Канада: русофобия с вековым стажем

Дав киевскому режиму карт-бланш на применение канадского оружия на нашей земле, Канада примкнула к другим государствам, ведущим необъявленную войну против России. Так 16 августа наше посольство в Оттаве охарактеризовало решение Министерства обороны Канады предоставить клике Зеленского право использовать переданные ей танки, . . .

бронемашины и гаубицы на территории РФ. Характерно, что канадское руководство сделало это в то самое время, когда ВСУ вторглись в Курскую область, убивая и калеча мирных жителей, включая детей.                                                                            

Канул в Лету Советский Союз, в России отменили любую государственную идеологию, но давняя ненависть к нам со стороны влиятельных кругов Страны кленового листа лишь сменила окраску.                                                                        

Бог канадцев миловал: им ни разу не пришлось воевать на родной земле, отражая вражеские нашествия. Да и существовала такая угроза лишь в начале XIX века, когда Канада, будучи доминионом Великобритании, оказалась вовлечена в Англо-американскую войну 1812–1815 годов и едва не стала ещё одной жертвой экспансии янки, к середине того же столетия оттяпавших полтерритории Мексики.                                                                            

Сегодня о тех временах канадцам напоминают несколько крепостей вроде Форта Генри да 200-километровый канал Ридо, на случай войны с США прорытый британцами от первой канадской столицы – города Кингстон до нынешней – Оттавы. Теперь в Форте Генри студенты во время летних каникул, облачившись в британскую униформу XIX века, устраивают шоу на потеху туристам, а по замёрзшему каналу Ридо один мой знакомый оттавский журналист зимой ездил на коньках на работу, преодолевая по льду многокилометровое расстояние от дома до центра города.                                                                               

Мы с канадцами были союзниками в обеих мировых войнах, но во время нашей Гражданской войны они составили четвёртое по численности воинское формирование интервентов. 5300 канадских солдат и офицеров сдерживали «большевистскую угрозу» в Сибири, на нашем Севере и Дальнем Востоке.                                                                               

В мае 1918 года на секретном заседании британского правительства было принято решение отправить канадские войска в Советскую Россию, даже если в интервенции отказались бы участвовать американцы. Взяв под козырёк, премьер-министр Канады Роберт Борден выступил в палате общин с речью, где нашу Октябрьскую революцию объяснил рабским менталитетом русского народа, который-де за долгие столетия рабства настолько озверел, что, обретя, наконец, свободу, готов крушить всё и вся. (Типичный пример демонизации врага, в чём так понаторели англосаксы).                                                                                 

А член канадского правительства, председатель Тайного совета Ньютон Рауэлл, назвав большевизм «самой серьёзной угрозой международному миру и цивилизации», добавил: «Если не отправить войска в Сибирь, то немцы в скором времени возьмут Владивосток с его армейскими складами, что создаст угрозу безопасности всему западному побережью Канады».                                                                              

Запредельные ложь и лицемерие, если учесть, что от Киева, который германские войска заняли после подписания Брестского мирного договора с Советской Россией, до Владивостока – свыше 7000 км, а от Владивостока до Ванкувера ещё почти вдвое больше, причём по бескрайним просторам Тихого океана!                                                                                 

Министр же обороны Канады Сидней Мьюберн соучастие в иностранной интервенции объяснил такими задачами: освободить русских от немецкого ига (в которое, мол, наша страна угодила, подписав Брестское соглашение) и тем самым не допустить эксплуатации российских природных ресурсов Германией, предотвратить переброску немецких войск с Восточного фронта на Западный, восстановить боеспособность Восточного фронта (чтобы ускорить окончание Первой мировой войны), не дать немецким войскам прорваться в Сибирь, а также помочь находившемуся на территории России Чехословацкому корпусу (Он был сформирован в составе Русской армии осенью 1917 года из чехословацких частей и соединений, выразивших желание участвовать в войне против Германии и Австро-Венгрии), поднявшему мятеж против советской власти.                                                                          

В сентябре 1918 года 1100 канадских военнослужащих высадились в Мурманске и Архангельске, а месяц спустя 4200 их сослуживцев, составивших Канадский сибирский экспедиционный корпус, – во Владивостоке. На следующий день после прибытия на место командовавший корпусом генерал-майор Джеймс Элмсли обосновался в здании Пушкинского театра, принадлежавшего городскому торгово-промышленному обществу.                                                                      

