ДОСТОЯНИЕ ИСТОРИИ

На рубеже эпох

ПЕРЕД СМЕНОЙ КАРАУЛА                       

После распада в 1991 году Союза ССР и образования на постсоветском пространстве  новых независимых государств внешние рубежи СНГ на ряде стратегически важных направлений продолжали охранять советские, а затем российские пограничники.

Одним из таких важнейших направлений была граница Таджикистана с Афганистаном и с Китаем.

Причём, каждый из этих участков имел свои существенные особенности, которые приходилось учитывать при организации охраны и защиты границы в изменившихся политических  условиях.

20 лет назад здесь полыхала война. Здесь исламские экстремисты попытались взять власть в неокрепшей ещё республике, захватить плацдарм для последующей экспансии на территории Узбекистана, Киргизии, Казахстана, России.  И невозможно предсказать, как развивалась бы в дальнейшем военно-политическая обстановка в Центральноазиатском регионе, если здесь не было бы тогда наших пограничников, в том числе прибывших в длительную командировку из Дальневосточного пограничного округа.

Сегодня мы начинаем публикацию воспоминаний очевидца и непосредственного участника событий того периода - полковника в отставке Абрамова  Виктора Николаевича, который с 1993 (1992 год заменен на 1993 год по просьбе автора) до начала 1996 года был заместителем начальника Краснознамённого ордена Ленина Пянджского пограничного отряда Группы Пограничных войск Российской Федерации в Республике Таджикистане, а с 1996 по 1998 год включительно – представителем Пограничных войск РФ по Мургабскому участку государственной границы (границы Таджикистана с Афганистаном и с Китаем).

Часть I.

ВОЙНА  И  МИР

Приграничье в огне   

Политическая весна 1992 года в Таджикистане характеризовалось резким обострением междуусобной борьбы за власть в только что получившей независимость республике. Население центральных, южных и юго-восточных районов (областей) разделилось на два противоположных лагеря: сторонников законно избранного в 1990 году президента Махкамова, сохранения светского государства и его демократических институтов, тесного содружества с Россией, Казахстаном, странами центрально-азиатского региона – «юрчиков» и ваххабитов - демократов местного розлива, так называемых «вовчиков», чьих лидеров спонсировали исламистские организации из-за рубежа, нацеливая на свержение действовавшей власти, создание исламского государства  с последующим выходом его из состава СНГ.

Попытки мирных переговоров противоборствующих сторон, которые периодически предпринимались в Душанбе, из-за непреодолимых противоречий,  порой просто ультимативных требований делегатов «непримиримой оппозиции», как правило, заканчивались лишь взаимными обвинениями в несговорчивости, дополнительно накаляли политические страсти, ужесточали противостояние. Дело  неуклонно и весьма настойчиво шло к серьёзному кровопролитию.

Первыми начали вооружаться сторонники ваххабитов. Поскольку все дислоцировавшиеся на территории Таджикистана войсковые соединения и части, прежде всего, 201-й мотострелковой дивизии, находились  под юрисдикцией России, главным потенциальным арсеналом для боевиков мог быть только соседний Афганистан, где оружие после многих и долгих лет непрекращающейся войны носили и стар и млад. К тому же в ряде северных, приграничных с Таджикистаном, афганских провинций уже закрепились набиравшие силу талибы, которые достаточно уверенно теснили  этнических таджиков во главе с Ахмад-шахом  Масудом на восток и  узбекские вооружённые формирования генерала Дустума – на запад. Движение «Талибан» было кровно заинтересовано во всемерной поддержке  своих «демократических» союзников в Таджикистане. 

Первая попытка группового перехода границы в Афганистан за оружием была предпринята  9 мая на правом фланге пограничной заставы «Пяндж». В качестве стартовой позиции  посланники оппозиции, получившие в Душанбе доверительные письма-обращения к руководителям боевых отрядов талибов, использовали кишлак, располагавшийся всего в ста метрах от рубежа основных инженерных сооружений.  Часть жителей этого кишлака, симпатизировавших исламистам, несколько дней укрывали нелегально прибывших в пограничную зону нарушителей, помогли им отследить ежесуточный график несения службы пограничных нарядов и сумели сохранить в тайне  готовившуюся акцию «броска за речку». 

Ранним утром,  ещё затемно, примерно за час до прохождения по флангу пограничного дозора, «вовчики» вырезали один из пролётов сигнализационного комплекса, погрузились в самодельные надувные лодки из камер от колёсного трактора и стремительно уплыли вниз по течению реки Пяндж.  Возглавляемая начальником заставы старшим лейтенантом Сергеем Шумихиным тревожная группа, которой понадобилось буквально несколько минут для прибытия на участок сработки С-175, обнаружила лишь следы нарушителей. Те так торопились, что оставили на месте погрузки несколько непарных кроссовок, куртку и самодельный мелкокалиберный пистолет.

Отряд перешёл на усиленный вариант охраны границы: по поступившей информации боевики должны были вскоре вернуться, уже с оружием. Однако их первоначальный план круто изменил  стремительный подъём уровня воды в Пяндже вследствие начавшегося интенсивного таяния ледников в горах Памира. Ходоки за оружием так и не смогли пройти назад на участке Пянджского отряда. Лишь почти месяцем позже часть из них была задержана, а часть уничтожена при попытке оказать вооружённое сопротивление в ходе переправы с афганской стороны на одной из пограничных застав Московского пограничного отряда, расположенного выше по течению Пянджа. 

Убедившись в том, что российские пограничники по-прежнему начеку, нарушители не стали повторять неудачный опыт перехода границы большими командами. Зато после спада воды в бурных и многочисленных рукавах Пянджа участились случаи одиночных и мелкими группами (по 2-4 человека) вылазок в Афганистан. Трудность их пресечения при уходе заключалась в том, что сигнализационный комплекс основного рубежа охраны границы находился в непосредственной близости от берега реки.

Достаточно было очередному гонцу за оружием преодолеть забор из колючей проволоки, переплыть один из ближайших рукавов Пянджа и он становился фактически недосягаемым для пограничных нарядов. А система упреждающей информации о готовящемся нарушении в тот период уже не действовала – она отмерла вместе с развалом Союза ССР. К тому же многие из нарушителей были близкими или дальними родственниками жителей приграничных селений, в том числе представителей местных органов власти, бывших членов ДНД, доверенных лиц и т.п. Узы кровного родства получили негласный приоритет перед  всеми прочими  обязательствами.

Основные усилия пограничных застав в этих условиях сосредоточивались на задержании добытчиков оружия при их возвращении с сопредельной территории. Тут «улов» был впечатляющим! Счёт шёл на десятки и даже сотни «стволов», так как каждый из «оруженосцев» нёс с собой сразу по несколько автоматов или винтовок. Как правило, это были старые английские «буры», «калашниковы» китайского производства либо оригинальные, но обшарпанные, давно потерявшие былое воронение  АК-47  с сорокалетним «трудовым стажем». Попадались даже раритеты вроде ручного пулемёта Дегтярёва или пистолета-пулемёта Шпагина (ППШ) времён Великой Отечественной войны, уже не стрелявшие, а буквально плевавшие свинцом из-за запредельного износа канала ствола.

По действовавшему соглашению с правительством Таджикистана поначалу нарушителей вместе с их ношей (как вещественными доказательствами) отправляли вертолётами  в Душанбе и передавали в правоохранительные органы республики. Позже, когда задержанное оружие стало загадочно исчезать из состава «вещдоков», было принято решение уничтожать его по акту непосредственно в пограничном отряде. Тем более, что переданные в руки местного правосудия боевики после нескольких дней пребывания в столичных КПЗ нередко снова возвращались в пограничную зону. Через  неделю-другую их, случалось, повторно  задерживали на границе с очередной партией приобретённого в Афганистане контрабандного оружия. Силовые структуры  Таджикистана летом 1992 года практически утратили контроль политической обстановки и криминогенной  ситуации  в республике.

В конце лета для уточнения политической ситуации на месте, оказания поддержки руководству Республики Таджикистан в Душанбе побывал с визитом и.о. премьера Правительства Российской Федерации Е.Т. Гайдар. Вместе с премьер-министром Таджикистана он посетил также Пянджский пограничный отряд, на участке которого обстановка была самой тяжёлой и напряжённой. Егор Тимурович встретился с командованием отряда, с офицерами, прапорщиками управления и подразделений гарнизона.

