Невменяемая история. Сучья войны.

Реабилитация – это возвращение утраченных прав и преимуществ, снятие правоограничений, связанных с незаконным привлечением  к уголовной ответственности, лишением свободы, неоправданным осуждением невиновных лиц, незаконным применением принудительных мер медицинского характера, а также восстановление правоспособности на будущее время. 

Верховный правитель России Александр Васильевич Колчак оставил заметный след в истории России. Его сибирская диктатура продолжалась с 18 ноября 1918 года по 4 января 1920-го. Личность эта, вне зависимости от нашего к нему отношения, была яркая и необычная. Поэтому вполне понятен интерес и исследователей, и обывателей к этой исторической фигуре.

26 января 1999 года определением Военного суда Забайкальского военного округа адмирал А.В. Колчак признан не подлежащим реабилитации, а вынесенное в отношении него постановление Иркутского военно-революционного комитета от 06 февраля 1920 года о применении к нему высшей меры наказания в виде расстрела, приведенное в исполнение 07 февраля 1920 года на берегу реки Ушаковки вблизи г. Иркутска, обоснованным. Александр Колчак и бывший председатель Совета министров возглавляемого им Российского правительства  Виктор Пепеляев были расстреляны 7 февраля 1920 года в Иркутске по постановлению Иркутского военно-революционного комитета (ВРК). В сентябре 2001 года Военная коллегия Верховного Суда РФ оставила определение Военного суда Забайкальского военного округа от 26 января 1999 года без изменения, полностью согласившись с выводами окружного суда.

В воздухе повисает вопрос: а нуждается ли вообще в реабилитации Верховный Правитель России адмирал Колчак, расстрелянный на основании постановления №27 Сибирского революционного военного Комитета, которое было подписано Ширямовым, Сноскаревым, Левенсоном и Обориным?

 В постановлении не указаны мотив преступления и обвинение. В постановлении ВРК, предрешившем участь Колчака и Пепеляева, в основном, говорилось о наличии в Иркутске белого подполья и об угрозе освобождения Колчака и Пепеляева белыми войсками с фронта и подпольщиками в городе. Иркутский ВРК, «обязанный предупредить эти бесцельные жертвы и не допустить город до ужасов гражданской войны, а равно основываясь на данных следственного материала и постановлений Совета народных комиссаров Российской Социалистической Федеративной Советской Республики, объявившего Колчака и его правительство вне закона», вынес смертный приговор. Постановление завершалось громким лозунгом, объяснявшим мотивы казни: «Лучше казнь двух преступников, давно достойных смерти, чем сотни невинных жертв».Тем же днем датировано приказание члена Реввоенсовета 5-й армии, председателя Сибревкома Ивана Смирнова Исполнительному комитету Иркутского совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов: «Ввиду возобновившихся военных действий с чеховойсками, движения каппелевских отрядов на Иркутск и неустойчивого положения советской власти в Иркутске настоящим приказываю Вам: Находящихся в заключении у Вас адмирала Колчака, председателя Совета министров Пепеляева, всех участвовавших в карательных экспедициях, всех агентов контрразведки и охранного отделения Колчака с получением сего немедленно расстрелять».

В декабре 1919 года так называемая демократическая оппозиция (включающая в себя практически весь спектр политических сил, противостоявших как Колчаку, так и большевикам) создала в Иркутске Политический центр. В его задачу входило свержение колчаковского режима и переговоры с большевиками о прекращении Гражданской войны и создании в Восточной Сибири «буферного» демократического государства. Политцентр подготовил восстание в Иркутске, продолжавшееся с 24 декабря 1919 года по 5 января 1920 года. 19 января между большевистским Сибревкомом и Политцентром было достигнуто соглашение о создании «буферного» государства. Одним из условий соглашения была передача бывшего Верховного правителя вместе со штабом представителям Советской власти. Еще 7 января 1920 года Политцентр учредил Чрезвычайную следственную комиссию (ЧСК) для сбора обвинительных данных против арестованных членов колчаковского правительства. А после передачи чехословаками Колчака и его премьер-министра Виктора Пепеляева Политцентру, он поручил ЧСК, в которую входили меньшевики и эсеры, в недельный срок провести судебное расследование. Допросы проводились с чрезвычайной, неожиданной для красных корректностью: следствие вели дипломированные еще в царское время юристы. Колчака не судили, не существовало и приговора ему: долгое, буксовавшее следствие было оборвано запиской в реввоенсовет 5-й армии: «Не распространяйте никаких вестей о Колчаке, не печатайте ровно ничего, а после занятия нами Иркутска пришлите строго официальную телеграмму с разъяснением, что местные власти до нашего прихода поступили так под влиянием... опасности белогвардейских заговоров в Иркутске».

9 февраля Смирнов телеграфировал председателю Совнаркома Владимиру Ленину о том, что Колчак и Пепеляев расстреляны «ввиду неустойчивого положения». Таким образом, нет сомнений, что речь шла о политически мотивированной казни лидера противоположного лагеря, вызванной оперативной обстановкой начала февраля 1920 года в районе Иркутска.

