Спецслужбы Японии (продолжение)
 |
Глава 3. Третий этап: «холодная война» и развал СССР. После капитуляции Японии в 1945 году, политическая ситуация как в самой стране, так и во всем мире претерпела существенные, если не сказать коренные, изменения. В конце 1945 года странами победительницами во Второй мировой войне были образованы Дальневосточная комиссия и Союзный Совет для Японии, призванные руководить демилитаризацией и послевоенным восстановлением страны. Однако реальная власть оказалась в руках американцев, составлявших подавляющее большинство союзных оккупационных войск в Японии. Политика руководителей США по отношению к послевоенной Японии формировалась под действием нескольких разнонаправленных факторов и поэтому страдала определенной противоречивостью. С одной стороны, это было вызвано тем, что война на Тихом океане, особенно такие эпизоды, как нападение на Перл-Харбор, побуждало их рассматривать Японию как потенциального военного и политического противника. Поэтому, с точки зрения американцев, все послевоенное устройство Японии должно было гарантировать, что она не будет вновь угрожать Соединенным Штатам. Кроме того, под влиянием Советского правительства, прогрессивных сил в Соединенных Штатах, во всем мире и в самой Японии, была проведена демилитаризация страны, наказаны наиболее одиозные военные преступники, проведена чистка государственного аппарата, децентрализована полицейская система. В октябре 1945 года началась чистка среди членов бывшей японской тайной полиции. Затем, согласно директиве командующего американскими войсками в Японии генерала Макартура от 4 января 1946 года, ликвидировались все ультрашовинистические и милитаристические организации, к числу которых были отнесены и японские спецорганы. Наиболее одиозные личности из числа сотрудников императорских спецслужб, например один из их руководителей в Китае - Доихара, были репрессированы как военные преступники. Однако американцы посчитали невыгодным для себя придание репрессиям против бывших представителей милитаристских спецорганов массового характера. С другой стороны, Соединенные Штаты всячески стремились укрепить позиции японского крупного капитала и реакционных политических партий. После известной речи У.Черчилля в Фултоне в 1946 году, США, Великобритания и ряд других империалистических государств приняли курс на открытую конфронтацию с СССР. Со второй половины 1948 года правящие круги США окончательно отказались от проведения каких-либо прогрессивных реформ и начали превращать Японию в свой основной военно-стратегический плацдарм на Дальнем Востоке. На формирование нового курса США подтолкнули успехи революционного движения в Китае, бурный подъем рабочего и демократического движения в самой Японии, а также общее обострение международной обстановки, связанное с началом империалистическими странами «холодной войны» против Советского Союза. Эта политика американцев в отношении Японии получила название «обратного курса» и выражалась, в частности, в развернутом наступлении на демократические права народа, в восстановлении позиций японских монополий, в массовой реабилитации военных преступников, в создании в 1950 году полицейского резервного корпуса. В 1947 году вступила в действие новая Конституция, которая провозгласила основные демократические свободы. Особое значение имела статья 9-я, которая запрещала Японии прибегать к войнам как средству разрешения международных споров и создавать вооруженные силы. В 1951 году в Сан-Франциско был подписан мирный договор между странами-победительницами и Японией, а также договор со США «О взаимной безопасности». Этот международный акт на неопределенный строк закреплял оккупацию Японии вооружёнными силами США и предоставлял им неограниченную возможность использования военных баз на японской территории. Оба договора были призваны закрепить итоги войны на максимально выгодных для Соединенных Штатов условиях, юридически оформить преимущества и привилегии, полученные ими за годы оккупации, и заложить основу всеобъемлющей, гибкой системы всестороннего контроля над Японией. В связи со вступлением в силу мирного договора была объявлена амнистия, которая затронула более 2 миллионов человек. С 500 000 осужденных сняли все обвинения, 570 тысяч были восстановлены в гражданских правах и для 270 000 сокращены сроки тюремного заключения. В апреле 1952 года из 210 288 лиц подвергшихся чистке, оказалось реабилитировано уже 201 577. (Baerwald Hans H. The Purge of Japanese Leaders under the Occupation. University of Carolina Press, 1959. – p. 80) (1) Этой амнистией завершился процесс реабилитации военных преступников, высших служащих государственного аппарата, руководителей фашистских и милитаристских организаций, офицеров и генералов императорской армии, сотрудников жандармерии, полиции и спецслужб. Кадры для комплектования восстановленных японских спецорганов были готовы. Начался процесс их становления под американским патронажем. Что касается сотрудников японской разведки и контрразведки, взятых в плен Советской Армией в Манчжурии, то все они были выявлены и отфильтрованы, помещены в лагеря для военнопленных и после 1956 года репатриированы в Японию. Советская разведка и контрразведка встретили окончание Второй мировой войны являясь мощными дееспособными структурами, успешно противостоявшими своим противникам как в Европе, так и в Тихоокеанском регионе. Основные усилия внешней разведки были сосредоточены на получении информации об атомном оружии, уже имевшемся у США и испытанном ими в Хиросиме и Нагасаки, а также на военно-стратегических планах западных стран по нападению СССР. Наша контрразведка была призвана скрыть от противника наличие у Советского Союза ядерного потенциала. Как известно, эти задачи были успешно решены. На Дальнем Востоке велась острая борьба за влияние на формирование будущего политического устройства Китая. В этом конфликте Советскому Союзу противостояли Соединенные Штаты, Великобритания и Франция. Япония после разгрома Квантунской армии утратила свое влияние в регионе, а захват архивов ЯВМ позволил полностью обезвредить ее многочисленную агентуру на нашей территории. Американцы, получившие доступ к архивам спецорганов на территории самой Японии, стали использовать их бывших сотрудников в работе против СССР И Китая. Одновременно создавалась новая организационная структура японских спецслужб. 3.1 Современные спецслужбы Японии. Существующие в настоящее время специальные службы Японии были образованы после окончания Второй Мировой войны. С принятием новой конституции страны, в соответствии со статьёй 9 которой Япония отказывается от решения международных проблем военным путем, структура и состав спецорганов существенно изменились, по сравнению с теми, что были до капитуляции в 1945 году. Огромную роль в становлении современной японской разведки и контрразведки сыграли американцы. Подробнее об этом скажем ниже. На сегодняшний день к спецслужбам Японии принято относить следующие организации. Информационно-исследовательское бюро при кабинете министров (ИИБ). Является ведущим разведывательным органом страны. В его функции входит сбор информации, необходимой членам кабинета министров для принятия, прежде всего, политических решений. Бюро организационно состоит из следующих функциональных оперативно-информационных подразделений:
внутренней информации; По имеющимся данным, штат кадровых сотрудников ИИБ сравнительно небольшой. Однако это не влияет на качество работы основного разведоргана страны. Дело в том, что бюро активно привлекает к сотрудничеству агентов из числа завербованных иностранных граждан, а также сотрудников государственных учреждений и частных организаций, работающих за рубежом. По данным японских журналистов, на сотрудничество с ИИБ охотно идут сотрудники крупнейших японских информационных агентств и японских торгово-промышленных фирм. Поэтому не исключено, что, встречаясь для интервью с журналистом, к примеру, агентства Киодо Цусин, какой-либо высокопоставленный российский чиновник отвечает на вопросы, сформулированные аналитиками Информационно-исследовательского бюро при кабинете министров Японии. Кстати, кадровые сотрудники ИИБ работают за рубежом, используя обычно дипломатическое прикрытие. Военная разведка. Организационно входит в состав УНО Японии. В основу ее построения положены принципы функционирования Разведывательного управления Министерства обороны (РУМО) США. Несмотря на изменения, происходящие в Азиатско-Тихоокеанском регионе и мире в целом, первоочередными объектами устремлений военной разведки Японии по-прежнему остаются вооруженные силы и оборонный потенциал России, КНР и КНДР. Для добывания информации используются практически все виды разведки: агентурная, радиотехническая, радиоэлектронная, космическая и специальная. Наиболее мощные объекты технической разведки расположены на острове Хоккайдо. Совместно с аналогичными средствами армии США, они непрерывно ведут слежение за российским Тихоокеанским флотом и группировкой Дальневосточного военного округа. Управление информации и исследований МИД. Основной функцией японского ведомства является сбор данных, необходимых для выработки внешнеполитического курса страны, их анализ и выработка предложений руководству Министерства иностранных дел. Информацию, собранную в основном из открытых источников, присылают посольства Японии, аккредитованные в иностранных государствах. Главное полицейское управление (ГПУ). Основной задачей этого ведомства является контрразведывательное обеспечение государственной безопасности. Непосредственно в ГПУ этим занимается Управление охраны, состоящее из трех основных функциональных подразделений: общественной безопасности, иностранного и следственного отделов. Основные силы контрразведки сосредоточены в столичном мегаполисе, который обслуживает наиболее крупное подразделение этой службы – Токийское полицейское управление (ТПУ). Аналогичные подразделения имеются во всех префектурах страны. Следственное управление общественной безопасности (СУОБ). В отличие от своих коллег из ГПУ, сотрудники СУОБ занимаются контрразведывательным обеспечением защиты конституционного строя страны, по существу политическим сыском. Их "клиенты" - экстремистские организации типа небезызвестной "Аум Синрике", радикальные политические партии и движения, добивающиеся своих целей методами, запрещенными конституцией Японии. Не обходят своим внимание КПЯ и другие левые организации страны, действующие вполне в рамках конституции. Структура службы имеет примерно такое же иерархическое построение, как и ГПУ: центральный аппарат и префектуральные подразделения. В своей работе сотрудники управления опираются на дипломатические представительства Японии за рубежом, а также используют другие возможности. Военная контрразведка. Как и военная разведка, органы военной контрразведки организационно входят в УНО и построены по образцу аналогичных структур армии США. Сотрудники военной контрразведки имеются практически во всех звеньях управления, начиная со штабов видов Вооруженных сил. Они тесно сотрудничают с офицерами военной контрразведки группировки армии и флота Соединенных Штатов, расквартированной на Японских островах. Иммиграционное управление. Как составная часть Министерства юстиции, помимо своей основной задачи - контроля за въездом и выездом граждан из страны, Иммиграционное управление занимается также сбором разведывательной и контрразведывательной информации. Для этого применяется широкий арсенал методов, включая специальные. Добытая информация используется в служебной деятельности управления, а также передается для реализации в другие спецслужбы. Деятельность Иммиграционного управления, ни на минуту не упускающего из своего поля зрения прибывших в страну иностранцев, существенно облегчает работу контрразведывательных спецслужб. Управление безопасности на море (УБМ). Япония одно из немногих в мире государств, имеющих довольно значительную по протяженности морскую границу. Ее охрана возложена на Управление безопасности на море. Помимо этой основной задачи, УБМ осуществляет морскую разведку, контролирует рыбный промысел в 200-мильной зоне, привлекается для оказания помощи терпящим бедствие в море. В мирное время оно является составной частью Министерства транспорта. В военное - передается в состав военно-морских сил. Однако уже в мирное время силы УБМ выполняют свои задачи в тесном взаимодействии с ВМС страны, и в первую очередь это касается ведения разведки.