В ходе этих встреч были обсуждены многие насущные вопросы от введения для российских пограничных соединений режима чрезвычайного положения до оказания содействия в отправке «на  большую землю» семей военнослужащих в целях обеспечения их безопасности. Часть поднятых вопросов была решена вскоре после отъезда высоких гостей, режим чрезвычайного положения введён чуть позже – с 6 февраля 1993 года.

В июле-августе активизировались попытки доставки оружия из-за Пянджа сторонниками «юрчиков». К этому времени арсеналы в афганской приграничной «зелёнке», видимо, существенно истощились. Ходокам иногда приходилось ждать  несколько недель, чтобы приобрести желаемое, потому что, в отличие от ваххабитов, гарантийных писем при себе не имели и на помощь талибов никак не могли рассчитывать. Стоимость «стволов» также существенно возросла. Тем, у кого не было с собой валюты, золота или серебра, приходилось подолгу работать на местных баев. И как обидно таким бедолагам, когда их задерживали с одним-единственным блестевшим от старости автоматом-ветераном и десятком сомнительного вида патронов в помятом магазине! 

К концу августа переговорный процесс идеологических противников из-за непримиримости исламской оппозиции – наиболее сильной на тот момент политической силы, исключавшей любые уступки со своей стороны, зашёл в тупик. На юге  Таджикистана, населённом наиболее многонациональными  этническим группами (арабами, туркменами, узбеками, таджиками, татарами, украинцами, русскими и т.д.), вспыхнул пожар жестокой братоубийственной войны. Гибли сотни ни в чём не повинных людей, горели и рушились целые кишлаки и посёлки. Из обжитых мест  в районы, ещё не тронутые кровопролитием, потянулись колонны беженцев. Всюду царили хаос и разор.

В течение сентября-октября вооружённые столкновения «вовчиков» и «юрчиков» шли с переменным успехом, то затихая, то вспыхивая с новой силой. Пянджский пограничный отряд соблюдал полный нейтралитет, не вмешиваясь в междуусобный конфликт и не поддерживая ни одну из сторон. Это было очень и очень не просто!

Во-первых, требовалось во что бы то ни стало продолжать выполнение главной задачи – обеспечение надёжной охраны и защиты государственной границы. Бескомпромиссное, последовательное и настойчивое выполнение этой задачи крайне раздражало контрабандистов, «снабженцев» оружием из Афганистана, а также серьёзно мешало тем, кому нужен был беспрепятственный проход из-за рубежа инструкторов-«талибов», опытных моджахедов-наёмников из числа афганских и пакистанских граждан. 

Во-вторых, нужно было не допустить провокаций, сохранить экстерриториальность военных городков пограничных застав и гарнизона пограничного отряда, защитить жизни и здоровье пограничников, членов их семей. К сожалению, не всё это однозначно удавалось.

Существенной проблемой, например, стали армейские воины-десантники, около роты которых, учитывая острую нехватку личного состава,  доставили вертолётами в Пяндж летом 1992 года для дальнейшего прохождения службы. Многие из них даже после месяца специального обучения не стали пограничниками ни по форме ни по содержанию. Будто специально игнорируя воинскую дисциплину, требования командиров подразделений, часть из них эпизодически совершали самовольные отлучки в город. Там их подпаивали вербовщики «вовчиков» и предлагали буквально в течение нескольких часов повоевать против «юрчиков» с последующей гарантированной  доставкой на автомашине к территории пограничного отряда. Оружием и боеприпасами обеспечивали без ограничений, за каждый час атаки на противника платили наличными по тысяче рублей. Некоторые соблазнялись и под хмельком соглашались показать свою удаль. В результате только в августе несколько бравых «вояк» оказались ранеными и покалеченными, а двоих убитых возвратили лишь через двое суток тяжёлых и утомительных переговоров. Нейтральный статус пограничников мог быть основательно подорван, если бы высшее командование своевременно не приняло решение об откомандировании десантников из пограничного отряда.

В-третьих, нужно было периодически организовывать  через многочисленные  «фронты»  противоборствующих  группировок  коридоры для регулярной и бесперебойной доставки со складов в Душанбе продовольствия, горюче-смазочных материалов, боеприпасов,  топлива, вещевого и иного имущества, снабжения всем необходимым пограничных застав.

Чёткое и неуклонное исполнение пограничниками своего воинского долга, исключительная верность военной присяге и добросовестное несение службы по охране и защите государственной границы,  несмотря на полыхавшую по югу Таджикистана гражданскую войну, на неопределённость правового положения  бывшей Оперативной группы  войск Краснознамённого Среднеазиатского пограничного округа, на проблемы укомплектования кадрами и личным составом, материально-технического обеспечения, вызывали определённое уважение у руководителей местных воюющих группировок. И они, как правило, беспрепятственно пропускали наши колонны с грузами снабжения, никогда не обстреливали, обходили стороной территорию городков даже самых отдалённых пограничных застав, не устраивали демонстративных провокаций на границе.

Сказать, что не было желающих поживиться за счёт пограничников – значило бы исказить истину. Используя отсутствие элементарного воинского порядка в сборных, наспех сколоченных бригадах боевиков, реального контроля (и, не исключено, намеренного попустительства) со стороны военного руководства среднего звена действий «полевых командиров» на передовых позициях, при прохождении наших колонн по серпантинам горных участков дорог не раз предпринимались попытки увести хотя бы одну или несколько машин в заранее подготовленное ответвление, где уже ждали команды грабителей. Иногда это даже удавалось боевикам. Но охрана наших колонн строилась с учётом таких вариантов, «заблудившиеся» автомашины с грузом удавалось вовремя обнаружить и пресечь их разграбление.

Осенью  1992 года Шаартузский, Джиликульский, Кумсангирский и Пянджский – все приграничные районы Хатлонской (бывшей Кургантюбинской) области полностью перешли под контроль сторонников исламской оппозиции. «Вовчики» разогнали местные райкомы Коммунистической партии Таджикистана, исполкомы Советов народных депутатов, органы КГБ и милиции. Школы и детские дошкольные учреждения были закрыты по причине того, что часть неугодных учителей расстреляли, многие педагоги и воспитатели спрятались в горах. Начались проблемы с хлебом, с продуктами питания. Даже привычные для этого времени года шумные базары пустовали. Жители старались как можно реже выходить из своих домов, притаившихся за  глиняными дувалами. И яркое, ещё достаточно горячее солнце светило как-то по-особому: остро, неласково,  тревожно.

Тем не менее уже к началу ноября стало понятно, что исламистам свою власть на местах не закрепить и долго не продержаться. Международные посредники с участием России всё-таки сумели вновь усадить за стол переговоров представителей непримиримой оппозиции и сторонников законно избранной власти республики, лидером которой после гибели первого президента Таджикистана Махкамова стал Эмомали Рахмонов. Окончилось временное и недоброе затишье на приграничном юге страны. Кишлаки и посёлки Шаартузского района, расположенного на приграничном правобережье Вахша, областной центр Курган-Тюбе после яростных и ожесточённых боёв заняли отряды «юрчиков». С красными флагами на танках и бронетранспортёрах они выступали как освободители.

До окраин  Пянджского района первая волна боевых столкновений докатилась в середине ноября. Спасаясь от смертельной опасности, жители кишлаков и посёлков устремились в город. И самым безопасным его участком многие из них благоразумно сочли территорию пограничного отряда. Около двух тысяч беженцев - стариков-аксакалов, женщин и детей с домашним скарбом, который они могли унести на себе или перевезти на ишаках,- пришлось разместить в районе летнего клуба, бассейна и прилегающей к ним парковой зоны. Продукты питания они имели с собой. Доставку воды обязался взять на себя штаб «вовчиков», который в тот период заменял расформированный ими же прежний исполком советов народных депутатов. Санитарные условия и охрану обеспечивали пограничники гарнизона отряда. 

Через три дня, когда боевикам оппозиции удалось остановить наступавших «юрчиков» на подступах к району и закрепиться на оборонительных рубежах, беженцы ушли. Почти до середины декабря длилось относительное затишье. Но затем после перегруппировки сил и средств «краснознамённые» отряды перешли в решительное наступление и одновременно с востока и с запада двинулись на Пяндж.  Новая волна беженцев устремилась в поисках защиты и спасения на территорию пограничного отряда. На этот раз прибыло более четырёх тысяч человек.  Намного хуже стало с продуктами; штабу «вовчиков», охваченному паникой следовавших один за другим поражений, сдачей одного кишлака за другим, стало некогда заниматься снабжением беженцев водой. Обо всём этом теперь пришлось беспокоиться командованию пограничного отряда. Несколько дней и ночей в разноязычно галдящем импровизированном лагере царили отчаяние и страх в сочетании с надеждой, что приютившие местных жителей пограничники не дадут их в обиду.

