ОБОРОНА ДЕ-КАСТРИ
     |
К 170-летию победы над английским десантом на Нижнем Амуре – исторический очерк профессора Салавата Сулейманова В преддверии приближающейся 80-й годовщины Победы в Великой Отечественной войне и в ознаменование наступившего Года защитника Отечества есть еще один повод обратиться к истории присоединения и . . . закрепления территорий нынешнего Дальнего Востока к Российскому государству. К истории, которую творили люди в военной форме. И еще раз отметить преемственность самоотверженного служения Родине наших земляков – казаков, моряков, офицеров и солдат. НА БЕРЕГУ ЗАЛИВА Мне уже приходилось писать и выступать на радио, телевидении и разного рода встречах по этой теме. Но она не отпускает меня и сегодня. Наиболее частая реакция собеседников во время таких бесед – удивление тому, что они очень мало знают про это время, и восхищение поступками тех, кто пришел тогда сюда, на край земли, в необжитые места, сменив привычный жизненный уклад на тяготы и лишения неустроенного быта и тяжелой службы. Это в полной мере относится к событиям, связанным с Крымской (Восточной) войной 1853–1856 годов, но не в Крыму и на Кавказе, а на Камчатке, Курилах и… Нижнем Амуре. Об обороне Петропавловского порта на Камчатке народ более-менее осведомлен благодаря участникам тех событий, оставившим воспоминания, и советским писателям, посвятившим свои произведения этой странице нашей истории. А вот об отпоре, который получили англичане в октябре 1855 года на берегу залива Де-Кастри, известно значительно меньшему количеству людей. Надо отдать должное тем, кто на протяжении многих десятилетий пишет и говорит о героическом подвиге защитников Петропавловского порта, кто реализует и поддерживает проекты, направленные на сохранение исторической памяти об этой победе. В 2024 году в Петропавловске-Камчатском были проведены торжественные мероприятия, посвященные 170-й годовщине обороны порта, напомнившие жителям полуострова и другим участникам праздника о событии, развенчавшем мнение о непобедимости англо-французских сил на Тихом океане и сгладившем в какой-то мере горечь от поражения России в Крымской войне. Однако мы должны признать, что в тени обороны Петропавловского порта остались другие события, предшествовавшие бое вым действиям на Камчатке и, безусловно, во многом обеспечившие успех русских войск на далеком полуострове. Как, впрочем, и события, произошедшие позже и ставшие продолжением агрессии англо-французских сил против нашей державы. Вот как об этом писал российский врач, публицист и географ Франц Шперк после победы на Камчатке (цитирую по ссылке в книге Ивана Барсукова «Граф Николай Николаевич Муравьев-Амурский»): «Занятие нами устьев Амура и совершенный по этой реке сплав разного рода припасов, пришедших заблаговременно в Камчатку, были причиной счастливого отражения нами нападения англо-французов в 1854 году на Петропавловский порт, а также послужили впоследствии спасением нашему военному флоту, находившемуся в водах Тихого океана и нашедшему себе верное убежище от неприятеля в лимане Амура, доступ к которому не был известен англо-французам. Узнав об отбитии нападения неприятельской эскадры на Петропавловский порт, Муравьев ясно предвидел, что враг не захочет остаться в долгу и, вероятно, готовится к новому нападению; поэтому, по распоряжению Муравьева, новые батареи росли с удивительной быстротою и заготовлялись станки и лафеты». НА ВОСТОЧНОМ ОКЕАНЕ Сам Муравьев еще в марте 1854 года писал в письме брату Валериану Николаевичу: «Война с англичанами может коснуться и до меня на Восточном океане, но я думаю, что мы там будем сильнее их и, по крайней мере, прочнее при своих гаванях и портах; во всяком случае, образованные мною войска теперь куда как пригодились». Предвидя борьбу с англичанами и французами за обладание удобными заливами на берегу Восточного океана, Муравьев поддерживал инициативы руководителя Амурской экспедиции Н.