«КАТОРЖНЫЙ» ПУТЬ НА ВОСТОК

В конце мая исполнилось 165 лет первому официальному сплаву по реке Амур под командованием генерал-губернатора Восточной Сибири Николая Муравьева (ему позже за заслуги в присоединении и освоении южной части Дальнего Востока добавят к фамилии приставку Амурский). О том, почему это предприятие можно назвать «авантюрой государственного масштаба», какую роль сыграла Америка и беглые каторжане в деле освоения Приамурья, корреспонденту «Приамурских ведомостей» рассказал почетный гражданин Хабаровска Александр Филонов.

Путем беглых каторжан

Огромные территории юга Дальнего Востока, к освоению которых русские землепроходцы приступили еще в середине XVII столетия, в первой половине века XIX оставались неразграниченной малозаселенной пустошью.

Проложенная согласно подписанному при царевне Софье в 1689 году Нерчинскому договору граница Российского государства с Цинской империей пролегала по отрогам Станового хребта на юге Якутии и обрывалась в море где-то на землях современного Тугуро-Чумиканского района Хабаровского края.

Русские осваивали северную часть Дальнего Востока. Труднейшими таежными трактами доставляли людей и грузы из Якутска до Охотска, а чуть позже до Аяна. А далее в короткую северную навигацию по ледяному Охотскому морю добирались до Камчатки и далее в Русскую Америку.

—Путь через Амур был бы намного короче и удобнее. Но из-за ошибочных заключений европейских мореходов Лаперуза и Броутона о том, что великая река теряется в песках в мнимом перешейке между материком и Сахалином, к идее освоения этих земель подходили излишне осторожно, — рассказывает Александр Филонов. — Первыми, кто проложил путь по Амуру, были беглые каторжане. В 1826 году сосланный за какие-то преступления в Забайкалье некто Гурий Васильев бежал на лодке с Нерчинской каторги, к слову, это была его 4-я попытка. Прошел по Шилке, вышел в Амур и добрался до устья. Жил среди гиляков, а в 1828 году сам добрался на собаках до русского Удского острога и рассказал о своих географических открытиях.

Судя по всему, путем, который открыл беглый каторжанин, не преминули воспользоваться другие сидельцы Забайкалья. В 1846 году из Аяна к устью Амура была отправлена экспедиция под командованием поручика корпуса штурманов Гаврилова на судне «Константин».

«С русскими беглецами войдите тайно в сношение и обещайте им амнистию. И чтобы все оставалось в тайне», — говорилось в секретном поручении начальника колонии Российско-Американской компании Тебенькова Гаврилову.

Но что-то пошло не так, и в своем отчете Гаврилов признался, что какой-либо информации о судоходности устья Амура он сообщить не может.

То, что не удалось Гаврилову, с успехом завершил Геннадий Невельской. В 1849 году он на свой страх и риск обследовал пролив между материком и Сахалином, доказал судоходность устья Амура, а главное — объявил о присоединении новых земель к России, заложив будущий город Николаевск-на-Амуре. Этим Невельской вызвал не шуточный международный скандал. Как же! Территории эти по Нерчинскому договору формально принадлежали Поднебесной. Делом Невельского в Петербурге занимался особый комитет, требовали разжаловать дерзкого капитана в простые матросы. От расправы первооткрывателя спасла знаменитая резолюция царя Николая I: «Где поднят русский флаг, там он спускаться не должен».

Тайная миссия в Америку

Не последнюю роль в том, чтобы убедить императора признать открытия Невельского, сыграл назначенный в 1847 году губернатором Восточной Сибири в Иркутск Николай Муравьев. Он буквально бредил Амуром. Во время своих поездок по вверенной ему безграничной территории граф прекрасно осознавал, насколько неудобен путь к Камчатке и Аляске через Якутию на лошадях и замерзающие порты Охотск и Аян.

Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. В 1853 году Россия вступила в неудачную для нее впоследствии Крымскую войну с Англией, Францией и Османской империей. Стало ясно, что враг непременно попытается ударить и по слабо в то время укрепленному главному порту России на Тихом океане — Петропавловску-Камчатскому. Нужно было срочно заняться усилением обороноспособности отдаленного города.

— Муравьев в 1853 году горячо просил Государя о защите наших восточных владений. Но император объяснил, послать подкрепление из Кронштадта невозможно. Муравьев сказал Его Величеству: «Кажется, нет надобности, Государь, так издалека», — и, проводя рукой по лежащей на столе карте, по течению Амура из Забайкальского края, прибавил: — «Можно и ближе подкрепить». Государь, при этих словах, положил ему руку на голову и сказал: «Эх, Муравьев, ты, право, когда-нибудь сойдешь с ума от Амура!» — цитирует из источников Александр Филонов разговор генерал-губернатора с Николаем I.