И эти надежды целиком и полностью оправдались. 27 декабря воинские формирования «юрчиков» взяли город Пяндж. Сколько они уничтожили при его зачистке своих противников – точной цифры не знает никто. Но на территорию отряда не заходили и беженцев не тронули. Даже боевиков оппозиции, которые десятками в ужасе неминуемой смерти перелезали через ограждение территории пограничного отряда, безоговорочно сдавались, бросая  оружие и боеприпасы,  нашим офицерам,  возглавлявшим оцепление и боевое охранение, не преследовали.   В новый, 1993 год, население южных, приграничных районов Республики Таджикистан входило с долгожданным миром.

После грозы

Оппозиция, получив на переговорах практически половину портфелей в новом правительстве Республики Таджикистан и закрепившись таким образом во власти в столице, формально прекратила вооружённое противостояние на периферии. Но реально не оставила попыток захватить полный контроль над страной.  Разве что временно, исключая  самую северную область – Ленинабадскую и восточную – Горно-Бадахшанскую автономию, в которых у исламистов по ряду  причин не было сторонников. Ленинабад территориально располагался в Ферганской долине, считался наиболее промышленно  развитым регионом  и, отделённый от юга республики мощным горным массивом, физически дистанцировался от экстремистов, занял выжидательную позицию. Горно-Бадахшанская автономная область большей частью была населена «памирцами». Они принадлежали по вероисповедованию к особой группе мусульман -исмаилитам,  которые однозначно отвергали глобальный экстремизм воинствующих кругов ортодоксального ислама.

Двойная политика оппозиции, как в барометре, при ясной погоде показывающем на ненастье, ощущалась на государственной границе. На многих участках не прекращались попытки контрабанды из Таджикистана драгметаллов, запчастей к различным видам техники, из Афганистана – оружия, наркотиков, исламской пропагандистской литературы. Дело доходило до того, что с сопредельной стороны организовывались вооружённые бандитские вылазки с целью минирования пограничных рокадных дорог, захвата оборудования насосных станций, расположенных вблизи рубежа основных инженерных сооружений (при пресечении одной из таких вылазок трагически погиб исполняющий обязанности начальника пограничной заставы «Файзабадкала» старший лейтенант Сергей Мовшев). Наводчиками при подготовке и участниками при осуществлении акций подобного рода выступали бежавшие под натиском «юрчиков» в конце декабря 1992 года «за речку» и осевшие в афганской «зелёнке» убеждённые сторонники ваххабитов из числа бывших жителей приграничья, которые хорошо знали  особенности  рельефа и тактические возможности родной местности, состояние общей и специфику пограничной инфраструктуры.

Даже при своевременном обнаружении высадки на северный берег Пянджа вооружённых бандгрупп из Афганистана  эффективному пресечению их диверсионных замыслов, подчас,   мешали … сами пограничные наряды, высылаемые в тёмное время суток на направления вероятных действий противника.

В связи с тем, что из России с 1993 года призывников в Таджикистан не направляли, а Белоруссия и Украина вывезли своих солдат и сержантов еще в начале 1992 года, на комплектование личного состава стали поступать граждане республики Таджикистан.
В связи с тем, что из России с 1993 года призывников в Таджикистан не направляли, а Белоруссия и Украина вывезли своих солдат и сержантов ещё в начале 1992 года, на комплектование личного состава стали поступать граждане Республики Таджикистан.
Причём, по настоянию родителей, не отпускавших своих детей даже за пределы родного района, обеспечить принцип экстерриториальности первое время, когда ещё свежи были раны недавней гражданской войны, оказалось не возможно. Молодые призывники доставлялись в отряд из ближайших приграничных кишлаков и посёлков. И  если по завершении учебного пункта новоиспечённых солдат-пограничников распределяли на удалённые от родных мест заставы,  они, как правило, сами сбегали домой или их увозили родственники. Сколько сил и энергии приходилось тратить, чтобы разыскать беглецов! И как нелегко было заставить их служить там, где это требовалось в интересах дела!

Понятно, что полагающейся проверкой таких призывников никто не занимался. У значительной части из них, как впоследствии выяснялось, в афганских приграничных провинциях осели бежавшие от справедливого возмездия за злодеяния в недавней междуусобной войне ближние или дальние родственники. Беглые оппозиционеры ещё надеялись на реванш и не упускали возможности хоть как-то навредить новой власти и российским пограничникам, охранявшим рубежи молодой независимой Республики Таджикистан.

Понадобился год, чтобы на ряде примеров явного попустительства, если не пособничества, преступным действиям бывших «вовчиков» со стороны пограничников местного призыва доказать компетентным республиканским органам необходимость коренного пересмотра системы призыва на военную службу и, особенно, порядка комплектования личным составом пограничных застав и других подразделений Группы ПВ России в Таджикистане.

В Пяндж стали приходить призывники из Душанбе, из Ленинабадской области и из Горного Бадахшана. У них  уровень общей подготовки оказался заметно выше, чем у выходцев из аграрного юга; крайне редко встречались родственные связи с жителями приграничных районов и, тем более, на сопредельной стороне. Да и «беглецов»  стало на порядок меньше. Во-первых, как до Ферганской долины, так и до Памира – многие сотни километров практически недоступной местности. Во-вторых, ленинабадские и памирские призывники не могли рассчитывать на сочувствие и бескорыстную помощь  населения пянджского приграничья. Случалось, обобрав незадачливого беглеца, заменив его новенький «камуфляж» и сапоги на старые «гражданские» обноски, местные «патриоты» через два-три дня сами привозили и сдавали дезертира в пограничный отряд.

В 1993 году министерство обороны республики Таджикистан приступило к формированию вооруженных сил независимой республики. Одновременно стали создаваться и пограничные подразделения, которые размещались в тылу российских пограничных застав Пянджского отряда. В дела охраны государственной границы они на первых порах не вмешивались, занимаясь, в основном, боевой учебой, дежурством на блокпостах и патрулированием дорог в зонах ответственности. 
В 1993 году министерство обороны Республики Таджикистан приступило к формированию вооружённых сил независимой республики. Одновременно стали создаваться и пограничные подразделения, которые размещались в тылу российских пограничных застав Пянджского отряда. В дела охраны государственной границы они на первых порах не вмешивались, занимаясь, в основном боевой учёбой, дежурством на блокпостах и  патрулированием дорог в зонах ответственности.
Однако по мере комплектования национальных пограничных комендатур, приобретения ими определённого опыта службы командование пограничных войск республики вышло в правительство с инициативой передать им  для начала айваджский участок государственной границы, охрану и защиту которого обеспечивали четыре линейные заставы Пянджского пограничного отряда. Инициатива эта, к счастью, практически даже не обсуждалась.  В высшем политическом руководстве Республики Таджикистан трезво оценивали обстановку на границе с Афганистаном, реальное соотношение сил и средств только формирующихся ещё собственных  пограничных подразделений и вооружённых «до зубов» боевых отрядов талибов на сопредельной стороне, невысокий морально-психологический уровень личного состава, явно недостаточную степень его боевой и специальной подготовки.  Могло получиться так, что после передачи границы, проходившей по Аму-Дарье, это направление от правого берега Вахша до  рубежа с Сурхандарьинской областью Узбекистана стало бы предельно уязвимым. Причём, настолько, что и участок по Пянджу можно было бы уже не охранять. Надёжную охрану и защиту внешних рубежей республики в тот период  могли обеспечить только российские  пограничники!

Осенью 1993 года командовать Пянджским пограничным отрядом был назначен полковник Малафеев Н.М. Он сменил на этой должности подполковника Кортелайнена О.К.- исключительно интеллигентного, хорошо подготовленного профессионально, грамотного офицера, опытного командира, способного управлять многотысячным воинским коллективом пограничного соединения. Но для условий чрезвычайного положения, в которых пришлось действовать в тот период российским пограничникам, Олегу Карловичу  не доставало некоторых особых качеств: большей  энергичности, боевитости, оперативности, твёрдости воли и даже, в определённой степени, жёсткости как при принятии решений  так и при их последующей реализации.