И. Невельского по основанию постов на Амуре и побережье Татарского пролива. В марте 1853 года на берегу залива Де-Кастри был основан пост Александровский. Вот как пишет об этом Н.И. Невельской в своей книге «Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России»: «Вслед за отправкой почты 15 марта 1853 года я получил с нарочным из залива Де-Кастри донесение лейтенанта Бошняка, в котором тот уведомил меня, что по прибытии в Де-Кастри он 4 марта созвал местное население и с поднятием военного флага занял залив». Давая указание обосноваться в Де-Кастри и Кизи, Невельской действовал на свой страх и риск. Так как не было на то повеления свыше. Генерал-губернатор Восточной Сибири Н.Н. Муравьев, разделяя мнение начальника Амурской экспедиции, смог убедить Николая I в необходимости такого шага. И в апреле 1853 года император дал такое указание. Но Невельской узнал об этом только 11 июля – получив предписание генерал-губернатора по исполнению высочайшего повеления: «Вследствие доклада моего и на основании высочайшего указания о границе нашей с Китаем предлагаю Вам занять нынешним же летом залив Де-Кастри и соседственное с ним селение Кизи и о последующем донести мне. В заливе Де-Кастри иметь караул по крайней мере из 10 человек при офицере. В Кизи поставить военный пост для подкрепления и снабжения Де-Кастри». Так начиналась история поста Александровского, а ныне поселка Де-Кастри на берегу одноименного залива, с 1952 года называющегося в честь Чихачева. Своевременность решений Н.Н. Муравьева и Н.И. Невельского была подтверждена дальнейшими событиями. НА АМУР Уже в июне следующего, 1854 года, во время сплава по Амуру, остановившись в Мариинском посту, Муравьев отдал распоряжение, как пишет И. Барсуков, «для защиты Петропавловского порта против нападения неприятеля: 350 человек нижних чинов, сплывших по Амуру, отправить из Мариинского поста через озеро Кизи в залив Де-Кастри на укомплектование находящегося в Камчатской флотилии 47-го флотского экипажа; а из залива Де-Кастри на транспортах «Иртыш» и «Двина», пришедших кру гом света из Кронштадта на Камчатку с орудиями, направить в Петропавловский порт». Из Де-Кастри на Камчатку убыли и несколько офицеров: помощник военного губернатора капитан 1-го ранга А.П. Арбузов, артиллерист капитан-лейтенант В.И. Кораллов и специалист по крепостным сооружениям инженер-поручик К.О. Мровинский, внесший свой вклад в создание оборонительных сооружений Петропавловского порта. Своевременное пополнение Петропавловского гарнизона личным составом, а также вооружением и транспортом позволило значительно увеличить число защитников города и выйти с честью из жестокого противостояния с объединенными силами Англии и Франции. Но понимая, что побежденные вновь вернутся на Камчатку взять реванш, генерал-губернатор Н.Н. Муравьев, не спрашивая разрешения императора, решил оставить Петропавловск и перевел эскадру с большей частью жителей порта на Амур. Для передачи этого предписания контр-адмиралу Завойко, в конце 1854 года на Камчатку в условиях строжайшей секретности отправился курьером адъютант Муравьева есаул Мартынов. Он прибыл к месту назначения 3 марта 1855го. А уже 1 апреля все было готово к эвакуации. В соответствии с указанием Н.