Победный май он встретил в Берлине

«Опять весна на белом свете, бери шинель, пойдём домой». Помните эти пронзительные слова из популярной песни?

Опять весна. Снова весь наш народ отмечает День Победы, как всенародный праздник. Порой, кажется, что Великая Отечественная война была совсем недавно, хотя прошло уже 65 лет со Дня Победы.

Постарели те пареньки и девчонки, что добровольцами шли на защиту Отечества. Время необратимо и возраст своё берёт. Даже их дети, родившиеся накануне и после окончания войны, уже стали пенсионерами.

Почему же возникает чувство, что война была не так давно? Видимо, потому, что ещё с нами её участники и каждый из них является её живым свидетелем . Казалось бы, целая жизнь прожита с Победного Мая, а они помнят всё до мельчайших подробностей: номера своих частей, имя каждого, с кем шли в бой, с кем делили кусок хлеба, и даже кое-кто помнит, как сиживали на ГУБе за все свои молодецкие проказы (ведь им было тогда по 18-19 лет или чуть больше - меньше). И как дрались с врагами и брали высоты и города, тоже помнят. И как друзей теряли…Разными дорогами и тропами войны они шли к победе.

Им всем в торжественной обстановке были вручены юбилейные медали в честь 65-летия Победы. Но как бы ни сложилась их послевоенная судьба, память о кровопролитных боях и походах для них свята.

Предлагаю вам, дорогие читатели, воспоминания ветеранов, которые май 1945 года встретили в Берлине.

БАЛАБАНОВ БОРИС АЛЕКСАНДРОВИЧ Ветеран Великой Отечественной войны, энергичный, общительный, подтянутый. Несмотря на приличный возраст и первую группу инвалидности, стариком его назвать невозможно. Замечательный рассказчик, юморист и оптимист. В годы войныс 1943 по 1945 г находился в действующей армии, сапёр, кавалер четырёх орденов – орден «Славы» 3 степени, два ордена «Красной Звезды», орден «Великой Отечественной войны» 1 степени и многих других наград, председатель совета ветеранов Берлинской операции. В Хабаровске их осталось в живых всего 26 человек.

- Борис Александрович, Вы помните начало Вашего участия в Великой Отечественной войне?

- Конечно, помню. Я родился вноябре 1923 года. Когда началась война, мне было семнадцать с половиной лет, восемнадцать исполнилось только в ноябре. В январе 1942 года был призван в армию. Попал служить в 36-й отдельный стрелковый батальон, располагавшийся тогда в районе Красной речки. Теперь это войсковая часть 86740, которую и по сей день я считаю родной и не теряю с нею связь.

Очень приятно, что служат там такие же замечательные ребята, как и тогда, в 1942 году. Я помню многих из них, а особенно своего первого командира роты Загидулина,который преподавал нам, молодым бойцам, азы военной науки. Затем я был направлен в 970-й стрелковый полк, который дислоцировался на станции Хор.

Там мы прошли подготовку по всем видам стрелкового боя и в декабре 1942 года были отправлены на фронт. В составе маршевых рот в эшелоне, состоявшем из сорока двухосных вагонов, нас отправили на запад. Перед отправкой на фронт из Хабаровска нас одели в новое обмундирование: выдали шапки-ушанки, белые полушубки, валенки,меховые рукавицы, ватники, байковое и хлопчатобумажное нижнее бельё и портянки.

На 21-й день нашего путешествия мы, довольно помятые и закопченные после долгого пути,прибыли в Москву. Здесь нам объявили, что мы поступаем в резерв и направляемся в Тюмень в школу младших командиров. Занимались в школе по укороченной программе.

После окончания учёбы в звании сержанта я был направлен на Калининский фронт – в 386 стрелковый полк 178-й стрелковой дивизии 21 общевойсковой армии.

-По каким дорогам войны Вам пришлось прошагать?

-Дорог было много. Начал на Калининском фронте. Бои были недолгие. В феврале 1944 года прибыли в Ленинград, где простояли до мая. После пополнения наш полк был направлен на Выборгское направление. 7 июня 1944 года получил первое ранение под Выборгом. А ситуация была такова. Нашу колонну на открытой местности обстреляли из миномётов. Чтобы отвлечь врага и сохранить полк, был дан приказ - первому взводу выдвинуться в лобовую атаку в сопровождении танка Т-34 и принять огонь на себя. Танк вскоре был подбит. Во взводе было 39 человек. Бой длился два с половиной часа. К концу боя нас осталось только двое - я и старший лейтенант Коноваленко. Оба мы были тяжело ранены. Он получил тяжёлое осколочное ранение в живот, я осколочное ранение в голову. остальные 37 воинов погибли. Отвлечение огня "на себя" дало возможность полку обойти и уничтожить миномётный батальон противника. Я и старший лейтенант Коноваленко были отправлены в Ленинградский эвакогоспиталь.