Всем этим в полной мере обладал Николай Михайлович Малафеев. Живой, подвижный, внешне нарочито грубоватый, он достаточно быстро «врос в обстановку» и сумел перестроить работу штаба, других органов управления пограничного отряда на динамичный лад. Перед постановкой боевых  и  иных задач он обязательно выслушивал предложения подчинённых, не стеснялся советоваться, даже допускал споры. Но после принятия решения требовал неукоснительного их выполнения. Причём, очень строго. Сам порой доходил до каждого «бойца», чтобы проверить, как довели до него приказ и  что в течение дня должен сделать солдат.

Новый командир нещадно боролся с попытками отступления от требований воинской дисциплины, правил несения службы. В первый же месяц работы в пограничном отряде он чуть было не добился увольнения из войск молодого офицера - недавнего выпускника Свердловского высшего автомобильного инженерного училища, занимавшего должность заместителя командира автотранспортной роты по технической части. Будучи дежурным по парку, лейтенант получил поздним вечером информацию, что на городской окраине Пянджа встала из-за серьёзной поломки и не может вернуться на территорию военного городка порожняя грузовая автомашина. Никому не доложив по команде о случившемся, офицер лично сел в дежурный тягач, ЗИЛ-131, и через тыловой КПП выехал в город, чтобы буксировать неисправную технику в парк. Однако далеко не уехал – тягач сам  «заглох» на полпути к цели.

Лишь к пяти утра обе сломавшиеся автомашины  были доставлены в автопарк, но для этого пришлось поднять на ноги и задействовать десятки офицеров, сержантов и солдат. Разбирая это происшествие на утреннем оперативном совещании, полковник Малафеев Н.М. особо подчёркивал преступный характер совершённого дежурным по парку деяния: оставление места несения службы в условиях чрезвычайного положения, самовольная отлучка из части с угоном автомашины, подвергание опасности личного состава…

Молодого офицера удалось сохранить для войск. И, забегая вперёд, можно сказать, что тот не подвёл впоследствии старших товарищей, в течение  суток убеждавших командира «не рубить с плеча», - служил добросовестно, через три года возглавил роту материального обеспечения, затем поступил в академию тыла и транспорта. А произошедшее стало для многих суровым, но полезным уроком: устав написан боевым опытом не одного поколения вооружённых защитников Родины и его требования – непреложный закон для каждого военнослужащего.

Для пресечения террористических и контрабандистских вылазок с сопредельной стороны, предупреждения обстрелов  приграничных населённых пунктов, объектов пограничной инфраструктуры бандами талибов было принято решение усилить пянджский участок. С этой целью в распоряжение  пограничного отряда из состава Кургантюбинского мотострелкового полка 201 дивизии поступили танковая рота, артиллерийская батарея 122 мм гаубиц и батарея реактивных миномётов БМ-24, которые разместились на тактически выгодных позициях от пограничной заставы «Средний Пяндж» в центре участка до учебного центра «Халкояр» на левом фланге. Армейские подразделения службу несли в сменном варианте и тесно взаимодействовали с нашим командованием.

На стыковых направлениях ряда линейных пограничных застав развернулось активное строительство полевых укреплений заглубленного типа – здесь должны были обосноваться заставы мотоманевренной группы в целях прикрытия наиболее уязвимых участков. Задействовали землеройную технику инженерно-сапёрной роты, использовали резервы строительных материалов, сохранившиеся ещё с конца 80-х годов. Многое пришлось искать на местах.

Работа кипела практически круглосуточно.  На каждом объекте предусматривалось оборудовать достаточно просторные казармы со спальными помещениями, комнатами для хранения оружия, комнатами дежурного по заставе и дежурного по связи, бытовыми комнатами, канцелярией, помещениями для офицеров и прапорщиков. Отдельно размещались пищеблок, склады продовольствия, вещевого и инженерного имущества, пункты заправки ГСМ и обслуживания техники. На каждом таком объекте после скрупулёзно выверенного применительно к местности планирования подготовлены опорные пункты с укрытиями для боевой техники, позициями для миномётов, огневыми точками, ходами сообщения, перекрытыми щелями, блиндажами.

Главным «прорабом» развернутой стройки заглубленных комплексов пограничных застав усиления, возведения фортификационных сооружений стал начальник инженерной службы подполковник Шевельков А.Н.. Он практически не покидал строительных площадок, руководил проведением работ на месте, лишь изредка выезжая на поиски недостающих стройматериалов на складах пограничного отряда или в расположенные в ближайшем тылу колхозы и совхозы. Постановку и уточнение задач по мере завершения того или иного этапа инженерных и строительных мероприятий всегда проводил начальник отряда полковник Малофеев Н.М. Обычно привлекал для этого своих  заместителей: по вооружению – подполковника Насекина В.М и по тылу – подполковника Зеленина А.А.. Но нередко обходился и без замов поскольку ситуацией владел досконально.

К концу 1994 года, ещё до наступления зимних холодов, новые заставы были полностью обустроены, личный состав выставленных подразделений усиления нёс службу на порученных участках.

В этот период хорошо зарекомендовала себя тактика упреждающих действий сил и средств пограничного отряда во взаимодействии с приданными армейскими подразделениями. Объединение усилий агентурной, войсковой, артиллерийской и радиоэлектронной разведок позволяло получать достоверную и достаточно точную информацию о командных пунктах, огневых позициях и местах развёртывания или дислокации боевых подразделений талибов. С разрешения командования Группой Пограничных войск по этим объектам наносились точечные огневые удары из реактивных миномётов. При небольшом расходе боеприпасов их эффективность была исключительно высокой. Повторных налётов, как правило, не требовалось. В ближайшем приграничье на сопредельной стороне талибы перестали действовать открыто и опасались обстреливать территорию Таджикистана.

Несмотря на сложную, постоянно меняющуюся обстановку на границе, напряжённую работу по развёртыванию и обустройству на передовых позициях имеющихся маневренных сил и средств, не забывало командование отряда и о своих тылах, о семьях офицеров и прапорщиков, военнослужащих по контракту. В связи с тем, что  полуосадная жизнь  периода 1992-1993 г.г. в Пянджском гарнизоне закончилась и постепенно приобретала относительно мирные черты, предметом особой заботы стали дети всех возрастов. Для малышей был организован садик, заведующим которого стала Мирисматова З.Р.- воспитатель с большим стажем работы, жена вольнонаёмного водителя части. В этом же доме, только с другой стороны,  оборудовали четыре класса начальной школы, которая через пару лет из начальной выросла до статуса неполной  средней. Директором школы и учителями стали педагоги из бывшей местной русской школы, жёны офицеров и прапорщиков.

В бывшем здании штаба отряда после проведённой реконструкции и соответствующего капитального ремонта  открыли зимний клуб взамен сгоревшего в 1992 году старого саманного. В новом клубе оборудовали фото- и изостудию, кино-видеозал с солидной видеотекой, радиоузел, кафе-бар. Ранее полузаброшенное здание стало настоящим культурным центром гарнизона пограничного отряда. Его посещали и взрослые и дети. Офицерам и прапорщикам, членам семей, сержантам и солдатам нужна была положительная разрядка от динамизма и напряжения боевых будней в условиях чрезвычайного положения. Детям требовалось обеспечить полноценное детство, занятия и развитие по интересам в свободное от учёбы время и в выходные дни, открыть возможности дальнейшего активного познания мира.

В том же здании, в отдельном помещении и с отдельным входом, была оборудована часовня, которую освятил православный священник из областного центра Курган-Тюбе. Он же несколько раз в месяц приезжал для совершения религиозных обрядов. На стадии обсуждения вопроса о часовне не обошлось без споров и разногласий. Как известно, церковь в России отделена от государства. При этом Пограничная служба – один из институтов государства, и, следовательно, на территории пограничного отряда не должно быть никаких религиозных храмов. И все же победила иная точка зрения. В ряде русских семей, коих в  отряде на тот момент было большинство, возрождался интерес к христианству, и поскольку находились они в отрыве от «большой земли», от России, а  церкви в Пяндже не было, гарнизонная часовня оказалась открытой вовремя и к месту. 

Когда летом 1994 года в Пянджском пограничном отряде с ознакомительным визитом в сопровождении командующего Группой ПВ РФ в Таджикистане  генерал-лейтенанта Чечулина А.Т. побывал министр иностранных дел России Козырев  А.В., он был удивлён и восхищён тем, как в условиях чрезвычайного положения, вдали от «большой земли» организуется служба по охране и защите одного из самых «горячих» участков внешней границы СНГ, как налажены жизнь и быт российских пограничников, с какой заботой здесь относятся к детям – будущему страны, как решаются вопросы нравственного и духовного воспитания.

