Третий тост
    |
У служивых есть традиция: третий тост за тех, кого нет на земле. Виктору Геннадьевичу Рещикову, майору КГБ (ФСБ), 28 октября 2011 года исполнилось бы 60 лет, если бы… Если бы в его жизни не было Афгана, куда он был командирован в составе группы специального назначения «Каскад», если бы не было в его военной службе особо сложных задач, связанных с риском для жизни, при исполнении которых он «действовал правильно и эффективно», но, к сожалению, при этом, не обходилось без травм…, если бы… Яркой, но очень недолгой была его жизнь. Сколько угодно можно предполагать, что было бы, если бы… Но, как говорится, даже Бог не имеет возможности изменить прошлое. Поэтому нам от сослагательного наклонения в рассказе о жизни человека следовало бы отказаться, хотя сделать это непросто. Ведь в памяти знавших его людей он остался живым, мужественным, простым и открытым, своим парнем. Он считался лучшим среди равных в бою, готовым пожертвовать собой ради спасения раненого товарища. Он был способен на ПОСТУПОК и ПОДВИГ. Биография Виктора Геннадьевича очень лаконична. Родился в Омске, там же окончил среднюю школу. На Чёрной речке в погранвойсках проходил срочную службу. По её окончанию получил предложение служить в органах безопасности. Окончил Высшую школу КГБ и с этого времени на оперативной работе на различных должностях в Дальневосточном пограничном округе. Затем - сотрудник спецподразделения «Альфа». Участвовал в нескольких спецоперациях в Афганистане. Продолжение службы в КГБ. Увольнение. Виктора нет с нами уже пятнадцать лет. Он умер 26 июня 1996 года от болезни, полученной в Афганистане. Похоронен в Хабаровске на центральном кладбище. В дни Памяти, когда участники боевых действий собираются вместе, его могила всегда посещается боевыми товарищами. Жена Светлана Михайловна, берегущая светлую память о муже, проживает вместе с младшей дочерью в Хабаровске. Их обе дочери стали совсем взрослыми уже без него. Без него появилось трое внуков. К сожалению, его святое отцовское чувство любви к дочерям не смогло продолжиться во внуках. Он был прекрасным отцом, не менее великолепным был бы дедом, если бы… Мы встретились со Светланой в редакции незадолго до «юбилея» Виктора, перед его несостоявшимся шестидесятилетием. Она помнит об их знакомстве, о совместной жизни, о переездах в разные места, то в Джалинду, то в Казакевичево, то опять же, в Хабаровске, о том, как ждала его со службы, а потом и с войны - с мельчайшими подробностями. С Виктором она по-настоящему была счастлива, несмотря ни на что. Болел он относительно недолго. Будучи физически очень сильным человеком, не мог подумать, что не сумеет победить какую-то хворь. Не сумел… - Никто не мог поверить, что Виктор, такой физически сильный человек, занимающийся восточными единоборствами, кандидат в мастера спорта по рукопашному бою, так быстро уйдёт из жизни», - вспоминает его жена, соратница, боевая подруга, рано оставшаяся вдовой Светлана Михайловна. Её огромные глаза, открытые навстречу всему миру, то и дело наполняются слезами. Но она держится, не раскисает, а потом, вспоминая, по моей просьбе, об их совместной жизни в молодые годы, с грустью в глазах улыбается. - Познакомились мы с Виктором в Москве, в парке Горького, на танцплощадке. Он и его друзья были в униформе стройотряда «Камаз». Мы с девчонками так и думали, что они – строители, пришли потанцевать, а позже узнали, что они там дежурили. В самом начале знакомства он рассказал мне только то, что отслужил три года в пограничных войсках на Дальнем Востоке. Уже позже я узнала, что он учится в Высшей школе КГБ. И то – случайно. Приняла это просто, толком не зная, что это за служба такая – КГБ. Я же приехала из провинции к тёте в Москву, работала, как лимитчица, на ситце-набивной фабрике ширильщицей. Что это такое? Это подгонка только что вытканной ткани до необходимой стандартной ширины путём тепловой растяжки. Жила в рабочем общежитии. Тогда в Москве временным работникам, как, впрочем, и сейчас, предлагалась только та работа, на которую не шли коренные москвичи, тяжёлая и мало оплачиваемая. На первом свидании я ему чего-то наплела, мол, учусь в институте, живу с родителями, но он сразу смекнул: что-то не так. Пришлось признаться. Он тоже не сразу сказал, что является курсантом ВШ КГБ. Потом тоже разъяснилось. Впрочем, как у многих молодых бывает. Сказать, что он мне понравился сразу, не могу, мне скорее больше понравился другой. Но Виктор относительно меня оказался настойчивее. Как застолбил: моя!
