РЕЩИКОВ Виктор Геннадиевич

Майор Рещиков Виктор Геннадиевич родился 28 октября 1951 года в Омске. Там же в 1969-м закончил среднюю школу и был призван на срочную службу в ряды Вооружен­ных Сил. Проходил ее на Дальнем Востоке, на Красной Речке. В 1977 году окончил Высшую школу КГБ СССР и с этого времени на опера­тивной работе на различных долж­ностях в Дальневосточном погра­ничном округе. С 1984 года сотруд­ник спецподразделения «Альфа».

В 1985 году направлен в Республику Афганистан на боевую стажировку. Участвовал в нескольких специаль­ных операциях. Награжден тремя медалями.

Умер 26 июня 1996 года от болез­ни, полученной в Афганистане. По­хоронен в Хабаровске. Здесь же жи­вет его жена Светлана Михайлов­на с младшей дочерью Еленой.

                                                  РАЗМЫШЛЕНИЯ У КАМНЯ

«... Только оперативный дежурный Московского погранотряда и еще не­сколько офицеров штаба знали, что с операции на «вертушках» возвраща­ется десантно-штурмовая группа. Опе­рация была обычной, штатной и по-своему скучной в военных буднях. Ко­мандир группы капитан Лопушко, за голову которого «духи» давали милли­оны афгани, а наше командование не раз обещало дать Героя (дали 18 взысканий), возмущался громоздкос­тью в согласовании операции с Цен­тром и малой эффективностью дей­ствий. Ведь приданный ему «Каскад» на многое был способен. В далекие 80-е Афган был наслышан об этом подразделении. Эти ребята брали дворец Амина, гонялись за Баширом, брали Кали Кудуза и Пахловона. Впоследствии генерал Коробейников назовет это подразделение самым подготовленным для боевых дей­ствий в пустыне и в горах, имеющим и горно-альпийскую подготовку, и... и еще много чего имеющим.

...Очередь из солдат к этому спортивному снаряду не уменьша­лась... Очередной, особо не размина­ясь и как бы делая одолжение, брал гриф с четырьмя блинчиками (всего-то 80 кг) и с натугой во всех мысли­мых и немыслимых глубинах своего тела поднимал на вытянутые руки и с особым смаком и придыханием опус­кал металл на помост. Процедура по­вторялась с завидным постоянством и прервалась здоровым ефрейтором, который поднял штангу дважды. Сол­даты одобрительно загудели, показы­вая восхищение силой молодого бой­ца. И тут к грифу подошел слегка лы­соватый, в выгоревшей «песчанке» и без каких-либо знаков различия незна­комец. Молча вскинул блестящее же­лезо на грудь. Бойцы остановили счет на цифре 43, 43 раза он выжал штангу.

Половина отряда, свободная от де­журства, сбежалась на спортплощад­ку. Слух о прибытии нового старши­ны разнесся в считанные минуты. Особо не отличавшиеся «физикой» говорили, что замордует. А на следу­ющее утро весь отряд стоял в каре, отрабатывая приемы. Прибывшая ночью из Афганистана десантно-штурмовая группа привезла весть, что одна застава вступила с «духами» в рукопашную и дралась саперными лопатками и ножами, а под Кандага­ром наемники обстреляли наш взвод с поражением только в голову и толь­ко в сердце. Другое подразделение вырезали до единого»...

Два эпизода - выдержки из неокон­ченной повести того далекого време­ни. Повесть эту писал тогда воевав­ший в Афганистане Александр Григо­рьевич Коломиец. Был в то время он заместителем командира отряда спецназа «Каскад», а ныне полковник запаса, председатель Хабаровского краевого совета ветеранов локальных войн и военных конфликтов «Боевое братство». Александр Григорьевич продолжает свои размышления:

«После вывода 40-й армии из Аф­ганистана пишущая братия не раз пы­талась очернить те события. Я же кла­няюсь матерям, воспитавшим того солдата -  всего-то 18 лет, -  который стал объезжать стороной засеянное поле, заранее зная, что подставляет броню, что обнаруживает себя. Но пройтись колесами БТР по зеленым росткам, урожай с которых для дех­кан — жизнь или смерть, наш солдат не смог.

Наш боец был воспитан на идеалах добра. Это проявлялось и в той стра­не. Случаев самопожертвования было гораздо больше, чем трусости. Нельзя сказать, что там не было подлости -была, но как исключение, и она вся­чески осуждалась. Пишу об одном че­ловеке, а подразумеваю многих афганцев - тех, которых знаю лично, и не­знакомых. Мне понятны поступки сол­дат, отдававших сухой паек голодной детворе, оставлявших после операции дрова и пригодные вещи, зная, что через час это все достанется кресть­янам.

Много говорят о красоте русской души. Там она раскрывалась полнос­тью. Наверное, со всех сторон можно было исследовать поступок человека, решившегося сознательно, без прика­за, пройти ночью более десяти кило­метров по территории, контролируе­мой, душманами, ради молоденького, раненного в живот лейтенанта. Не ду­маю, что он не понимал опасности -могли убить и душманы, и свои, по­скольку действовало неписаное пра­вило - ночью двигаются только «духи». Но умирал товарищ, и нужна была срочная помощь. Он все сде­лал, чтобы помочь. Ранним утром при­летела «вертушка» и забрала ране­ного. Это был поступок ради жизни другого человека.

Я стою у могильного камня, каких много на хабаровском кладбище. На нем даты жизни, имя Рещиков Виктор Геннадиевич и короткое, как выстрел, слово «Альфа». Афганистан для него начался задолго до того, как он попал туда. Повседневная работа диктова­ла свои условия, и он не прятался от нее.

Во всех описанных эпизодах он главный участник. Жил и работал, что­бы жили другие. И я уверен, что в жиз­ни он оставил свой след. Он и в нашей памяти, он в памяти жены и двух дочерей. Прохожий, остановись на мгновение. Вспомни».