Весной 1995 года полковника Малофеева Н.М. перевели в Душанбе на должность заместителя начальника штаба Группы Пограничных войск России в Республике Таджикистан. Командовать Пянджским пограничным отрядом назначили начальника штаба подполковника Лобова А.В. – опытного, решительного офицера, участника боевых действий в Афганистане. После службы в Магаданском пограничном отряде в 1994 году он прибыл в Пяндж, заменив на этом посту подполковника Чередниченко В.Б., принявшего к тому времени Ишкашимский погранотряд.

Алексей Викторович Лобов продолжил наращивать усилия по обустройству военных городков,  по инженерному оборудованию границы, совершенствованию фортификационных сооружений, по отработке и поддержанию эффективного взаимодействия с армейскими подразделениями усиления. 

В конце лета 1995 года на пересечённом плоскогорье правого берега реки Пяндж, между пограничными заставами  «Средний Пяндж» и КПП «Нижний Пяндж», было подготовлено, организовано и проведено первое совместное с подразделениями 201 мотострелковой дивизии тактическое учение с боевой стрельбой. Оно позволило проверить реальные возможности взаимодействующих соединений по отражению возможного вторжения на этом направлении талибов и послужило прологом для последующих, более масштабных учений с привлечением авиации, тяжёлой наземной техники и артиллерии.

Принятые  в тот период российскими пограничниками и командованием российских миротворческих сил меры  в последующем полностью себя оправдали. Государственная граница между Афганистаном и Таджикистаном на Пянджском направлении стала мощным, неприступным бастионом для любого потенциального противника. Талибы не могли этого не заметить и ни разу не предпринимали даже попыток испытать его прочность. Вплоть до полной передачи участка под юрисдикцию национальных пограничных частей и вывода в 2002 году наших войск из республики. Заложенного тогда запаса прочности оказалось достаточно по настоящее время. 

Часть П.

МУРГАБСКОЕ  ПОДНЕБЕСЬЕ

Братья по крови

На востоке Республики Таджикистан, далеко в горах Памира, на высоте от 3.700 м и выше над уровнем моря раскинулся суровый, но удивительный край – Мургабская долина. Много-много лет живут здесь киргизы-скотоводы, выпасая отары овец и привычных к местным холодам длинношёрстных яков. В далёкие тридцатые годы минувшего века пришла сюда советская власть, под влиянием которой единственный на всю округу бай, владевший тысячами голов крупного и мелкого рогатого скота, верблюдов, ушёл в Афганистан. Уходил он всей большой семьёй, в которой приёмным сыном был потерявший ещё при рождении отца и мать совсем юный Абдурашид, уходил с большинством работавших на него скотоводов. 

С помощью англичан и американцев бай-беглец в конечном итоге оказался в Турции, где и обосновал киргизскую диаспору. Но приёмыш Абдурашид оказался непокорным и отказался покидать родину на Памире.  С сотней обманутых баем батраков, запуганных было неведомыми зверствами «красных», и подло брошенных на произвол судьбы на чужбине с небольшим запасом продовольствия, он решил остаться в верховьях высокогорной долины. Спуститься чуть ниже, на прежние места обитания, всё-таки побоялся и закрепился на афганской территории.

Спустя почти полвека – в период афганских событий - сюда, чтобы обезопасить с юга этот участок государственной границы, пришли советские пограничники. Вдоль горного русла и цепочки зеркальных озёр с хрустальной ледяной водой расположились подразделения мотоманевренной группы. Племени Абдурашид-хана они не мешали. Напротив, афганские этнические киргизы стали снабжать заставы мясом баранов и яков. Взамен получали муку, растительное масло, специи, медицинскую помощь и медикаменты. По воспоминаниям киргизского вожака, это были самые лучшие времена для его народа.

После вывода наших войск из Афганистана хозяйство Абдурашид-хана стало приходить в упадок: не стало рынка сбыта и обмена товаров, негде было получить квалифицированную медицинскую помощь. К середине 90-х годов в племени умер единственный мулла, который служил и лекарем, и повивальной бабкой, и совершал все положенные мусульманам обряды. За товарами снаряжали гонцов в Пакистан. Но это случалось не часто потому что большую часть года единственный в тех местах горный перевал был закрыт непреодолимыми снегами. Ждали недолгого лета, когда перевал становился проходимым для коней и верблюдов с поклажей.

Проблемы своего немногочисленного народа Абдурашид-хан не стал скрывать буквально на первой  нашей совместной погранпредставительской встрече, проходившей в середине мая 1996 года на участке  правофланговой заставы Мургабского пограничного отряда. По имевшейся информации, в ближайшие недели на это направление намеревались прибыть для рекогносцировки и оценки ситуации на месте эмиссары талибов, захвативших годом раньше афганскую зону Горного Бадахшана. Нельзя было исключать, что талибы захотят разместить здесь, вблизи стыка границ с Китайской Народной Республикой и Республикой Таджикистан, своё боевое подразделение. Чуть восточнее, за горным хребтом, проходит Каракорумское шоссе, соединяющее  Китай с Афганистаном, Пакистаном и Индией. Контроль  этого участка  мог  в  перспективе представлять для талибов особый интерес.

Для российских пограничников размещение на постоянной основе у себя под боком даже незначительной боевой группы талибов было нежелательно и неприемлемо. Такой опасный и непредсказуемый сосед потребовал бы дополнительных мер по обеспечению охраны и защиты наиболее удалённого участка государственной границы, перехода на усиленный режим несения службы, вполне вероятно, изыскания и переброски сюда  дополнительных сил и средств. И это в то время, когда имевшиеся резервы со сменой на месте использовались для усиления Хорогского погранотряда. 

Абдурашид-хан тоже не проявлял признаков радости по поводу предстоящего визита непрошенных гостей. Наши позиции совпадали, и мы рекомендовали лидеру этнических киргизов не соглашаться на постоянное базирование талибских боевиков в зоне проживания его племени. Он обещал сделать всё от него зависящее. И своё слово сдержал.

На очередной плановой встрече Абдурашид-хан обстоятельно информировал нашу сторону о пребывании у него талибских представителей, непростых переговорах с ними и  результатах их визита. Главным итогом для нас было то, что в ближайшей перспективе талибов в афганском приграничье на мургабском участке не будет. Официальные отношения с российскими пограничниками новые военные власти  доверили Абдурашид-хану. Ему также поручили сформировать боевой отряд из этнических киргизов и поддерживать его боеспособность. Горное племя  временно освобождалось от уплаты натурального налога, но обязывалось самостоятельно вооружиться и исполнять воинскую повинность в своей зоне ответственности.

Около десятка автоматов Калашникова у окружения хана было. Иметь больше они сами считали излишним. Да и мы не могли снабжать оружием афганских этнических киргизов. А вот поддержать их «жизненный тонус», закрепить в качестве союзников на сопредельной стороне и тем самым обезопасить удалённый и труднодоступный участок государственной границы, не привлекая для этой цели дополнительных сил и средств, было очень важно.

Наши полуофициальные встречи с Абдурашид-ханом стали регулярными. Отнести их к разряду официальных при проведении в полевых условиях, на таджикском или афганском берегу горного ручья в верховьях Мургаба, с весьма условным соблюдением соответствующего протокола вряд ли возможно. Но главное - не форма, а содержание. Хан поверил в искренность наших отношений, что у нас нет «пычака (ножа) за спиной», что никакая опасность для его народа от нас не исходит, и доверительно сообщал обо всех изменениях обстановки по ту сторону границы, лично держал всё под контролем.

Летом 1997 года с разрешения командования Группой Пограничных войск России в Таджикистане и благодаря поддержке руководителя Горно-бадахшанской автономии Ниёзмамадова Альмамада, при активном участии раиса Мургабского района Атабаева Одилбека  на таджикско-афганском участке границы удалось организовать первую бартерную ярмарку по  обмену товарами. Мургабцы на полутора десятках грузовиков привезли комплекты утеплённых юрт, муку, хлопковое масло, чай, соль, посуду различного назначения, предметы хозяйственного обихода и домашней утвари, шанцевый инструмент, снаряжение для лошадей и многое другое. Афганцы пригнали скот: несколько сот овец, три десятка яков, дюжину верблюдов.