Организационно управление состоит из центрального аппарата и 11 районов. Наиболее важным из них считается первый район УБМ. В зону его ответственности входит остров Хоккайдо. При этом основные силы и средства подразделения сосредоточены на сахалинском и южнокурильском направлениях. На оснащении УБМ имеется более 500 кораблей и катеров различных классов. Среди них корабли океанского класса, патрульные корабли, корабли поиска и спасения, гидрографические и корабли обслуживания навигационного оборудования. Авиация УБМ насчитывает свыше 60 патрульных самолетов и вертолетов. В соответствии с перспективными планами и программами развития предусматривается переоснащение сил Управления безопасности на море новыми типами кораблей и летательных аппаратов, оснащенных самой современной разведывательной аппаратурой. Между кораблями, самолетами, вертолетами и береговыми РЛС Управления безопасности на море поддерживается постоянное взаимодействие. При необходимости корабельно-авиационная группировка УБМ получает необходимую информацию от разведывательных центров японских Вооруженных сил, также может усиливаться силами и средствами военно-морских районов. С этой целью вопросы взаимодействия между УБМ и ВМС отрабатываются в ходе ежегодно проводимых учений военно-морских сил Японии. Кроме того, силы Управления безопасности на море регулярно участвуют в маневрах ВМС США, проводимых в западной части Тихого океана. Это далеко не полный перечень специальных служб, используемых военно-политическим руководством Японии для защиты национальных интересов и обеспечения национальной безопасности. К ним следует добавить еще и различные промышленные фирмы, активно занимающиеся научно-технической разведкой, общественные объединения и «патриотические» организации, просто рядовых японцев, считающих своим гражданским долгом оказывать всестороннюю помощь спецслужбам государства.(2) 3.1.1 Современная японская система сбора информации как государственно-частное партнерство. Перечисленные выше официальные организации далеко не исчерпывают потенциал Японии по добыче информации, необходимой для успешного функционирования государственного аппарата, экономики и научно-технического комплекса страны. Целый ряд специалистов отмечает усиление определенной тенденции в работе специальных служб наиболее развитых государств. Эта тенденция заключается в том, что государство, в лице спецорганов, активно помогает своим крупным компаниям в получении необходимой им информации. С другой стороны, компании предоставляют свои возможности для решения вопросов, в которых заинтересовано государство. Иногда правительство может отдать на своего рода аутсорсинг важную функцию спецслужб. Так, например, администрация США подрядила частную фирму Blackwater охранять своих граждан и представительства во время интервенции в Ираке. В современной Японии указанная тенденция представлена в весьма развитом виде. Она основана на традиции, восходящей к началу прошлого – концу позапрошлого века, связанной с использованием политическим руководством «патриотических» обществ соотечественников. Наиболее ярко симбиоз государства и компаний проявился при добыче научно-технической информации, остро необходимой для реализации японского послевоенного «экономического чуда». Объектом пристального внимания стал, в первую очередь, «старший брат» - Соединенные Штаты. Японцы считаются первоклассными специалистами в области промышленного шпионажа. Для сбора разведданных используются самые различные методы. Многие из них не отличаются особой порядочностью, однако все они являются неизменно эффективными. Большую часть информации обычно получают за счет чтения различных изданий, имеющихся в открытом доступе. Доля получаемой за счет этого информации в среднем составляет 50 %, а по некоторым исследовательским лабораториям достигает даже 70%. Кроме того, используют такие приемы, как:
закупка товаров конкурента; Правительство Японии принимало действенные меры по получению и обработке научно-технической информации, в частности, в 1957 г. организовало Японский научно-технологический информационный центр, который ежегодно анализирует около 11000 журналов, в том числе 7000 зарубежных, 15000 технических отчетов и докладов и рассылает более 50000 резюме. В свою очередь, ведущие фирмы уделяют большое внимание добыче передовых патентов, технологий, ноу-хау и т.д. Затраты на разведку составляют в среднем 1,5% торгового оборота крупных концернов. Так, в фирме "NEC" информационной работой в 80-х годах постоянно занимались 250 человек. В фирме "Mitsubishi" З0 человек занимались патентами, 50 человек занимались только технологией и т.д. Как очень удачно заявил видный японский промышленник Коносуке Мацусита: "Вы, на Западе, совершаете два смертельных греха - ищите то, что уже было найдено, и покупаете то, что можно иметь бесплатно". Главным объектом промышленного шпионажа со стороны Японии является США. Неудивительно, что все чаще факты промышленного шпионажа становятся достоянием общественности. Один из наиболее крупных скандалов связан с арестом в 1981 году группы японских специалистов по электронной технике из фирм «Мицубиси» и «Хитачи». Как писали газеты, находясь в США они были "пойманы за руку при получении секретной информации". В июне 1982 года ФБР задержало еще двух сотрудников «Хитачи» за попытку приобретения чертежей последней модели ЭВМ. Эти и другие события раскрыло глаза американским властям, которые наконец-то заметили, что зависимость США от Японии в области электронных компонентов достигла 90%. Пентагон принял решение об ответных мерах. В 1988 г. адмирал Имман, бывший директор Агентства по национальной безопасности (АНБ), занимающегося прослушиванием, а также защитой линий связи, организовал два консорциума. Один из них был чисто исследовательским с капиталом 100 млн. долларов, а второй - научно-производственным с капиталом 250 млн. долларов. Однако эти попытки завершились полу провалом. Хотя этим консорциумам и удалось передать несколько новых технологий своим членам, однако последним так не удалось избавиться от традиционной взаимной подозрительности и недоверия. Последний из таких консорциумов "US Memories", объединявший крупнейшие американские фирмы, работающие в области информатики (от "IBM" до "Digital", включая "Hewlett Packard"), также потерпел неудачу после того, как фирма "Intel" предпочла объединиться с японской фирмой "NMB Semiconductor". Последствия: американские фирмы контролируют только 15% своего внутреннего рынка, а японские фирмы захватили 75% мирового рынка. Вырастая из коротких штанишек "Соглашения о помощи в обеспечении взаимной обороны", японские спецслужбы и органы промышленного шпионажа все активнее действуют на территории США. Судя по всему, представительства японских компаний в Соединенных Штатах, в частности "Мицубиси", широко используют формы и методы работы спецслужб. Об этом свидетельствует также и вербовка в 1983 году сотрудниками представительства высокопоставленного чиновника ЦРУ Уотермена, от которого поступала особо важная информация, в том числе и политического характера.
С определенных пор активность японцев на территории самих Соединенных Штатов стала серьезно беспокоить американцев. Эта озабоченность весьма откровенно была, в частности, высказана в аналитической статье, опубликованной в 1990 году в журнале «Гарвард Бизнес ревью». Статья говорит о том, что Япония постоянно наращивает свою внешнеполитическую, внешнеэкономическую и дипломатическую активность в США. 300 млн. долларов расходовалось Японией на то, чтобы содержать в США разветвленную национальную пропагандистскую сеть для оказания влияния на общественное мнение. Более того, в США японцами вкладывалось 400 млн. долларов в год для ведения кампании по защите своих экономических интересов, по оказанию влияния на торговую политику США, по завоеванию львиной доли американского рынка для сбыта продукции своей промышленности. Лоббизм, оказание политического влияния, использование добытой конфиденциальной информации для достижения экономических целей - все это привычная для Вашингтона практика. Однако масштабы этой деятельности и интенсивность усилий со стороны Японии поражают воображение даже американских политиков. К началу 90-х годов Япония располагала лучшей в мире системой сбора информации в США. Главными функциями лоббистских групп и фирм по связям с общественностью, созданных японцами, является обеспечение постоянного потока информации в Токио. Г.Мейер, который в годы администрации Рейгана был вице- президентом общественного совета национальной разведки, считает, что каждая региональная контора каждой японской компании в США работает как пылесос, всасывающий в себя вся доступную информацию. Как правило, японцы поручают анализ какой-либо проблемы трем-четырем компаниям в США. Кажущееся дублирование позволяет повысить надежность информации за счет выявления случайной или умышленно дезинформации и выяснения истины. В своих операциях по добыванию информации японцы особое внимание уделяют наиболее важному и наименее заметному в Вашингтоне контингенту - рабочим аппаратам конгресса. Влияние этого контингента на подготовку и принятие решений особенно возросло в 80-е годы. Чтобы досконально изучить возможности сотрудников рабочего аппарата конгресса, японцы заказали специальное исследование, в ходе которого были рассмотрены данные 30 тыс. сотрудников, занимавших эти должности за последние 10 лет. Тщательно изучалась их дальнейшая карьера, роль, которую они играли в рабочем аппарате. В разделе «особые объекты наблюдения» отмечаются те из сотрудников конгресса, которые, по мнению исследователей, заслуживают особого внимания, так как по всей вероятности «далеко пойдут» и в будущем станут весьма влиятельными людьми в государственном аппарате США.
Японцы постоянно обращаются к результатам данного исследования. Посольство Японии в США выделило четырех дипломатов для заведения и поддержания связей с основными сотрудниками штата конгресса. Им было поручено в ходе контактов изучать биографии помощников конгрессменов, их амбиции, личные связи, позиции по важным вопросам. Сотрудников часто приглашают на ленчи, обеды и другие мероприятия, все расходы на которых оплачивают японцы. Наиболее перспективным предлагают поездки в Японию.
- весьма обстоятельный, вплоть до научного исследования, анализ вербовочных контингентов; Благодаря эффективной системе сбора информации японские политики и бизнесмены часто лучше информированы о деятельности американской администрации, чем служащие самих государственных учреждений США. 3.2 Особенности кадрового состава спецслужб Японии. В послевоенные годы в кадровой политике японских правящих кругов заметно просматривается стремление укомплектовать специальные службы как можно более подготовленными в общеобразовательном и профессиональном отношении сотрудниками. При этом основополагающую роль играют принципы формирования японского государственного аппарата в целом. В современной Японии госаппарат, по сравнению с другими развитыми в экономическом отношении странами, немногочисленный, однако весьма эффективный. Подбор госслужащих осуществляется в соответствии с традицией, восходящей к конфуцианским временам и заключающейся в том, что поступающие на государственную службу, сдают экзамен на звание чиновника. Для сотрудников оперативных и аналитических подразделений разведки и контрразведки экзамены принимаются по программе, утвержденной для поступления на работу в МИД и имеющую высшую категорию сложности. После сдачи экзамена, в который входят экономика, история, иностранный язык, международные отношения и ряд других предметов, следует собеседование и зачисление на работу. Преодолеть экзаменационный барьер могут лишь кандидаты с высоким уровнем подготовки. Такого рода подготовку получают, как правило, выпускники привилегированных высших учебных заведений, например, Токийского университета. В свою очередь, поступить в университет можно только со знаниями, обеспечить который способна дорогая частная школа. Поэтому, хотя формально в МИД и разведку может поступить любой, однако, изощренная и проверенная временем система подбора кадров реально оставляет такую возможность лишь для выходцев из обеспеченных семей, которые могут позволить себе израсходовать крупные суммы на обучение детей в наиболее престижных учебных заведениях. Таков социальный механизм удержания крупной японской буржуазией в своих руках верхушки государственного аппарата, к которой относятся спецслужбы. Между контрразведывательными подразделениями полиции, следственного управления общественной безопасности (СУОБ), ИИБ и другими спецслужбами систематически ведется обмен или ротация сотрудников. При этом каждый чиновник через 2-3 года меняет место работы. Подобный порядок установлен для всех госслужащих и подробно описан советскими исследователями-японистами. Считается, что обмен или ротация способствуют повышению квалификации сотрудников и активизируют их работу. По мнению японцев, таким образом можно более полно раскрыть индивидуальные способности и склонности каждого чиновника. Исключение при перемещении сделано лишь для сотрудников, составляющих основной костяк контрразведывательных подразделений полиции, работавших против СССР и некоторых других стран. Это люди, как правило, 45-55 лет, имеющие многолетний опыт работы по советским гражданам. Они не получают должностных повышений и не переводятся в другие подразделения. Однако, в качестве компенсации им выплачивается значительная надбавка к жалованию за выслугу лет.
Большое внимание уделяется профессиональной подготовке и переподготовке сотрудников спецорганов Японии. Для этого создана целая сеть специальных учебных заведений. Руководящие кадры полиции - начальники и заместители начальников отделений- это, как правило лица 30-35 лет. Их подготовка ведется в полицейской академии ГПУ.
Без переподготовки нельзя получить повышение по службе. В качестве поощрения сотрудников спецслужб направляют на курсы иностранных языков, успешное окончание которых также способствует продвижению по служебной лестнице. В 80-е годы прошлого века ежегодно из числа сотрудников спецслужб набиралось 14 человек на курсы обучения русскому языку.