Н. Муравьева было необходимо, как пишет И. Барсуков, «снять порт с его укреплениями, вооружить все суда, забрать гарнизон, все казенное имущество, присутственные места и должностных лиц, принять на транспорты все семейства…» 5 апреля, «по выпилении из малой губы льда», флотилия, вверенная контр-адмиралу Завойко, благополучно вышла в море для следования в гавань Де-Кастри. Фрегат «Аврора» и корвет «Оливуца» прибыли в Де-Кастри 1 мая 1855 года, после короткой стоянки в Императорской гавани. В заливе уже находились другие корабли камчатской эскадры – транспорты «Двина» и «Иртыш». Чуть позже к ним присоединились транспорт «Байкал» и бот №1. Все эвакуированные из Петропавловского порта женщины, дети и гражданские служащие были отправлены в Мариинск. Экипажи судов ждали освобождения ото льда Амурского лимана и пролива у мыса Лазарева для следования в Николаевский пост. Офицеры и матросы понимали, что промедление с движением на север чревато скорым обнаружением противником эскадры и неравным боем. ОГНЕВОЙ КОНТАКТ Контр-адмирал Завойко 7 мая 1855 года отдал приказ о повышении бдительности и о диспозиции судов на случай сражения. Как оказалось, это было сделано своевременно. Уже 8 мая к заливу подошла эскадра из трех кораблей. Как впоследствии выяснилось, это были английские фрегат «Сибилл», винтовой корвет «Хорнет» и бриг «Биттерн». К концу дня состоялся огневой контакт между «Хорнетом» и «Оливуцей». Короткая дуэль закончилась попаданием ядра в английский корабль, после чего эскадра неприятеля ушла в пролив южнее мыса Клостеркамп (ныне мыс Орлова). Там ее видели 9 и 10 мая. Больше попыток атаковать русские корабли в эти дни не было. После 10 мая английская эскадра исчезла из поля зрения. Адмирал Завойко получил 14 мая донесение о том, что пролив у мыса Лазарева очистился ото льда и суда могут безопасно туда пройти. Туманной ночью 15 мая эскадра, соблюдая все возможные меры предосторожности, вышла из залива Де-Кастри и взяла курс на север. Как писал Завойко, 16 мая в проливе произошла встреча с американским бригом, несшим на фор-брам-стеньге русский военный флаг. На этом корабле находился капитан-лейтенант Лесовский с восемью офицерами и 150 нижними чинами с потерпевшего крушение у японских берегов фрегата «Диана». Это была та часть экипажа, которая по указанию вице-адмирала Путятина отправилась в Петропавловский порт, но, не застав там камчатскую эскадру, двинулась в Де-Кастри и догнала наши суда уже на пути к мысу Лазарева. В полном составе эскадра собралась у мыса Лазарева к 24 мая. После этого военные корабли встали в проливе в боевой порядок, а транспорты и бот №1 ушли в лиман. На мысе все это время шло сооружение артиллерийской батареи. По распоряжению Невельского для этого туда была отправлена команда под управлением поступившего по прибытии в подчинение Завойко капитан-лейтенанта Бутакова. С последним трудились капитан-лейтенанты Бирюлев и Шварц. По мнению командующего эскадрой, быстрое строительство батарей было связано с энергичным руководством этими работами капитан-лейтенанта Лесовского. Уже 3 июня восемь пушек 24-фунтового калибра были готовы встретить неприятеля. ПОЛОЖЕНИЕ ЗАВОЙКО К радости моряков, 5 июня они встретили не корабли неприятеля, а шхуну «Хеда» с вице-адмиралом Путятиным, который с частью экипажа фрегата «Диана» на построенном в Японии небольшом судне преодолел тот же маршрут, что и другие члены команды под руководством капитан-лейтенанта Лесовского: Япония – Петропавловский порт – Татарский пролив. Им всем повезло: они прошли мимо кораблей противника, которые повсюду искали исчезнувшую русскую эскадру. Удача отвернулась от третьей части команды, отправившейся из Японии в Петропавловск под руководством лейтенанта Мусина-Пушкина на купеческом бриге «Грета», который шел под флагом вольного города Бремена. После Камчатки, также не застав там русский флот, они взяли курс на Аян и во время перехода были захвачены в плен английским шлюпом «Барракуда». Об этом интересно написано корабельным врачом Джоном Тронсоном в его путевых заметках «Плавание «Барракуды» в Японию, на Камчатку, к берегам Сибири, Татарии и Китая», вышедших в издательстве «Рубеж»: «За время нахождения на борту «Барракуды» русские офицеры подружились со многими англичанами, и лично я расставался с ними с надеждой, что когда-нибудь в будущем мы возобновим наше знакомство при более благоприятных обстоятельствах. Они были явно разочарованы решением сэра Джеймса Стирлинга отправить их в Гонконг, а не в залив Де-Кастри под честное слово, что до конца войны они не возьмут в руки оружие». 