ПОГРАНИЧНЫЙ БЛЮЗ

       Об авторе предлагаемого материала мне хочется говорить только в превосходной степени: во-первых, потому, что он очень бережно относится к каждому  слову и русскому языку в целом; во-вторых, - у него не было  проходящих работ,  любую статью  он пишет основательно,  всякий изложенный в ней факт абсолютно  аргументирован. Стиль его работ узнаваем, он отличается лёгкостью, художественностью и исторической правдивостью.

       Евгений Фёдорович – журналист с уклоном исторического литературоведения и языкознания. Это редкое сочетание  в таланте одного человека.

       Диапазон его знаний очень широк, глубине исторического анализа можно только удивляться. Как говорят его друзья: «Корякин – ходячая энциклопедия».

       К тому же, Евгений Фёдорович совершенно бескорыстный человек. Он много трудился в военных газетах, особенно в «Дальневосточном пограничнике». А также, начиная с первого номера журнала «Аргументы времени» (2009год),  является нашим постоянным автором.    Е.Ф.Корякин - один из активнейших членов редколлегии журнала, всегда, пока был здоров,         оказывал существенную помощь  в  подготовке к выпуску практически каждого номера.  В течение этого творческого  периода  Евгений Фёдорович  удостоен звания  лауреата литературной премии имени Михаила Юрьевича Лермонтова.

        Как всякий человек, он – не идеален.   Помнится, как о нём отзывался Виталий Фёдорович Захаров, его друг и коллега: «Женя – не пряник, чтобы всем нравиться. Он излишне категоричный и прямолинейный. Бывали  у него и некоторые превышенные увлечения русским напитком, кстати, нередкие среди творческой интеллигенции.  Но ни я и никто другой не имеем  права упрекнуть его в непорядочности и непрофессионализме».

       Мне тоже импонируют эти два важнейших качества в человеческой сути, независимо от профессии. Я премного благодарна  Евгению Фёдоровичу  за оказание помощи в редактировании журнала и очень сожалею, что  в последние два  года он не совсем здоров. И участия, особенно в  литературной отработке текстов, принимать не может.

       27 апреля Евгений Фёдорович отметил 84-ю годовщину своей непростой, но очень продуктивной жизни.

       Все мы, члены «Союза ветеранов госбезопасности по Дальневосточному региону», авторы и читатели журнала, от всей души поздравляем Евгения Фёдоровича с  Днём Рождения, и, конечно, желаем ему крепкого здоровья!

                                                                                                                                    В.И.Воейкова

*     *     *

ПОГРАНИЧНЫЙ БЛЮЗ

(с сокращением)

       В моей жизни      годы, отданные военной журналистике, стали определяющими на все оставшиеся дни из мне отпущенных. Хотя и был перерыв в причастности меня к пограничным войскам, обернувшийся довольно обширным куском жизни. А в стены редакции на улице Волочаевской, 146, привёл меня случай, который вовсе и не был закономерным, обязательным.

       По натуре я – человек отнюдь не авантюрный. Не умею и не люблю драться, к  при меру. Предпочитаю не вмешиваться в рискованные предприятия. Что касается «женского вопроса» - рисуюсь сам себе ярко выраженным однолюбом. Хотя, со стороны, если глядеть, вполне допускаю, что это может быть и не так. Однако же, коль скоро у каждого бывает своя путеводная звезда, как у адмирала Колчака, то надо признать: неизбежно вела меня она от одной грани бытия, не очень-то приятной для воспоминаний, к другой – ещё более горькой. Порою ставила на самый край обрыва…

      … До сего дня не пойму, почему меня приняли на службу офицером в возрасте отнюдь не юноши, но мужа (хотя и разведённого, но вновь связавшего себя семейными узами). Возраст – тридцать пять.  Воинский чин – младший лейтенант запаса. Военно-учётная специальность – командир огневого взвода батареи 122-миллиметровых гаубиц.

       Судьба всегда даёт нам шанс, когда, казалось бы, крах маячит  и – кранты!

    …Курсант хабаровской партшколы Боря Иванов, с которым я дружил,  взял меня за руку и привёл на Волочаевскую,146, в штаб КДПО, где тогда располагалась редакция «Дальневосточного пограничника». Совокупность случайностей сплелась так, что  в редакции в тот момент  не оказалось редактора подполковника Василия Богданова, а был его заместитель подполковник Вахромов. Борис Иванович тут же поднялся на этаж выше, в отдел кадров, принёс анкету и заставил её заполнить.