Имеются данные о прохождении некоторыми японскими дипломатами, направлявшихся на работу в СССР, специальной подготовки на курсах русского языка в Медоне под Парижем. В настоящее время среди развитых в экономическом отношении государств Япония располагает одним из самых квалифицированных кадровых аппаратов в спецслужбах. По мнению специалистов, японских разведчиков, прежде всего, отличает высокий общеобразовательный уровень, тонкое искусство перевоплощения, патриотизм. Пока не известно ни одного случая инициативного обращения к нам с предложением своих услуг действующего сотрудника спецслужб Японии. Социальное положение работающих в японской разведке и контрразведке во многом характерно для сотрудников спецорганов развитых государств. Это престижная и социально одобряемая деятельность. Для японца поступление на государственную службу означает постоянную работу и гарантированное пенсионное обеспечение. В современной Японии роль того фактора из года в год возрастает. Бывших сотрудников спецслужб охотно принимают на работу в отделы безопасности крупных фирм. Для низших чинов существуют другие формы поощрения, например, выдача лицензий на право владения частным такси. Получить подобную лицензию лицу, не служившему в полиции и без согласования с ней, невозможно. Доход владельца лицензии выше, чем жалование полицейского. Поэтому выход на пенсию не только не снижает, но зачастую и повышает материальную обеспеченность сотрудников. Не следует думать, однако, что в спецорганах Японии работают какие-то "сверхчеловеки", подобные тем, которые живописуют авторы дешевых детективов о войне на Тихом океане. Наряду с перечисленными выше достоинствами, кадровый состав японских спецслужб имеет достаточно уязвимых мест. К слабым сторонам японских сотрудников спецслужб можно отнести недостаток квалифицированных агентуристов, робость в подходах к представителям белой расы, низкую инициативу и отсутствие импровизации в оперативной работе. Иногда отмечаются случаи недостаточной подготовленности сотрудников для выполнения конкретного разведывательного задания. Примером может служить провал подданного Японии Утикава Масафу, который являясь сотрудником разведывательного органа Японии «Общества по исследованию мировой политики и экономики», в августе 1966 года получил задание от своего руководства совершить разведывательную поездку в Советский Союз и Монгольскую Народную Республику под прикрытием туриста. Утикава на территории СССР должен был с учетом намеченного маршрута, путём фотографирования, визуального наблюдения и общения с советскими людьми собирать сведения по следующим вопросам:
- производится ли переброска советских войск из западных районов страны в восточные; Финансирование поездки осуществляло Исследовательское бюро при канцелярии председателя кабинета министров Японии, которым было отпущено на разведывательную поездку Утикава в СССР и МНР 480 000 иен. По всей видимости, такого рода задание было для японца делом новым. Он сразу же привлёк к себе внимание сотрудников УКГБ по Хабаровскому краю. Попав в разработку, Утикава был полностью изобличён, арестован и осужден как шпион. (Попов В.А. Шпион разоблачён. В сб: - с.128-129) В официальных справочниках и периодических изданиях постоянно публикуются сведения о ежегодных перемещениях в полиции и МИД Японии. Такая практика существует в целом ряде государств. Официальная публикация места чиновника в бюрократической иерархии имеет статусный характер, фиксирует его положение в пирамиде власти и повышает самооценку. С другой стороны, такие данные позволяют даже не профессионалам довольно точно определять, кто персонально замещает те или иные должности, связанные с подрывной деятельностью против России. 3.3 Современная агентура японских спецслужб. В отличие от довоенного времени, когда спецслужбы комплектовались действующими офицерами армии и флота, а направления использования агентуры и кадровых разведчиков описывались в государственных документах, типа "Меморандума Танаки", в период после капитуляции в 1945 году в Японии не существует законодательных нормативных актов по вербовке агентуры и работе с ней. Это обусловлено особенностями японской конституции и послевоенного правового поля. Поэтому, если вопрос об использовании агентуры будет поднят официально в судебном порядке, то, скорее всего, ее использование будет признано противозаконным и неконституционным. Тем не менее, все спецслужбы Японии в той или иной форме используют агентуру, для чего разработаны ведомственные нормы и правила привлечения к сотрудничеству источников информации и работы с ними.
Современные спецорганы Японии организуют агентурную работу, руководствуясь, прежде всего, прагматическими соображениями, лежащими в основе построения всего государственного аппарата. Так в инструкции УБМ министерства транспорта, регламентирующей создание сети информаторов, в параграфе 1 указано, что в основу работы должны быть положены принципы эффективности и целесообразности.
На территории страны руководство спецслужб рассматривает агентуру как основное средство получения информации в ходе осуществления оперативного наблюдения. При этом организаторы оперативного процесса до начала 90-х годов прошлого века придерживались принципа, в соответствии с которым по каждому оперативному объекту из числа советских граждан следовало иметь минимум одного осведомителя, по возможности из числа сотрудников местных учреждений и фирм.
- общеосведомительскую агентуру («Хан»), расположенную в общественных Таким образом, основным критерием при подборе кандидатов на вербовку выступает политическая благонадежность, лояльность существующему режиму. Вместе с этим, в руководящих документах ГПУ, регламентирующих работу с агентурой, подчеркивалась необходимость твердого руководства ею со стороны оперативного состава, а также постоянной проверки и контроля. Особенно, что касалось агентов, имеющих контакт с советскими гражданами. Инструкция указывала, что вероятность того, что агент может стать на путь сотрудничества с противоположной стороной, очень велика. При вербовке, как правило, применяется метод постепенного привлечения к работе с постановкой все более конкретных и сложных задач. Большое значение придается установлению хороших личных отношений между оперативным работником и агентом. К началу 80-х годов прошлого века в Японии спецслужбами была создана широкая сеть осведомителей, ориентированная, прежде всего, на получение информации о советских учреждениях и гражданах. В местах, где часто бывали советские люди: магазинах, зрелищных учреждениях, парках, спортивных сооружениях и т.д., а также вокруг объектов нашего разведывательного интереса, спецслужбы стремились создать плотный заслон из агентуры.
Основная цель - не допустить вероятного разведывательного, прежде всего агентурного, проникновения в защищаемые объекты Вместе с тем, инструкция рекомендовала критически подходить к информации от осведомителей, перепроверять ее данными из других источников.
По мнению опытных сотрудников советской разведки, некоторые действия японских спецслужб, основанные, судя по всему, на информации из донесений осведомителей, позволяют говорить о том, что иногда агентурные данные японцев об объектах из числа советских граждан оказывались просто вымышленными. Подтверждением того, что руководство полиции в указанный период рассматривало обширную сеть осведомителей как основное средство оперативной деятельности, может быть следующее обстоятельство. К концу 70-х, началу 80-х годов прошлого века, в Японии существовало широкое антивоенное и антиамериканское студенческое движение, в некотором смысле, прообраз современного движения антиглобалистов. В 1979 году в связи с встречей в Токио руководителей семи крупнейших империалистических государств, была разослана директива ГПУ, где предписывалось создать широкую осведомительскую сеть из лиц, проживающих вблизи университетов, а также усилить осведомительскую деятельность охранных подразделений.
К данному периоду относится интенсификация японской контрразведкой приобретения агентуры из числа представителей СССР. Вербовочные подходы к советским гражданам, находящимся в Японии в длительных и краткосрочных командировках приобрели настойчивый, наступательный характер. Два сотрудника японской полиции сначала на фирме, где советский представитель вел переговоры, предложили ему сотрудничество со спецслужбами Японии. После его отказа, доставили в полицию, угрожая арестом за якобы имевшие место попытки нарушить правила КОКОМ. Наряду с квалифицированными действиями, у японских оперативников в работе с агентурой бывают и случаи, которые можно квалифицировать как упущения и недоработки. Большинство наших специалистов склонялось к той точке зрения, что в период существования СССР у японцев не было единой базы данных на свою агентуру. Каждое ведомство, занимавшееся агентурной работой, имело свои учеты. Это приводило к тому, что с одним и тем же агентом поддерживали связь представители различных спецслужб. Они давали сходные задания, методы их выполнения примерно совпадали. Вербовки и встречи проводились в часто повторяющихся местах. Бывало, что полицейские не скрывали своей связи с осведомителями. Так, например, наши моряки неоднократно отмечали, что в Йокогаме, владелец магазина радиотоваров Одадзима, ориентирующийся на торговлю с иностранцами, в том числе и с совгражданами и пользующийся в этой связи налоговыми льготами, часто звонит по телефону в полицию, а в конце рабочего дня полицейские заходят к нему в магазин. Очевидно, что такое поведение полицейских и Одадзимы снижало эффективность его использования как осведомителя. Хотя, возможно, это намеренные действия, направленные на то, чтобы с помощью Одадзимы отвлечь внимание наших оперативных сил и средств от какого-то более важного, по мнению японцев, оперативного объекта. 3.3.1 Особенности использования агентуры японской разведкой. Что касается использование агентуры разведывательными службами Японии, то оно имеет следующие особенности. Основная разведывательная организация - ИИБ не имеет за границей полномасштабных резидентур. Однако, ее сотрудники направляются за границу в длительные и краткосрочные командировки под дипломатическими или иными прикрытиями с конкретными заданиями, в частности под прикрытием корреспондентов японских средств массовой информации. Это обстоятельство наглядно продемонстрировано при задержании и высылке местной контрразведкой в мае 1987 года из КНР корреспондента Киодо Цусин Хэньми Шунцу (Хэмми Сюндзи) за сбор "недозволенными методами информационных материалов о Китае, в том числе секретного характера..." (Правда, 12.05.87 г.Сообщение ТАСС). (4) Время от времени в общедоступной печати, особенно в сети Интернет, появляются сообщения, из которых следует, что некоторые дипломатические сотрудники посольств Японии за рубежом занимаются приобретением и использованием платных секретных информаторов, то есть, по сути дела, ведут агентурную разведку.
Соответствующая ведомственная инструкция МИД предписывает сотрудникам своих представительств выделять среди источников информации из числа иностранцев тех, кто заслуживает "дополнительных мер зашифровки". МИД разработаны и доведены до сведения послов принципы работы с информаторами из числа представителей населения стран пребывания. Предусмотрено приобретение эффективных источников, избавление от тех, кто не отвечает предъявляемым требованиям, перепроверка агентурной информации через различные возможности.
По специальной статье источники финансируются из госбюджета. В связи с этим разработан четкий порядок отчетности, предусматривающий получение расписок, Так, например, еще в 60-х годах в Хабаровске был задержан при сборе шпионской информации, полностью изобличен и осужден как агент ИИБ, сотрудник Общества по изучению мировой политики и экономики некий Утикава Масафу. В СССР он въехал по туристической визе. Использование японской разведкой агентуры в подрывной деятельности против Советского Союза наглядно обнаружилось и в случае с разоблачением японских шпионов Акибы и Есихары. Они прибыли в нашу страну как технические специалисты фирмы «Исикавадзима - Харима» для монтажа оборудования. Перед выездом были завербованы на материально основе сотрудниками ИИБ и получили разведывательные задания по сбору информации в отношении СССР. Спецслужбы Японии не ограничиваются приобретением агентуры из числа японцев, стремятся также вербовать и граждан разведываемых стран, в том числе и советских. Представителями частных фирм был завербован сотрудник отдела внешних сношений Министерства химической промышленности Юргенсон. В результате преступной деятельности Юргенсона наше государство понесло ущерб, оцениваемый примерно в 720 миллионов инвалютных рублей, осложнились и затянулись переговоры с некоторыми западными фирмами, потеряна потенциальная прибыль при сделках. Юргенсон был осужден к 15 годам лишения свободы. За такое же преступление к 10 годам лишения свободы был осужден бывший сотрудник объединения «Техмашимпорт» Аксенов. Так же как и Юргенсон, к сотрудничеству его склонили лица, выступавшие как представители японских коммерческих организаций. В 1986-1987 годах КГБ СССР разоблачил преступную деятельность заместителя министра внешней торговли СССР Сушкова. Он злоупотреблял служебным положением, получал от представителей японских фирм крупные взятки, передавал им секретную информацию. (Руднев Валерий. КГБ против Отани Такао // Известия. 1992. 19 августа.) (5) Приведенные выше факты свидетельствуют о том, что коммерческое прикрытие широко используется японцами для получения различной разведывательной информации. Причем речь идет не только об информации по Советскому Союзу, но и в отношении союзников Японии. Показателен в этом смысле случай перехвата АНБ США и расшифровки информации Вашингтонского филиала фирмы "Мицубиси", направленного в Токио. Американцы были неприятно удивлены тем, что в сообщении факсимильно воспроизводились отрывки совершенно секретных разведывательных оценок, подготовленных ЦРУ для высшего руководства США. В результате расследования, проведенного ФБР, источник утечки был выявлен. В результате оказался уволенным со службы заместитель начальника отдела Совета Национальной безопасности Уотермен. Уотермен - кадровый сотрудник ЦРУ, поддерживал контакт с одной из консультативных фирм в Вашингтоне, которая, в свою очередь, обслуживала представительство "Мицубиси". Вплоть до последнего времени, японцы, возможно по заданию американцев, занимались визуальной разведкой и фотографированием российских военных объектов. Так в 1999 году, в расположении одной из частей ВВС в центральной части России был задержан подданный Японии, занимавшийся фотосъемкой секретных объектов военного назначения. По информации Главного штаба ВВС РФ, задержание произошло на стоянке самолетов Центра боевого применения и переучивания летного состава. Здесь часовой обнаружил неизвестного, незаконно проникшего на территорию поста и занимавшегося фотосъемкой. Выяснилось, что задержанный – подданный Японии Имадзуми Тадао - является сотрудником военной базы ВВС США в Йокоте. У него была обнаружена фототехника с набором объективов, бинокль, пленки с отснятыми боевыми самолетами и секретными объектами базы, а также некоторые детали современного российского самолета. Взятый с поличным гражданин Японии признался в своих противоправных действиях. http://lenta.ru/russia/1999/09/15/japan_spy/(6) 3.3.2 Попытки проникновения в агентурную сеть советской разведки.