Высочайшее разрешение готовить первый сплав по Амуру было получено. Но река была абсолютно неизведанная, ни карт, ни лоций. Да и как отреагирует Пекин на попытку русских пройти мимо их постов? Авантюра чистой воды!

Перебросить подкрепление из Забайкалья на Камчатку по Амуру Муравьев решил самым современным тогда способом — на паровой тяге.

— Подготовкой рискованного сплава занимался капитан 2-го ранга Петр Казакевич. Он участвовал в той знаменитой экспедиции Невельского, когда была доказана судоходность Амура. Муравьев послал его в Америку с тайной миссией. Казакевич должен был в Североамериканских Соединенных Штатах купить оборудование и детали для постройки первых на Дальнем Востоке пароходов. Иркутский золотопромышленник Кузнецов пожертвовал на строительство пароходной флотилии 100 тысяч рублей, но не золотом, а серебром. Первое судно «Аргунь» собирали спешно на Шилкинском заводе под Сретенском. Паровые котлы сварили на Петровском железоделательном заводе. Когда самодвижущуюся шхуну «Аргунь» спустили на воду и она пошла, местное население от страха разбежалось, — продолжает Александр Филонов. 

Вниз по Амуру

14 мая 1854 года по старому стилю, то есть 26 мая по новому (в середине XIX века разница между Юлианским и Григорианским календарями составляла 12, а не 13 дней, как теперь), первый сплавной караван вышел из Сретенска.

Он состоял из шести лодок, четырех вельботов, восемнадцати баркасов, тринадцати барж, шести плашкоутов и двадцати девяти плотов. Во главе шло чудо тогдашней техники — нещадно чадящая, оборудованная по бокам огромными колесами шхуна «Аргунь».

Пока шли по Шилке, ею командовал капитан 1 ранга Арбузов. На Амуре его сменил морской офицер, лейтенант Александр Сгибнев. Сплав доставлял сводный линейный батальон, артиллерию и сотню казаков с лошадьми. Их называли десантом. Кроме того, везли боеприпасы и 25 тысяч пудов продовольствия на целый год. Всего сплавлялось свыше тысячи человек.

Как только флотилия вошла в Амур, Муравьев, который лично руководил первым сплавом, зачерпнул стакан амурской воды, отпил из него и поздравил отряд с первым походом. Трубачи заиграли гимн России, на плотах и судах раздалось громкое «Ура!», — описывает исторические события Александр Филонов.

Следуя мимо сожженной в XVII веке маньчжурами русской крепости Албазин, участники сплава отдали погибшим предкам воинские почести, батюшка провел молебен.

Были опасения, пропустят ли маньчжуры миром флотилию на этот раз. Самый крупный пост Поднебесной располагался в Айгуне, недалеко от современного китайского города Хэйхэ. Муравьев с командой остановились заночевать в устье Зеи, где через несколько лет будет основан Благовещенск.

Генерал-губернатор отправил донесение амбаню (наместнику) в Айгунь, что «послучаю открывшихся у нас военных действий с другими державами генерал-губернатор отправляется с приличным числом войск на судах по Амуру на подкрепление наших приморских владений».

Каких-либо распоряжений, как поступать, местный начальник из Пекина не получал, хотел было отдать приказ помешать русским, да не решился. Смутила его «огненная лодка», так назвали первый русский пароход на Амуре маньчжуры.

— В июне флотилия попала в сильнейший шторм. Шквалистый ветер выбросил часть плотов и баркасов на левый берег и косу перед нанайским стойбищем Мылки. Были в составе экспедиции крестьяне из Пермской губернии. Пока участники сплава решали внезапно приключившуюся проблему, Муравьев отправился в стойбище, беседовал с вождем. А затем подошел к высокому обрыву и сказал, что здесь надо заложить поселение, — рассказывает Александр Филонов.

Предсказание Муравьева сбудется только в 1860 году, теперь на месте Пермского построен третий по величине город российского Дальнего Востока — Комсомольск-на-Амуре.

В конце июня первый сплав по Амуру с успехом завершился в озере Кизи. Через узкую полоску суши груз и суда переправили в бухту Де-Кастри. Оттуда подкрепление доставили в Петропавловск-Камчатский, что помогло отстоять этот город во время осады англо-французской эскадрой в августе — сентябре 1854 года (это была едва ли не единственная успешная для России операция в ходе Крымской войны).

Уже в 1855 году последовал второй сплав по Амуру, в 1857-м третий, а четвертый сплав 1858 года привел к подписанию Айгунского договора с Китаем, присоединению всего левобережья Амура к России и основанию Хабаровска.

Первый амурский пароход «Аргунь» проработал на ставшей русской реке до 1862 года, пока не был списан из состава Сибирской флотилии.

Даниил Горчаков

«ПРИАМУРСКИЕ ВЕДОМОСТИ»  №21 (8157), 5 июня 2019 года