СЫН ЗА ОТЦА
  |
Краевед Владимир Зуев – о БАМе, который строили до 1974 года Золотой юбилей Байкало-Амурской магистрали Владимир Зуев, организатор железнодорожного музея из Комсомольска-на-Амуре, отметил по-своему: вышла в свет его очередная книга . . . о стройке века. Причем значительная часть написанного им, от газетных публикаций до увесистых томов, посвящена БАМу предвоенного и послевоенного времени. – Это объяснимо, – говорит мэтр краеведения, в январе уходящего года справивший 75-летие. – Во-первых, я вырос в селе Кондон и, сколько себя помню, там всегда базировались изыскатели. Во-вторых, мой отец был в штате экспедиции, созданной в 30-е годы для разработки вариантов прохождения БАМа, включая переход через Амур. В 1953 году началось сворачивание больших строек и БАМ выпал из повестки в центре и на местах. Не говоря уже о печатных изданиях и кинодокументалистике. – Однако из лексикона Кондона он никуда не делся, поскольку село располагалось между станциями Горин и Харпичан 200-километровой ветки, ведущей из Комсомольска-на-Амуре на запад. Ее конечной точкой была станция Вели в поселке Березовом. Но и там послевоенный БАМ не завершался: земляное полотно и мостовые опоры уходили к Дуссе-Алиньскому тоннелю, – уточняет Владимир Федорович. – Мы, кондонские мальчишки, мечтали, как поедем на поезде в Москву. Но не через Хабаровск, а по БАМу. В МАРТЕ 53-ГО Федор Афанасьевич Зуев работал старшим инженером, потом начальником отдела и заместителем начальника экспедиции в проектном институте Наркомата путей сообщения. Когда железнодорожное строительство на Дальнем Востоке передали Наркомату внутренних дел, ему был переподчинен и институт. Начинал Зуев бурильщиком. А в должности замначальника экспедиции чем только не занимался – и мостовыми переходами, и водоснабжением намечаемых станций. Приезжавший на полевые сезоны из Ленинграда, живший и учившийся в этом городе, в том числе профессии изыскателя, Зуев был задержан в 1948 году, когда прокатилась волна арестов, связанных с расследованием ленинградского дела. В Москве обвинения были предъявлены людям, руководившим городом и областью в Великую Отечественную. Сапер Зуев воевал, что называется, от звонка до звонка. Защищал Ленинград. Был трижды ранен. Награжден орденами Красного Знамени и Красной Звезды, а также медалями, в числе которых «За отвагу» и «За оборону Ленинграда». Тем не менее он был осужден на 20 лет и отбывал срок в Нижне-Амурском исправительно-трудовом лагере. В конце марта 1953 года Зуева реабилитировали. Его ждали в Ленинграде, в проектном институте. Однако он бросил якорь в Кондоне – нанайском селе близ БАМа. Рядом протекают впадающие в Амур реки Куим (Девятка), Горин и Амгунь, что было удобно для завоза грузов. Поэтому экспедиции и партии выбирали Кондон для базирования. Владимир не слышал, чтобы отец ругал советскую власть или участвовал в кампании по разоблачению культа личности. В 1964 году он получил письмо от Петра Татаринцева, с которым работал до войны. КАРЬЕР. ПОСТРОЙКИ. ТОННЕЛЬ По мнению Зуева, написавшего множество книг об истории БАМа, в том, что руководство страны в 70-е годы вернулось к идее строительства железной дороги от Байкала до Амура, особая роль принадлежала министру обороны Маршалу Советского Союза Родиону Малиновскому. Как бывший командующий Дальневосточным военным округом он не понаслышке знал о том, что некоторые участки Транссиба проходят совсем рядом с границей. С учетом ухудшавшихся отношений с КНР требовался безопасный выход к Тихому океану. Другими словами, возобновление стройки, прерванной в 50-е годы. Татаринцев просил Зуева провести глазомерную оценку состояния путевого хозяйства, гражданских сооружений, мостов и труб линии западнее Вели. Она была в основном построена, однако не передана комбинату «Комсомольсклес», который