В качестве одного из самых эффективных методов противодействия нашей разведывательной деятельности противник рассматривает подставы и перевербовку агентуры. В случае успеха, это позволяет выявить устремления разведки формы и методы работы, применяемые силы и средства. По данным архивных документов, японская жандармерия в 1939 году перевербовала 67 советских агентов, заброшенных в Маньчжурию. Однако несколько позже они пришли к выводу, что от этих агентов большую пользу все-таки получают советские органы безопасности. Поэтому впоследствии японцы стали более тщательно отбирать кандидатов для перевербовки. В случае выявления агента советской разведки, японцы его изучали и, чаще всего, стремились его перевербовать, с тем, чтобы извлечь максимальную пользу для себя. При этом им удавалось добиваться определенных успехов, особенно в тех случаях, когда органы НКВД-КГБ устанавливали оперативные контакты с недостаточно изученными и не проверенными обьектами. Зачастую спецслужбы идут на то, чтобы агенты-двойники не скрывали от нас факта обращения к ним со стороны оперативного сотрудника контрразведки. Легендой служит какой-нибудь пустяковый вопрос. Однако противник стремится к тому, чтобы истинное содержание заданий агенту-двойнику и информация, полученная от него, осталась тайной для нас, а также сам факт постоянной работы под их контролем.
С целью повышения доверия к агенту-двойнику со стороны советской разведки, ему зачастую вручают материалы для передачи нам. Эти материалы могут касаться даже таких деликатных вопросов, как информация о других агентах спецслужб - менее ценных, по их мнению, или «засвеченных». С последними связь либо прекращается, либо сохраняется видимость работы.
- контрразведка самостоятельно определяет объем и содержание информации, подлежащей выдаче советской разведке; Еще одним методом, используемым противником для проникновения в нашу агентурную сеть, выступают так называемые «доброжелатели» или заявители. Спецслужбы практиковали направление заявителей в совзагранучреждения для передачи «секретной» информации или оказания каких-либо услуг органам КГБ.
Заявители, так или иначе, пытаются сообщить о себе данные, которые могут привлечь внимание, заинтересовать и побудить в дальнейшем к развитию контакта. Отмечались случаи как личного прихода местных граждан в СЗУ, так и обращения по телефону, а также в письмах. Характерной чертой таких обращений выступает то, что передаваемые «важные» и «секретные» сведения невозможно проверить в короткое время. В 1986 некий Фудзи Кадзухико обратился в совпосольство с предложением продать «военные секреты Японии». Через месяц обратился повторно, вел себя при этом довольно навязчиво. В 1987 году получено целых четыре письма с предложением услуг КГБ и т.д. Создается устойчивое впечатление, что наплыв заявителей совпадал с периодами активизации работы спецслужб Японии против СССР. Так в 1980 году это могло быть связано с кампанией вокруг "дела Миянага", а в 1985 -1987 годах с указанием премьер-министра Накасоне об усилении работы по Советскому Союзу, о которым говорилось выше. Японская контрразведка не всегда тщательно готовит и квалифицированно реализует мероприятия с заявителями. Так в одном из писем, поступивших в советское посольство в Токио, было изложено предложение услуг и номер телефона для связи. Когда оперработник резидентуры позвонил по указанному телефону, как это было обусловлено в письме, то женщина, взявшая трубку, подтвердила факт направления письма. Однако от разговора по существу уклонилась. Пыталась выяснить установочные данные говорившего, тянула время. Вместе с тем, следует подчеркнуть, что в условиях Японии работа с заявителями в течение длительного времени оставалась очень важным участком, на котором были получены ценные результаты. Один из ярких примеров этому - широко известное «дело Миянага». Миянага сам предложил свои услуги нашей разведке. Не случайно, что после его провала японские спецслужбы организовали засылку к нам значительного количества заявителей, пытаясь, помимо всего прочего, скомпрометировать перед нашей разведкой всех японцев, инициативно готовых на сотрудничество с нами. 3.4 Сотрудничество спецслужб Японии и США. 3.4.1 Возникновение и становление сотрудничества. Поражение Японии во Второй мировой войне послужило своеобразным водоразделом в истории этой страны. Победители, оккупировавшие японскую территорию - Соединенные Штаты, активно участвовали в послевоенном государственном, экономическом, политическом возрождении Японии. Не обошли они своим вниманием и вновь создаваемые специальные службы. Сразу после капитуляции страны-победительницы распустили японскую разведку и контрразведку. Непосредственно на территории Японии американцы взяли на себя выполнение их основных функций. Захватив архивы полиции и спецслужб Японии, американцы, пользуясь полной бесконтрольностью в оккупированной стране, создали сильные агентурные позиции в госаппарате и ведомствах, являвшихся предшественниками нынешних японских спецслужб. Особую активность при этом проявляли американская военная разведка «Си-Ай-Си» и представительство УСС, впоследствии трансформировавшееся в ЦРУ. Одним из представительств ЦРУ, известных в то время в Японии, был так называемый "орган Кеннона". Руководил органом Джек Янг Кенон, 1912 г.р., который пробыл в Японии до 1952 года и был вынужден покинуть страну после ряда скандальных провалов ЦРУ, которые привлекли внимание общественности. Орган Кеннона подчинялся одному из разведывательных подразделений штаба оккупационных войск, которым руководил генерал-майор Уиллоби. После создания ЦРУ, его филиал в Японии действовал под прикрытием секции документальных исследований штаба оккупационных войск, а затем - под прикрытием посольства США. В октябре 1945 года американцы начали чистку среди членов бывшей японской тайной полиции и контрразведки. Поскольку согласно директиве командующего американскими войсками в Японии генерала Макартура от 4 января 1946 года японские специальные службы признавались ультрашовинистическими и милитаристическими организациями, то они подлежали ликвидации. Наиболее одиозные личности из числа сотрудников императорских спецслужб, например один из их руководителей в Китае - Доихара, были репрессированы как военные преступники. Вместе с тем, в структуре международных отношений на Дальнем Востоке сложившихся после Второй Мировой войны, Страна Восходящего Солнца оказалась союзником США в противостоянии со странами социалистического лагеря, прежде всего, СССР и КНР. Особенно ярко это проявилось во время войны в Корее. Поэтому американцы были вынуждены способствовать всестороннему усилению Японии, в том числе укреплению ее спецорганов. Новая полицейская система Японии начала создаваться в 1948 году. В этом году было образовано Управление безопасности на море. Кроме того, по указанию оккупационных властей создавались так называемые «комиссии общественной безопасности», выполнявшие функции министерства внутренних дел. Одним из первых актов американо-японского сотрудничества в области спецслужб можно рассматривать провокации, связанные с крушением поездов на станции Митака в июле 1949 года и в районе станции Мацукава в августе 1949 года. Эти провокации были подготовлены японской полицией и американской разведкой и использованы ими для наступления на рабочий класс и его авангард – КПЯ. В июле 1950 года генерал Макартур направил премьер-министру Иосида директиву о создании 75-тысячного полицейского корпуса. 30 сентября 1950 года было создано Управление по контролю за въездом и выездом, которое занималось контролем за нахождением на территории Японии различного рода иностранцев, в том числе и нежелательных для правительства, особенно корейцев. Особый следственный отдел (впоследствии СУОБ) к августу 1950 года расширил свой штат до 1200 человек и усилил борьбу и репрессии против носителей "опасных" мыслей. Таким образом, в начале 50-х годов американцы сочли возможным разрешить японцам сформировать национальные спецорганы, включая разведку и контрразведку.
Американцы уже не могли сами выполнять их функции, так как после подписания в 1951 году договора «О взаимной безопасности» между США и Японией, оккупационный режим в Японии формально был ликвидирован. Официальные отношения между США и Японией стали строится на основе этого договора. Передав японской стороне право вести разведывательную и контрразведывательную деятельность, американцы приложили максимум усилий для того, чтобы сохранить за собой контроль за работой спецорганов Японии. Это обстоятельство побуждает рассматривать работу японских спецслужб в послевоенный период, в первую очередь против нашей страны и Китая, с позиций тесного сотрудничества японцев с соответствующими органами США, главным образом ЦРУ. В настоящее время правовой основой сотрудничества между спецслужбами Японии и США является "Соглашение о помощи в обеспечении взаимной обороны», подписанное в 1952 году. На основе этого соглашения в 1957 создан японо-американский комитет по вопросам безопасности. К компетенции этого комитета, помимо согласования военных вопросов, была отнесена координация действий специальных служб обеих стран, обсуждение совместных мероприятий и обмен информацией по вопросам безопасности. Текст соглашения составлен в довольно общих выражениях, которые позволяют толковать его в довольно широком диапазоне. Естественно, что в разные периоды сотрудничества и американская и японская сторона пытались интерпретировать его в соответствии со своими интересами. В послевоенный период, когда сила была полностью на стороне США, сотрудничество выливалось в выполнение японцами заданий, которые ставили перед ними американцы. Затем, по мере укрепления самостоятельности Японии, ситуация стала выравниваться. К 70-80 годам прошлого века взаимодействие между спецслужбами Японии и США являлось широким и интенсивным, имело явно выраженный антисоветский характер, который во многом определял масштабы, содержание и активность рассматриваемых связей. На основании анализа имеющихся в широком доступе материалов, можно сделать вывод о том, что сотрудничество японских и американских спецслужб наиболее интенсивно развивалось по следующим направлениям:
- организация разведывательной деятельности против СССР, КНР, В период «холодной войны» высшее политическое руководство Японии время от времени пыталось использовать свои спецслужбы с их возможностями работы против Советского Союза в качестве средства усиления собственной позиции во взаимоотношениях с США. Активизация японскими спецслужбами работы по советским представителям порой выступало козырной картой и в их отношениях с американскими коллегами. В 1985 году в Джакарте состоялось совещание представителей спецорганов ряда азиатских стран, включая Японию. Главным вопросом было наращивание усилий в разведывательно-подрывной работе против СССР на Дальнем Востоке и в странах Юго-Восточной Азии. Дальнейшие события показали, что японцы оказались одними из самых настойчивых проводников американской идеи об использовании спецслужб в силовом противостоянии Советскому Союзу в регионе. Руководство Центральной разведки США того времени, в частности У.Кейси, высоко оценивало взаимодействие со спецорганами Японии и работу резидентуры ЦРУ в этой стране. (7) Характерным примером взаимодействия американских и японских спецслужб, действовавших «с позиции силы» могут служить обстоятельства, связанные с перелетом в Японию в 1976 году советского военного самолета МИГ-25, пилотируемого изменником Родине старшим лейтенантом В.Беленко. Под нажимом американцев японская сторона всячески препятствовала организации встречи наших представителей с В.Беленко и возвращению в СССР военного самолета. По настоянию США, японцы решились на противоправный осмотр и демонтаж американскими и японскими специалистами ряда важных агрегатов и деталей МИГ-25. Это нанесло серьезный ущерб не только нашей оборонной мощи, но и советско-японским отношениям. С середины 80-х годов усилился нажим на Японию со стороны США в направлении сворачивания японо-советского торгового сотрудничества. В качестве предлога выдвигалось нарушение японской стороной правил КОКОМ в торговле с СССР. Уступая давлению американцев, пытаясь заставить их пойти на компромисс в более важных для страны вопросах, особенно связанных с огромным в тот момент положительным сальдо Японии в торговле с США, премьер-министр Накасоне дал указание спецслужбам активизировать работу по противодействию нашей научно-технической разведке, выявлять и документировать конкретные факты разведывательной деятельности, нарушения японских законов и правил КОКОМ.
Тем самым японское руководство пыталось нейтрализовать аргументы американцев о якобы имеющихся нарушениях правил КОКОМ в торговле с СССР и отказе американцев под этим предлогом в передаче японцам технологий "двойного" применения.
По свидетельствам западной прессы, норвежские специалисты, посетившие завод в Ленинграде, обратили внимание на современные станки, поставленные Тосибой, и подали жалобу в КОКОМ. Далее начался громкий международный скандал, ведущую роль в котором играли США и его ближайшие союзники по НАТО. Японцев обвиняли в усилении советской оборонной мощи. Под давлением американцев правительство Японии 3.4.2 Основные направления и формы сотрудничества. Обмен разведывательной информацией в отношении СССР являлся одним из основных направлений японо-американского сотрудничества. По имеющимся данным, 2-й спецотдел Управления национальной обороны Японии в конце прошлого века занимался радиоперехватом как открытых, так и зашифрованных передач радиостанций на нашей территории, а также в КНР, КНДР, МНР и СРВ.