Потом были бои на Ленинградском, Первом Белорусском фронтах. В июле 1944 года после форсирования Чудского озера высадились в Тарту, затем с боями пробивались на Таллин. 22 октября освободили Эстонию. В этот день я снова был ранен. Поскольку ранение не было тяжёлымс, я остался в строю. Много мы, солдаты, протопали по дорогам Прибалтики...Боёв сильных не было, кроме Таллина, откуда немцы не успели уйти. Они уже знали, что войну проиграли,-так говорили пленные. В Прибалтике мы пробыли до 22 декабря 1944 года, прошли все населённые пункты с задачей - не оставлять ни одного необезвреженного снаряда.

Дальше участвовал в боях за Варшаву, за Зееловские высоты, в битве за Берлин.

-Борис Александрович, а что это за байка про Вас ходит, будто Вы сбили вражеский самолёт из рогатки?

-На границе Эстонии и Латвии нас немного попугали немецкие самолёты. Только наша колонна вышла на поляну из леса, как услышали крики: "Воздух!" Это значити, что летят немецкие самолёты. Как я уже говорил, я был ранен в ногу - кость не задело, а были повреждены мягкие ткани. Идти было трудновато, поэтому я с возчиком ехал на повозке, замыкающей колонну, на которой лежал сапёрный инвентарь, а также боеприпасы и два ПТРа (противотанковые ружья). Самолёты летели вдоль дороги навстречу нам. После сигнала «воздух», вся колонна рассеялась по сторонам дороги. Возчик был опытным солдатом, на фронте с первых дней войны, ему было 55 лет. Он и остальные возчики, которые были впереди нас, оставались у повозок. Я бы, наверняка, тоже убежал, но свежая рана на ноге не позволяла делать резких движений. Самолётов оказалось три, летели они один за другим на малой высоте, и первый стал пикировать над колонной,приближаясь к нам. Мы с возчиком моментом сообразили, что нужно воспользоваться пэтээром. Я мигом скатился с повозки, возчик сдвинул ПТР, лёг под ствол для удобства наведения цели. Я загнал патрон в патронник и по направлению к снижающемуся самолёту успел произвести выстрел. Выстрел был удачным – попал, видимо, в пилота, так как ни дыма,ни огня не было. Самолёт пролетел метров 400-450 и упал позади нашей повозки. Взрыв был мощный. За этот выстрел «из рогатки» (ПТР был похож на рогатку) я был представлен к ордену Славы 3-ей степени, который мне был вручён аж в 1946 году. Возчик удостоен медали «За отвагу».

- Ваша военная специальность – сапёр?

- Да, во всех воинских частях я был сапёром. Работа сапёра – это всегда на передовой. По характеру я был шустрый, но сапёрное дело требовало особой осторожности, терпения и аккуратности. Недаром говорят, что сапёр ошибается лишь один раз. Как видите – не ошибся. Из 127 бойцов нашей сапёрной роты до Берлина дошло только 7сапёров. В этом деле главное – готовиться к операции тщательно,продумывать всё до мелочей, действовать по обстановке, не теряться в любой ситуации.

- Чем приходилось заниматься сапёрам?

-На войне сапёры нужны были всем. Сапёры вообще привыкли ходить рядом со смертью. Мы работали по обезвреживанию мин, неразорвавшихся снарядов и авиабомб. В данное время припомнить трудно, в каких полках мы ни побывали. Мины противопехотные, мины противотанковые… Очень много немцы их ставили. Особенно в Эстонии, Латвии. И со снарядами, неразорвавшимися, сапёры работали. Одни прямо на месте обезвреживали, другие в кучку собирали,потом подрывали. Был среди нас сержант Юсупов с Сахалина. Я и сейчас вижу его как живого. Он организовывал сбор неразорвавшихся снарядов в кучи по 2-2,5 кубометра. А потом, с расстояния 100 -150 метров он стрелял из ПТРа в эту кучу, а мы все были в укрытии. Или закладывали пару шашек с бикфордовым шнуром метров 10-15 и поджигали. И бежишь,что есть сил в укрытие. После взрыва верхушки деревьев,как ножом срезаны, а земля под ногами колышется, как после землетрясения. Бывали авиабомбы с человеческий рост, несли их 6-8 человек. Несёшь такую штуку и думаешь,как бы кто не оступился.

-Было ли страшно?

-Конечно, особенно, когда под градом пуль и снарядов резал проходы в колючей проволоке, полз по минным полям. Но страх следовало перебороть,иначе как с трясущимися руками к разминированию снаряда подступиться. Работы этой и всякой другой было много, ведь сапёры всё время были на передовой, впереди пехотыи любых других наступающих войск. За свои военные годы я разминировал более 500 мин.

- Расскажите об участии в штурме Берлина .

- Я горжусь тем, что являюсь прямым участником штурма и взятия Берлина. Как штурмовали Берлин? Эта картина сегодня во всех подробностях стоит в моей памяти. По своей любопытности я жадно и неторопливо заносил в свой дневник,который я вёл на фронте, всё, что видел и слышал. Перед самым Берлином был штурм Зееловских высот. Здесь,скажу я вам, без преувеличений страшно было.