       - Жди! Как пройдёт проверка, тебя известят.

       Я стал ждать ответа. Долго-долго. Хорошо ещё, что Вахромов для беседы сводил меня не к начальнику политотдела войск округа, а к его заместителю полковнику Дручинину, который, к счастью, в пограничной офицерской среде слыл большим демократом и другом всех писателей. Наконец, мой вопрос решился положительно, и я был зачислен в штат редакции «Дальневосточный пограничник».

       В редакционный коллектив влился безболезненно. Охотно ездил в командировки на границу, много писал. Со всеми товарищами у меня были прекрасные отношения. К сожалению, не могу сказать это в адрес ответственного редактора подполковника Василия Богданова. Он почему-то всегда со мной был сух и строг. Долгое время в моих аттестациях писал: «Военного образования не имеет», покуда однажды я не указал ему на моё личное дело, где лежал мой военный билет офицера запаса артиллерии. Там в графе о военном образовании значилось: «Закончил военную кафедру офицера артиллерии при Иркутском университете имени А.А.Жданова». Так что военное образование было при мне. Но, тем не менее, меня долго не выдвигали на вышестоящую должность. А куда более молодые, ещё совсем «желторотые птенцы» Львовского  политучилища -  Томаровский, Миша Андреев, Володя Карташёв далеко обошли меня и в должностях, и в воинских чинах, и, как следствие, - в размерах назначенных пенсий. Порядочнее, наверное, было бы отказать мне при решении вопроса о приёме на военную службу, нежели захлопывать передо мною ворота карьерной лестницы.

       Справедливости ради хочу признаться: от самого себя не убежишь ни на край света, ни в кадровые офицеры…  Кто с лысинкою родился, тот с лысинкою и умрёт. Ибо этому своему невезенью при раздаче «чинов и крестов» во многом помогал себе я сам – собственной персоною.

       Но оглядываясь с высоты убежавших лет на те далёкие дни, испытываю ныне много весёлой печали и ни капли горечи. При всей сумбурности военных порядков, когда чинами  большие, чем ты, окунают тебя в рассольчик критики и разноса по первому же подвернувшемуся поводу, мы умели оставаться людьми, способными делать своё дело. Оставались в рамках здоровой самоиронии при ударах административной дубинки, обрушивающейся на загривок при следовавших чередою залётах, неизбежных в жизни военного журналиста. Умели с юмором принимать даже паскудные эти самые мелочи жизни, отравлявшие её самую…

       В редакции столкнулся с порядками, которые на первых порах казались дикими. Например, две огромные полосы газеты объёмом в два печатных листа предписывалось заполнять только заметками, корреспонденциями, репортажами собственного сочинения. Так называемые перепечатки – материалы ТАСС, АПН, КрайТАСС – преследовались политотделом войск округа самым решительным образом, вплоть до снятия их с свёрстанных полос накануне подписи в печать. Изо дня в день длилась изнурительная и бессмысленная гонка, когда материалы, подготовленные журналистами, нарочито напитывали «водою». Никогда строчки не сокращались в процессе вёрстки. Но чаще ответственный секретарь газеты капитан Юрий Гурьев приносил в отдел оттиск и ласково приказывал «дописать материальчик» строчек этак на 40-70, а то и побольше. И без того «воды» вбухано в статью столько, что сочится уже из каждого абзаца, а тут требуют добавить.

       Начальником отдела пропаганды, агитации, культуры и быта был майор Алексей Жуков, человек покладистый и добрый. Но в журналистику он попал, наверное, по недоразумению, ибо был не в состоянии написать даже трёхстрочную текстовку к снимку.

       Понятно, все эти требования «дописать»  заметку, составить  подпись под клише, имея самый ничтожный минимум информации о том, чем стоило «напитать» эти строки, ложились на мои плечи, совершенно не приспособленные к таким нагрузкам. «Водянка» в материалах, насущная необходимость множить и множить это «наводнение» приводили к тому, что начинала пухнуть голова. А тут ещё и постоянные замечания редактора, когда он подчёркивал и вымарывал в заметках слова и обороты, «безнадёжно штатские», по его разумению, абсолютно не подходящие для военной газеты и непонятные солдатской читательской аудитории.