Американцам передавалось большинство расшифрованных и обработанных сообщений, а также не поддающиеся расшифровке материалы. Вся информация, полученная за сутки, доставлялась японскими спецкурьерами ежедневно к 9 часам утра в одно из подразделений спецслужб США на территории штаба 5-й воздушной армии неподалеку от Токио.
Американцы, в свою очередь, стараются направлять японским партнерам такую разведывательную информацию, которая не только соответствовала бы их потребностям, но и способствовала бы формированию у них проамериканской позиции. Поэтому, наряду с передачей документов, практиковалась такая форма обмена разведданными, как информационные беседы высокопоставленных руководителей спецслужб США с японскими лидерами. Во время таких бесед до японской стороны Как полагают американские исследователи, японцы как нация весьма подвержены психологическому воздействию при личном общении. Весьма вероятно, что представители спецслужб США используют это свойство в выгодном для себя направлении.(1) С целью оказания влияния на ведущих политиков в Японию неоднократно приезжал заместитель директора ЦРУ Р. Клайн. Во время одной из бесед с премьер-министром Клайн обсуждал новые виды оружия СССР и Китая, их стратегические концепции, военный потенциал на Дальнем Востоке. По словам Клайна, японский премьер проявил большой интерес к информации ЦРУ. Один из бывших сотрудников резидентуры ЦРУ в Токио - Хэпперн, свидетельствует, что "...сотрудничество ЦРУ с японским правительством в информационной области носило всесторонний характер. Если мы добывали информацию о конкретной деятельности СССР и КНР в Японии, мы сразу информировали японское правительство». (8) Согласно материалам западных средств массовой информации, руководители спецслужб США и Японии один или два раза в год собирались в представительстве ЦРУ при начальнике штаба командующего вооруженными силами США в зоне Тихого океана на Гавайях. На этих встречах намечались принципиальные направления взаимодействия и координации подрывной деятельности против СССР, конкретные планы и акции. Для японо-американского сотрудничества характерен не только обмен информацией, но и совместное участие в мероприятиях по ее получению. Это подтверждается использованием американскими спецорганами японских станций слежения, в частности расположенных близ селения Вакканай, во время инцидента с южнокорейским самолетом Боинг 747 1 сентября 1983 года. Характерно, что в момент инцидента на станциях находились сотрудники Агентства национальной безопасности США, учреждения занимающегося получением разведывательной информации с помощью технических средств. Неудивительно, что по ходу развития инцидента американцы оперативно получали всю информацию.(9) Есть серьезные основания полагать, что «контейнер – шпион», следовавший из Йокогамы в Гамбург по транссибирской магистрали в 1986 году, был оборудован и направлен в СССР при активном участии американцев. Об этом говорит то, что значительная часть шпионского оборудования в контейнере была специально произведена американскими фирмами для этого случая. Наверняка такой заказ американским производителям со стороны японцев не мог пройти мимо внимания ФБР. (10) Сам характер провокации, а также ее размах наводит на мысль, что без американцев здесь не обошлось, ведь как показала экспертиза, проведенная нашими специалистами, назначение ряда приборов в контейнере - производить привязку обьектов для дешифровки снимков из космоса. Япония, как известно, на тот момент разведывательными спутниками не обладала. Ставшие достоянием общественности факты свидетельствуют о том, что американцы активно использовали японцев и их возможности для получения информации по СССР не только с помощью техники, но и агентурным путем. Так, еще в 1957 году после запуска в СССР первого искусственного спутника земли, специальные службы США в Японии, вербуя японцев, посещавших нашу страну, активно стали собирать информацию по космическим проблемам. Всем отправлявшимся в Советский Союз давали или пытались давать задания, связанные с взятием проб грунта из районов, прилегающим к военным базам. Американцы активно разрабатывали и привлекали к сотрудничеству для разработки советских граждан и учреждений, как японцев, так и проживавших в Японии бывших советских граждан. Многие из них неоднократно рассказывали об этом при встречах с соотечественникам и работникам СЗУ. Характерным моментом в сотрудничестве спецорганов США и Японии является стремление американцев использовать возможности японских спецслужб для контроля над прогрессивными силами Японии, их влиянием на внутриполитическую ситуацию в стране. Еще в конце 40-х, начале 50-х годов американцы через свою агентуру активно пытались снизить влияние коммунистов и социалистов на развитие обстановки в стране. При этом сотрудники спецслужб США действовали весьма грубо, порой гангстерскими приемами. Примером может служить похищение ими в 1951 году прогрессивного писателя, организатора антивоенного движения Ватару Кадзи, выступавшего против войны в Корее. В течение нескольких месяцев писатель содержался в неволе и только энергичные протесты общественности спасли ему жизнь. Работа по подавлению прогрессивных организаций в странах АТР постоянно находилась в поле зрения руководства спецслужб США. В августе 1969 года состоялось совещание руководителей американских разведывательных и контрразведывательных служб, подразделения которых дислоцированы в Японии, Тайланде, Филиппинах, Тайване, Южной Корее и Южном Вьетнаме. Центральным пунктом обсуждения было директивное указание президента США о необходимости усиления работы специальных служб в интересах "предотвращения подрывной деятельности коммунистов и советского влияния в этих странах". При этом особое внимание было уделено совершенствованию и повышению эффективности сотрудничества американской разведки со спецслужбами вышеуказанных стран для того, чтобы "свести до минимума их уязвимость со стороны Советов и левых сил". На протяжении всего послевоенного периода США пытались ослабить или дискредитировать антиамериканскую деятельность прогрессивных организаций и политических партий Японии и, в первую очередь тех, которые активно выступали за ликвидацию в стране американских военных баз, против захода в Японию кораблей ВМС США с ядерным оружием на борту, за расторжение японо-американского договора безопасности. Поэтому резидентура ЦРУ было крайне заинтересована в регулярном получении от японских спецслужб подробных отчетов о положении в этих партиях и организациях, их планах и практических действиях. Поддерживая тесный контакт с департаментом охраны ГПУ и СУОБ, американцы имели упреждающую информацию о предполагаемых массовых демонстрациях, митингах и других актах протеста в районе посольства США и американских военных баз на территории Японии .
Спецслужбы США активно способствовали разгрому ряда ультралевых террористических организаций, наиболее крупной из которых была "Красная армия Японии". Эта организация имела широкие международные контакты, и японским спецорганам было бы сложно быстро ликвидировать без помощи американцев. Какие бы задачи во времена «холодной войны» не решали американцы в третьих странах, объектом номер один для нее являлась советская разведка, ее резидентуры и оперативные работники. Одной из особенностей японо-американского сотрудничества спецорганов является то, что согласно имевшейся договоренности, советские граждане, изменившие Родине на территории Японии или просто невозвращенцы, получали убежище не в Японии, а в США. В этой связи японские власти передавали таких лиц в распоряжение американских спецслужб. В свою очередь, если американцы получали от изменников информацию в отношении Японии, то делились ею с японскими коллегами. Так в 1953 году изменил Родине и перешел на сторону противника сотрудник резидентуры КГБ в Токио Растворов. Американцы передали спецслужбам Японии сведения, выданные Растворовым в отношении наших агентов из числа японцев, включая трех госслужащих. В результате агенты были арестованы, а один из них - сотрудник японской разведки ИИБ - покончил жизнь самоубийством. Есть основания полагать, что аналогичная информация была передана японским спецорганам после измены в 1979 году сотрудника резидентуры КГБ в Токио Левченко. Как резидентура ЦРУ, так и японская контрразведка, разрабатывали советских представителей самостоятельно, соблюдая максимум конспирации, и информируют друг друга только по мере необходимости, исходя из собственных интересов и потребностей. В некоторых случаях японская сторона по просьбе ЦРУ проводила различные оперативные мероприятия, включая подставы агентуры, наружное наблюдение, установку по месту жительства, внедрение оперативной техники и т.д. Показательна в этом смысле разработка американцами нелегалов ГРУ в Японии супругов «Ролланс». По просьбе ЦРУ, японцы тщательно и конспиративно проверяли все связи и контакты «Роллансов». Во время отъезда супругов, в их доме проводился негласный осмотр. Судя по всему, ЦРУ, с ведома японцев, намеревалось негласно арестовать «Роллансов» и вывезти в Америку. Однако, экстренные меры, принятые резидентурой КГБ, позволили своевременно вывезти нелегалов на территорию СССР. Примерно ту же роль японцы играли в провокации ЦРУ в отношении сотрудника резидентуры КГБ Покровского в 1965 году. Представители местных спецслужб проводили предварительное изучение Покровского, вербовали осведомителей по месту жительства, а также там, где он часто бывал. После провала попытки американцев организовать провокацию против Покровского, большую роль в том, чтобы «замять» скандал, сыграла японская полиция. Японские спецслужбы обеспечивают вербовочные разработки не только наших граждан, находящихся в Японии в длительных загранкомандировках, но и приезжающих на короткое время. Так еще в середине 60-х годов они оказывали американцам помощь в разработке советской гражданки Солдатовой, сопровождавшей на гастроли в Японию симфонический оркестр. Судя по всему, Солдатова попала в поле зрения ЦРУ раньше, во время пребывания в одной из капиталистических стран и американцы полагали, что есть возможность успешно реализовать эту разработку в Японии. Осуществляя свою стратегию глобального давления на советскую разведку, ЦРУ еще в конце 70-х годов направило в спецслужбы своих союзников, в том числе и в Японию, ориентировку о «подрывной» деятельности КГБ и ГРУ с предложением на регулярной основе обмениваться информацией по следующим вопросам:
- о целях и задачах разведок СССР и других соцстран в отношении наиболее важных объектов Соединенных Штатов; В начале 80-х годов, якобы в качестве одной из ответных мер на решение СССР направить в Афганистан ограниченный воинский контингент, администрация США провела ряд акций, направленных на «разоблачение» деятельности советской разведки. Американская пресса подчеркивала, что по просьбе ЦРУ спецслужбы Японии, Канады, Новой Зеландии и ряда других стран реализовали и предали гласности материалы о работе советской разведки. Одновременно ЦРУ, якобы, передало спецслужбам нескольких стран "сотни ранее засекреченных материалов о деятельности КГБ". Одной из ярких иллюстраций использования американцами в своих политических целях результатов деятельности спецорганов Японии явились усилия, приложенные ими для реализации так называемого "дела Миянага". Итогами были весьма серьезные политические и оперативные последствия, нанесшие значительный ущерб японо-советским отношениям. 17 января 1980 года японская контрразведка по просьбе ЦРУ США арестовала по обвинению в шпионаже в пользу СССР ценного агента резидентуры ГРУ в Токио, отставного генерала УНО Японии Екихиса Миянага, бывшего заместителя разведывательной школы сухопутных войск. Миянага сам пришел в Советское посольство и предложил свои услуги нашей разведке.
Вместе с генералом были арестованы два его подисточника - Эйити Каси - сотрудник отдела безопасности группы планирования центрального разведотряда, занимавшего должность "хранителя тайн", и Цунетоси Осима - сотрудника отделения разведотдела сухопутных войск, который выполнял функции курьера по доставке в УНО шифротелеграмм, поступавших от японских военных атташе за границей.
По всей вероятности, японские спецслужбы самостоятельно разрабатывали группу Миянага. Американцы или подключились к разработке на завершающем этапе или просто знали о ней через агентуру из числа руководителей ГПУ и стали настаивать на ее реализации в выгодное для себя время.
О том, что акция была проведена под значительным нажимом США, говорит и то, что в момент реализации «дела Миянага» высшие политические руководители - премьер-министр Охира и министр иностранных дел Окита - находились с официальным визитом в Австралии. Руководители более низкого ранга не смогли противостоять давлению американцев, согласились в ущерб собственным интересам с Впоследствии премьер-министр Охира с сожалением признал, что дело Миянага подорвало позиции Японии на международной арене и нанесло серьезный ущерб ее дипломатии и оборонной политике. По сведениям из дипломатических кругов третьих стран, в отделе стран Восточной Европы МИД Японии, большинство сотрудников выражали недовольство акциями подобного рода. По их мнению, такие действия не приведут к прекращению разведывательной деятельности, а только осложняют межгосударственные отношения и работу министерства. То, что дело Миянага основано не на «американских» материалах подтверждает и то, что накануне судебного разбирательства ТПУ все еще решало вопрос о квалификации предъявляемого обвинения. Во-первых, рассматривалась возможность применения специального уголовного закона, принятого на основе японо-американского договора безопасности и охраняющего американские военные секреты на территории Японии. По этому закону предусмотрена санкция до 10 лет каторжных работ. Второй вариант - привлечение к ответственности за нарушение закона о силах самообороны, где максимальное наказание всего один год. В итоге, ко всем членам группы Миянага была применена статья 59 закона «О силах самообороны». Суд решил, что нарушения закона, в основном, выразились в передаче секретных материалов УНО представителям советской разведки.