Представьте себе,комдив приказал ночью резать проволоку фашистских ограждений.Страшно было потому, что это была верная смерть. У фашистов позиции здесь были очень выгодными. Никто бы не смог уйти живым из-под этой проволоки. Отменил этотприказ маршал Жуков. Он дал команду рушить заграждения с помощью артиллерии и танков. Вместе с танками пошли и мы. Шестнадцатого апреля высота была взята.

Штурм Берлина – это было что-то немыслимое: орудия били прямой наводкой и многоэтажные здания складывались и оседали, как карточные домики. Гитлеровцы перегородили улицы города баррикадами, залили водой все канавы и рвы, на пригородных дорогах устроили лесные завалы, повсюду вырыли траншеи, закладывали мины. Несмотьря на это, по всем дорогам-магистральным, шоссейным, просёлочным - двигались к Берлину колонны наших войск, машин, пушек и танков.на кузовах, на броне,на стволах орудий было написано краской, мелом:"Даёшь Берлин!" Тут же шли дивизионные обозы. Ездовые подгоняли коней. Торопились.

Чем теснее сжималось кольцо вокруг Берлина, чем быстрее приближались к центру города, тем отчаяннее становилось сопротивление. Если раньше горжане вывешивали в окнах белые простыни в знак капитуляции, то теперь большие дома огрызались всеми этажами, чердаками и подвалами.Каждый метр Берлина простреливался во всех направлениях автоматчиками и пулемётным огнём,и своеобразный свистящий звук стоял на улицах и площадях.

Немцы,отступая, готовясь к последней схватке, минировали каждый дом. Они готовы были взорвать город вместе со всем его населением.Наши не дали. Сапёры работали без отдыха. Сапёры к пехоте были приписаны. Вначале раминировали, а потом уже брали улицы и дома.

Непосредственный штурм Берлина начался 30 апреля во второй половине дня. Взят был Берлин 2 мая 1945 года. А 8 мая представители немецкого главного командования подписали акт о полной и безоговорочной капитуляции.

В ночь с 8 на 9 мая наши в Берлине праздновали Победу! Но со мной случился конфуз. Накануне я поменялся сапогами с пленным немецким генералом. И не потому, что мои сапоги были хуже.Мои-то были, хоть куда. Но то ж генеральские! Ну, как отказаться от такого шика молодому хлопцу? Хорошо, что инициировал обмен сам пленный генерал, а то было бы мне. Мне и так чуть мародёрство ни пришили. С этим у нас строго было. Хорошо, что разобрались. Но меня, победителя, всё-таки посадили 3 мая в немецкую тюрьму на 15 суток (там гауптвахта наша располагалась). Праздника,так сказать, лишили. Зато джомой я в генеральских сапогах вернулся!

Мне посчастливилось отпраздновать нашу Победу в Москве. 24 июня 1945 года в составе Первого Украинского фронта я был участником Парада Победы на Красной площади. А позже, 9 мая 1955 года в связи с 10 летием Победы участвовал в Параде на Красной площади второй раз.

-Среди Ваших нагнрад четыре ордена. Орден Славы Вы получили за сбитый "из рогатки" самолёт. А отстальные?

-Два ордена "Красной Звезды", один - за сражение под Выборгом,второй - за Берлинское сражение.Орден "Отечественной войны" 1-й степени я получил после войны.

-Борис Александрович, Вы - человек общительный, у Вас, наверное, было много фронтовых товарищей. А был ли у Вас настоящий фронтовой друг?

-Да, был. На фронте я подружился со старшим сержантом Михаилом Элдештейном, у которого на глазах немцы всю семью расстреляли. Родом он был из Гомеля. Очень хороший парень, умница и человек надёжный. С ним было очень интересно, казалось, не было такой области знаний, в которой он был бы не компетентен. Михаил остался жив и тоже дошёл до Берлина.

Я многих помню. Но не знаю, кто из моих боевых товарищей жив в настоящее время. Жизнь раскидала нас.

-Как сложилась Ваша жизнь после войны?

-Уверен, что я счастливый человек. Считаю, что мне везло на войне и повезло после войны.Да, несколько раз ранило меня на войне, но не убило же. Да, у меня в связи с ранениями первая группа инвалидности, но ведь я прожил уже 87 лет с теми осколками в голове, что не захотели со мною расстаться. А после войны судьба мне подарила замечательную спутницу жизни. Валентина Михайловна у меня умница, настоящий друг и опора, единственная моя. А если бы вы знали, как она готовит! Благодаря ей, у нас очень хорошая семья. Мы с ней довольны и детьми, и внуками. Условия жизни у нас тоже хорошие: есть отличная благоустроенная квартира, есть любимая дача, на которой мы последние годы всё больше отдыхаем. Я с удовольствием занимаюсь общественной работой и тут моя жёнушка мне помощница. Я считаю, что несмотря ни на что, моя жизнь удалась.

Беседу вела В.Воейкова.