Он был очень внимательным и заботливым парнем, развлекал меня, как только мог. Со стипендии то яблочком, то персиком угостит, то в тир пострелять сводит, то, опять же, на танцы сходим. Светлана рассказывает как-то по-домашнему доверчиво, не соблюдая никакой хронологии, просто, что высветилось в её памяти из прошлого, о том она и говорит. - Мы с Виктором – одногодки, я младше на двадцать пять дней всего. Но он был такой большой и сильный, да ещё до учёбы в «вышке» отслужил срочную службу в армии, что казался старше меня. После окончания Высшей школы КГБ его распределили в Дальневосточный пограничный округ на оперативную работу, откуда он был направлен на учёбу. Какие годы и какие люди больше всего запомнились? Честно скажу, все годы и все люди, с кем вместе служили, дружили и просто длительное время общались. Жизнь семей военнослужащих очень непростая: пришлось помотаться по границе, пообустраивать заброшенное жильё, утепляя стены и окна солдатскими матрасами, приспосабливаться к климатическим суровым условиям и неудобствам. В Джалинде, например, нам дали давно заброшенное жильё, да такое дырявое, что в одной из комнат покосившийся пол так промерзал, что зимой, полив его водой, можно было использовать вместо горки. Что мы и делали – каток для дочки был прямо в доме. Другую комнату утеплили, как могли. Было ли трудно? Наверное, было. Но мы были молоды и подобные трудности не воспринимались трагично.
Нас с мужем всегда спасало одно – тёплые семейные отношения, любовь друг к другу. Мы только однажды поругались, не по причине, а так – по какому-то «бзыку». И тут же помирились, договорившись, никогда больше не «пылить» по пустякам. Так и пошло: любую возникшую проблему обсуждали спокойно. Так и жили. Нигде нам не было скучно: муж служил, занимался спортом, а я всегда находила себе занятия. В Джалинде, например, куда вместе с Виктором переехала наша небольшая семья, на чердаке местного очага культуры я обнаружила набор обветшалых кукол, видимо, выброшенных после того, как прекратил своё существование бывший кукольный театр. Этих потрёпанных артистов я отремонтировала, сшила им новые костюмы, подобрала и сама придумала сказки, организовала для ребятишек кукольные спектакли. Сама была и режиссёром, и костюмером, и художником-оформителем, и исполнительницей сразу нескольких ролей. Детям и их родителям нравилось. Хотя я нигде этому не училась. Но работать сначала было негде, так я, кроме кукольного театра, и шила, и вязала, и домашние приборы чинила, и гвоздь могла забить и электророзетку поменять. Если предлагали какую-нибудь работу, бралась за любую, при этом, успевая создать домашний уют и тепло для мужа, о детях позаботиться. Такова судьба у большинства офицерских жён, если они любят своих мужей. - Насколько мне известно, у вашего мужа было очень много друзей. Как вы считаете, почему? - Мой муж был настоящим чекистом, ответственным и дисциплинированным человеком. Он не думал о личной опасности, когда надо было, например, спасти человека, раненого в бою. Мне много говорили о нём ребята – его друзья. Он при жизни никогда особо не рассказывал о себе. Говорили, что он был очень храбрым и мужественным человеком. Как после его смерти о нём писали, он был настоящим «боевиком, отличным командиром, эталоном спецназовца. В бою он был героем - всегда, смелее и находчивее, чем многие. В экстремальных условиях действовал грамотно и профессионально»,- так оценивали Виктора его друзья и коллеги. Вообще он был классным мужиком, который хорошо делал свою работу, без «понтов». Не был карьеристом. Думаю, что такие качества всегда влекут к человеку других людей. Наш дом, где бы мы ни жили, всегда был открыт и гостеприимен, хотя спиртного у нас не пили – Виктор не любил, да и деликатесами дом особенно не отличался – не на что было. Но часто бывает, что та же простая яичница будет казаться самым вкусным блюдом на свете, если её сделать и подать с любовью и уважением к гостю. Хотя мы, жёны чекистов, не только яичницы умели жарить. По праздникам и торты по собственным рецептам пекли, когда «Наполеон», когда «Пражский». - Мне думается, уют и гостеприимство больше всего являются заслугой хозяйки. Не