Совсем не так реагировали руководителя японского правительства при реализации дел, основанных на «американских» материалах. Так, например, сотрудник резидентуры ГРУ в Токио Мачехин работал с подставой американской военно-морской контрразведки неким Шмидтом - военнослужащим на одной из военных баз США в Японии. 3.4.3 Противоречия между спецслужбами Японии и США. Как в области политики и экономики, так и в области сотрудничества специальных служб, взаимоотношения Японии и США порой принимают весьма противоречивый характер. Времена, когда японцы беспрекословно выполняли все указания американцев, к началу 80-х годов прошлого века уже прошли. И та и другая сторона использовали спецслужбы для усиления своего влияния на страну-партнера, получения экономической и научно-технической информации, для компрометации неугодных политических лидеров и наоборот, оказания помощи тем, кто готов действовать в интересах либо американских, либо японских политиков и монополий. В начале 80-х годов в западных средствах массовой информации широко освещался уход в отставку помощника президента США по национальной безопасности Ричарда Аллена, назначение которого незадолго до этого оценивалась как одно из важнейших решений президента Рейгана. Как сообщали газеты, Аллен был скомпрометирован японскими спецслужбами, организовавшими «утечку информации» о получении советником взятки. В самой Японии упорно циркулировали слухи о том, что «дело Аллена» явилось расплатой японцев за «дело Танаки», бывшего в свое время премьер-министром Японии.
Какуэй Танака - человек больших политических амбиций и высокого самомнения не всегда проводил линию, отвечающую интересам Белого дома. Получив соответствующие указания, американские спецслужбы через свою агентуру в Управлении внутренней политики в ИИБ «продвинули» в японскую печать некоторые материалы о финансовых махинациях Танаки. Исполнителями при этом выступили сотрудники отдела внутренних операций, входящего в Управление. Отдел, кроме Таким образом, в ежемесячном журнале «Бунгэй сюндзю» американцами была инспирирована соответствующая кампания против Танаки. Однако, неожиданно для американцев и для японцев, после публикации в «Бунгэй сюндзю» вскрылось так называемое «дело Локхид», которое грозило уже не припугнуть зарвавшегося, с точки зрения американцев, премьера Японии, а полностью сжечь его в ничего не щадящем пламени публичных разоблачений. Поэтому к этому делу подключилось и бюро по связям с общественностью ИИБ - "найкаку кохосицу", но уже не для того, чтобы раздувать "дело Танаки", а наоборот, чтобы его поскорее локализовать. Однако, этого сделать не удалось. Танака попал под суд. Представители США всегда стремились получить в ходе сотрудничества с японцами дополнительные преимущества. Для этого они активно приобретали агентуру среди работников спецслужб Японии. Пример уступок американцам подавали политики и руководители высокого ранга, что не было большим секретом для полицейских низшего ранга. Поэтому они не считали предосудительным уступать просьбам союзников об оказании помощи. Во 2-е охранное отделение ГПУ поступала информация из соответствующих отделений полиции со всей страны, и ЦРУ регулярно знакомилось с этими документами. Однако американцы считали, что некоторые особо важные материалы все же не попадают в их руки. Поэтому они решили завербовать в качестве агента-документальщика сотрудника отделения лейтенанта Судо. В ходе вербовочной беседы Судо заявил, что если бы выяснилось, что он передает материалы для Советского Союза - это было бы ужасно. Но в передаче информации американцам нет ничего необычного - сам начальник отделения занимается этим. В течение 50-х, 60-х годов американские разведчики активно вербовали сотрудников японской полиции, пользуясь их стесненным материальным положением, ведь в то время жалование офицера полиции было весьма скромным. Так, один из агентов ЦРУ из числа сотрудников полиции был приглашен на американскую военную базу для проверки на "детекторе лжи". Когда, отвечая на вопросы проверяющих специалистов, он признался, что получает в полиции мало и в связи с тяжелым материальным положением был вынужден добровольно стать на путь сотрудничества с американцами, сотрудники ЦРУ, проводившие проверку, так удивились, что даже прекратили использование детектора. Говоря об этом и целом ряде подобных случаев, длительное время бывший агентом ЦРУ Масаки Мацумото отмечал, что работу на двух хозяев очень трудно скрыть. Поэтому японские полицейские, как правило, действовали в этом вопросе с согласия своего начальства. Хорошо зная обстановку того времени, Мацумото предполагает, что все происходило следующим образом. Поскольку ЦРУ желало знать, как и какую информацию собирает японская полиция, а японская полиция в свою очередь тоже старалась выяснить, какая информация попадает в руки ЦРУ, получалось, что и ЦРУ и японская полиция пытались выведать секреты друг у друга. Со временем настороженное отношение к американцам, порожденное опасениями, что они слишком вмешиваются во внутренние дела, стало проявляться более явно. Примерно с середины 70-х годов появились материалы о том, что ТПУ начало довольно интенсивную работу по сотрудникам резидентуры ЦРУ с использованием оперативной техники, наружного наблюдения и других средств. Столкновение политических, экономических и других интересов приводило к тому, что соперничество американских и японских спецслужб иногда приобретало весьма острые формы. Иллюстрацией этому может служить случай с начальником отделения ГПУ Накамурой Масаки. Согласно установившейся практике, Накамура как руководящий сотрудник японской полиции, был приглашен на два месяца в США для ознакомления с работой американской полиции. Все транспортные издержки, проживание в гостиницах, а также карманные расходы оплачивало ЦРУ. Как известно, такие командировки использовались ЦРУ для изучения и разработки руководящих работников японской полиции. Поскольку подобные поездки осуществлялись каждый год, росло число ответственных работников японской полиции, связанных с ЦРУ. Подбором кандидатов для поездок занимается резидентура Управления в Токио. Однако американская разведка повела себя в отношении Накамуры не так, как с другими визитерами в США. По всей видимости, причиной послужило то, что Накамура завербовал некоего Мацуоку, который, будучи агентом ЦРУ, занимался разработкой советских граждан. Американцам в результате проверки Мацуоки стало известно, что он является агентом-двойником. Спустя 10 месяцев после этого, Накамура погиб в авиационной катастрофе в Штатах, причины которой до сих пор не выяснены. Возможно, ЦРУ решило, что передача оперативной информации японской полиции, которая могла происходить от Мацуоки к Накамуре, наносит серьезный ущерб интересам США в работе по СССР. (11)
3.4.4 Сотрудничество спецслужб в глазах общественного Вмешательство ЦРУ во внутренние дела Японии, скандалы, связанные с этим орудием американского господства, предопределили негативное отношение к нему японской общественности. Поэтому официальная позиция руководителей спецорганов Японии в вопросе сотрудничества с ЦРУ и другими разведывательными организациями США заключалась в полном отрицании факта какого-либо сотрудничества. Характерны в этом смысле ответы, которые давали в ходе заседании комиссии по делам кабинета министров нижней палаты японского парламента в 1969 году руководители спецслужб страны - начальник ГПУ Готода Масахару, советник охранного отделения ГПУ Гото Набуеси и заместитель начальника СУОБ Утида Тацуо. Запрос был сделан депутатом парламента от Социалистической партии Японии Оидо Сюном и касался самого факта сотрудничества спецслужб Японии с американскими организациями и характера этого сотрудничества. Ответ сотрудников спецорганов Японии сводился к тому, что в настоящее время они вынуждены поддерживать отношения с американскими военными организациями в связи с присутствием американских войск на японской территории. Полиция поддерживает такого рода отношения в трех направлениях. Во-первых, это касается управления военными базами и функционирования этих баз. Отношения эти предполагают сведение к минимуму опасность возникновения различных инцидентов, основаны на положениях закона «О полиции» и отражают стремление к предупреждению преступлений. Во-вторых, они направлены на гарантирование сохранения американских военных секретов. Если в этой области японцы располагают какой-либо важной информацией, они передают ее американским военным организациям. В-третьих, поддерживаются отношения с американской военной полицией. Это обусловлено действием Особого уголовного закона и рядом других документов. В американской армии обязанность по сохранению военных секретов лежит на Си-Ай-Си. Поскольку, помогая сохранению этих секретов, полиция выполняет свои непосредственные обязанности, она поддерживает контакты только с Си-Ай-Си. С ЦРУ никаких контактов нет. Японские руководители отрицали поддержание связей с американскими организациями помимо этих трех направлений. Готода заявил, что если ЦРУ ведет незаконную разведывательную деятельность, то ГПУ обязано рассматривать ее как объект своего тщательного расследования. Полиция Японии не имеет установки на оказание содействия каким бы то ни было иностранным разведывательным организациям. Готода также сказал, что расследований конкретных незаконных действий, в которых подозревалось бы ЦРУ, со стороны японской полиции не было. И в дальнейшем, когда в ходе парламентских слушаний возникали вопросы о взаимоотношениях японских спецорганов с ЦРУ, их руководители категорически отрицали какие-либо контакты.
В апреле 1976 года на заседании бюджетной комиссии палаты советников парламента Японии, депутат от Коммунистической партии Японии Уэда сделал запрос о деятельности ЦРУ в Японии. В ответ, присутствовавшие на заседании высокопоставленные представители МИД, ИИБ и УНО Японии ответили, что их ведомства контактов с ЦРУ не имеют и сведениями о его деятельности не располагают. В 1983 году газеты «Майнити», «Токио симбун», «Акахата» сообщили, что премьер-министр Накасоне около 20 лет поддерживал контакт с ЦРУ. Связь осуществлялась через сотрудника ЦРУ Тэйера, который впоследствии стал преподавателем в одном из университетов США и перевел политическую биографию Накасоне на английский язык. 3.5 Организация работы спецслужбами Японии по советским гражданам на своей территории. 3.5.1 Разработка советских учреждений и граждан. В соответствии с долгосрочными программными установками политического руководства Японии, из всех решаемых спецслужбами страны задач, противодействие влиянию и получение информации по Советскому Союзу, вплоть до его развала, выступало в качестве наиболее приоритетной. Подобный вывод также предопределен практикой тесного сотрудничества между спецорганами США и Страны Восходящего Солнца в организации и осуществлении работы против СССР. Имеющиеся в нашем распоряжении материалы дают основания полагать, что свою подрывную деятельность против советских граждан и организаций со своей территории японские спецорганы строили по следующим основным направлениям:
1. Организация широкомасштабного изучения совзагранучреждений (СЗУ), определение их структуры и личного состава. Противник, используя все свои силы и средства, пытался выяснить, что же делают советские представители в стране, как конкретно оказывают или пытаются воздействовать на политические, деловые, общественные круги Японии. Особое внимание уделяется выявлению возможных контактов и связей с оппозиционными силами и организациями. У японской контрразведки, скорее всего, существовали долгосрочные программы, ориентированные на обнаружение возможных каналов связи и снабжения материальной и другой помощью оппозиции, обществ японо-советской дружбы и т.д. В поле зрения спецслужб находились отдельные фирмы и лица, получавшие от советской стороны выгодные контракты на переговорах. Со стороны активистов обществ японо-советской дружбы поступала информация, свидетельствующая о том, что некоторые фирмы, торгующие с СССР, оказались взятыми в разработку СУОБ. Наверняка, не менее активны в этом направлении были и контрразведывательные подразделения полиции. В индивидуальном плане повышенное внимание со стороны японских спецорганов деляется советским гражданам многократно приезжающим в страну, а также лицам, владеющим японским языком. По правдоподобным данным, циркулирующим в средствах массовой информации и сети Интернет, контрразведывательные подразделения японской полиции проводили предварительную «классификацию» наших представителей, пребывавших в Японию. Интенсивность наблюдения, устанавливавшегося за советскими представителями, зависела от того, в какую «категорию» по этой классификации попадал объект. Противник использовал возможность еще до приезда нашего гражданина в страну начать его изучение через приглашающих японцев. Сотрудники иностранного отделения полиции того места, куда прибывал советский представитель, подробно опрашивали гаранта, дававшего запрос на въездную визу. Чаще всего использовавшийся при этом предлог - обеспечение безопасности советского гражданина, для чего нужна подробная информация. С первого же дня, каждый вновь пребывающий советский гражданин брался в проверку. Изучение проводилось тщательно и методично, выяснялись содержание служебных обязанностей, политические взгляды, отношение к японскому образу жизни, вкусы, привычки, наклонности, взаимоотношения в семье и с коллегами по работе, особенности личного поведения и т.д. Особое внимание обращался на характер связей среди японцев. Таким образом, выявлялись подозрительные, по мнению спецслужб, лица, не попадавшие ранее в поле зрения спецорганов.