Джеймс Элсмли со своим воинством Местная газета «Далёкая окраина» выразила было протест против «попирания интересов русских граждан» захватчиками («захватили помещения общества и тем лишили его членов и их семейства в количестве 700 человек и весь торгово-промышленный класс возможности продолжать свою культурно-просветительскую и общественную деятельность»), но Пушкинский театр так и остался во власти незваных заокеанских гостей до самого их возвращения в Канаду.                                                                           

Те открыли во Владивостоке отделение Королевского канадского банка (55 лет спустя, работая собкором в Оттаве, я буду держать в этом банке средства, которые мне из Москвы переводило Агентство печати «Новости») и тренировочный лагерь для белогвардейцев на острове Русский. Досуг проводили, играя в хоккей и бейсбол и посещая бордель на горе Копейка. В военных действиях практически не участвовали — лишь однажды вместе с японцами, французами, итальянцами и чехами подавили выступление партизан в Приморье.                                                                               

В декабре 1918 года в знак поддержки самопровозглашённого Верховного правителя России – Колчака в Омск отправили отряд из 100 канадских военнослужащих. В их числе был Лео Лафлёр, с которым я познакомился 58 лет спустя в Кингстоне. Лафлёр – ему в ту пору было под 80 – служил смотрителем Международного зала-музея хоккейной славы, куда я заехал в поисках материалов об истории хоккея с шайбой. В нашей стране он оказался в составе того самого Сибирского экспедиционного корпуса, о чём вспомнил не без смущения:                                                                    

– Русские – замечательные люди. Там, где нас расквартировали, царили разруха и нищета, и тем не менее местные жители поразили нас неимоверной щедростью и добротой.                                                                     

Владивостокцы же были раздражены пребыванием иностранных интервентов, да и в самой Канаде росли требования вернуть соотечественников домой. К началу июня 1919 года канадцы убрались восвояси, оставив на чужбине прах 14 сослуживцев (ещё пятеро умерли во время транстихоокеанского рейса). Большинство из них скончалось от заболеваний, а один наложил на себя руки.                                                                  

А вот такого, чтобы наша армия вторглась в Страну кленового листа, в истории не было. Тем не менее, как признал в своей книге «Канадо-советские отношения в период между мировыми войнами» торонтский учёный Алоиз Балауайдер, начиная с 1918 года, жителей Страны кленового листа постоянно стращали «красной угрозой», а советских людей обзывали безбожными коммуняками (godless commies). В симпатиях к СССР Балауйдера не заподозрить, но даже он назвал такую, граничившую с паранойей, политику «иррациональной».                                                                     

Более того, когда в начале 1940 года Великобритания и Франция решили напасть на СССР, ударив из Финляндии (чтобы захватить Ленинград) и по Кавказу — чтобы разрушить наши нефтепромыслы, в этой агрессии британцы опять собирались использовать канадских военнослужащих. Их планам не суждено было сбыться лишь потому, что успешное наступление германского вермахта на западе Европы отвлекло внимание Лондона и Парижа.                                                                        

Продолжалось это и после 1945 года. Причём с тех пор, как 9 лет спустя советские хоккеисты с первой попытки завоевали звание чемпионов мира, в решающем матче со счётом 7:2 разгромив родоначальников этого вида спорта, в Канаде встречи с нашими командами подавали и зачастую обставляли так, что местный публицист Скотт Янг окрестил их войной на льду.                                                                           

«Советы лишили нас самого сокровенного – чувства превосходства в исконно канадском виде спорта», – пояснил такой образ мыслей и поведения хоккейный обозреватель торонтской газеты «Глоб энд мейл» Дик Беддос после того, как в 1972 году советские хоккеисты доказали свою способность играть на равных даже с лучшими канадскими профессионалами из Национальной хоккейной лиги.                                                             

И если у нас Суперсерию-72 называют несравненным по накалу и драматизму поединком двух самобытных хоккейных школ, то в «Канадской энциклопедии» её обозначили так: «Одно из проявлений холодной войны, схватка сил демократии и свобод с коммунизмом и системой репрессий».                                                                    

– Советский Союз был для нас сущим врагом, – вспоминал лучший игрок канадцев в той суперсерии Пол Хендерсон. – Всё, что было связано с русскими, вызывало в нас страх. Нам казалось, что нашей системе свободы и демократии противостоит тирания. Поэтому мы испытывали не только страх, но и вражду.                                                                    