Вот и весь приговор. По сути, повторился сценарий расстрела царской семьи в Екатеринбурге в 1918 году: тогда тоже следствие, суд и приговор заменила секретная расстрельная телеграмма Ильича.

Свидетели и участники казни, коих всплыло впоследствии огромное количество в своих мемуарах и воспоминаниях озвучивали разнообразные сценарии расстрела адмирала. Убивали его и на холме, и у проруби, и во дворе тюрьмы. Стреляли в него матросы, эсеровские боевики, отряд анархистов, Самуил Чудновский единолично из нагана в грудь, семь солдат из маузеров в затылок. Это как в тридцатые годы нашлось целых четыре ямщика, на санях которых товарищ Сталин бежал из Туруханской ссылки. На всякий случай им всем дали паёк красного партизана, а потом, путем сложных арифметических действий вычислив, что четыре ямщика не влезут одновременно на облучок, всех расстреляли на фиг.

Так вот, все они сходились в одном: когда за адмиралом пришли и объявили, что он будет расстрелян, Александр Васильевич спросил, кажется, вовсе не удивившись: «Вот так? Без суда?»

Интересно, что Иркутский ревком, созданный  в результате соглашения большевиков   с Политцентром 21 января 1920, был ликвидирован 16 февраля 1920 решением Сибревкома, через несколько дней после казни Колчака. Как говорится, концы в воду.

«Прошу чрезвычайную следственную комиссию мне сообщить, где и в силу какого приговора был расстрелян адмирал Колчак и будет ли мне, как самому ему близкому человеку, выдано его тело для предания земле по обрядам православной церкви. Анна Тимирева». Резолюция на письме: «Ответить, что тело Колчака погребено и никому не будет выдано».

«Засекреченные» ФСБ материалы дела А.В.Колчака были опубликованы за рубежом (Берлин, 1923) и в СССР (Ленинград, 1925). Автор предисловия, который оставил это свидетельство, был участником всех девяти допросов Колчака и все девять протоколов заверил и подписал, причем первый из них и тогдашним своим титулом: К.А. Попов, председатель Чрезвычайной следственной комиссии. На последующих заседаниях он уже только «товарищ председателя» - заместитель. Прежнее кресло Константина Андреевича отошло большевику, которого прислал ревком. С этого момента большинство историков уверенно именуют комиссию «советской», хотя в ее составе и методах работы не изменилось ровным счетом ничего. Все те же четыре следователя - два меньшевика-интернационалиста и два левых эсера. Допросы продолжались по тому же плану и графику, что был намечен до смены председателей. Новым председателем назначен был С. Г. Чудновский -  еврейский большевик, прибывший на одном пароходе с товарищем Троцким спасать русский народ от царизма. Биография его засекречена – родился, участвовал в борьбе против царизма, в 1917 году приплыл из Америки. Вся биография до революции. Волей случая весной 1918 г. Чудновский оказался в Сибири. Направленный с отрядом бронеавтомобилей на  фронт против атамана Семенова, он в период всесибирского антибольшевистского мятежа попал в плен к белым, содержался в Александровском централе под Иркутском в кровавых лапах Колчака. Чего ж его не грохнули невзначай? Жид, комиссар, большевик – полный набор. Может потому, что без суда нельзя? А до суда дело не дошло.

Самуил Гдальевич появился только на двух заседаниях, каждый раз ограничиваясь одним-двумя вопросами типа: «В каком месяце это было?». Шестого февраля, когда он появился второй раз, ничто не предвещало финала. Но утром оказалось, что допрашивать больше некого. Постановление N 27 уже исполнено. Если верить Попову, в то время твердому меньшевику, которого непростая жизнь в СССР перековала в твердого ленинца и даже «красного профессора», для него и его коллег это стало полной неожиданностью: «Допрос поэтому оборвался там, где начиналась его самая существенная часть - колчаковщина в собственном смысле, период диктатуры Колчака как Верховного правителя».

 В книге «Адмирал Колчак и суд истории» (Центрполиграф, 2009) историк Сергей Дроков по итогам дотошного документированного расследования установил впечатляющий факт. Оказывается, через неделю после расстрела адмирала, «13 февраля (день, когда в городе было снято военное положение) в Иркутск прибыл представитель советской России (фамилия не установлена) вместе с 12 уполномоченными от центральной власти. Все они остались весьма недовольными скоропалительной казнью адмирала без санкции Москвы».

В своих воспоминаниях, опубликованных по свежей памяти в газете «Советская Сибирь», руководивший расстрелом А. В. Колчака С. Г. Чудновский повествует следующее: «В начале февраля 1920 года, когда Иркутску грозило наступление белогвардейцев, я сообщил председателю революционного комитета Ширямову, что, по моему мнению, необходимо без суда убить Колчака и два­дцать других белых лидеров, которые попали в наши руки. Мое предложение было принято, и рано утром 7 февраля я поехал в тюрьму, чтобы привести в исполнение волю революционного комитета. Удостоверившись, что караул состоит из верных и надежных товарищей, я вошел в тюрьму и был проведен в камеру Колчака. Адмирал не спал и был одет в меховое пальто и шапку. Я прочитал ему решение революционного комитета и приказал моим людям надеть ему ручные кандалы. «Таким образом, надо мной не будет суда?» – спросил Колчак. Должен сознаться, что этот вопрос застал меня врасплох, но я не ответил и приказал моим людям вывести Колчака».

