За други своя …

Интервью с протоиереем РПЦ о. Сергием (Проскуриным), побывавшим в зоне СВО, взял наш внештатный корреспондент, член союза журналистов РФ Дмитрий Икомасов.

Дмитрий Икомасов: Уважаемый отец Сергий, я попрошу Вас коротко рассказать о себе, в том числе, наверное, необходимо, пояснить нашим читателям, для чего священник отправился в зону боевых действий.

О. Сергий:  Я, протоиерей Сергий Проскурин, клирик самарской митрополии, в настоящий момент я служу в храме Дмитрия Солунского. Образований у меня несколько: это Самарская духовная семинария, Московский университет по специализации «религиоведение» и Самарский университет по специализации «юриспруденция». В течение 10 лет я служил и преподавал в Самарской духовной семинарии, потом еще в течение десяти лет служил в храме в честь Святого князя Александра Невского на улице Пионерская и вот уже несколько лет курирую Самарское городское казачье общество в части духовно-нравственно воспитания. С первых дней начала спецоперации Святейший патриарх Кирилл выразил пожелание, чтобы наши бойцы не оставались без духовного окормления. Тем более, что в новых регионах ситуация достаточно непростая. Ни для кого не секрет, что там до сих пор остаются люди, которые сочувственно относятся к ВСУ и к украинскому оккупационному режиму. Поэтому было принято решение, что в целях обеспечения, в том числе и информационной безопасности, нужно организовать  возможность  контакта священников с военнослужащими и гражданским персоналом, обслуживающим наши войсковые части.

Вот тогда-то наш митрополит Самарский и Новокуйбышевский Сергий организовал процесс ротации священников-добровольцев, которые желали бы поехать с духовной миссией на зону СВО. И когда до меня дошла очередь, я подал заявление о том, чтобы меня направили в зону спецоперации в качестве священнослужителя. Так с конца ноября практически до наступления Нового года, я находился в зоне проведения специальной военной операции.

Дмитрий Икомасов: Вы окормляете, наставляете реестровое казачество, в частности, Самарское городское казачье общество, и принимали участие в военно-полевых сборах, в настоящих боевых учениях на полигоне вместе с казаками. В том числе ряд казаков, с которыми вы общаетесь, являются представителями Международной контртеррористической тренинговой ассоциации. Вы тоже изучали основы военной науки. То есть, отправляясь в зону боевых действий, в принципе, были подготовлены.  Хотелось бы уточнить, каково отношение вообще нашего православного духовенства к защите Родины?  Бытует такое мнение, что в исламе, например, там у священников очень боевой дух, а христианские, священники – пацифисты.  

О. Сергий: ну, во-первых, хочу сказать следующее: христианское вероучение, оно, конечно, говорит о том, что война – является злом. Однако, мы живем не в идеальном мире, и поэтому очень часто приходится для предотвращения зла прибегать, в том числе, к насилию. То есть, как говорил, апостол Павел в своем послании, что начальник недаром носит на своем бедре меч, этот меч является устрашением для творящих злое и защитой для тех, кто зла не творит. Ну, или, например, Блаженный Августин, он также говорил о том, что государства и люди военные не созданы для того, чтобы установить рай на земле, но они необходимы для того, чтобы земная жизнь прежде времени не превратилась в ад.

В Евангелии есть принцип: «Нет больше той любви, аще кто положит душу свою за други своя» (Ин. 15: 13) – он очень четко дает понимание, что есть ближний, и это – всякий человек, который нуждается в нашей помощи и защите. Высшим проявлением любви является то, когда человек отдает самого себя, свою жизнь и это не всегда означает именно умереть. Вот, например, в зоне СВО я наблюдал такие вещи, когда бойцы живут в достаточно тяжелых полевых условиях. Мы здесь находимся в тепле, у нас крыша над головой, мягкая кровать, чистая вода питьевая и не стреляют кругом. Даже если военнослужащий не пребывает непосредственно на линии боевого соприкосновения, то все равно часто терпит достаточно серьезные житейские неудобства и лишения. Поэтому можно сказать о том, что человек тоже отдает свою жизнь, свой комфорт, жертвует им ради ближних.

