УРОКИ МУДРОСТИ
  |
100 лет со дня рождения фронтовика, профессора медицины Виталия Линденбратена Стремительной походкой профессор Хабаровского медицинского института Линденбратен не входил, а влетал в аудиторию с кипой бумаг в руках. И декламировал стихи: . . . «И сердце бьется в упоенье…» – А кто знает больше всего о сердце? – спрашивал он. «Сердце любить должно», «Сердце, тебе не хочется покоя», «Что так сердце растревожено», – сыпались ответы. На его лекциях все места были заняты. И Линденбратен читал тексты по памяти, наизусть. Память у него была феноменальной. И точно так же он мог часами читать наизусть любимых поэтов. К нему во сне приходил Пушкин. А наяву Виталий Давидович дружил со многими поэтами своего поколения: с Евгением Винокуровым, Риммой Казаковой, Ярославом Смеляковым. Он увлекался и увлекал за собой. «ДОКТОР! КОМДИВА УБИЛО!» «Посоветуйте, как стать интеллигентом?» – спрашивали у Линденбратена. – Для этого нужно окончить три университета, – отвечал. – Только один должен окончить твой дедушка, второй – твой отец, а третий уже ты сам. Он родился 25 апреля 1925 года в Бухаре, во дворце бухарского эмира. Отец был заместителем министра здравоохранения Узбекской ССР. «Виталий Линденбратен…» – звучит, как аккорд на старинном клавесине. Эта фамилия образована от двух слов: «жизнь» и «ученый». В его крови был наследственный код. Всего в их династии насчитывается 14 врачей (из них пять докторов медицинских наук). Во время войны Виталий экстерном закончил 10-й класс и военкомат направил его в военно-медицинское училище. После чего юноша очутился на Ленинградском фронте. Он еще не успел освоить азы военно-полевой хирургии, как оказался в гуще боев на Карельском перешейке. – Мы не дали умереть от кровотечения ни одному, – вспоминал Виталий Давидович. За всю войну ему не довелось быть свидетелем броских, эффектных героических поступков. Но он видел другой – повседневный, ежечасный – героизм. Фельдшер Линденбратен вытаскивал раненых с поля боя. «Доктор! Комдива убило!» – Землянка была разворочена. Я увидел на его груди красное пятно. Входное отверстие осколка… «Товарищ, ты к передовой? / Пусть будет вместе Бог с тобой…» – эти стихи он прочитал по Ленинградскому радио в мае 1945-го. Потом была военно-медицинская академия им. С.М. Кирова, которую Линденбратен окончил с золотой медалью. В Хабаровске Виталий Давидович оказался в 1953-м. На улице Пушкина снял комнату в бараке. До 1960 года, будучи майором медицинской службы, был начальником экспериментальной лаборатории, которую создал в 301-м окружном военном госпитале для освоения в эксперименте (впервые на Дальнем Востоке) операций на сердце и на легких, а также для лечения лучевой болезни. С 1957-го работал в Хабаровском медицинском институте, где 37 лет заведовал кафедрой патофизиологии. РЕЖИССЕР, СЦЕНАРИСТ, АРТИСТ Звучала музыка, разыгрывались спектакли. Студенты ходили по институту босиком. – Почему без обуви? – спрашивали. – Изучаем воздействие холода на кожу. – Эксперименты надо на мышах проводить! – Мыши говорить не умеют! – Не институт, а филармония! – Нам песня строить и жить помогает! Институт для Линденбратена был островом свободы, который он превратил в архипелаг. Президент клуба «Медик», председатель жюри хабаровской «Юморины» и телевизионного конкурса «Лабиринт». А еще – режиссер, сценарист, артист, хореограф, турист, теннисист… Ведь это надо же столько успевать! Помните замечательную роль Евстигнеева в «Берегись автомобиля»? «Днем она ткачиха, а вечером она у нас Офелия…» Это были годы, когда считалось, что кухарка может руководить государством, а ткачиха вечером играть Шекспира. Линденбратен был такой «ткачихой». …Студенты приволокли венские стулья, огромный абажур. Сцена неслучайно находилась выше зрительного зала: она поднимала души. А дальше… Зал падал