– Я не мог позволить себе вернуться в Канаду побеждённым коммуняками, – вторил Хендерсону капитан сборной НХЛ Фил Эспозито, 4 года назад награждённый российским Орденом Дружбы «За укрепление дружбы, сотрудничества и взаимопонимания между народами России и Канады».                                                                         

В 1979 году в Нью-Йорке в рамках турнира на Кубок вызова состоялась новая встреча сборных НХЛ и СССР. В канун первого матча в монреальской «Газетт» напечатали репортаж, где утверждалось: 8 февраля 1979 года на арене «Мэдисон-сквер гарден» сойдутся не две хоккейные дружины, а поборники демократии и коммунисты. В ответ я отправил главреду «Газетт» письмо, где говорилось:                                                                       

«Автор опубликованной вами статьи подаёт предстоящий турнир как противостояние сил демократии и коммунизма. А что если Кубок вызова завоюет советская команда? Признает ли ваша газета превосходство коммунизма над капитализмом?». Сообразив, в какое глупое положение их поставил собственный сотрудник, редакция «Газетт» воспроизвела мой текст под заголовком «Кубок вызова — не война идеологий», добавив: «Начинающийся сегодня турнир “Всех “звёзд” НХЛ” с советской сборной вызывает море эмоций вплоть до того, что рассматривается как бой не на жизнь, а на смерть между силами демократии и безбожными коммунистами».                                                                          

Таким образом, в Канаде даже хоккей превратили в уникальный, не имеющий аналогов вид международного спорта, на протяжении нескольких десятилетий, вплоть до развала СССР, использовавшийся для нагнетания шовинизма и разжигания вражды к нашему народу.                                                                         

Как показывают события последних лет, русофобия, прежде носившая форму антисоветизма, в Канаде никуда не делась. Наиболее ярко это проявляется в вопросах, затрагивающих российско-украинские отношения. По своей численности украинская диаспора занимает в Канаде пятое место, что делает это государство третьей в мире страной по количеству жителей украинского происхождения.                                                                       

При этом они ведут себя чрезвычайно напористо и бесцеремонно, навязывая согражданам свои пристрастия и убеждения.                                                                     

Работая собкором в Канаде, в начале лета 1974 года я приехал в крупнейший город этой страны — Торонто, где посетил одну из местных достопримечательностей — замок Каса Лома (В переводе с испанского — Дом на холме). В канун Первой мировой его возвёл железнодорожный магнат Генри Пеллат. Генри Пеллат                                                                          

Вскоре, однако, он разорился и продал это своё жилище с молотка. Замок перешёл в собственность городских властей и со временем превратился в музей. Каково же было моё удивление, когда во дворике замка я вдруг обнаружил памятник Симону Петлюре наподобие того, что ныне стоит в Виннице.                                                                           

Какое отношение один из кумиров укронацистов (те боготворят Петлюру наравне с Иваном Мазепой (Гетман Войска запорожского, одно время — сподвижник Петра I. Предал его во время войны России со Швецией и в 1708 году после разгромашведов под Полтавой бежал в Османскую империю. В связи с этим по приказу Петра I год спустя изготовили Орден Иуды) и Степаном Бандерой) имел к замку, его основателю и, тем более, к Канаде, стоявшая рядом табличка не поясняла. Не было в ней и ни слова о том, почему Всемирный еврейский конгресс считает Петлюру виновником десятков тысяч жертв еврейских погромов. Многие выходцы с Украины очутились в Канаде после Второй мировой. В их числе был Михайло Хомяк, дед (по материнской линии) нынешнего вице-премьера Страны кленового листа Христи Фриланд.                                                                                

Во время войны он активно сотрудничал с нацистами и был главным редактором коллаборационистских украиноязычных газет «Краковские вести» и «Холмская земля», которые славословили Гитлера, вермахт, СС и вели антисемитскую, антипольскую и антисоветскую пропаганду.                                                                                   

В конце Второй мировой Хомяк бежал из Польши в Баварию, где сдался американским властям, а позже эмигрировал в Канаду в числе тысяч пособников Третьего рейха.                                                                            