5 июня изменилось положение Завойко. Вот как он пишет об этом: «5-го же числа получено предписание генерал-губернатора о назначении меня начальником морских сил, при устьях Амура расположенных, с назначением квартиры моей в Николаевском посте, вследствие сего я передал начальство над эскадрой капитану 2-го ранга Изыльметьеву, а сам отправился по назначению». После ухода русских судов из Де-Кастри, туда вернулись английские корабли под командованием командора Эллиота для завершения баталии. Но залив оказался пустым. На берег высадился десант, который, как было написано в Морском сборнике №1 за 1856 год, «нашел и ограбил имущество камчатского аптекаря Лыткина, не успевшего перевезти оное в Кизи». В числе трофеев оказался еще и рассыпанный куль муки. Вновь англичане и французы были озадачены исчезновением и озабочены поиском камчатской флотилии. Оплошность Эллиота, упустившего русскую эскадру, вызвала волну негодования в Англии. Были возмущены местные парламентарии. Многие газеты Европы и Северной Америки писали об этом событии. Вот выдержка из United Service Gazette: «Нам больно рассматривать случай, касающийся чести британского флага и долженствующий быть непременно подвергнутым военному суду. Если бы русские и во всем превосходили нас, то все-таки обязанностью английского командора было не выпустить их из виду… Это исчезновение целой эскадры, так дурно рекомендующее нашу бдительность, будет пятном на британском флаге. Все воды океана не будут в состоянии смыть это гнусное бесчестие». КВАРТИРА ВСЕХ ВОЙСК Понимая, что враги не оставят своих попыток добиться победы над русскими в этой части Восточного океана, Муравьев поспешил укрепить побережье и устье Амура на случай возможного нападения. По сведениям Г.И. Невельского, со вторым сплавом по водной артерии для защиты Приамурского края прибыли 15-й линейный батальон и 14-й линейный полубатальон общей численностью 2,5 тыс. бойцов. В Мариинском посту было сосредоточено 2,7 тыс. человек, и там же располагалась главная квартира всех войск. Это позволило передислоцировать часть военнослужащих в район залива Де-Кастри и устроить там укрепленный лагерь. Такое решение обеспечило защиту поста Александровского и возможность заблаговременно предупредить о высадке вражеского десанта, которую ожидали до поздней осени. В конце сентября основные силы с берега залива были отведены на зимние квартиры в пост Мариинский, а в лагере осталось немногим более 100 человек. Погода в этих краях уже была не лучшей для судоходства и не располагала к боевым действиям. Но 3 октября в Де-Кастри вошли три английских корабля – фрегат «Сибилл» и корветы «Хорнет» и «Энкаунтер». До 16 октября шел обстрел защитников побережья и предпринимались попытки высадки десанта. Но все было тщетно: врагу не удалось попасть на берег залива и нанести сколь-нибудь значительный урон обороняющимся. Англичане смогли только сжечь юрту аборигенов, которая находилась на берегу лагуны Сомон. В первый день нападения оборону организовал и возглавил есаул Пузино. А на следующее утро командование принял уже подполковник Сеславин, прибывший с подкреплением из Мариинского поста. Все события, связанные со сражением в Де-Кастри, подробно описаны участником обороны Петропавловского порта и Кастринского боя капитан-лейтенантом М.Я. Федоровским, которому в это время было поручено вести журнал военных действий. На основе этих материалов Михаил Яковлевич написал очерк «Нападение английской эскадры на восточный берег Сибири в октябре 1855 года», который вышел в свет в 1856-м в «Сборнике известий, относящихся до настоящей войны, издаваемом с высочайшего соизволения Н. Путиловым».