Этот вид оперативного наблюдения назывался общим или базовым. Пользуясь понятиями, принятыми в советской контрразведке, его можно сравнить с оперативным поиском. Одной из особенностей работы спецслужб Японии является то, что их оперативные сотрудники лично принимают участие в слежке за объектами в составе бригад наружного наблюдения, непосредственно изучают обстановку в СЗУ, на советских судах, заходящих в японские порты. Представители спецорганов инициативно вступали в беседы с нашими гражданами, выясняли их мнения по тем или иным аспектам жизни в нашей стране, ее политики и т.д. При этом представители полиции, СУОБ, УБМ иногда скрывали свою принадлежность к указанным ведомствам, выступая в роли чиновников таможни, служащих морских фирм, членов различных обществ и т.д., а иногда, и нет. Полицейские могли появиться в форме, а если в штатском, то официально представившись. В этих случаях в качестве предлога посещения выдвигается желание предотвратить возможные преступления против СЗУ, советских судов, оградить советских граждан от уголовных элементов, членов экстремистских групп. Видимо, непосредственный контакт с представителями СССР давал возможность японским оперативным сотрудникам более точно оценить оперативную обстановку, яснее представить себе образ мысли и менталитет советских людей. 3.5.2 Выявление кадровых сотрудников советских спецслужб. Одной из самых веских причин взятия в концентрированную разработку являлась принадлежность или обоснованное подозрение в принадлежности к агентуре или кадровому составу КГБ или ГРУ. В конце 70-х и 80-х годах прошлого века интенсивность «базового» наблюдения на территории Японии заметно усиливалась. Советские граждане, находившиеся в длительных командировках в Токио и других городах Японии, обращали внимание на постоянно возрастающее количество целенаправленных и широкомасштабных опросов местных служащих СЗУ и членов семей советских граждан относительно деятельности наших сотрудников в СЗУ, распорядка их дня, дополнительных характеризующих и установочных данных. Вопросы задавались японцами из числа работников местных фирм, продавцов магазинов, врачей и т.д., однако в этих расспросах ясно просматривался целенаправленный интерес, обнаруживавший оперативно-поисковые мероприятия.
В конце 70-х годов члены ассоциации японо-советской торговли рассказывали нашим представителям о том, что их опросы лично проводил сотрудник 1-го иностранного отделения ООБ ТПУ Кубо Цугому, действия которого напоминали схему, изложенную выше.
Японскими спецслужбами составлен документ "Признаки выявления советских разведчиков", в котором описаны особенности служебной деятельности и поведения, присущие, по мнению местной контрразведки, советским разведчикам. Как следует из названия, документ содержит признаки, описывающие личность и поведение изучаемых лиц. К числу "Признаков..." относятся такие, как:
- перевод из министерства в министерство;
По мнению японских контрразведчиков, высказывавшемся в профилактических беседах с подданными императора Хирохито, заведующие консульскими отделами посольств СССР в большинстве случаев являются сотрудниками КГБ.
Контрразведка старалась установить все контакты разрабатываемых советских граждан с японцами и выяснить их характер. Так, например, в 1983 году сотрудники СУОБ прилагали весьма энергичные усилия, для того, чтобы выяснить содержание официальной встречи одного из членов делегации ЦК КПСС с известным деятелем правых сил Сасаки Рэнги, отнюдь не разделявшего коммунистических или даже либеральных взглядов. В марте 1989 года во все полицейские управления и участки были разосланы фототаблицы с фотографиями всех сотрудников советских загранучреждений в Японии. Органам полиции было вменено в обязанность сообщать в соответствующие спецслужбы о пребывании на обслуживаемой ими территории совпредставителей. В таблицы регулярно вносились изменения и коррективы. В таблицах использовались фотографии, сделанные в условиях города. Видимо, с этим связаны регулярно фиксируемые факты фотографирования в городе вновь прибывающих советских граждан. 3.5.3 Создание условий для вербовочных подходов к советским гражданам. Примерно с середины 70-х годов, полиция стала обращать особое внимание на изучение и разработку совграждан, допускавших нарушения правил поведения за границей, злоупотребление алкоголем, случайными связями с женщинами, спекулятивными сделками и т.д. Тщательно изучались те, кто оказался склонен к получению подарков и угощениям. Отмечены факты успешной реализации японцами вербовочных разработок представителей этой категории, например, Юргенсона, Аксенова, Сушкова. Примерно с этого же времени стала проявляться особенность в работе японской полиции, заключавшаяся в использовании задержания наших представителей для их изучения. При этом делались попытки оказать на них психологическое давление и зафиксировать реакцию в стрессовой ситуации. Поводом служили как действительные, так и мнимые нарушения. Если раньше полицейские ограничивались установлением личности, проверкой документов на месте, то в последующем участились приводы в полицию. Там пытались проводить беседы, иногда продолжительные, в ходе которых полицейские выясняли установочные и характеризующие данные задержанных, цель пребывания в городе и т.д. При этом полиция часто вела себя грубо и нагло, отказывала в связи с посольством, требовала писать заявления, объяснения и т.д. Отмечены даже случаи применения физической силы. Вполне вероятно, что подобные действия полиции, вероятно, были вызваны желанием выяснить эмоционально-волевую устойчивость советских граждан, их способность проявлять хладнокровие в сложных ситуациях. Возможно, что в дальнейшем противник предполагал использовать эти сведения при реализации вербовочных разработок. В качестве иллюстрации жесткости применяемых методов может служить задержание в 1987 году в парке корреспондента ТАСС Г.Л.Агафонова, который пять суток содержался в тюрьме в одиночной камере. Он обвинялся в незаконном проникновении в частное владение и в сопротивлении властям. В 1990 году сотрудники японских спецорганов склоняли к сотрудничеству служащего торгового представительства СССР в Токио. Сначала с ним беседовали в помещении японской фирмы, а после отказа нашего гражданина от дальнейшего разговора, доставили в полицейский участок, при этом обвиняли в нарушении правил КОКОМ. Не исключено, что такие действия полиции были только частью комплекса мероприятий, проводимых японской стороной по оказанию психологического давления на советских граждан в целом и сотрудников разведки в частности.
Японцы пытались создать в коллективах СЗУ атмосферу неуверенности, страха, деморализовать наших сотрудников и, в итоге, помешать выполнению ими своих обязанностей.
- демонстрации у зданий посольства, торгпредства и других СЗУ; Как видно из инструкций, ориентировок, циркулярных писем спецслужб Японии, сведения о которых просочились в СМИ, при разработке СЗУ основное внимание уделяется работе по сотрудникам КГБ и ГРУ, а также их агентуре и доверенным лицам. Выше говорилось, что противник относил эту категорию лиц, к так называемым «главным обьектам наблюдения», и организовывал их изучение и разработку в первую очередь и с особой тщательностью. Высшее политическое руководство Японии постоянно держало работу своей контрразведки против СССР в поле зрения и при удобном случае пыталось использовать. Так, например, некоторые американские должностные лица упоминали в интервью о том, что в конце 1984 года премьер-министр Накасоне дал указание контрразведывательным подразделениям усилить работу по представителям СССР, особенно ведущим научно-техническую разведку. В частности, премьером были выдвинуты такие задачи, как:
- в полной мере выявить всех разведчиков; Судя по всему, Накасоне хотел бы получить конкретный «изобличающий» материал о разведывательной деятельности СССР к предстоявшей в январе 1985 года встрече с Рейганом. Видимо, он намеревался использовать подобные материалы в качестве «разменной монеты» в переговорах с американцами, а также согласовать и скоординировать мероприятия по реализации этих сведений. Попытки японских лидеров использовать ситуацию в подобном плане еще больше активизировали работу спецслужб против СССР. Изложенные выше факты позволяют говорить, что главными направлениями усилий при этом выступали:
- выявление кадрового состава и агентуры внешней разведки КГБ и ГРУ; Явно просматривалось стремление японских спецслужб снизить активность оперативного состава наших резидентур, сломить моральный дух разведчиков. Для этого использовался широкий спектр приемов. В автомашинах и на квартирах оперативных работников, проживающих в городе, периодически проводятся негласные обыски. Довольно распространенный способ оказать давление на наиболее активных оперативных работников - отказ в продлении визы. Так в 1987 году японские власти настояли на отъезде из страны одного из советских представителей, работавшего в сфере технического сотрудничества между СССР и Японией. Его обвинили в противозаконной деятельности, связанной с нарушениями правил КОКОМ. Со стороны полиции предпринимались попытки вызова советских представителей в полицейский участок для дачи показаний в отношении, якобы, имевших с их стороны нарушений японских законов. После отказа от явки в полицию, последовала высылка одного из наших сотрудников из страны. Японские власти неоднократно отказывали в продлении визы тем, кого подозревали в принадлежности к советским спецслужбам. Со стороны японцев отмечались и довольно тонкие ходы. В 1987 году японцы безосновательно обвинили 1-го секретаря посольства Харина в деятельности, несовместимой со статусом дипломата. Поскольку Харин к разведке никакого отношения не имел, то можно предположить, что эта акция - попытка посеять вражду между «чистыми» сотрудниками МИД СССР и оперативным составом КГБ и ГРУ. 3.5.4 Студенты и стажеры как объект оперативного интереса японцев. К 80-м годам прошлого века все больше и больше стал проявляться интерес противника к молодым работникам СЗУ, студентам и стажерам. Видимо, сотрудники спецслужб исходили из того, что лица этой категории в силу недостатка жизненного и профессионального опыта чаще, чем люди в зрелом возрасте, совершают ошибки при исполнении своих служебных обязанностей, нарушают нормы поведения советских граждан за границей. Японцы полагали, что наши молодые сотрудники не имеют твердых политических убеждений, восприимчивы к критике недостатков и негативных явлений в жизни СССР. Их изучение и разработка велась без спешки, с расчетом на длительную перспективу. Спецслужбы активно работали по советским студентам и стажерам, прибывающим на языковую практику в университеты Сока и Токай. Вероятно, противник предполагал, что с учетом языковой подготовки, эти лица в будущем могут получить реальную возможность попасть на работу в КГБ, ГРУ, МИД СССР, а именно, объекты, являющиеся приоритетными для проникновения в них японских спецслужб. В университете Сока отмечалась особая активность в изучении наших граждан со стороны сотрудника службы охраны университета, некоего Томоно. Он стремился устанавливать связи советских студентов среди иностранцев. Для этого Томоно не придумал ничего лучшего, как при приходе гостей к советским студентам под надуманным предлогом заходил к ним в комнаты и знакомился с каждым гостем. В 1978 году преподаватель Курихара склонял к невозвращению в СССР стажеров МГУ Козлова и Вышковского. В 1986 к стажерам Камневу и Дерябину проявляли навязчивое внимание лица, похожие на сотрудников спецслужб. Пытались организовать с ними поодиночке встречу вечером в городе в ресторане. При этом упоминали, что им известно о знакомстве наших стажеров с невозвращенцем Полозовым. Преподаватели университета Токай Кавадзаки и Сиима проявляли повышенный интерес к установочным и характеризующим данным советских студентов, стремились получить подробные сведения на их ближайших родственников. Под неубедительными предлогами интересовались родственными связями студентов, родом их занятий в СССР, пытались выяснить предполагаемое место работы студентов после окончания стажировки. Бывшие стажеры и студенты отмечали, что иногда местные представители пытались спровоцировать их, поставить в неловкое положение, что выражалось в безосновательных обвинениях в связях с КГБ, «доверительном» сообщении различного рода «закрытой» информации или в предложении познакомить с американцем. Интенсивность обработки, как правило, возрастала по мере приближения окончания срока командировки. 3.5.5. Работа на транспортном канале. Усиливается интенсивность работы спецслужб Японии на транспортном канале. Достаточно сказать, что ГПУ разработало специальную инструкцию для работы по советским морякам. Вторая инструкция, а их всего две, - по работе с моряками остальных стран. При изучении советских судов и их экипажей инструкцией ставятся следующие задачи:
- поиск признаков проведения членами команд вербовочных мероприятий в отношении японцев и организации агентурной работы с ними; Разработана система сбора, хранения и систематизации информации. Есть досье на каждое судно. В списках членов команд выделяются "главные обьекты наблюдения", к которым относятся сотрудники и агентура КГБ и ГРУ. Учитываются все посещения, денежные суммы и номера купюр, полученные на судно. Японцы вообще строго контролируют финансовые операции СЗУ, фиксируют расходуемые денежные средства, номера банкнот, чеков и т.д. Отмечались случаи вербовочной разработки моряков для получения разведывательной и контрразведывательной информации. При этом, как правило, используются компрометирующие материалы и ситуации (пьянки, спекулятивные сделки и т.д.). Так, в порту Йокогама активно устанавливали контакты с советскими моряками агенты японских спецслужб супруги Номура. Жена японца Номура - молдаванка по национальности, бывшая гражданка СССР. Для изучения наших моряков и для маскировки своих действий они привлекали, возможно, по рекомендации своих оперработников, студентов Токийского института иностранных языков, которые вступали в контакт под предлогом совершенствования в русском языке. Номура проявили интерес и приступили к вербовочной разработке советских граждан «Бескова» и «Ливановой». Действовали при этом довольно квалифицированно, изучали разведывательные возможности, давали постоянно усложняющиеся разведывательные задания, инструктировали в отношении способов их выполнения. Пытались получить пробы почвы из района Владивостока, описание и фотографии портовых сооружений, для чего вручили одному из наших граждан фотоаппарат "Олимпус". Одновременно укрепляли основу вербовки. Давали деньги и дорогие подарки, пытались втянуть в расходы. Большое внимание уделялось установлению и поддержанию дружеских отношений, форсированному переводу их в доверительные. То есть явно просматривается классическая схема вербовки через постепенное привлечение.