«Стоило кому-нибудь заикнуться о своих заслугах в борьбе с большевизмом, как в его документах появлялась въездная виза», – вспоминал один из сотрудников иммиграционной службы Канады. А историки Ирвинг Абелл и Гарольд Троупер вскрыли не менее поразительный факт: в послевоенные годы канадские власти гораздо охотнее предоставляли убежище недобитым нацистам, чем евреям, желавшим покинуть лежавшую в руинах Европу. Это дало повод члену законодательного собрания провинции Онтарио Мортону Шульману назвать Страну кленового листа раем для военных преступников.                                                                                

В 1972 году на парламентскую скамью вместо скамьи подсудимых едва не сел Дмитрий Купяк, 30 годами раньше ставший полицаем на оккупированной гитлеровцами территории Украины, а потом возглавивший один из отрядов бандеровской службы безопасности. На его счету – почти 200 человек, убитых на территории Львовской области в ходе так называемой Адамской резни. Бежав после войны в Канаду, Купяк открыл ресторан в Торонто и так преуспел, что получил от Прогрессивно-консервативной партии право баллотироваться в федеральную палату общин.                                                                        

В 70-е годы сотни таких, как Купяк, гитлеровских прихвостней каждым летом организовывали в окрестностях того же Торонто слёты.                                                                              

Вставая вновь в строй под знаменем дивизии СС «Галичина», фашистские недобитки горланили нацистские марши, прививали своим отпрыскам звериную ненависть к СССР, а порой, войдя в раж, садились в автобусы и пускались в путь до Оттавы, чтобы учинить очередной шабаш перед зданием нашего посольства.                                                                       

Летом 1974 года украинские националисты пригнали в столицу Канады крытый фургон и припарковали его напротив здания посольства СССР. На бок грузовика, обращённый к нашему диппредставительству, повесили плакат, обвинявший советские власти в «порабощении» Украины, а в кузове оборудовали убежище для сына Степана Бандеры Андрея, который объявил голодовку протеста.                                                                            

Как обычно, очередная антисоветская демонстрация вмиг привлекла внимание местных СМИ. На Шарлотт-стрит съехались теле-, радио-, фото и прочие репортёры, и пошла писать, вещать и показывать губерния. (Кстати: кто-нибудь когда-нибудь слышал о том, чтобы в Москве устраивали публичные враждебные акции в отношении официальных представителей Страны кленового листа?).                                                                      

Улицы в канадской столице узкие, и в часы пик остановка на многих из них, в том числе на Шарлотт-стрит, была запрещена. День проходит, другой, третий, одна неделя, вторая, а грузовик стоит — не шелохнётся, разве лишь время от времени, заприметив новую группу подъехавших журналюг, из него вылезет дать интервью Бандера-младший. И день за днём канадские СМИ на все лады расписывали лишения и невзгоды добровольного узника фургона, будто не замечая, что объявивший голодовку всё так же бодро выпрыгивал им навстречу из своего логова, а его физиономия, как и раньше, лоснилась, наводя на мысли о нескончаемых запасах припрятанной кормёжки.                                                                                 

– Почему не требуете убрать фургон? – обратился в городскую полицию офицер безопасности нашего посольства. – Он не только нарушает правила парковки, но и занял место, выделенное для машин наших сотрудников. А ему в ответ:                                                                         

 – Мы выписываем водителю штрафные квитанции, которые он исправно оплачивает…                                                                        

«У правительства Канады один из наихудших послужных списков в мире в том, что касается розыска и наказания нацистов», — в 1983 году заметила газета «Лос-Анджелес таймс». Тогда же оттавская газета «Тудей» воспроизвела откровение генерального прокурора Страны кленового листа Роберта Каплана. По его словам, ему не хватило духу как следует взяться за укрывшихся в Канаде военных преступников из опасений за свою карьеру. 30 лет спустя Стивен Рамбам, руководитель американского детективного агентства «Рallorium» (специализируется на розыске лиц, причастных к преступлениям нацистов во время Второй мировой войны), констатировал: «В Канаде до сих пор безо всякого стыда и страха живут сотни две военных преступников».                                                                                  

Одного из них, 98-летнего ветерана дивизии СС «Галичина» Ярослава Гунько, год назад чествовали в федеральном парламенте Канады. Спикер палаты общин Энтони Рота под овации зала назвал пособника гитлеровской Германии героем Украины и героем Канады, «который сражался за независимость Украины против русских».

Александр ПАЛЛАДИН, ветеран отечественной журналистики

Журнал «Чекист Приморья», №2 (25) декабрь 2024 года

Издание Союза ветеранов госбезопасности Приморского края