В наши дни страсти вокруг этой истории столетней давности не улеглись до сих пор. То и дело открывают полуподпольные памятники А.В. Колчаку, памятные доски с именем адмирала. Периодически оголтелая «общественность» их рушит, сносит, подает в суды.  Аналогичную доску на доме в Санкт-Петербурге, где когда-то жил Колчак, уберечь от молотков удалось, похоже, только благодаря Смольнинскому районному суду. Рассмотрев в 2017 году дело N 02а-0185/2017, он вынес решение, что Александр Колчак вообще-то не нуждается в реабилитации, и обосновал свое решение двумя аргументами. По нормам современного права ревкомы, которые дожили до 1921 года и только в Сибири до 1925-го, не были и не могут считаться правомочными судебными инстанциями, следовательно, приговор Иркутского ревкома был не чем иным, как бессудной отправкой на казнь. Но даже весомее второй аргумент: постановление N 27 от 7 февраля 1920 г. явно противоречило решению ВЦИК и Совнаркома от 17 января 1920 г., отменившего смертную казнь на всей территории РСФСР!

 Как же сложились судьбы участников расстрела Колчака? Самуил Гдальевич Чудновский через десять дней после расстрела Колчака и Пепеляева был назначен главой Иркутской губернской ЧК. В 1922 году в результате аппаратных игр был отозван из «чрезвычайки», продолжил работать в судебных органах. В марте 1937-го председатель Ленинградского областного суда Чудновский был арестован, 13 августа того же года расстрелян. При Хрущеве признан невинной жертвой Сталинского террора и реабилитирован.

Борис Яакович (Яковлевич) Блатлиндер (возможно, Блатлинден) большую часть жизни прожил под именем из фальшивых документов, сделанных ему во время Гражданской войны,— Иван Николаевич Бурсак. После расстрела Колчака его самого судили и чуть не расстреляли – по подозрению в хищении ценностей из поезда Колчака, но помиловали и отправили на фронт, в Дальневосточную республику. При нэпе Бурсак неплохо устроился в Москве: работал в Промбанке и руководил Пролеткино. Был осужден на год тюрьмы условно за растрату и злоупотребление служебным положением. Дальнейшая его биография плохо известна, но Бурсак сумел дожить до преклонных лет, в 1969 году его воспоминания были опубликованы в сборнике, посвященном 50-летию победы большевиков над Колчаком.

Александр Александрович Ширямов сумел прожить долго и умереть своей смертью, но высоких постов ему не доверяли. Он успел поработать заместителем Надежды Крупской в Политпросвете, председателем Центрального бюро краеведения, директором Института краеведения и музейной работы и главным редактором журнала «Советское краеведение».

Михаил Абрамович Левенсон сделал карьеру в системе торговли. Он был торгпредом СССР в Италии, возглавлял Торгсин. Последняя перед арестом должность – заместитель наркома внутренней торговли. Расстрелян 28 августа 1938 года.

Врач Федор Васильевич Гусаров ненадолго пережил Колчака. Летом 1920 года он умер от туберкулеза в Омске.

О судьбе поручика В. И. Ишаева почти ничего не известно. Ни в каких источниках нет даже его полного имени и отчества, только инициалы. После 1926 года, когда он опубликовал в Новосибирске воспоминания о расстреле Колчака, об Ишаеве больше не было слышно.

Бывший красногвардеец Ваганов умер в 1972 году в Перми. Из членов расстрельной команды дольше всего, вероятно, прожил Михаил Ефимович Припузов: он умер в 1988 году.

Значит, Троцкий кровавый ублюдок. Чудновский троцкист и кровавый ублюдок, эсеры кровавые ублюдки, анархисты кровавые ублюдки. Меньшевики тоже, а человек, убитый ими без суда, опять же кровавый ублюдок. Прям марксистко-ленинская философия какая-то получается – всем понятно, что ни хрена не понятно. Почему же Верховного Правителя не реабилитируют окончательно?

Знаете, всем известен феномен краснодарской судьи Х. Данная - много лет судила по поддельному диплому людей. Когда все всплыло, ее уволили… за прогулы. Если признать, что она преступница, все дела, по которым она выносила приговоры надо отменять. А кому это надо? Возможно, что судьи, не реабилитирующие Колчака из той же когорты, не понимающие, что просто убитый бандитами без суда и следствия человек по закону не нуждается в реабилитации? Другой вариант – они из того же кагала, что и Чудновский с большевиками-интернационалистами, потомки, так сказать и наследники. А вы говорите, Гражданская война кончилась!

С.Косяченко

На фото:

1. Колчак

2. Колчак в Омской тюрьме

3. Чудновский. 1934г.