Ярмарка, начавшаяся с совместной молитвы Аллаху и массового митинга дружбы, превратилась в настоящий праздник разделённого историей единого народа с музыкой, песнями, бойкой и шумной торговлей. Лишь незадолго до заката солнца удовлетворивший обе стороны бартер завершился. В сторону Мургаба от границы заклубилась пыль от уходящих налегке автомашин и гуртов вырученного при обмене скота. В сторону афганских гор потянулись навьюченные товарами  караваны яков, верблюдов и  коней. В фундамент мира и дружбы на этом участке границы уже в постсоветский период был положен, пожалуй, один из самых весомых каменей…

Правда, с наступлением зимы дальнейшее укрепление этого фундамента совместно с Абдурашид-ханом неожиданно оказалось под угрозой: лидер этнических киргизов серьёзно заболел. Отсутствие квалифицированной медицинской помощи и необходимых условий для лечения могли привести к летальному исходу. Поддержку пришлось искать у командующего Группой Пограничных войск России в Таджикистане генерал-лейтенанта Тарасенко П.П., а также руководителя ГБАО Ниёзмамадова А.Н. и раиса Мургабского района Атабаева О.Б..  Они разрешили без дипломатического  оформления  в безотлагательном порядке доставить хана в Мургаб и разместить его в стационаре районной больницы.  Экстренное вмешательство и добротный  курс лечения позволили устранить угрозу жизни больного Абдурашид-хана. Через три недели он полностью поправился и возвратился в Афганистан.

Весной 1998 года впервые за  последнее десятилетие была проведена совместная с афганской стороной проверка пограничных знаков. Причём, выздоровевший Абдурашид-хан не только сам принял участие в  процессе проверки, но и выделил лошадей для российских пограничников – без коней просто невозможно представить  затраты сил и времени на решение этой задачи. В течение двух суток двухсторонняя комиссия организовала полноценную ревизию наличия и состояния погранзнаков, оформила соответствующий акт и представила его командованию Мургабского отряда и в штаб Группы Погранвойск в  Душанбе.

Той же весной с учётом накопленного опыта бартерные ярмарки прошли на левом фланге Ишкашимского погранотряда и месяцем позже - снова в верховьях Мургабской долины. Основные потребности афганских этнических киргизов в предметах и товарах первой необходимости были удовлетворены. Они перестали отправлять своих торговцев в Пакистан. Посланники талибов, которые были всецело заняты боевыми действиями против формирований Ахмад-шаха, в высокогорье больше не появлялись. Обстановка на этом малодоступном, но очень важном направлении стабилизировалась.

Для сохранения достигнутой стабильности в последующем окрепшие контакты через государственную границу с Абдурашид-ханом нужно было развивать и усиливать. Общий настрой разветвлённого племени афганских этнических киргизов во многом определялся авторитетом их лидера. Предпринятые нами совместно с местными органами власти меры позволили поддержать этот авторитет. Но у всех жителей афганского приграничья по-прежнему оставалось под вопросом главное – их будущее. Проживая в изоляции от своих собратьев в Таджикистане и Кыргызстане, они понимали, что обречены на вымирание. Суровые условия существования только ускоряли этот процесс.

После непродолжительных раздумий и консультаций с командованием Группой ПВ РФ в РТ, компетентными органами в Душанбе, в Хороге и в Оше, при активной поддержке властей Мургабского района ГБАО  Таджикистана, администрации и общественности Ошской области Кыргызстана на вторую половину лета 1998 года был намечен рабочий визит Абдурашид-хана к губернатору Ошской области.

В ходе подготовки этого визита предстояло  решить ряд весьма существенных и, главное, специфических, необычных проблем. Во–первых,  этнические киргизы, проживая на территории Афганистана уже не один десяток лет, не имели гражданства этой страны. У них не было ни паспортов, ни других документов, удостоверяющих личность. Афганскому руководству, занятому  после апрельской революции нескончаемой, перманентной войной за власть в столице и в относительно населённых центральных провинциях, не хватало сил на внимание удалённым  окраинам страны. Возможно даже, не каждое правительство в Кабуле  знало о проживавшей в памирском высокогорье  сравнительно незначительной по численности  киргизской диаспоре.

Не знали о ней и в министерстве иностранных дел Таджикистана, куда инициаторы предстоящего визита обратились за консультацией о порядке пропуска делегации Абдурашид-хана через территорию республики. Пришлось решение этого организационного вопроса брать на себя командованию Группой Пограничных войск России в Душанбе.

Во-вторых, соплеменники Абдурашид-хана не имели никаких запасов валюты. Они знали о существовании афгани, рупий, юаней, долларов, рублей, но не пользовались деньгами вообще. Даже в ходе ежегодных поездок в Пакистан при приобретении нужных им товаров этнические киргизы обменивали на них домашний скот, шкуры, шерсть, жир и другие продукты животноводства.

Часть расходов по пребыванию афганской делегации в Киргизии брали  на себя общественные организации республики и Ошской области. И всё-таки в целом без финансового обеспечения визит был бы невозможен. Лидер этнических киргизов выделил на эти цели около сотни голов мелкого рогатого скота. Нужно было организовать его ветеринарную проверку, доставку автотранспортом через таможенные посты на таджикско-киргызской границе в Ош, реализацию по оптовым рыночным ценам, дабы хан мог получить  достаточную сумму в местной валюте - сомах, чтобы оплатить поездку, прилично одеть членов своей делегации и закупить подарки для семей.

К концу августа 1998 года все вопросы удалось решить, и запланированный визит состоялся. По прибытии в Ош в течение трёх дней проходили конструктивные двухсторонние встречи в администрации губернатора Ошской области, с руководителями ряда районов, с представителями общественности и средств массовой информации. На них рассматривались перспективы дальнейшего пребывания этнических киргизов на территории Афганистана, было намечено организовать в недалёком будущем поездку Абдурашид-хана в Бишкек, встречу с президентом Кыргызской Республики Аскаром Акаевым, членами правительства страны.

О подготовке к визиту Абдурашид-хана в Кыргызстан дошла весть до его сводных родственников, осевших в  тридцатых годах на востоке Турции. Большая группа этнических киргизов во главе с младшей женой уже ушедшего в мир иной бая-беглеца тоже прибыла в Ош. Встречу представителей разлученных судьбой, временем и расстоянием киргизских диаспор пришлось внести дополнительно в план пребывания афганской делегации в гостях. Были  опасения, что ханум потребует от бывшего приёмного сына возмещения стоимости некогда оставленного ему баем в Афганистане домашнего скота. Но эту деликатную и весьма спорную тему удалось исключить из согласованной программы. Обошлось без упрёков и  предъявления старых счётов. Встреча   прошла без инцидентов, очень ностальгически, тепло и доброжелательно.

Вскоре Абдурашид-хан и сопровождающие его лица, нагруженные памятными подарками и сувенирами, благополучно возвратились домой. Возвращались удовлетворённые оказанным вниманием, пониманием братьями по крови  демографической ситуации в афганской диаспоре этнических киргизов, готовностью оказать реальную помощь в её решении. Возвращались с надеждой на будущее.

В память о состоявшемся визите  Абдурашид-хан получил от нас на одной из очередных плановых встреч на границе около сотни фотографий, запечатлевших отдельные эпизоды и незабываемые мгновения многочисленных встреч на ошской земле. С той поры в знак особой благодарности к российско-таджикской стороне хан стал называть меня не иначе, как «отцом его народа». Это была, пожалуй, наивысшая оценка с его стороны наших усилий, которые, понятно, не всегда укладывались в рамки погранпредставительской работы.

Меня нередко упрекали из отдела международно-договорной деятельности в управлении Группы Погранвойск  (Душанбе), что,  якобы, занимаюсь подчас не своим делом. Но командующий относился к нашим инициативам с пониманием и, как правило, поддерживал их. Всё, что предпринималось аппаратом представителя Пограничных войск России по Мургабскому участку, не только не мешало, а, напротив, активно  и достаточно успешно способствовало поддержанию спокойной, стабильной обстановки на этом важнейшем направлении, обеспечению надёжной охраны и защиты внешней границы Содружества у стыка трёх государств. Наша активная, конструктивная работа с представителями афганских этнических киргизов не была напрасной.

Фундамент мира и дружбы на одном из самых высокогорных участков таджикско-афганской границы был практически завершён, началось совместное строительство самого здания. И наиболее весомый вклад в это строительство, безусловно, вносили и внесли российские пограничники.

Граница сотрудничества и добрососедства

За всю историю существования государственной границы между  Российской империей и  Китаем на туркестанском направлении не было пограничных знаков.  Ситуация в последующем осталась неизменной в эпоху существования Советского Союза, сохранилась также и после его распада. Линия межгосударственного рубежа, нанесённая на карте, обозначалась на местности копцами – грудами камней. С китайской стороны у копца  мелкими камешками обычно были выложены два иероглифа-символа Народного Китая, с советской -  надпись «СССР» (в последующем – «Россия»).

