Последние залпы Второй мировой...

 Последние залпы Второй мировой...

...в поэтических репортажах военкора Дальневосточного фронта Сергея Георгиевича  Феоктистова. K 75-й годовщине Победы над Японией.

«Мой отец, фронтовик-журналист и поэт Сергей Георгиевич Феоктистов (автор песни «Шуми, Амур»)  сорок лет собирал «накопитель»: «Моя восточная война», но авторского . . . 

/сборника не случилось... Хабаровские литературные начальники сочли недостойными публикации поэтические воспоминания политрука, орденоносного капитана, участника двух штурмов из трех составляющих «восточной молниеносной войны».

К заветной годовщине советско-японской войны завершаю свои дочерние обязательства: разыскала из забытия записи своего отца - единственного полевого фронтового журналиста, награжденного орденом Отечественной войны II степени (остальные в списке были 200 офицеров политуправлений 3-х Дальневосточных фронтов)».

Светлана Сергеевна Феоктистова, дочь поэта

г. Санкт-Петербург.

 * * *

Моя восточная война

«Недолго праздновали советские люди майскую Великую Победу 1945 года... Не все фронтовики успели добраться до родимого дома, как вновь зазвучали военные приказы и трубы, и замаскированные эшелоны застучали к восточной границе Союза.

 Всю Отечественную войну жители и пограничники Дальнего Востока терпели военную опасность соседа - миллионной Квантунской армии Японии. Союзница фашистской Германии постоянно испытывала огнём и штыком крепость обороны «Восточного порога России». На земле, в небесах или на море самураи ежедневно проводили «разведки боем» либо учения, провокации или просто разбой, что требовало боевой готовности красноармейских резервов и военной техники:

Хранят, Амур, тебя отважные

И верные сыны:

Мила им тропка, травка каждая

Э-эх, заветной стороны.

(«Амур-богатырь», сл. С. Феоктистова, муз. В. Румянцева, 1942).

 Советские пограничники и старослужащие Дальневосточных фронтов приветствовали свежих призывников, передавали им эстафету военно-полевых навыков и строевые амурские песни, помогали новобранцам осваивать боевое искусство в таёжных условиях, близких к фронтовым, готовились к стратегическим сражениям:

Мы тебя отстоим, дорогая Москва!

Мы разделим заботы и боль, и тревоги.

И фашист не дождётся японской подмоги:

 Наш амурский рубеж неприступен, Москва!

(«Клятва амурцев», листовка политуправления ДВФ, октябрь 1941).

 От активного широкого вторжения на территорию России японских супостатов сдерживал не советско-японский пакт о нейтралитете от 13 апреля 1941 года, а боеготовность Дальневосточных фронтов, усиленных к 15 сентябрю 1941 года созданием Забайкальского фронта, укрепленного в 1942 году двумя гвардейскими миномётными полками ракетной артиллерии (знаменитых «Катюш»).

После американских бомбардировок Хиросимы и Нагасаки (6 и 9 августа 1945 года) ядерная угроза дождём и туманом зависла над советским Дальним Востоком. Американская акция устрашения показала мировой общественности необходимость своевременного и адекватного наказания японского агрессора, грозящего соседям бактериологическим и химическим оружием массового поражения.

Согласно решению международных Тегеранской (1944) и Ялтинской (февраль 1945) конференций антигитлеровской коалиции, правительство СССР объявило войну Японии: 9 августа 1945 года на огромном пространстве от Хингана до Тихого океана советские войска одновременно перешли советско-японские границы на суше, море и в воздухе.

 Трёхнедельная война с Японией показала готовность Красной Армии выполнить приказ Главнокомандующего И.В. Сталина, свой интернациональный долг и государственные обязательства перед союзниками.

Дальневосточная кампания развертывала боевые действия на трёх театрах: Маньчжурские военные операции, Южно-Сахалинские и Курильские десанты, Тихоокеанские сражения.

Три Дальневосточных фронта яростно обрушили на самураев «советский блицкриг» на стратегических участках советско-японской границы, не оставляя подразделениям Гоминьдана никакой надежды на военную помощь.

 Победы СССР в «молниеносной восточной войне» августа 1945 года были достигнуты в результате тщательной подготовительной кампании от генералов до рядовых, ценою крови и жизней самоотверженных краснозвёздных солдат и командиров. На всех участках фронтов политработники были в первых рядах наступающих, увлекали к заданной цели молодых и вновь призванных бойцов.          

 В «немилосердной той войне» они жертвенно продвигались вперёд, оставляя за собой необстрелянных новобранцев: совершали самоподрывы для создания боевых проходов в сплошной живой стене противника, бросались на амбразуры огнедышащих ДОТов и ДЗОТов, таранили танки врага на земле, японские самолёты в воздухе и корабли на море.

