Музыка питерских улиц

Питер – это миллионоголосый оргАн, поющий и зимой и летом, в  слякоть и в вёдро, днем и ночью. Здесь рождались, жили, творили великие музыканты и композиторы. Во все времена выступить на сценических площадках Питера считают за честь выдающиеся исполнители современности, работающие в самых разных направлениях и жанрах. Музыкальная энергетика, собранная городом за три века своего существования делает его «намоленным» местом. И он живет в этой ауре, в этой звуковой гармонии, пронизывающей все его существо. Пройдем и мы по его улицам.

ШАГ ПЕРВЫЙ: ПОЮЩИЕ МОСТЫ

Питер проверяет своей музыкой физику,  утверждающую, что все звучащие тела колеблются. Эта музыка заключена не только в концертных, консерваторских и филармонических залах.  Гармония, обрамленная стенами, оснащенная сценами, инструментами,  голосниками и массой других ухищрений, просто концентрирует ее, звуча  размеренно, как пульс человеческого организма. За рамками-стенами в нее вплетаются миллионы «неучтенных» звуков и мелодий:  человеческие голоса, шелест шин, трамвайные звонки, «говорящие» светофоры («Внимание, заканчивается переход через Клочков переулок!»), взрывающие городскую размеренность оглушительные  мотоциклисты. Вспоминая историю своего рождения, вибрируют, поют мосты. Дворцовый –  менуэты и вальсы, под которые кружились царственные особы, питерская знать,  «дуэлянты, флигель-адъютанты», кокетливые фрейлины  и томные красавицы.  Большеохтинский мост – шедевр мостостроения 1911- года, сотканный из скрещенных железок, звучит в унисон аккордам певца  «железного» века  Сергея Прокофьева.  Днем его звукоряд пишут мчащиеся по нему машины. А с наступлением темноты, подсвеченный лампочками, он отбирает лучшее из слышанного за день, выстраивает в свою гармонию, и поет, поет, поет…  В полночь, когда разводят мосты,  он вместе с собратьями ровно посередине ломает  дугу, накрывая своей песней проходящие под ним суда.

ШАГ ВТОРОЙ: ИЗ ПОДЗЕМЕЛЬЯ – В НЕБО

Музыка здесь звучит везде. Чтоб услышать ее, нужна самая малость – отвлечься от мелкой суеты, тараканьих бегов, отпустить проблемы и неприятности. И вы услышите. В переходах метро – флейтистов, скрипачей  и гитаристов, которым подземка помогает своей акустикой. Их сейчас гораздо меньше по сравнению с 90-ми, когда под землю за куском хлеба спускались целыми оркестрами. Услышите на поверхности, где молодые музыканты играют свои ритмы, а группа поклонников горячо их приветствует.  Больше всего их  в центре города, особенно – возле храма Христа Спасителя. Мелодии кружат, сталкиваются в воздухе, на границе импровизированных зрительных залов, но не гасят друг друга, не враждуют, потому что к моменту встречи друг с другом уже истончились. Став неразличимыми для  человеческого уха, они взмывают вверх, в космос. Наверное, для того, чтоб возвращаться еще и еще, отражаясь в изысканных зданиях и сооружениях, благодаря которым родилась классическая формула: «архитектура – это музыка, застывшая в камне».

ШАГ ТРЕТИЙ: МУЗЫКА ХРАМОВ

Во славу Господа, во здравие живущих, в память о покинувших сей мир льются к небесам церковные хоралы из православных храмов. Намоленные святыни, созданные воображением великих архитекторов и воздвигнутые руками русских мужиков, они не отвлекаются на светскую суету.  Но есть и церкви, превращаемые время от времени в концертные залы.  И это  не из области антирелигиозной борьбы.  Это практика протестантской церкви. «Наша церковь – поющая, – сказал мне молодой улыбчивый пастор. – Вы видите – в дни богослужений на стенах по обе стороны алтаря, написаны числа. Это номера псалмов, которые сопровождают в этот день службу».                     А по субботам для всех желающих здесь проходят органные концерты. Главным композитором для этой церкви является Бах. Концерты так хороши, что, каюсь, мой язык так и не повернулся спросить  у улыбчивого пастора, предлагающего задавать ему вопросы,  как так случилось, что они регистрируют однополые браки?