Не было погранзнаков и на таджикско-китайском участке. На этом направлении, как и на ряде других - от Дальнего Востока до Средней Азии, многие десятилетия оставались неразрешимыми разногласия с китайскими властями по так называемым «оспариваемым территориям». В конце ХIХ века при делимитации границы совместной российско-китайской комиссией в кроках не было детально прописано её прохождение на местности. В старых записях нередко встречаются такие определения: «от данной точки далее на юг».  Китайская сторона считала «далее на юг»  - строго параллельно географическому меридиану. Российская сторона – направление на юг, например, по Сарыкольскому хребту, т.е. по естественному разделу местности. Так и возникли разногласия ценой в несколько сотен и даже тысяч квадратных километров территории. До вооружённых конфликтов здесь, на высокогорных участках, не доходило. Однако напряжённость, не тающий лёд в двухсторонних отношениях чувствовались постоянно. Китайская сторона не нарушала существующую «де-факто» границу, но и не признавала её «де-юре». На таджикско-китайском участке государственной границы  никогда не было  официальных двухсторонних встреч. Даже нарушителей передавали друг другу на киргизско-китайском участке.

В 1995 году, когда по инициативе Директора Федеральной Пограничной службы генерала армии Николаева А.И. Постановлением Правительства России было принято решение о создании в ФПС института штатных пограничных представителей, новые  структуры международной деятельности и погранпредставительской работы  одновременно появились в группах Пограничных войск России в Киргизии и в Таджикистане. Меня назначили представителем Пограничных войск РФ по Мургабскому участку государственной границы с местом постоянной дислокации в одноимённом высокогорном районном центре.

По сложившейся ещё с советских времён традиции, встречи с пограничными представителями сопредельной стороны организовывались на участке Нарынского пограничного отряда в Киргизии, где имелись соответствующим образом оборудованные помещения и необходимые условия для их проведения.

Первая ознакомительная встреча с представителем погранохраны НОАК старшим полковником Ли Юньшенем и сотрудниками его аппарата состоялась в июне 1996 года. В  этой встрече также участвовала делегация во главе с заместителем Представителя ПВ РФ в Кыргыской Республике полковником Орозовым А.К. Алик Карыбаевич на правах принимающей стороны представил и киргизских и таджикских представителей.

Старший полковник Ли Юньшень, мой одногодок, уже много лет занимал должность пограничного представителя и был достаточно опытным в «приграничной дипломатии». Как член КПК с солидным партийным стажем являлся идейно зрелым, хорошо подготовленным высокопоставленным офицером, убеждённым патриотом своей великой страны. Забегая вперёд, тут уместно сказать, например, какой радостью светился он, когда на одной из очередных встреч мы поздравили его и присутствовавших членов китайской делегации с возвращением КНР территории Гонконга. «Мы долго ждали этого исторического события, и для китайского народа это – настоящий праздник! Следующая наша цель – Тайвань! Рано или поздно Тайвань тоже будет нашим!» - уверенно и даже с каким-то фанатичным энтузиазмом восклицал Ли Юньшень.- «Нам хватит терпения и на сто и на двести лет!» И в то же время он был реалистом, не отрывался от действительности, хорошо зная экономические и военные возможности своей страны того периода. Вот лишь одно из его признаний: «Лучшие в мире товары – китайские! Но и худшие товары – тоже китайские!»

Работать с таким визави поначалу было не просто. При обсуждении выносимых в повестку дня вопросов старший полковник Ли Юньшень внешне держался свободно, непринуждённо, но строго придерживался рамок протокола и не шёл даже на малейшую откровенность. Его отношение к нашей делегации существенно изменилась и стало более доверительным, заметно снизилась жёсткость позиции при переговорах когда воспользовался не совсем «дипломатическим» приёмом: показал ему свой старый билет члена КПСС.

В тот период уже не было ни Союза ССР, ни Компартии Советского Союза, и российский офицерский корпус вообще не состоял ни в каких партиях. Но у меня сохранилась бордовая книжечка с барельефом вождя мировой революции на обложке, стилизованным портретом В.И.Ленина на первой странице.  Она оказала на  пограничного представителя Китайской Народной Республики буквально магическое действие. В приватных неформальных беседах через переводчика Ли Юньшень стал достаточно подробно рассказывать о себе, о своей семье, о проблемах взаимоотношений с взаимодействующими погранпредставителями органов безопасности, в чьём ведении находились КПП на границе, и многое другое.

Последующие встречи проходили уже с заметной и неизменной доброжелательностью, не показной любезностью, можно сказать, в товарищеской атмосфере: ни по одному из обсуждавшихся вопросов у нас не возникло непонимания. Как будто встречались не официальные лица приграничных государств, а начальники двух пограничных отрядов согласовывали план взаимодействия на стыковом направлении. 

Можно было попытаться использовать атмосферу возникшего доверия и взаимопонимания для того, чтобы всё-таки организовать двустороннюю встречу на Мургабском участке. В феврале 1997 года, во время проведения на нарынском высокогорье очередной плановой рабочей встречи с китайскими представителями, наша делегация предложила китайской стороне провести в июне-июле совместную  встречу на территории Таджикистана. И старший полковник Ли Юньшень в тот же день ответил, к нашему удивлению, согласием.

Изложив в очередном донесении командующему Группой ПВ РФ в Таджикистане генерал-лейтенанту Тарасенко П.П. о результатах проделанной на встрече работы, в заключение доложил о своей инициативе, позитивной ответной реакции на неё китайской стороны и попросил разрешения начать подготовку предстоящей встречи на одной из пограничных застав Мургабского пограничного отряда – иного места в весьма сжатые сроки и в тех условиях просто нельзя было найти.  После недолгого раздумья командующий дал «добро».    

12 июня 1997 года впервые за всю историю отношений между Россией и Китаем состоялась встреча пограничных представителей двух стран на прежде оспариваемой территории Таджикистана. Разумеется, обсуждались на ней вопросы приграничного сотрудничества, укрепления двухсторонних отношений, недопущения нарушений режима государственной границы, дальнейшие планы совместной работы по его обеспечению. Как мы и ожидали, по всем позициям обе стороны подтвердили единый подход и закрепили это в соответствующем протоколе встречи. И всё-таки главное в тот момент заключалось в другом: сам факт встречи означал несомненный прорыв, свидетельствовавший о явном смещении акцентов китайских властей в отношении оспариваемых территорий ставшей независимой Республики Таджикистан в сторону смягчения требований и достижения взаимного согласия.

Последующие события подтвердили этот вывод.  Так, тем же летом состоялся рабочий визит руководителя Горно-Бадахшанской автономной области Республики Таджикистан А. Н. Ниёзмамадова в Синцзяньуйгурский автономный район  Китайской Народной Республики, в ходе которого принципиально решился вопрос об открытии торгового пути через государственную границу двух государств. В разработке и реализации этого прежде несбыточного межгосударственного проекта были одинаково заинтересованы и Китай и Таджикистан. Для могучего восточного соседа нужен был ещё один выход на среднеазиатские рынки сбыта, которые заметно освободились после распада СССР, разрыва прежних внутрисоюзных хозяйственных связей, спада потока товаров из России, Украины, Белоруссии. Для Таджикистана это был бы прорыв сложившейся в начале 90-х годов относительной экономической изоляции, возможность освоения кратчайшего пути к Индийскому океану, торговли с Китаем, Индией, Пакистаном, странами Персидского залива и Юго-Восточной Азии.

Весной 1998 года китайская сторона пригласила пограничных представителей России от Киргизии и Таджикистана на трёхстороннюю встречу на территорию Китая. К этому времени в районе контрольно-пропускного пункта на автомобильной трассе, соединявшей Республику Кыргызстан и КНР на Нарынском направлении, китайцы построили суперсовременный комплекс для проведения погранпредставительских встреч. С торжественного открытия этого комплекса и началась наша встреча. 

Безусловно, китайской стороне хотелось наглядно показать растущие экономические возможности своей страны. Даже  отдалённые на тысячи километров от Пекина, от промышленно развитых регионов  районы, такие,  как самый западный – Синцзяньуйгурский, относительно малонаселённый, весьма неспокойный из-за активных сепаратистских выступлений уйгурской оппозиции  – не оставались без внимания КПК и китайского правительства. Здесь повсюду - от центра автономии - многомиллионного города Урумчи, «до самых до окраин» - шла реконструкция имевших историческую ценность зданий и сооружений или велось новое строительство. В том числе обустраивалась заново и государственная граница, пункты пропуска через неё, места совместных приграничных встреч делегаций соседних государств.   

