ПОДВИГ СОВЕТСКОЙ РАЗВЕДЧИЦЫ, КОТОРУЮ ПРЕДАТЕЛЬ СДАЛ АМЕРИКАНЦАМ

В 1979 году вышли в свет мемуары С. Салливана – бывшего заместителя директора ФБР, в которых он «вспоминал» об одном деле, связанным с агентом-женщиной, . . .

действовавшей в Нью-Йорке в начале 60-х под прикрытием работы косметологом.                                                                   

Якобы Салливан, убежденный, что она – русская шпионка, приказал сотрудникам похитить ее и вывезти на конспиративную квартиру. После многочасовых допросов женщина не выдержала и рассказала «правду».                                                                            

Вот что в них, в частности, говорилось: «Мне памятно одно дело, связанное с агентом-женщиной, действовавшей в Нью-Йорке в начале 60-х годов. Ее прикрытием была работа косметологом. Сотрудники нью-йоркского отделения были убеждены в том, что она работает на русских, однако не могли разоблачить ее, применяя традиционные методы.                                                                           

Я приказал сотрудникам в Нью-Йорке похитить ее из квартиры, где она проживала, и привезти на конспиративную виллу, расположенную в пригородном районе. Сначала она утверждала, что является американской гражданкой и располагает документами, подтверждающими это. Официально заявила, что намерена обратиться с жалобой в полицию. Однако наши сотрудники не позволили ей покинуть виллу. Они находились при ней день и ночь: задавали вопросы, предоставляли ей доказательства ее виновности, вынуждали ее сделать признание.                                                                            

Наконец она убедилась, что сотрудники ФБР действительно располагают против нее серьезными уликами, во всем призналась и рассказала правду. Она была подполковником ГРУ – советской военной разведки – и дала согласие работать у нас в качестве агента-двойника. Мы разрешили ей вернуться домой в Бруклин (Нью-Йорк).                                                                       

В течение многих месяцев мы поддерживали с ней связь ежедневно. Однажды, когда один из наших агентов попытался связаться с ней по телефону, дома никого не оказалось. Ее не было и на работе. Наши сотрудники проникли в квартиру, обнаружили ее там, но она была уже мертва. Она оставила записку для агентов, написанную в простой и вежливой форме, в которой благодарила их за корректное отношение к ней и объясняла, что у нее не было больше сил играть роль агента-двойника; что она занимала высокое положение среди женщин – сотрудниц советской разведки и гордилась этим. Она знала, что в том случае, если она вернется в Россию, не выдержит допроса, подобного тому, которому мы ее подвергли, и расскажет о своем сотрудничестве с нами. «У меня нет иного выбора, и я его делаю», – писала она в записке, и почерк ее слабел с каждым словом. Ее записка оборвалась на полуслове, перо прочертило линию до конца листа бумаги, ручка лежала на полу.                                                                           

Сотрудники ФБР обыскали ее квартиру и изъяли находившиеся там коды, фальшивые документы, в том числе и паспорт, большую сумму в валюте, которая была передана нами министерству финансов. Затем один из моих сотрудников позвонил в полицию, назвавшись жителем этого дома, который якобы не видел ее уже несколько дней и начал «испытывать беспокойство». Полиция обнаружила ее тело, и так как оно не было востребовано, ее похоронили на кладбище «Поттерс-филд».                                                                                 

Автор, принимавший участие в разоблачении «крота» Полякова в ГРУ, доросшего до генеральского звания, считает, что это была умышленная дезинформация спецслужбы.                                                                   

На следствии, а потом и на суде агент ЦРУ многое рассказал по поводу этого предательства. «Салливановское признание» было от начала до конца элементарной ложью. Во-первых, Доброва была не подполковник, а капитан. Во-вторых, она успела сжечь шифры и коды. В-третьих, ее не могли арестовать в квартире, так как Марию нашли на проезжей части выбросившейся из окна гостиницы…                                                                    

А было так: отъезд «Мэйси» оказался настолько поспешным, что ни о каком солидном легендировании не могло быть и речи. Единственное, что она успела сделать, – предупредила свою помощницу по салону, что направляется на «длинный уик-энд» в Атлантик-Сити. Намекнула, что у нее есть «друг», с которым она намерена провести несколько дней. Тщательно просмотрела все оставшиеся дома вещи – нет ли каких-нибудь улик, сожгла все свои заметки. Выйдя из дома, она тщательно проверила – нет ли хвоста. Все было спокойно. Машину оставила в гараже. На автобусе и метро добралась до вокзала, а оттуда на ночном экспрессе – до Чикаго.                                                                             

Она не знала, что там, на перроне, ее уже ждут сотрудники наружного наблюдения. На такси поехала в отель «Мэйфлауер» в центре города, поселилась в номере на двенадцатом этаже. Чтобы не светиться, решила провести весь день в отеле, а вечером на поезде выехать в Канаду.                                                                                

Мария заказала в номер обед. Его принесли подозрительно быстро. Когда в дверь постучали, она на цыпочках неслышно подошла к дверному проему и услышала перешептывание людей у лифта и приглушенные голоса на лестничной клетке. Потом снова постучали: «Обед, миссис!». «Подождите, я еще не готова», – спокойно ответила Мария. Но в дверь продолжали настойчиво стучать: «Немедленно откройте… это ФБР, – раздался требовательно-зычный голос. – Будем ломать дверь!». Невозможно сказать, о чем в те минуты думала мужественная разведчица, но в тот момент, когда дверь, поддавшись ударам, рухнула и в комнату ворвались люди, Мария, прижав обеими руками юбку к ногам, сделала шаг в пустоту.                                                                             

Когда на следствии Полякова спросили, не жалко ли ему было выданных агентов, в том числе и «Мэйси», он пробубнил что-то невнятное и сразу же попросил чашечку кофе.                                                               

На судебном процессе, когда обвинитель перечислял злодеяния Полякова, автор на какое-то мгновение встретился с глазами шпиона, – тот быстро их отвел в сторону, а затем опустил. Наверное, увидел во взгляде визави презрение – самую утонченную форму мести через возмездие.

Андрей ТАБАКОВ

P.S.  от редакции «Самарских чекистов»

Тело погибшей Марии Добровой было захоронено в безымянной могиле  на одном из американских кладбищ. Найти и вернуть его для перезахоронения в России было невозможно. Но благодаря большой работе ветеранов военной разведки и депутатов Заксобрания города на Неве было найдено место захоронения матери Марии Добровой.

В год 60-летия Карибского кризиса, накануне Дня военного разведчика России, 5 ноября 2022 года, на Северном кладбище Санкт-Петербурга встретились строго одетые мужчины с венками. Они пришли к черному обелиску, на котором золотом выбито: «Военный разведчик капитан Доброва Мария Дмитриевна 1907 – 1963 погибла при выполнении специального задания».

Ниже: «Суковкина Мария Антоновна 1870 – 1967».

Честь, слава и вечная память потомков замечательной женщине, патриоту своей страны, нелегальной разведчице Марии Дмитриевне Добровой!

Газета «Самарские чекисты», № 6/7 (169/170) май-июнь 2024г.                                      

г. Самара