 Противник сопротивлялся с яростью обреченных камикадзе. В захваченных ДОТах продолжали отстреливаться прикованные к пулемётам самураи. Отступающие соединения оккупантов оставляли после себя отравленные колодцы с питьевой водой, железнодорожные цистерны с отравленным спиртом, заминированных китайских женщин и детей, привязанных к деревьям или телегам... Поэтому Красная Армия несла невосполнимые потери не только на поле боя...

 За три недели непрерывных наступательных боёв через пустыни, топи и болота советские войска потеряли 36,5 тысячи воинов, больше, чем за 5 лет пограничного противостояния.

 Для военных корреспондентов это была новая глава летописи освободительных боёв Красной Армии на Дальнем Востоке.

Как и в годы Великой Отечественной войны, журналисты разделяли с красноармейцами ратные трудности и подвиги войны: «плечом к плечу» форсировали водные преграды, «с ходу, на острие штыков» врывались в маньчжурские селения и города. А после боя прославляли мужество и героизм советских солдат в освобождении китайского народа от многолетних геноцидных испытаний бактериологического и химического оружия, от первобытного рабства.

Маньчжурские наступательные операции были проведены в обход глубоко эшелонированным военным районам Гоминьдана, которые японцы массивно укрепляли более 10 лет.

Сохраняя людские резервы, командующие Дальневосточных фронтов направили советские войска через пустыни, гати и болота, где «даже лететь никому не охота. А как же пехота всё это прошла?» (П. Комаров, «Сунгарийские болота», 1945).

И легендарная пехота

Рывком Амур пересекла,

На правый берег, как в ворота,

Под ясной радугой вошла.

Смела, как горная лавина,

Японской армии заслон,

И шла до самого Харбина

Под шелест ветра и знамён.

(«Радуга», август 1945).

 Широкомасштабные наступательные действия советских войск под командованием Маршала Союза А.М. Василевского не позволили японской авиации нанести существенный урон приграничным дальневосточным городам. Развивая стремительное наступление, Дальневосточные войска занимали опорные пункты Маньчжурии. Со штурмовыми дивизиями освобождали Фугдин (Фуцзинь), Цзямусы, и далее до Харбина.

В результате синхронного 2-недельного наступления Дальневосточных фронтов знаменитая Квантунская армия Японии, что более десяти лет являлась угрозой для советского Дальнего Востока, была сломлена и деморализована. В плен сдались более 594 тысяч японских солдат и офицеров и 148 генералов. Только убитыми японцы потеряли в Маньчжурии 84 тысячи солдат и офицеров.

Репортажи о боевых действиях на Сахалине и Курильских островах посылал с военных десантных кораблей. Фанатичные самураи отчаянно сопротивлялись, не уступая завоеванных пространств. После поражения в г. Тойохара (ныне Южно-Сахалинск. - Ред.)  тысячи императорских воинов проявили воинскую дисциплину: на городской площади сделали себе харакири и медленно умирали в стонах, но отказывались от медицинской помощи.

На Курильских островах не было площадей и пространств для военных операций «котлов» и «клещей». Береговую линию каждого острова японцы за много лет господства превратили в цепь ДОТов. Советское командование ставило задачу - прорвать оборону самураев одной стремительной и безостановочной атакой. Весь личный состав Красной Армии знал, что после высадки на вражеский берег обратная посадка на баржи исключалась. Путь один - вперёд!

Внезапность десанта на прибрежную полосу обеспечивалась темнотой ночи, туманом и тишиной. Ни огонька, ни кашля, ни вскрика, даже если кто-то сорвался с баржи с полной боевой выкладкой. Советские воины самозабвенно и жертвенно выполняли патриотический долг и союзнические обязательства. Подвиг Александра Матросова был повторен на Курильских островах десяток раз.

 Особенно тяжелыми были бои за остров Шумшу, оборону которого держали более 8 000 самураев гарнизона и 60 танков, которых прикрывали полевая и зенитная артиллерия. ДОТы и ДЗОТы острова были связаны подземными ходами и траншеями. Штабы, электростанции, склады, госпитали - все были укрыты на 50 м под землёй...

 18 августа 33 специальных и десантных транспорта подошли к острову Шумшу, и 9 000  матросов, солдат и офицеров начали десантирование. Противник оказывал яростное сопротивление: кровопролитные бои за о. Шумшу шли пять дней, до 23 августа, с переменным успехом:

... Причал качал, как поплавок,

И водопадом били реки.

 Курился каждый островок,

Огнём плевались штреки...

Здесь даже не росла трава:

То извержения, то сели...

 Здесь над водою - острова,

А под водой - давно туннели.

И будет воспет не однажды

Десанта полночный поход:

Объятые пламенем баржи

И грозное слово: Вперёд!!!

(«Курильский блокнот», 1945).

 К 1 сентября все острова южнее Урупа заняли краснофлотцы Северной Тихоокеанской флотилии. На Курилах было взято в плен до 60 тысяч японских солдат и офицеров. Курильская десантная операция стала последним, итоговым сражением Второй мировой войны...».

«Приамурские ведомости», №29-2020