ШАГ ЧЕТВЕРТЫЙ:  ПОД  МАРШИ  ВЕЛИКОЙ  ПОБЕДЫ

День Великой Победы – день великой радости и реквием по погибших,  день победных маршей и щемящих мелодий.  День, когда по Невскому  бурлил людской рекой Бессмертный полк,   в парке, в нескольких сотнях метров на площади Искусств мальчик играл на аккордеоне военные песни. Маленький солдат, одетый в военную форму, он вместе с молодыми родителями, тоже, как и он, не видевшими войны, внес свою лепту в Победу. В Победу над беспамятством, которое нашему народу иезуитски пытаются привить враги.

ШАГ ПЯТЫЙ:  МУЗЫКА ГЕНИЯ-БЕЗУМЦА

А неподалеку перед Михайловским театром звучала музыка воскресшего из полувекового забытья фильма «Солдаты», где сыграл одну из своих первых ролей Иннокентий Смоктуновский. И представлял ее автор – 88-летний композитор Олег Каравайчук. Человек-загадка, гений – по утверждению одних, безумец – по утверждению других. Вундеркинд, который в семилетнем возрасте играл перед Сталиным, а сегодня может играть концерт с наволочкой на голове (чтоб сосредоточиться на музыке), лежа или стоя на коленях перед роялем, импровизировать по ходу концерта. Композитор, написавший музыку к 150 фильмам. Человек, за нелепой внешностью которого скрывается мудрец. Человек-эпоха, который то ли без остатка растворился в музыке, то ли вообще  пребывает в другом измерении.

ШАГ ШЕСТОЙ: СКРИПКА НА НЕВСКОМ

Все минувшее лето Невский пел голосами скрипок.  Пел Вивальди и Баха, Моцарта и Штрауса, пел даже джаз. Это в рамках городского проекта «Культура рядом» «пошли в народ»  питерские виртуозы из  Камерного ансамбля «Солисты Санкт-Петербурга» под управлением ректора Санкт-Петербургской консерватории, народного артиста России Михаила Гантварга, музыканты из оркестров «Классика» под управлением Александра Канторова и

«Северная симфониетта» под управлением художественного руководителя и директора Санкт-Петербургского государственного театра «Мюзик-Холл», дирижера Фабио Мастранджело.

Почти полсотни концертов дали они под открытым небом на примыкающих к Невскому площадках – на площади Искусств, у памятника Гоголю, у арки Генерального штаба, в Александровском саду, на площади Островского, на  Малой Садовой улице.  И на каждом концерте аншлаг был полный. Стулья, окрестные лавочки и газоны были заполнены под завязку. И слушатель был не случайный, а пришедший целенаправленно для встречи с этой музыкой.

ШАГ СЕДЬМОЙ: ОПЕРА У РАВЕЛИНА

Как, собственно и те, кто в хмурый ветреный июльский день пришел на Соборную площадь Петропавловской крепости, чтоб насладиться вокальной интерпретацией музыки великого Петра Чайковского в опере «Мазепа». Странно было видеть здесь, рядом с императорской усыпальницей, украинский сельский пейзаж, с его непременной хатой-мазанкой и подсолнухами. Но странно лишь для тех, кто проникнут идеей незалежности и самостийности украинского, вернее – южнорусского народа. Гений Чайковского еще раз напомнил «забывчивым» о том, что это единый русский народ. Всего же в  175-летний юбилей композитора  в течение 10 дней петербуржцы смогли посмотреть четыре его оперы под открытым небом.