эксплуатировал 200-километровую ветку на территории теперешнего Солнечного района. Федор Афанасьевич с письмом из Ленинграда пришел к председателю сельского совета Кондона. Как оказалось, Евгений Михайлович Самар был знаком с Петром Константиновичем Татаринцевым. Вместе отправились к Ивану Алексеевичу Герасимову – председателю колхоза «Сикау покто» (в переводе на русский «Новый путь»). Тогда это было многоотраслевое предприятие, которое занималось животноводством и растениеводством, рыбой и пушниной, лесозаготовками и строительством. Правление колхоза-миллионера взялось за организацию экспедиции. Были выделены четыре лошади и овес в мешках под ответственность конюха Григория Дигора, а также карабин с разрешением на охоту для добычи пропитания в пути. – Я и мой друг Алексей Самар ощущали себя счастливчиками: нас, школьников, взяли в экспедицию, – улыбается Владимир Федорович. Что запомнилось 15-летнему подростку и потом вошло в публикации? Карьер, из которого брали грунт для отсыпки земляного полотна, и сотни тачек. Бревенчатые постройки из вековых сосен с печками внутри просторных помещений соседствовали с банями, колодцами и дровяниками. Поразили библиотеки с классикой, русской и зарубежной. Ее читали строители послевоенного БАМа. На западном портале Дуссе-Алиньского тоннеля сохранились ворота, на восточном они были снесены ветром. При сворачивании работ на БАМе сооружение законсервировали и передали на баланс Тырменской дистанции пути. Истопники поддерживали температурный режим, но они попали под сокращение, и в тоннеле появился лед, что зафиксировала экспедиция. Выводы были отправлены Татаринцеву, который в ответном письме выразил признательность правлению колхоза, взявшему на себя затраты на проведение экспедиции. Сообщалось о подготовке наверху важного решения. Оно действительно появилось, правда для служебного пользования. Это было постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР 1967 года о возобновлении изысканий и проектирования БАМа. БЕРЕГ ЛЕВЫЙ – БЕРЕГ ПРАВЫЙ Другая просьба Татаринцева к Зуеву касалась перехода через Амур. Проектом, разработанным в конце 30-х годов, предусматривался тоннель. На правом берегу, в Пивани, пробили 800-метровую штольню. На левом берегу в городской черте проложили девятикилометровую железнодорожную ветку к месту аналогичных буровзрывных работ. Но люди и техника были переброшены на более важное строительство – линию Известковая – Ургал. Потом грянула война… С победой под Сталинградом и союзническими договоренностями о вступлении в войну с Японией возобновилось сооружение ветки Пивань – Ванино. Правда, переход через Амур был заменен паромным сообщением. В 60-е годы, когда межсезонье стало очевидным тормозом для снабжения Сахалина, вспомнили о переходе круглогодового действия из первого бамовского проекта. – Но к тому времени западный портал планируемого тоннеля оказался на территории раздвинувшего свои границы завода им. Ленинского комсомола, который приступил к строительству атомных подводных лодок, – уточняет Владимир Федорович. – Поэтому отец предложил Татаринцеву вернуться к другому варианту довоенного проекта. В нем село Нижняя Эконь фигурировало как опорная точка левобережья. При выборе окончательного решения предпочтение было отдано мосту, от чего прежде отказывались изза трудностей в создании подходов. С увеличением мощности земснарядов они осталось в прошлом. Длина моста составила 1,4 км – это втрое короче довоенной деталировки. – Помню, как к отцу приезжал Николай Дмитриевич Сентюрин – начальник Мостоотряда №26, который приступил к сооружению моста в 1969 гду, – замечает Владимир Федорович. – Разговор был долгим…
Михаил КАРПАЧ Хабаровск – Тында – Хабаровск
Фото автора
Газета «Приамурские ведомости», № 39 (8428) 2024 года г. Хабаровск |