В ОБОРОНЕ ПОБЕРЕЖЬЯ Очень своеобразно пишет об этих событиях Джон Тронсон. По его версии, английские корабли зашли в Де-Кастри для заготовки дров, так как температура воздуха в те дни сильно упала и экипажам надо было согреваться. И вот безоружных морских пехотинцев, отправившихся за дровами, русские неожиданно обстреляли из засады. Автор приводит и такой интересный факт. Шлюп «Хорнет» был отправлен исследовать вход в Амурский залив (имеется в виду лиман) и, несмотря на неблагоприятные погодные условия, удостоверился в наличии южного прохода в Амур. В обороне побережья приняли участие казаки и артиллеристы, солдаты и моряки, люди разных чинов и званий. Кто-то из них погиб, защищая Отечество, а кто-то еще долго продолжал служение ему. Фамилии, которые упомянуты в очерке Федоровского, можно встретить во множестве материалов, касающихся других времен и событий. По итогам обороны Де-Кастри император на донесении генерал-губернатора Восточной Сибири Н.Н. Муравьева написал: «Делает честь начальникам и войскам», а на его рапорте наложил резолюцию: «Всех офицеров представить к наградам и объявить благоволение в приказе, а нижним чинам дать пять знаков отличия Военного ордена и всем по одному рублю серебром». Так в октябре 1855 года закончилась активная фаза противостояния объединенных англо-французских сил и защитников восточных пределов Российской империи. Хотя, строго говоря, многие здешние территории оставались еще не разграниченными и Айгунский договор был еще где-то в будущем. ПЕРЕГОВОРЫ С КИТАЙСКИМИ ЧИНОВНИКАМИ Параллельно с организацией отражения от нападений англо-французов на русские поселения на Камчатке, на побережье Охотского моря и в Татарском проливе генерал-губернатор Восточной Сибири уже вел переговоры с китайскими чиновниками о границах наших государств. Протокол первого заседания с китайскими уполномоченными по разграничению земель был составлен 9 сентября 1855 года в Мариинском посту. Председательствовал на этой встрече по поручению Н.Н. Муравьева контр-адмирал Завойко. 11 сентября на втором заседании с Завойко присутствовал и Муравьев, который закончил встречу следующими словами (цитирую по И. Барсукову): «Сообщая мысли мои, вам прочитанные, прошу предъявить их Китайскому правительству и быть уверенными, что главною мыслью нашего правительства есть сохранение мира для обоюдной пользы двух великих соседственных держав – Дайцынской и Российской – на вечные времена». Когда читаешь об этом, напрашивается вопрос: а почему бы это не увековечить в виде памятного знака, который хорошо смотрелся бы на высоком утесе у села Мариинского, издавна называющемся Батареей? И если все-таки по Амуру пойдут туристические суда, здесь любознательным путешественникам расскажут и об этом факте нашей истории. СУДЬБЫ ЗАЩИТНИКОВ Вновь возвращаясь к защите побережья от английского десанта в мае и октябре 1855 года и к героям Кастринского сражения, хочу напомнить слова императора: «Делает честь начальникам и войскам». Справедливость такой оценки заслуг участников обороны побережья Татарского пролива не вызывает сомнений. Многие защитники Петропавловского порта приняли участие в обороне и Александровского поста, и Амурского лимана. После этого их славный путь продолжился в разных местах: кто-то остался служить на востоке, а кто-то оказался в Санкт-Петербурге и на других флотах. Есаул П.П. Пузино будет заниматься переселением людей на берега Амура. Дослужится до звания полковника и уйдет на пенсию генерал-майором. Капитан-лейтенант С.С. Лесовский, командир фрегата «Диана», станет адмиралом и морским министром. Лейтенант Я.