Откуда взялись талибы?
 |
Лагеря афганских мигрантов в Пакистане представляли собой резервации со строго регламентированными «сверху» внутренней жизнью, бытом, нравами и порядками. В связи с отмечаемым 20 июня Всемирным днём беженца Управление Верховного комиссара по делам беженцев (УВКБ) Организации Объединенных Наций опубликовало доклад, один из основных выводов которого гласит, что сирийцы впервые стали самой многочисленной группой беженцев, обойдя афганцев, которые занимали эту позицию свыше трех десятков лет. Несмотря на второе место, около 3 млн афганцев все ещё являются крупнейшей группой беженцев «в затянувшейся ситуации». Такого числа беженцев, которых внутренний социально-экономический и политический кризис и особенно гражданская война заставили покинуть родину, не знала вся история ХХ века. Тяжкая судьба разбросала почти треть населения Афганистана по всем континентам планеты. Их исход из страны, к сожалению, не прекращается. За прошлый год по меньшей мере 4300 беженцев из Афганистана и Пакистана получили гражданство Индии. Оно было предоставлено афганским индусам в рамках правительственной программы, согласно которой гражданами Индии станут 200 тысяч беженцев из соседних стран. Программа была сформирована по инициативе индийского министра внутренних дел Раджнатха Сингха. Глава МВД заявил, что Индия всегда будет домом для преследуемых индусов, которые ищут убежище, сообщает газета Times of India. По данным газеты, в настоящее время в Индии проживают около 200 тыс. индийских беженцев из Пакистана, Афганистана и Бангладеш. Еще 19 000 человек получили долгосрочные индийские визы. Афганцев в последние годы гонит по миру не только война, но и природные катаклизмы — засуха, селевые оползни, землетрясения. Трагизм их положения усугубляется тем, что они не видят, к своему горю, никакой перспективы возвратиться к родным очагам, пока в страну не придут мир и безопасность. Афганистан мог бы уже давно решить проблему беженцев, обрести мир и спокойствие и не превратиться в рассадник политико-религиозного экстремизма и международного терроризма, если бы недальновидные, но весьма влиятельные западные и региональные правители и толстосумы, действуя по принципу «в политике все средства хороши», не вывели в Афганистане на арену военно-политической борьбы наиболее воинственных экстремистов, прикрывающихся флагом религии, и не оставили никакого места для демократического вектора развития этой страны. Речь идет о талибах. Вопрос о том, кто они такие и откуда взялись, волнует и экспертов, и простых обывателей. Попробуем разобраться. Для этого обратим свои взоры на страну, которая сегодня является местом проживания для 1,6 млн афганских беженцев — Пакистан. В лагерях афганских беженцев существовала, помимо прочих, одна тяжелая социальная проблема — почти поголовная неграмотность. Ведь самой многочисленной группой там были представители крестьянства — беднейшей части афганского населения. Согласно данным Верховного комиссара ООН, она составляла 95,5% от всех обитателей лагерей, в том числе среди мужчин — 93 и женщин — 98%. Чрезвычайно высокой она была и среди детей школьного возраста. Пакистанские спецслужбы и правые религиозные круги страны вкупе с группировками афганской вооруженной оппозиции, преследуя сугубо политические цели, постарались поставить под свой полный контроль всю систему школьного образования в лагерях. Особенно рьяно за это взялась крайне правая религиозно-политическая, говоря попросту, экстремистская исламистская организация Пакистана «Джамаат-и ислами». Ее усилиями уже к началу 1981 года на средства, полученные из-за рубежа, главным образом из арабских стран Персидского залива через «Банк Омана», было открыто в лагерях афганских беженцев 440 школ (медресе), где стали проходить духовное (проваххабитское) воспитание будущие «воины ислама», составившие в середине 1990-х годов костяк экстремистского движения «Талибан». Учебные пособия и учебники для этих школ готовились под непосредственным руководством и контролем министерства образования Пакистана и организации «Джамаат-и ислами» и издавались на средства ООН и международных благотворительных фондов. Через год только в Северо-западной пограничной провинции, называемой сейчас Хайбер — Пахтунхва, действовала уже 531 школа, из которых 460 были начальными, 70 — средними и одна — высшей средней школой (11−12 классы). Попутно заметим, что на фасаде одной из них висел транспарант «Талибы — наши герои». В указанных школах в 1984 году преподавание вели 2218 пакистанских, египетских, саудоаравийских и афганских учителей и наставников (в том числе 105 женщин) и обучался 80 381 человек, что составляло не более 11% от общего количества детей мигрантов, проживавших в данной провинции. Основными предметами обучения в этих школах, начиная с первого класса, были чтение Корана, религиозные обряды и ритуалы, история ислама, суть и принципы джихада против кабульских «коммунистических» властей и «советских оккупантов». Лагеря афганских мигрантов в Пакистане представляли собой своеобразные резервации со строго регламентированными «сверху» внутренней жизнью, бытом, нравами и порядками. Кроме пакистанской администрации (должностных лиц Комиссариата по делам беженцев и полицейских чинов), в них «правили» те или иные группировки афганской вооруженной оппозиции, зависимые от них советы старейшин и избираемые последними малики. Вокруг лагерей располагались усиленные пакистанские полицейские посты. Огромным влиянием в лагерях пользовалось мусульманское духовенство, представленное, как правило, муллами-ортодоксами. Идейно-политический контроль над обитателями лагерей с самого начала их появления в Пакистане взяла на себя уже упоминавшаяся выше экстремистская организация «Джамаат-и ислами». Психологический прессинг (прежде всего с минбаров мечетей) на глубоко религиозных обитателей лагерей особенно усилился с приходом к власти в Кабуле моджахедов. С этого времени главным тезисом воздействия на умы и настроения обездоленных беженцев стало упорное навязывание им мысли о том, что во всех их бедах, страданиях, в потере близких и родных виноваты исключительно «шоурави» (советские) и русские. Таким образом, духовникам-ортодоксам и пакистанским спецслужбам удалось глубоко внедрить в сознание афганских мигрантов такого рода представления о причинах их несчастий. Афганская вооруженная оппозиция, располагая безграничной властью и влиянием в лагерях, превратила их не просто в свою вотчину, но и надежную базу и резерв для пополнения людским составом своих боевых отрядов. С этой целью главари различных антиправительственных группировок время от времени в директивном порядке устанавливали для контролируемых ими лагерей определенные квоты на выделение очередных партий рекрутов. Насильственному рекрутированию подлежали прежде всего лица мужского пола в возрасте от 16 до 35 лет. За участие в джихаде против «безбожного» Кабула и советских войск им обещалось богатое вознаграждение в твердой валюте, поступавшей для этих целей от щедрых западных и региональных доноров — США, Саудовской Аравии, ОАЭ и некоторых других стран. Пакистанские власти, чтобы еще больше усилить зависимость беженцев от афганской вооруженной оппозиции, в октябре 1984 г. приняли решение передать в ее ведение все медицинские учреждения, предназначенные для лечения обитателей лагерей. С крушением в Афганистане левого режима и приходом к власти моджахедов проблема афганских беженцев перестала быть актуальной в ее прежнем политическом значении и для Запада, и для правящих кругов региона. На сей раз афганские беженцы потребовались внутри страны для усиления военных, политических и экономических позиций экстремистского движения «Талибан» и захвата власти в Афганистане. Таким образом, проблема беженцев, стала неотъемлемой частью афганской трагедии последней трети ХХ века, а в последнее время — также и составным элементом «центральноазиатского вопроса». Борис Саводян
23 Июнь, 2015 Фото: ru.journal-neo. org |
