НИКОЛАЕВСКИЕ ДНИ
  |
В 1920 году на Нижнем Амуре состоялось нашумевшее столкновение партизан и японских интервентов. Взгляд через 105 лет И останутся, как в сказках, как манящие огни, штурмовые ночи Спасска, Николаевские дни», – так поначалу выглядел текст песни дальневосточных партизан «По долинам и по взгорьям». Потом «николаевские» поменяли на «волочаевские». . . . Рифма не нарушилась, но из песенной героики Гражданской войны были вычеркнуты события 1920 года в Николаевске, где партизаны, установившие советскую власть, дали отпор японскому гарнизону. Он декларировал нейтралитет, однако в ночь на 12 марта, накануне открытия съезда Советов, открыл огонь. Партизаны были вытеснены из центра города, их штаб сожжен. Расстановку сил изменило прибытие полка, сформированного на золотых приисках Приамгунья. Японцы стали отступать. Командир гарнизона майор Исикава с саблей наголо и боевым кличем «Банзай!» пытался возглавить контратаку, но был убит. В Хабаровске временный исполнительный комитет информировал об инциденте генерала Ямаду, возглавлявшего японское командование в Приамурье. Тот передал по телеграфу приказ о прекращении сопротивления. Победа досталась партизанам дорогой ценой. В братской могиле в городском саду Николаевска они похоронили 124 погибших. Еще 17 тел передали для погребения родственникам. «НАША ТОЖЕ БОРШЕВИКА» Японский десант высадился на Нижнем Амуре в 1918 году, после чего советская власть была свергнута. Но чем больше интервенты помогали ставленникам белого движения, тем активнее противостояли им местные жители. «Мы, гиляки, никогда не призывали и не будем призывать японских солдат на защиту себя от партизанских отрядов, отказываемся от всякого покровительства японских войск и требуем, чтобы японские отряды не посещали наши стойбища и скорее оставили нашу землю», – говорилось в обращении, принятом на сходе гиляков, которых позднее стали называть нивхами. Хабаровский исследователь Гражданской войны кандидат исторических наук Виктор Смоляк так охарактеризовал выступление партизанского военачальника Якова Тряпицына в Мариинске, куда он прибыл без охраны и оружия по договоренности с командиром белоповстанческого отряда Иваном Вицем: «Речь Тряпицына была короткой, но эмоциональной. Как мне рассказывали очевидцы, главной в его выступлении была японская тема. Он говорил: интервенты пришли на нашу землю, чувствуют себя хозяевами, грабят и разоряют Россию. Цель партизан – выбросить оккупантов с русской земли…» В конце выступления Тряпицын предложил сделать шаг вперед тем, кто готов вместе с партизанами сражаться против японцев. Весь отряд, за исключением офицеров, шагнул вперед и таким образом влился в состав Красной армии Нижнего Амура. Так стали именоваться партизанские отряды, действовавшие на подступах к Николаевску. Трижды армейский штаб предлагал командованию японских войск, дислоцированных в городе, начать переговоры, однако получал отказы. Снежный буран не помешал вставшим на лыжи партизанам захватить крепость Чныррах, откуда начался обстрел японского гарнизона из дальнобойных орудий. Только после этого было получено согласие на переговоры, и 29 февраля Красная армия Нижнего Амура вошла в Николаевск. В десять утра эскадрон кавалерии и пешие полки проследовали на главную площадь города. Там состоялся митинг, который завершился парадом. «Мы поражались дружбе, любознательности и предупредительности японцев, – писал позже о николаевских днях один из партизанских командиров Дмитрий Бузин. – Красные банты на костюмах и шинелях японских офицеров и солдат говорили об успехах нашей агитации. Начались даже срывания погон со словами: «Наша тоже боршевика». В общем, гарнизон императорской армии в 800 с лишним человек и партизанское войско уживались более-менее мирно. Тогда почему японцы нарушили подписанный 28 февраля мирный договор? ДВАЖДЫ РАНЕННЫЙ По мнению Виктора Смоляка, вступление в город Красной армии командир гарнизона майор Исикава воспринял как личный позор. Вытеснением ее с показательным разгромом он намеревался реабилитировать себя перед генералитетом экспедиционного корпуса. Скорее всего, изложенный майором план был одобрен командованием в Хабаровске, с которым Исикава связался по радио из крепости Чныррах 9 февраля с разрешения Тряпицына, называвшего командира японского гарнизона на банкетах в партизанском штабе великолепным человеком. По зданию штаба, в котором командиры располагались с женами и детьми, в три часа ночи 12 марта был нанесен решающий удар. Тех, кто смог выбраться из огня и дыма, косили японские пули. Начальник штаба Тихон Наумов был убит. Командующего армией Якова Тряпицына дважды ранили. И все же Исикава просчитался. Съезд рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов Николаевского округа и северного Сахалина принял решение об аннулировании рыболовной концессии, которая была заключена царским правительством в угоду японским промысловым компаниям. Съезд предусмотрел в структуре образованного им облисполкома народные комиссариаты промышленности, образования и соцобеспечения. Однако планы мирной жизни пришлось отложить. Из Москвы 8 мая поступила телеграмма о высадке японских войск в Александровске-Сахалинском – для взятия Николаевска. Облисполком ввел осадное положение и передал власть военно-революционному штабу. Когда пришло сообщение о высадке в Де-Кастри 20-тысячного десанта и взятии Мариинска отрядом, следовавшим из Хабаровска, стало очевидным, что Николаевск будет окружен, а находящаяся в городе трехтысячная партизанская армия не в силах противостоять превосходящему противнику. Военно-революционный штаб принял решение об отводе партизанских сил по реке Амгуни, в сторону Кербинских золотых приисков. Вместе с партизанами Николаевск оставляли его жители – 15 тыс. человек, половина из которых женщины и дети. Те, кому не хватило места на пароходах, баржах и лодках, отправлялись пешком по тракту, связывавшему Благовещенск с Нижним Амуром. По сути, повторялся переход, совершенный в 1918 году Таманской армией, которая двигалась от Екатеринодара с 25-тысячной массой беженцев. Почему военно-революционный штаб настоял на эвакуации николаевцев? Если принимать аргументы командования Красной армии Нижнего Амура, это был шанс на спасение. Ведь по приказу упомянутого генерала Ямады население, заподозренное в связях с партизанами, уничтожалось. Так, в Ивановке японцы закололи штыками и заживо сожгли более 200 человек. А ведь были еще Круглое, Черновская... – в общей сложности два десятка приамурских сел, в которых оккупанты тоже учинили расправу. На Дайренской конференции, проходившей в Китае в 1921–1922 годах, Япония настаивала на фактически полуколониальном статусе Дальнего Востока. «По 17 требованиям, которые были предъявлены, японские корабли получали доступ во внутренние российские воды, японские предприниматели – право на беспошлинную торговлю и приобретение земельных участков, – констатировал доктор исторических наук профессор Юрий Ципкин. – Российские укрепления на побережье и военно-морской флот предписывалось ликвидировать». Выдвинутые Японией требования были отвергнуты. Присутствовавший на Дайренской конференции в качестве советника Василий Блюхер позже высоко оценил деятельность Якова Тряпицына, под командованием которого Красная армия установила советскую власть на Нижнем Амуре. Этих дней не смолкнет слава, Не померкнет никогда, Партизанские отряды Занимали города.
Михаил КАРПАЧ Фото из архива автора
Газета «Приамурские ведомости», № 09 (8449) 2025 года г. Хабаровск |