ШАГ ВОСЬМОЙ: ПОЮЩИЕ ПАРКИ

От джаза – до русских плясовых, от оперы – до инструментальной музыки: питерские парки гостеприимно встречают любую музыку, Они – Михайловский, Летний, Таврический,   где еще растут деревья-исполины с позапрошлого века, где сохранилась  часть шпалерной посадки времен великого Росси, где дорожки помнят  шаги великих поэтов и музыкантов минувших веков – эти парки молоды и певучи. Сады и парки Питера – это дивное сочетание старины и современности.

У одной из концертных площадок парка  по соседству со мной оказалась пожилая меломанка. Не очень ухоженная, не холеная, обычная среднестатистическая горожанка. Да еще и без переднего зуба. Она самозабвенно слушала выступления музыкантов, а в перерывах делилась эмоциями. От нее я узнала, что вчера она «слушала китаянку с потрясающим голосом», что «Сандра – первая скрипка – очень талантлива», а после концерта сообщила, что завтра обязательно будет смотреть закрытие конкурса имени Чайковского по телевизору. «Дочка мне подарила огромную «плазму», – поделилась она, – хотя я говорила ей, что телевизор мне не нужен. – (Действительно, подумалось мне, лучше б зубы вставила.) – Но она меня не послушала. И это замечательно, потому что теперь я могу увидеть и услышать победителей конкурса имени Чайковского.

ШАГ ДЕВЯТЫЙ: СТРАНА БЕРЕЗОВОГО СИТЦА

Праздником русского сердца стал еще один юбилей – 120-летие Сергея  Есенина – вечно юного лирика и хулигана, самого пронзительного из русских поэтов, народная любовь к которому только крепнет  год от года.  3 октября в день его рождения залитый солнцем парк,  носящий его имя, был весь пронизан музыкой и стихами. Они то сливались воедино в песнях на стихи рязанского самородка, то звучали «Барыней» и «Кадрилью», то воспаряли  над  его бронзовым изваянием, поднимаясь от свободного микрофона, к которому целый день стояла очередь из желающих прочитать свои любимые есенинские строфы. Они переплетались с лучами солнца, пробившимися сквозь уже позолоченную осенью листву берез, застывших в карауле у памятника поэту, создавая своеобразный венок над его кудрями. И звенела эта миниатюрная «страна березового ситца» от детских голосов. Всех собравшихся умилил решительный поступок четырехлетнего карапуза, который после выступления своего старшего брата-школьника также возжелал получить свою долю славы  и, подойдя к микрофону, прочел то же самое стихотворение «Нивы сжаты. Рощи голы».   Мужественно добравшись до конца, он  уже под аплодисменты словно выдохнул облегченно последнюю строфу:

«Ах, и сам я в чаще звонкой

Увидал вчера в тумане:

Рыжий месяц жеребенком

Запрягался в наши сани».

ШАГ ДЕСЯТЫЙ: ЖЕЛТОЕ ПИАНИНО

Михайловский сад уже неделю фестивалил на празднике ландшафтных дизайнеров  «Императорские сады Великого шелкового пути». На ухоженных газонах «паслись» верблюды, плел тончайшую нить тутовый шелкопряд, хрустальными струями журчали ручьи,  колыхалась  вуаль царских шатров, за которыми могли скрываться прекрасные гурии, слушающие райских птиц… Звуки пения доносились и до гуляющих по саду.

С приближением к реке все яснее становилось, что райские птицы  пели что-то из Шопена. Но за украшающим и органично вписывающимся в объятья моего любимого Михайловского сада. домиком Росси, из-за которого шел звук, птиц не оказалось – улетели, наверное. Зато в лучах заходящего солнца под огромным зонтом стояло  пианино. Этот «урезанный рояль» был вызывающе желтым с черным знаком диеза и словами «Yellow Piano». Облокотившись спиной на искусно кованую решетку пристани и еще вибрируя струнами, не успевшими расстаться с только что воспроизведенными звуками, инструмент не обращал внимания на снующие внизу разномастные   кораблики, на палубах которых послушные экскурсоводу   туристы исправно крутили головами и щелкали фотоаппаратами.  Открытая крышка словно приглашала прикоснуться к клавишам очередного исполнителя. Но гуляющие  проходили мимо. Задержались лишь молодая женщина с девочкой да папа с двумя детьми. Они не были знакомы друг с другом, просто гуляли по парку. Вскоре к их веселой компании присоединился кудрявый малыш, у которого оказалась не только мама, но и бабушка. Бабушка была выдающаяся во всех отношениях: красивая лицом и очень полная. К такой, наверное, внукам хорошо прижиматься  или засыпать на ее мягких и теплых руках.

