Роялти – имя существительное

Что сулит дальневосточникам золотая лихорадка?

Похоже, на сырьевом рынке маячит новый Клондайк. В считанные месяцы в полтора раза увеличилась цена золота. В рост двинули серебро и платина. А что получит с этого наш край?

Напомню, что Клондайк – это канадский регион, где в конце XIXвека началась массовая добыча золота. В наши дни спрос на драгоценные металлы . . .

сопряжен с еще более значительным увеличением потребности в цветных металлах. Цена олова в последние месяцы удвоилась, достигнув 34-х тысяч долларов за тонну, и продемонстрировала исторический максимум.

От рассыпного – к рудному

Горнорудная отрасль неизменно являлась составной частью экономики Хабаровского края. За полтора с лишним века в регионе добыто примерно 800 тонн золота. Эту цифру нельзя считать предельной: реальные возможности золотодобычи измеряются тысячами тонн.

В советскую эпоху Хабаровский край раздвинул линейку извлекаемых ископаемых. В целом же доля Дальнего Востока в общесоюзной добыче драгоценных и цветных металлов составляла от 30 до 40 процентов. Под занавес советской власти была запущена «Вершинка» – комбинат в поселке Многовершинном Николаевского района. Там началось освоение месторождения рудного золота, что стало прорывом в золотодобыче региона, где разрабатывали лишь рассыпные месторождения.

В прошлом году недропользователями региона получено двадцать пять тонн золота. Удвоение золотодобычи – не прожектерство, а реальная перспектива. Повторюсь: но что получит территория?

Контрасты «Вершинки»

Сегодня отчисления недропользователей в местный и региональный бюджеты составляют десять процентов объема реализации продукции. По сути, недропользователи старательно набивают карман. Хотя упрекать их не за что: налоговую политику определяет государство.

Показательны перипетии «Вершинки» – предприятия и жилмассива, которые создавались в 80-х годах как единое целое. Рыночная экономика их развела.

Жилмассив комбината перекочевал в собственность местной власти. Она же не только в Николаевске, но и в других городах и весях представляет собой иллюстрацию крыловской басни о тришкином кафтане.

Миллиардные дыры

В пореформенные десятилетия отток капитала из России названных и неназванных сырьевых компаний достиг немыслимой для большинства соотечественников суммы – триллиона долларов. Об этом заявила председатель Центробанка Эльвира Набиуллина. К ним резонно приплюсовать 750 миллиардов долларов, выведенных нелегально. Проще говоря, украденных, что признано руководителем администрации Президента РФ Антоном Вайно, возглавляющим комиссию по борьбе с незаконным выводом капитала за рубеж.

Годовой федеральный бюджет составляет примерно триста миллиардов долларов. Нетрудно посчитать, что с 1991 года страна лишилась без малого шести годовых бюджетов. Впрочем, по сведениям зарубежных источников, Россия теряет каждый третий годовой бюджет. Не в том ли причина нескончаемой нищеты местной власти, которая без софинансирования не способна привести в порядок обычный двор? Не в том ли изъяны региональной власти, вынужденной ходить с протянутой рукой, чтобы решить насущные нужды?.. Например, обеспечить очистными сооружениями города, улучшить тепловодоснабжение поселений, в которых допотопные котельные, в которых из водопроводного крана течет ржавчина.

Извольте заплатить!..

С начала 90-х годов Дальний Восток лишился значительной части предприятий машиностроения. В Хабаровске не стало завода имени С.М. Кирова, станкостроительного, «Дальдизеля». В Комсомольске – «Амурлитмаша» и завода подъемно-транспортного оборудования. В Николаевске – судостроительного.

Очевидно, что экономика повернула в дореволюционное прошлое, когда частный капитал развивал сырьевые отрасли – лесную, рыбную, горнорудную. Но я не призываю кричать «караул» хотя бы потому, что горнорудная промышленность является ведущей в Австралии, где уровень жизни примерно в десять раз выше, чем на российском Дальнем Востоке.

У тамошних капиталистов вряд ли скромнее аппетиты. Но в Австралии, как и в Канаде, и в других странах с завидным для нас житьем-бытьем, кроме привычного налогового изъятия существует такая форма, как роялти. Иначе говоря, практика заключения договоров между горнорудными компаниями и местной властью. Суть ее – пополнение муниципальной казны исходя из объемов добычи. Нарыли тонну золотоносной породы – извольте заплатить. Как и за тонну оловянной, медной и прочей руды.

На днях заместитель федерального министра финансов публично упрекнул дальневосточников: мол, не зарабатываете себе даже на обед!.. Но он не в курсе, откуда Первопрестольная получала мягкую рухлядь, выражаясь не по-средневековому – пушнину. И откуда тащились на монетный двор обозы с серебром, гнали по Транссибу вагоны с золотишком!..

Веками столица – хоть Москва, хоть Питер – жила за счет земель на востоке. Но кого из недропользователей пореформенного периода столица ресурсами наделяет? Почему не дальневосточников?

Только «Ургалуголь»

Десять лет назад Тихоокеанский государственный университет развернул подготовку специалистов горного дела. Как недропользователи помогли ему в оснащении учебного процесса? Я об этом не слышал. Как и об именных стипендиях, других формах поддержки студентов и вуза.

Добавлю, что в крае несколько средних специальных учебных заведений, готовящих кадры аналогического профиля. И только «Ургалуголь» из поселка Чегдомын, дочернее предприятие Сибирской угольной энергетической компании, поддерживает местный горнотехнический колледж. Стоит ли удивляться, что трое из четырех работающих в горнорудной отрасли квартируют за пределами Хабаровского края?

Так, на руднике в Солнечном районе встречаешь вахтовиков с Украины. На обогатительной фабрике в поселке Горном еще держатся местные. Но состояние жилфонда столь ужасно, что Горный – между прочим, первенец оловорудной отрасли региона – стремительно пустеет.

Принцип роялти – «Нам здесь жить всегда!» Месторождения истощаются, техника и персонал перемещаются в другие места. Но когда компании работают на территории – пускай делятся доходами! Не с Москвой и Питером, где головные офисы, а с глубинкой!

Роялти – это дополнительный налог, который вряд ли поддержит федеральный минфин. Но если местная власть, исполнительная и представительная, станет стеной, если дальневосточников поддержат сибиряки, по-моему, центр не вправе игнорировать доводы.

Ухабы на дороге

Через сто с лишним лет золотая лихорадка возвращается на Нижний Амур. Запущена обогатительная фабрика на месторождении Белая гора, что в 55-ти километрах от Николаевска. Продемонстрирован первый золотой слиток из руды месторождения Полянка, освоение которого началось с возведения пирса на Амуре.

Прилетевший в Николаевск инвестор не скрывал, что намерен стать миллиардером. И это не бахвальство, а реальность при себестоимости грамма золота в 30 долларов и продажной цене в 60 долларов.

Но избавят ли тонны золота самый северный город края и примыкающие к нему поселения от ветхого и аварийного жилья? Поубавится ли ухабов и появится ли асфальт на трассе, ведущий в Николаевск?

Михаил КАРПАЧ

«Приамурские ведомости», №23-2021

На снимке:

Золотоносное месторождение Белая гора разрабатывается в Николаевском районе с 2014 года