сотрудников дальневосточной границы. Регулярно бывает в подразделениях Пограничного управления по Хабаровскому краю и ЕАО, выступает перед личным составом.

- Так должно быть, -  говорит ветеран. -  Граница научила меня многому: преодолению трудностей, коллективизму, армейской дружбе, которую  пронес через всю жизнь.

Владимир Карташев.
Фото Андрея Бичурова