от смеха – успех был ошеломительным. – Ах, если бы мы понимали, как это важно: вовремя сказать человеку, что он – талант! – говорил Виталий Давидович. Его надо было слышать. Речь этого артиста-медика несла в себе столько оттенков, сколько не мог вместить ни один текст. Линденбратен невероятно любил аудиторию. Преображался, когда видел, что его слушают, ловят каждое слово. В жизни более крупных вузов, с десятками тысяч студентов, не существовало подобных традиций. Медицинский институт вовсе не являлся театральным, но отчасти был им по духу. Благодаря одному человеку. В 1970-е он еще танцевал, в 1980-е играл чеховского дядю Ваню – в стиле мхатовских капустников. Да, студенты были его актерами, музыкантами, поэтами и шутами, как и полагается королевскому двору эпохи Линденбратена. Сегодня ролики с его театром, шутками и напутствиями пересматривают тысячи людей – тех, кто ощутил себя его Выпускником. Слова Виталия Давидовича – для каждого и о каждом. ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ ДИЛЕММА Его книги в 1970–1980-е годы выхватывались из рук, ими буквально зачитывались. В студенческих общежитиях Линденбратен хранился как пайка хлеба, как полный комплект шпаргалок. Названия изданий говорят сами за себя: «Его величество – здоровье», «Уроки мудрости», «Атомы болезни». Где он только не проводил свои лекции. Однажды Линденбратен в какой-то деревне, куда выезжал с бригадой врачей, увидел свою книгу. Она была зачитана в буквальном смысле до дыр, и обложка настолько развалилась, что ее склеили скотчем. – Я эту книгу выпросил, поставил у себя на полке. Виталий Давидович был абсолютно уверен в том, что будущее медицины – это объединение врачей, биологов, химиков и кибернетиков. Ученый мечтал о создании искусственного разума и занимался поиском путей регулирования всех систем человеческого организма. То, о чем известно сегодня каждому школьнику, считали фантастикой. Например, нейросети – фактически Линденбратен предсказал их возможности. А еще была «Занимательная патофизиология» в ребусах, «Общая нозология», «Частная нозология в картинках». Есть такие тексты, которые остаются в анналах. Например, книга «Педагогическая дилемма» – лучшее, что он написал. Поразительно, что она не устарела, будто только вчера закончена. На мой взгляд, Линденбратен, не будучи патентованным педагогом, был Сухомлинским в медицине. «ДОРОГАЯ ФАИНА, Я ЛЮБЛЮ ВАС!» Однажды на одном из вечеров он взял в руки микрофон. – Дорогая Фаина, я люблю вас! У меня нет ничего кроме портфеля с лекциями и сберкнижки на 50 рублей, но я готов целовать следы ваших ног! – так он объяснился в любви к врачу-ревматологу Фаине Сергеевне Жарской, которая стала его музой. Поначалу Линденбратен даже боялся думать, что это – то самое чувство, которого он ждал столько лет. Они тянулись друг к другу. В их любви было что-то необъяснимое и неуловимое, которое береглось обоими. Их роман получил огласку, ее уволили с работы. Два измученных, настрадавшихся человека не сдались. С тех пор они не расставались. Это были годы настоящего счастья в полном единодушии и единомыслии. После его ухода она нашла маленький листочек. На нем были написаны строки про то, что нет ничего важнее любви. И завет, и завещание, и послание. Фаина Жарская увековечила его в книге «Виталий Линденбратен – лабиринты судьбы». Когда ее писала, уже тяжело болела. Так получилось, что она отдала этой работе свои последние силы. Книга вышла крошечным тиражом. Перечитывая ее сегодня, словно переселяешься на другую планету, которой больше нет.
Александр САВЧЕНКО Фото из архива ДВГМУ
P.S. Автор выражает сердечную благодарность специалисту отдела по молодежной политике и воспитательной работе ДВГМУ Елене Черняевой за помощь в подготовке этой публикации.
Газета «Приамурские ведомости», № 21 (8461) 2025 года г. Хабаровск |