И. Купреянов, бывший в 1854 году начальником Александровского поста, получит звание вице-адмирала, как и капитан-лейтенант Шварц. Контр-адмиралом станет капитан-лейтенант М.Я. Федоровский. Адмиральские звезды будут на погонах И.И. Бутакова и П.Н. Бессарабского, командовавшего транспортом «Двина» в 1852–1853 годах. Среди офицеров, прибывших в мае 1855-го к мысу Лазарева на шхуне «Хеда», был и лейтенант А.Ф. Можайский, фамилию которого многие связывают с авиацией. Проходя службу в Николаевском посту, он командовал транспортом «Двина». Ушел на пенсию Александр Федорович в звании генерал-майора, которое позже изменили на контр-адмирала. Интересна судьба кораблей камчатской эскадры. Так, фрегат «Аврора» под командованием капитан-лейтенанта Изыльметьева 21 августа 1853 года вышел из Кронштадта и должен был прибыть в Де-Кастри для усиления эскадры вице-адмирала графа Е.В. Путятина. Но капитан корабля во время стоянки в порту Кальяо, усыпив бдительность англичан и французов, чьи корабли, по сути, блокировали «Аврору» в ожидании известия о вступлении своих стран в Восточную войну, тайно увел судно и во время тяжелого перехода по Тихому океану принял решение идти в Петропавловский порт. Появление «Авроры» на Камчатке внесло существенный вклад в победу над англо-французскими силами. Офицеры и матросы принимали участие в корабельной дуэли и находились в рядах защитников порта на суше. В мае «Аврора», после перехода в Татарский пролив, участвовала в противостоянии с английскими кораблями в заливе Де-Кастри. Как и другие суда камчатской эскадры, после этого «Аврора» ушла к мысу Лазарева и далее в Амурский лиман, где находилась до окончания войны. В октябре 1856 года «Аврора» под командованием М.П. Тироля отошла от мыса Лазарева и двинулась по маршруту Де-Кастри – Гонконг – Сингапур – мыс Доброй Надежды – Копенгаген – Кронштадт. Героический дальневосточный поход фрегата длился без малого три года и десять месяцев. В апреле 1861 года фрегат был исключен из списков судов Балтийского флота. А его имя по флотской традиции перешло к новому кораблю, который все знают, как крейсер «Аврора». При спуске корабля на воду в почетном карауле стоял 78-летний матрос, участник обороны Петропавловского порта. Присутствовал и вице-адмирал К.Н. Пилкин, который служил на фрегате «Аврора» вахтенным начальником и тоже защищал Петропавловск в 1854 году, а в мае 1955-го – залив Де-Кастри. Так причудливо история переплетает события, происходившие в разные времена в разных местах земного шара. Я попытался рассказать о небольшом отрезке времени, наполненном важными для нашей страны делами, напомнить о людях той эпохи и об их служении Отечеству. Уверен, это не должно быть забыто. Как и то, что происходило на берегу залива Де-Кастри в более поздние времена. Высадка японского десанта в мае 1905 года, Гражданская война и интервенция, строительство укрепрайона и военно-морской базы. А позже – организация Де-Кастринского леспромхоза и открытие порт-пункта для иностранных судов, строительство портовых сооружений и уникального нефтеотгрузочного комплекса… Де-Кастри заслуживает того, чтобы в там был создан культурный комплекс, который может и обязан стать центром по сохранению памяти и патриотическому воспитанию молодежи. Поселок с удивительной судьбой должен быть отмечен на карте туристических маршрутов и стать точкой притяжения для любителей истории и ценителей дальневосточной природы. Мы не должны забыть о 170-летии победы в заливе Де-Кастри во время Крымской войны 1853–1856 годов.
Салават Сулейманов, профессор
Газета «Приамурские ведомости», № 05 - 07 (8445 - 8447) 2025 года г. Хабаровск |
