ТЮЛЬПНЫ РАСЦВЕЛИ В ФЕВРАЛЕ
 |
Война и мир Антона Мефодьевича Терюханова Мы вместе работали в управлении механизации треста «Амурскстрой». Он плотничал, а потом дежурил – охранял технику по ночам. Я хорошо знал его младшего брата Михаила – электрика, с которым запускали вторую очередь целлюлозно-картонного комбината. Антон перебрался . . . в Амурск вслед за сестрой Верой, проработав четверть века на Забайкальской железной дороге. – Мы выросли в селе Введеновка. Остались в памяти цветочные поляны в долине реки Зеи. И в каждом дворе – клумбы, – рассказывал мне Терюханов-старший о довоенном детстве, которое закончилось 22 июня 1941 года. Парней, не достигших 18 лет, направили в Аргу – на ближайшую железнодорожную станцию, где они осваивали рабочие профессии. В августе 1942-го Антон и его сверстники получили повестки о призыве на срочную службу. Правда, эшелон с новобранцами двинул не на запад, где разворачивалась Сталинградская битва, а на восток. В ИЗЛУЧИНЕ РЕКИ Местом службы стал 106-й укрепрайон на границе с Кореей, которую держали в руках японцы. – Ночами рыли траншеи, бетонировали доты. Готовились к встрече с неприятелем, а он не нападал. Это изматывало морально, – рассказывал Антон Мефодьевич. Его стрелковый батальон, как и два соседних, размещался в окопах и землянках. Вызывали недовольство не погодные аномалии, случавшиеся зимой и летом и существенно осложнявшие армейский быт, а отказы командования направить на линию соприкосновения с немецко-фашистскими войсками. В ночь на 4 августа 1945 года поступил приказ осуществить бросок за реку и взять подступавшие к ней сопки с укреплениями пехоты и артиллерии. – Помню, как ребята нашего взвода бежали в мокрой одежде, формируя огненный шквал. Я мчался со всеми через заросли и тоже палил из карабина, – продолжал фронтовик. – Противник не отвечал. Потом с его стороны стали бить пушки шрапнельными снарядами. Все вокруг освещалось ракетами… Утром он увидел убитых японцев. Вместе с другими участниками ночного боя рассматривал их оружие. Были потери и с нашей стороны. Дел на сопках еще хватало. Военнослужащих императорской армии не было видно в лесной чаще, но они давали о себе знать пулеметными очередями и винтовочными выстрелами. Кругом свистели пули. Батальоны 106-го укрепрайона продвинулись на 35 километров, разбив линию обороны врага. Терюханов вытащил из-под огня раненого сослуживца. В занятом поселке, на грядах вдоль казарм и фанз, Антон увидел множество незнакомых ему цветов. Вспомнились родные места, богатые луговыми ромашками и колокольчиками, георгинами и астрами на клумбах. На занятом рубеже простояли до 2 сентября, когда поступило сообщение о капитуляции противника. Я спросил у Антона Мефодьевича, есть ли у него боевые награды. Оказалось, что фронтовик отмечен медалями «За отвагу» и «За победу над Японией». Убедительное свидетельство того, что достойно пройден боевой путь, который выдался поразительно коротким. СВОЙ ДОМ Демобилизовался в ноябре 1946 года. Вернулся на железную дорогу. Работал мастером на щебеночном заводе станции Укурей в Читинской области. Младшей сестре Вере и ее мужу Юрию Ботвичу приглянулся Амурск, и они решили сменить местожительство. Их примеру последовал и брат Михаил, которому пришлась по душе романтика Всесоюзной ударной комсомольской стройки. – Тогда Амурск для моей жены Валентины Евлампиевны и для меня звучал маняще. И мы купили этот дом, – показывал Терюханов свои владения в частном секторе, который называют нахаловкой. На мой взгляд, определение это совершенно незаслуженное, потому что не все первостроители Амурска поспешили в очередь на получение квартир в пятиэтажках. Были парни и девчата, которые после создания семьи сами строили для себя дома – брусчатые, шлакоблочные, кирпичные. В отпуска, выходные, вечерами после смены. Это были работящие и осведомленные люди. У одного из таких и купили жилье Терюхановы. Жена Антона Мефодьевича устроилась в школу. Сам он стал незаменимым кадром в коллективе механизаторов «Амурскстроя». Были дела и после работы: в частном секторе не прожить без запаса воды, дров или угля. Думаю, Терюхановы предпочли свой дом потому, что не представляли себе жизни без отрыва от земли. Это было свойственно поколению фронтовиков. Глава семьи не просто сажал, поливал, пропалывал. Он был склонен к экспериментам. Помню его тыквы. Маленькая – пятикилограммовая. Большая – в два с лишним раза тяжелее. В другой раз, когда он пригласил, я сфотографировал необыкновенной величины кабачок. Размеры снимали вместе: длина – 92 см, вес – 13,2 кг. – Рядом росла тыква, и от нее произошло опыление, – услышал я от Антона Мефодьевича. Но любимым его занятием были не овощи, а цветы. Прежде всего тюльпаны, луковицами которых он засаживал каждую зиму множество ящиков, горшков, банок и коробок. К 8 марта его дом превращался в тюльпанное царство. Существует легенда, что эти цветы реагируют на уход из жизни тех, кто за ними ухаживал. Дед Терюханов умер в феврале, когда в Амурске властвовала метель. В прощальное утро произошло чудо: все тюльпаны в доме Антона Мефодьевича раскрылись…
Александр РЕУТОВ, Амурск Фото автора
Газета «Приамурские ведомости», № 06 (8446) 2025 года г. Хабаровск |