Бабушка вдруг села к пианино и заиграла. Да так, что детвора немедленно пустилась в пляс. Через минуту к ним присоединились и родители – и закружилось все в веселом хороводе. Этой радости не мешал ни шум туристических корабликов, теснящихся в зажатой в узкое русло Мойке, ни автомобильные гудки, ни обрывки усиленных аппаратурой голосов экскурсоводов.  А когда детвора устав, немного угомонилась, засобиравшись, видимо, домой, бабушка решила «взять прощальный аккорд».

…И зашелестели под ее пальцами «Опавшие листья» Жозефа Косма. Заходящее солнце золотило листву.  А звуки летели над дорожками,  над вековыми деревьями, где, казалось, в ожидании своего часа сидели на ветках райские птицы. Над шатрами с прекрасными гуриями, городом мастеров, умеющих ковать из металла и расписывать тончайшие блюда и изящные кувшины. Над великолепным цветочным ковром, обрамляющим зелень газонов.

Мелодия прошлого века летела над прекрасным городом, над двухсотлетними деревьями, над набережной, помнящей шаги великих…

Две старушки, шедшие было мимо, как завороженные, направились к роялю. Девушка, занеся ногу для очередного шага, так на мгновение и застыла. А потом, опомнившись, тоже пошла на звуки музыки. Подходили все новые и новые люди. Но мелодия была короткая. Преходящая, как и все в этом мире. «Опавшие листья» не звучали диссонансом с еще изумрудной травой и красками уходящего лета. Впрочем, лета ли? Ведь это «северное лето – карикатура южных зим». Но время года было неважно.

И не было в этих звуках горести от увядания природы или ухода любви. Была лишь легкая грусть от сиюминутного ухода чего-то важного. И радость от уверенности в том, что  это важное вернется. Будет возвращаться еще много-много раз, ровно столько, сколько стоит этот мир.

А через несколько дней случилась еще одна встреча с желтым пианино. Совершенно неожиданная. Выйдя на Манежную площадь, услышала знакомые звуки – окруженное молодежью, желтое пианино стояло у фонтана, клавиши перебирал  молодой лохматый парень, наигрывая какой-то несложный джазовый «квадрат», ему подыгрывал на гитаре приятель, а облокотившаяся на пианино девушка  напевала мелодию без слов. Сидевшие на лавочках пенсионеры не возражали – несколько стариков даже слегка притопывали в ритм. И почему-то показалось, что послушать эти современные ритмы собрались и великие создатели Питера – итальянские архитекторы Бартоломео Растрелли, Карло Росси, Джакомо Кваренги и Антолнио Ринальди, чьи бюсты работы скульптора Владимира Горового  установил здесь город на Неве в честь своего 300-летнего юбилея.

ШАГ В БУДУЩЕЕ: ПО ГЛАВНОЙ УЛИЦЕ С ОРКЕСТРОМ

Санкт-Петербург простился с летом, но не с музыкой. Пусть ушли в тепло нежные скрипки и виолончели, но в парках и садах, на улицах остались гитаристы, баянисты, барабанщики. И все громче заявляют о себе духовые. Квартет саксофонистов во второе воскресенье октября покорил публику, собравшуюся на фестиваль огня в парке имени Ивана Бабушкина.  Но главные встречи с музыкой духовых оркестров еще впереди – духовых уже не остановить до весны.  Тем более в преддверии зимних праздников. Услышать на улицах сказочного города вальсы и марши, под которые будут кружиться снежинки – это, поверьте, настоящее блаженство.

Людмила ГОРДЕЕВА (ДНР)

©Сетевой журнал «Камертон»