так ли? - Наверное, так. Но Виктор мне старался помогать во всём, он умел делать по дому практически всё то, что и я делала. У нас не было деления: это мужская работа, а это женская. А потом, друзья Виктора были и моими друзьями. Мы подружились семьями и до сих пор поддерживаем дружеские отношения. Например, к Исаковой Лере я могу обратиться и сейчас с любой просьбой. Я уверена, что она мне ни в чём не откажет, поскольку мы – давние друзья. Так и с другими. Сослуживцы Виктора меня не забывают, помогают, кто чем может. Я стараюсь пореже обращаться к ним с просьбами, не надоедать по пустякам людям. Но, если обращаюсь, то и Валерий Сухоносов, и Сергей Чернухин и любой знающий мужа чекист всегда придут на помощь. Отзывчивы особенно «афганцы», видимо, война что-то меняет в людях. И «альфовцы». - А Вы знали, что у Виктора был позывной – «Доктор»? - Знала. Ребята в шутку его так прозвали, на одном из занятий по психологии, потому что он мог любому, когда надо, пилюль сколько-угодно отвесить, и ногами, и руками. - Виктор любил свою работу? - Очень любил. Всегда поддерживал себя в хорошей спортивной форме. Помню, когда в Москве он учился, идём, бывало, на прогулку с маленькой дочкой в детской колясочке, обязательно заходим на какую-нибудь стройку, чтобы взять несколько кирпичей. Виктор на них тренировался, ребром ладони пополам разбивал. В следующий раз разбитые назад отвозили, а 2-3 целых с собой, припрятав в коляске, домой забирали – всё для тех же целей. Позже он научился мастерски ножи метать, освоил методику рукопашного боя и так далее. Поскольку он всё умел сам, то лучше, чем он, преподавателя и тренера не было. Нас он тоже учил самообороне. Пару раз в жизни нам его подготовка ещё как пригодилась. К тому же, старшая дочь пошла по его спортивным стопам: она имеет коричневый пояс по каратэ, диплом тренера по лёгкой атлетике после окончания СКИФ-а. Виктору нравилось учиться самому и учить всему, что он умел, других людей, особенно детей. Где бы мы ни жили, везде он создавал спортивные секции по тренировке ребятишек. Позже он особенно гордился своей работой в группе «Альфа». У него произошёл какой-то внутренний подъём, когда М.В.Головатов забрал его в группу «А». Уж в этот-то период он так работал над собой, что достиг совершенства в физической подготовке. Он постоянно поддерживал свою спортивную форму, говорил, бывало: «У меня есть возможность тренироваться два раза в день, мне ещё за это деньги платят». Потом на войне в Афганистане он смог выжить, благодаря своей сверх выносливости. В книге «Профессия «А» о Викторе писали следующее: « Дело было в Афганистане. Он шёл ночью последним, замыкающим в дозорной роте – на перехват каравана. Темно, тропка петляет наверх. Витя поскальзывается и падает в пропасть, а сзади рюкзачок – 48 кг, плюс – разгрузка с рожками, автомат, каска - вниз тянут. Он пролетает склон и по счастливой случайности цепляется за что-то, зависает. Мы кричим ему: «Геннадьевич!» Он пытается ответить, а ранец всё больше и больше тянет…и Витя всё больше и больше отклоняется в сторону пропасти. Мы ещё позвали, постояли… Ну, а что сделаешь? Все решили, что Витя погиб. Группа пошла выполнять задание без него.
А он связанными рожками зацепился за край, подтянулся… Потом ещё раз, и ещё… Так минут двадцать выкарабкивался. Группа к тому времени уже ушла. Что делать? Он знал только, где примерно у нас «точка». Вот и решил сократить путь - не по тропинке идти, а дальше по скале - нам навстречу. Когда добрался до места, ещё минут пятнадцать ждал, пока группа подтянется. Вы знаете,- продолжает Светлана,- я ведь почувствовала, что с ним что-то случилось. Со страхом прислушивалась, не идут ли ко мне с сообщением с управления со страшной вестью. Не пришли. Значит, живой. Потом с Витей сравнили время, оказалось, что именно в ту минуту, когда он завис над пропастью, мне стало плохо, а я грудью младшенькую кормила.
Когда в Москве Виктора награждали боевой медалью «За отвагу», то оказалось, что его фамилия в списках погибших. А он выжил! Он – один из тех офицеров, которые во все века искренне и гордо могли сказать: «Честь имею».
Беседу записала В.И.Воейкова, лауреат литературной |