Своей цели китайские пограничные представители добились. Масштабы и отделка возведённого комплекса действительно впечатляли.  Только на закупку строительных материалов, специального оборудования, мебели на заказ и прочего было израсходовано более 300 миллионов долларов. Нельзя было недооценить и качество отделки, продуманной, рациональной планировки помещений и их внутреннего убранства. В зависимости от  функционального назначения помещений они или строго располагали к работе или звали  на отдых, создавая соответствующие условия и удобства.

Чтобы максимально продемонстрировать все возможности нового комплекса, по завершении официальных переговоров и добротного, почти что ритуального обеда китайская сторона предложила нашим делегациям остаться ночевать. Однако в наши планы это не входило и мы убыли на свою территорию, традиционно попрощавшись с пограничным представителем КНР у арки на линии государственной границы.

По возвращении со встречи на место постоянной дислокации получил оперативную информацию о том, что на участке одной из пограничных застав Мургабского пограничного отряда китайцами задержан невесть как оказавшийся на сопредельной территории местный чабан с оружием. Проведённым предварительным административным расследованием и при последующем уточнении происшедшего было  установлено: пастух удалился до сотни метров от линии государственной границы с целью сбора разбредшегося скота. Но поскольку точного прохождения границы на местности не знал, присел перекусить у одного из каменных валунов, пригрелся на солнышке и заснул. При себе имел видавшую виды мелкокалиберную винтовку и пачку патронов к ней для отпугивания хищников. Так, спящим, его и взяли китайские пограничники, усадили во внедорожник и отправили в ротный следственный изолятор.

Изменческих намерений  скотовод, много лет аккуратно и добросовестно выпасавший стадо яков вместе с отарой овец за рубежом основных инженерных сооружений,  не вынашивал; конфиденциальными сведениями, которые могли бы представлять интерес для китайской стороны, не владел; злого умысла в его действиях не усматривалось. Но само по себе событие было крайне неприятным, ибо мы установили «де-факто» межгосударственную границу и мы же не обеспечивали должным образом соблюдение её режима. Несмотря на  относительную малозначительность происшедшего, оно не вписывалось в общую тенденцию потепления отношений, в том числе  на погранпредставительском уровне.

Благодаря предпринятым усилиям в течение нескольких дней незадачливого нарушителя  государственной границы  вместе с перемотанной изолентой «мелкашкой» удалось возвратить. При передаче китайская сторона обошлась без упрёков в наш адрес – им хватило выдержки и такта  «не раздувать из мухи слона». Но такое «великодушие» было для нас не лучше официального заявления.      

Факт непреднамеренного нарушения границы стал поводом для принятия ряда мер по укреплению её режима: организация дополнительных проверок представляемых руководителями сельхозкооперативов списков лиц для производства работ за рубежом основных инженерных сооружений, проведение офицерами застав ориентирования.чабанов на участках выпаса домашнего скота  с показом  линии прохождения государственной границы, их периодического инструктажа по режиму границы, усиление контроля пограничными нарядами мест выпаса скота с наблюдательных вышек, дозорами, ночными проверками  и др.

Выводы были сделаны, проведённая организационная работа дала положительный результат: в течение последующих нескольких лет, вплоть до передачи мургабского участка государственной границы под охрану национальным пограничным войскам, ни одного случая нарушения режима границы не было зафиксировано.

Причём китайская сторона очень строго отслеживала обстановку и обеспечивала поддержание порядка в приграничной зоне со своей стороны. Жители приграничья, в основном уйгуры и этнические киргизы, обязаны были постоянно наблюдать за положением дел в местах пребывания, производства сельскохозяйственных, заготовительных и других работ и докладывать должностным лицам пограничных рот или постов обо всех замеченных изменениях, выявлении посторонних лиц и т.д. Несвоевременно поступившее сообщение, а тем более  полное его отсутствие, строго каралось местными органами власти - от наложения крупных натуральных или денежных штрафов до отселения провинившихся в безжизненные предгорья Тибета.

Такой «всенародный» подход к охране государственной границы, взятый в своё время из опыта советских пограничников, дополнительно усиленный специфической жёсткостью ханьцев – титульной правящей нацией - позволил пограничной страже НОАК постоянно владеть полной и достоверной информацией о том, что происходит в пограничной зоне и полосе, оперативно реагировать на изменения обстановки. Таджикской стороне, готовившейся после ухода соединений, частей и подразделений Группы Пограничных войск России самостоятельно охранять свои внешние рубежи, ещё только предстояло наладить аналогичную или хотя бы частично подобную по эффективности систему информации.

Между тем в центре Мургабского участка, там, где впервые в двадцатом столетии на таджикской территории состоялась погранпредставительская встреча российской и китайской   делегаций, развернулось активное строительство и обустройство грунтовой дороги от Каракорумского шоссе в Китае через горный перевал в Таджикистане по оспариваемой прежде территории. К концу 1997 года здесь, в нескольких километрах от государственной границы, пока ещё так и не признанной «де-юре» китайской стороной,  разбили два полевых лагеря дорожных строителей, создали запасы топлива и горюче-смазочных материалов, сосредоточили десятки единиц землеройной и специальной техники: бульдозеров, скреперов, грейдеров, катков. Несмотря на наступление суровых зимних холодов, одновременно были задействованы несколько экскаваторов,  полтора десятка самосвалов,  дюжина бульдозеров и автогрейдеров. Весной к ним добавились поливальные машины.

Всего за девять месяцев интенсивных, практически круглосуточных работ первая очередь строительства торгового пути была завершена. Осенью 1998 года состоялось его официальное открытие. В торжествах  по этому знаменательному событию приняли участие президент Республики Таджикистан Эмомали Рахмонов, посол КНР в Таджикистане, руководство Горно-Бадахщанской автономной области во главе с Альмамадом Ниёзмамадовым, заместитель командующего Группой ПВ РФ в Таджикистане – начальник оперативно-войскового отдела (г. Хорог) генерал-майор Воронков В.И.  и другие официальные лица.

Одновременно с прокладкой межгосударственного торгового пути начались переговоры на уровне правительств двух стран об уточнении линии государственной границы. В результате проведённой работы  вскоре все спорные вопросы между Китаем и Таджикистаном на компромиссной основе были решены.

К началу ХХI века общая обстановка на границе между двумя странами стала исключительно благоприятной для поддержания мира, дружбы, добрососедства, развития экономического сотрудничества и взаимовыгодной торговли. Неоспоримый вклад в обеспечение нерушимости внешних рубежей Содружества Независимых Государств на этом направлении внесли российские пограничники.

На фотографиях:

1. Автор - Абрамов Виктор Николаевич;

2. Мургабский пейзаж;

3. генерал-лейтенант Чечулин А.Т. - зам.начальника штаба ФПС РФ г. Мургаб;

4. Пополнение офицеров из Хабаровска прибыло;

5. Встреча с афганской делегацией перед бартером;

6. Панорама бартера;

7. Абдурашид-хан на лечении в Мургабе (в центре);

8. Проверка погранзнаков в конном строю;

9. У афганского погранзнака;

10. Горный пейзаж на высотах;

11. Обеденный перерыв при совместной проверке погранзнаков;

12. Принятие военной присяги;

13. Вынос Боевого знамени;

14. Эстафета вдоль государственной границы;

15. Члены эстафеты;

16. Делегация на боевых позициях;

17. Встреча хлебом-солью;

18. Во время встречи с Абдурашид-ханом и его помощниками;

19. Встреча с афганской делегацией этнических киргизов;

20. Президент Таджикистана Эмомали Рахмон;

21. Афганская делегация на встрече с губернатором Ошской области;

22. Афганская делегация в Оше;

23. Встреча китайской делегации на границе;

24.С делегацией органов безопасности КНР;

25. На линии границы;

26. С погранпредставителем НОАК старшим полковником Ли Юньшенем;

27. С погранпредставительской делегацией НОАК на Таджикской земле;

28. Таджикская и китайская делегации на государственной границе;

29. В перерыве заседания;

30. В почетном карауле у мемориала героям-пограничникам.

АБРАМОВ Виктор Николаевич, полковник в отставке,

г. Жигулевск.

___________________
_____________