Что касается участия в подготовке на полигоне и вообще, в принципе, отношения священника к оружию: главное оружие священника – это слово. Поэтому, конечно же, священник, если и берет в руки оружие, то это такие совершенно крайние случаи, которые, в общем-то, если и могут иметь место, то здесь это скорее случаи из ряда вон входящие. Ну, и действительно, я согласен с тем, что каждый должен выполнять те функции, которые на него возложены: командир части должен организовывать руководство войсками, повар должен готовить вкусную полезную пищу, водитель должен доставлять боеприпасы, стрелок должен стрелять. Православная церковь никогда не стояла на позициях пацифизма. То есть, множество, в том числе и русских святых, Сергий Радонежский, Александр Невский, Дмитрий Донской, явили нам пример защиты Родины и словом, и оружием.

Дмитрий Икомасов: Вот вам приходилось видеть людей, которые непосредственно находятся в боевой обстановке, насколько им удается сохранять человечность, человеческий облик? Насколько они нуждаются в поддержке в том числе священнослужителя?

О. Сергий: Есть такие общие моменты, то есть, например, чем нацисты прошлого похожи на нынешних нацистов, которые орудуют на Украине? А тем, что, например, и те, и другие очень любили запечатлеть себя на фото или на видео на фоне казней или на фоне пыток своих жертв. Какой там человеческий облик? Это первый момент. Или вот отмечу такую тенденцию, к примеру, в детских письмах, которые присылают нашим ребятам на фронт, пожелания вернуться с победой, быть мужественными, сильными, разбить врагов и чтобы освободили Украину. Письма же детей с Украины совсем другие, в них призывы «убить Путина и зарезать всех москалей».

Есть такая расхожая фраза, что в окопах атеистов нет. Она, наверное, не очень точная. Встречал я там разных людей. И христиан, и язычников даже, и мусульман и атеистов. Так или иначе, когда человек сталкивается с какой-то экстремальной ситуацией, находится лицом к лицу со смертью, то человек начинает задумываться о себе, о своем месте в жизни, своих близких, вообще в жизни своей страны. Человек иногда начинает задавать себе какие-то такие вопросы, ответов на которые у него нет. И вопросы эти очень часто имеют именно духовный характер. Поэтому наличие священника в такой момент очень важно. Конечно, не на передовой, хотя некоторые священники рвались именно на первую линию боевого соприкосновения. Я скажу так, что, несмотря на то, что я бывал там на первой линии, священник там не нужен, потому что на первой линии необходимо воевать. А священник там просто не сможет вести ту работу, к которой он предназначен. А вот как раз на второй, на третьей линии, когда уже более-менее спокойная ситуация, и человек, отойдя от горячности боя, может уже как-то осмысленно поставить вопрос, получить ответ, все это осмыслить.

Вот мне один военнослужащий такую историю рассказал, уже находясь в госпитале, о том, как к вере пришел. В ходе боя его посекло осколками, он уже лежал на земле и пытался оказать себе доврачебную помощь, как вдруг два «дрона» с гранатами зависли прямо над ним. Он понял, что все – сейчас конец придет. Начал молиться. Первый «дрон» сбросил гранату, и она точно попала прямо в его «броник», граната не взорвалась. Ну, боец, понимая, что вторая граната уж точно взорвется, продолжал лежать и молиться. Второй «дрон» сбросил гранату, и вторая граната тоже не взорвалась. Вот с тех пор он уверовал в силу молитвы. Священник должен работать именно в том направлении, чтобы каждый воин сохранял в себе человеческие качества. Вот это очень важно. Потому что война, она меняет любого человека. Абсолютно любого. Верующего или неверующего. Человек ожесточается. Я всегда говорил при каждой встрече, что мы воюем не с украинцами, не с народом. Мы воюем с нацизмом.

Русский солдат, вне зависимости от национальности – русский татарин, русский армянин, русский чуваш, русский мордвин, русский по духу солдат – всегда отличался великодушным отношением к побежденному врагу. Никогда не ожесточается и не поднимает свое оружие против раненого или бросившего оружие врага готового сдаться.

Дмитрий Икомасов: спасибо большое за глубокую, интересную беседу.

Убежден, что в ближайшее время мы вновь встретимся и поговорим с Вами о Вашей работе, которая ведется с нашими казаками-кадетами.

Газета «Самарские чекисты», 2024 г.

г. Самара