       В первых командировках в отряды, на границу я совершенно терял себя в чуждых для штатского человека обстоятельствах. О чём писать, когда невидимая реальность на заставе начисто лишена какой-либо событийности, а разговорить солдат и офицеров, вызвать их на откровенность, заставить раскрыть себя почти невозможно.

       За этими ведь «Так точно!», «Никак нет!» человека не увидишь.

       Состояние беспомощности, однако, как-то незаметно проходило. Ведь и солдат на границе не сразу втягивается в службу. Под общим ранжиром воинских уставов и инструкций люди, облачённые в военную форму, проявляют себя всё-таки по-разному. У каждого – свои сердечные ритмы, своя периодичность вдохов и выдохов и богатейшая, почти непостижимая мозаика внутренних переживаний.

       Когда эта истина достигла сознания, облеклась в очевидность, работать стало не то чтобы легче, но, главное, интереснее. И тогда не могли уже сбить с панталыку редакторские рекомендации, дескать, журналистика – это не литература. Мол, то, что в литературе - благо, например, богатый словарный запас пишущего, для журналиста оборачивается недостатком. Ибо газетчик в своей практике должен довольствоваться оптимальным минимумом не более чем в тысячу слов.

       Партийно-комсомольским отделом командовал майор Шлома Анатолий Романович. Личность яркой индивидуальности, заядлый юморист и талантливый хохмач, любитель розыгрышей, подначек, весёлых и безобидных обманов. От него пошла в редакции хорошая традиция всячески поддерживать весёлый дух, скрашивающий неизбежные печали бытия.

       Сам редактор не писал в газету даже передовых статей. Он не ездил в командировки на границу и почти не покидал кабинета, допоздна читая полосы, свёрстанные к печати. У генерал-майора  Боканя, начальника политотдела войск округа, имевшего привычку  прогуливаться перед сном по улице Волочаевской и регулярно замечавшего свет в редакторском кабинете, он снискал репутацию неутомимого, скромного труженика.

       Настоящим же трудоголиком в «Дальневосточном пограничнике» был полковник Борис Вахромов, замредактора и по редакционной  «вилке» - начальник отдела службы и боевой подготовки. Он писал с высоким профессионализмом и во всех газетных жанрах, был скор на подъём и командировки. Любил строгие разносы  относительно нас, молодых журналистов (хотя по возрасту, по стажу работы в печати, опыту, наконец, я из этой категории вырос). Но они никогда не носили зловредного характера. Просто замредактора хотел показать себя этаким ворчуном-начальником, сердце у которого, однако же, оставалось добрым.

       Наша газета постепенно выходила за узковедомственные рамки, приобретала авторитет у читателей региона, у творческой общественности, начинала обрастать авторским активом из числа  писателей, критиков, учёных, композиторов, театральных деятелей. Немалую роль в этом сыграл и наш отдел, в котором  я работал с Виталием Захаровым и Сергеем Чумаковым. Именно тогда удалось привлечь с границы и принять в штат редакции подающих надежду военкоров: мичмана Николая Орищенко,  прапорщика Николая Шаповаленко, старшего лейтенанта Юрия Жукова. Их заботливо пестовали и наставляли, учили журналистскому ремеслу. Газета без похвальбы и саморекламы входила в число лучших пограничных изданий Советского Союза. Наши журналисты посылали корреспонденции в центральную прессу и публиковались в ней. Их охотно печатали в местной печати, в журнале «Дальний Восток», Хабаровском книжном издательстве. В этом успехе, считаю, есть и моя доля.

       Воспоминания редко бывают объективными на все сто процентов. Тот, кого обуял зуд мемуаристики, старается делать прокрутку, упуская сюжеты и факты, не красящие сочинителя, - на свою ногу утюг не роняют. Подать самого себя в выгодном свете – общая слабость. Не избежал этого не совсем праведного свойства, наверное, и я, грешный. Но тени минувшего, что  видятся мне, проходят перед моими глазами в юмористическом, весёлом антураже. Жизнь хороша уж тем, что в ней есть что вспомнить.

Корякин Евгений Федорович, майор погранвойск в отставке, лауреат премии имени Ю.М. Лермонтова, член СВГБ по ДВ региону