Спецслужбами широко используются фирмы, обслуживающие советские суда, например, « Олл Джапан сервис». Представители этой фирмы постоянно присутствовали на совещаниях руководителей полиции, таможни и иммиграционной службы, касающихся пребывания советских моряков в порту. Члены экипажей и сотрудники представительства рассказывали о навязчивых попытках служащих, сотрудничающих с «Аэрофлотом» компаний, например, «Проко эйр сервис», к установлению неслужебных контактов с ними. Все лица, посещавшие представительство «Аэрофлота» в Ниигата, даже в нерабочие дни, через некоторое время приглашались в СУОБ. Это может быть следствием наличия в помещении представительства средств звукового и визуального контроля. Японцы, общавшиеся с нашими сотрудниками и летчиками, опрашивались по существу контакта. При вылете и прибытии самолетов «Аэрофлота» в аэропорту Нарита, два сотрудника спецслужб находились в зале, слушали разговоры, наблюдали за вылетающими и прилетающими, фотографировали их. Члены экипажей Аэрофлота постоянно поселялись в одни и те же номера в отелях, что со значительной долей вероятности свидетельствует о том, что эти номера оборудованы техникой аудиовизуального контроля. 3.6. Правовые и пропагандистские меры японских властей по ограничению деятельности советских спецслужб. Японскими властями больщое значение уделялось и уделяется профилактической и пропагандистской работе среди своего населения. Цель – консолидация общества на националистической основе, привития японцам антисоветских, а теперь и антироссийских взглядов, а также раздувание атмосферы шпиономании. В значительной мере японской политической верхушке удалось достигнуть этой цели. Японский ученый Сигэки Хакамада следующим образом характеризует типичные представления японцев о советском человеке: « Прежде всего, это парад на Красной площади, как яркий образец тоталитаризма, когда по приказу сверху все до одного скандируя: «левой, левой», в солдатском строю чеканят шаг. Это и каменное, ничего не выражающее лицо сотрудника КГБ, способного выполнить любой бесчеловечный приказ». Хакамада Сигэки 25 взглядов на неправильное представление о Советском Союзе. Токио, Тюко синсе. 1987. ( на японском языке) (12) Наряду с обычным набором русофобских сюжетов, типичных для всей западной прессы, японцами в антироссийской пропаганде особо активно используется так называемая проблема "северных территорий". По этой проблеме постоянно публикуются материалы в прессе. Япония оспаривает суверенитет России над четырьмя островами южной Курильской гряды – Итурупом, Кунаширом, Шикотаном и группой островов Хабомаи. В России их называют Южными Курилами, а в Японии «северными территориями». Спор является основным препятствием для подписания мирного договора между странами. Права Японии на эти территории были зафиксированы 7 февраля 1855 года при подписании первого русско-японского договора – Симодского трактата о торговле и границах. Под контроль Москвы острова попали после Второй мировой войны. В августе-сентябре 1945 года они были заняты советскими войсками, а 2 февраля 1946 года официально включены в состав СССР. 8 сентября 1951 года в Сан-Франциско был заключен мирный договор между Японией и союзниками, согласно которому Токио отказался от прав на Курильские острова. 7 февраля в стране официально провозглашено "Днем северных территорий". В этот день проводятся различные сборища с требованиями возвращения Японии островов Курильской гряды. С одобрения властей, реакционными кругами финансируется регулярный показ по телевидению своеобразных рекламных роликов, призывающих бороться за возвращение "северных территорий". Широко распространяются различные печатные материалы антисоветского и антироссийского характера. Во всем этом четко просматривается стремление создать у японцев при восприятии СССР, а теперь и России "образа врага". Интенсивность муссирования проблемы «северных территорий» достигла своего максимума к началу 80-х годов прошлого века. В 50-х и 60-х годах раздуванию проблемы возврата утраченных в ходе войны территорий препятствовали американцы. После окончания Второй мировой войны они аннексировали у Японии остров Окинава, на котором располагались важные военные базы, обеспечивавшие сдерживание КНР в конфликте с Тайванем. Поэтому привлекать внимание японской и мировой общественности к вопросу возврата «северных территорий», который неизбежно повлек бы вопрос о возврате Окинавы Японии по аналогии с Курильскими островами, они не хотели. Однако когда американцы в 1972 году вернули Японии большую часть аннексированного ими острова Окинава, причин для сдерживания японцев в требованиях вернуть Курилы у них уже не было. Более того, американская сторона регулярно выражает поддержку японским требованиям о возвращении «северных территорий» (Агафонов С. Празднуя «окинавский юбилей» // Известия. 1992. 16 мая.)(13) И процесс пошел. Только в апреле - мае 1982 года средствами массовой информации Японии было опубликовано свыше 1000 антисоветских материалов (газетных публикаций, радио и телепередач), так или иначе связанных с проблемой «северных территорий». Антисоветские кампании способствовали росту числа правых националистических и экстремистских групп. Они выполняли роль передовых отрядов японской реакции и активно использовались спецслужбами для проведения антисоветских демонстраций, митингов, пикетов, сборищ. К числу ведущих и наиболее активных организаций, существовавших в 80-е годы антисоветские акции, относятся:
- Всемирная антикоммунистическая лига; Японские спецслужбы совместно с американскими не только использовали имеющиеся антисоветские организации, но и создавали новые. Из средств массовой информации известно, что они организовали и субсидировали Общество конституционного правления (Кэнсэйкай). Это общество укомплектовано сотрудниками спецслужб, специалистами по пропаганде и подрывным акциям. Подавляющее большинство антисоветских провокаций было подготовлено и проводилось под руководством и при участии профессионалов из Кэнсэнкай. Только в 1980 году было осуществлено свыше 350 подобных акций. Проблема «северных территорий» оказалась невосприимчивой к смене государственного и общественного строя в Советском Союзе. Казалось бы, после крушения СССР накал страстей должен поутихнуть, но не тут-то было. В конце 2010 года Президент РФ А.Медведев посетил Южные Курилы. Это вызвало настоящую политическую бурю в Токио. Глава МИД Японии Сэйдзи Маэхара и пресс-секретарь правительства Японии Йосито Сенгоку официально высказывались в средствах массовой информации в том плане, что Медведеву не стоило посещать острова. Из Москвы был отозван посол Японии. Однако занятая политическим руководством России твердая позиция, заключающаяся в том, что Президент, как гарант Конституции, обязан посещать любую точку своей страны, не спрашивая никого за ее пределами, остудила горячие японские головы. Описанные выше события дают основания полагать, что проблема «северных территорий» еще долго будет находиться в центре японо-российских отношений. Так же очевидно, что в том или ином виде она будет поводом для противостояния спецслужб двух стран. Подобный вывод основан на мнении специалистов-японоведов. Заведующий кафедрой востоковедения МГИМО МИД РФ Дмитрий Стрельцов заявил газете «Коммерсантъ»: «В его нынешнем виде, территориальный вопрос – это не проблема двусторонних отношений, а внутриполитическая проблема Японии». Строкань Сергей. Дмитрия Медведева не пускают на острова // Коммерсантъ.2010. 30 сентября.(14) От участия в решении данной проблемы не могут уклониться даже самые высокопоставленные лица в Токио. По сообщениям прессы, премьер-министр Японии Наото Кан в конце 2010 года высказал намерение в скором времени провести осмотр Южных Курил с японского берега. Березинцева Ольга. МИД РФ разрешил японским лидерам полюбоваться Южными курилами//Коммерсантъ. 2010. 3 декабря.(15) Учитывая важность территориального вопроса для руководства Японии, легко предположить, что для склонения чаши весов в свою пользу они будут использовать все доступные им средства, включая и национальные спецслужбы. Японские спецслужбы к началу 90-х годов имели довольно полное представление о наших разведывательных устремлениях в Стране Восходящего Солнца, используемых вербовочных контингентах, формах и методах работы. Широкое и целенаправленное муссирование этих сведений в прессе на фоне антисоветской шумихи оказалось довольно эффективной формой профилактики. В результате затруднялись контакты представителей СССР с такими лицами из числа японцев, как ученые, специалисты, бизнесмены, студенты и др. Администрации ряда фирм, имевших отношения с СССР (Юниориент, Тоя и др.), организовывали профилактические беседы с персоналом. На подобные мероприятия приглашались сотрудники полиции, которые рассказывают о «шпионской» деятельности КГБ в Японии и предостерегают от контактов с совпредставителями. Таким образом, у населения формируется негативное отношение к любым контактам с советскими гражданами. Как для сотрудников государственных учреждений, так и для представителей частных фирм, выезжающих в СССР, существует правило, согласно которому после возвращения они должны представлять в спецслужбы или в общие отделы фирм, занимающихся вопросами безопасности и промышленным шпионажем, связанные со спецслужбами, подробные отчеты о поездке. В отчетах излагались: цель поездки, с кем встречались, характеризующие и установочные данные на советских граждан, особенно руководящих работников. Сюда же входили сведения о посещавшихся предприятиях, их перспективах, внешнеэкономических связях, обстановке в трудовых коллективах, в городе, в области, реакции на политиче6ские события, в частности, на перестройку и т.д. Легко увидеть, что составление отчетов, а также опрос японцев, побывавших в СССР преследует не только режимные, контрразведывательные цели, но и разведывательные. Спецслужбы Японии рассматривали этот метод как один из эффективных путей получения разведывательной информации об СССР. В ИИБ был составлен специальный опросник под названием "Основные положения о сборе разведывательных данных относительно СССР", который представляет из себя книгу объемом около 700 страниц. Японская разведка преуспела в использовании этого метода. Так, например, у японцев, въезжавших в СССР сразу после аварии на Чернобыльской АЭС была обнаружена подробная анкета-опросник, касающаяся целого ряда аспектов аварии и ее последствий. С начала 80-х годов стали фиксироваться массовые случаи опросов полицией японцев по поводу контактов с советскими гражданами. Полиция указывала на необходимость сообщать им о содержании бесед, обращали внимание на возможные подозрительные действия, направленные на установление незаконных контактов с японцами. Руководители подразделений предупреждались о том, чтобы они не позволяли втягивать своих служащих в незаконную деятельность. При этом делались ссылки на «дело Миянага». Официальные встречи совсотрудников и местных граждан были строго регламентированы. В случае отклонения от официальной программы, МИД в жесткой форме предупреждало принимающих японцев о недопустимости подобных действий.
Японские власти проводили систематическую работу среди широких слоев населения, направленную на поощрение к сотрудничеству с полицией, помощи в оказании полицейскими своих профессиональных обязанностей. Для этого создана обширная сеть различного рода обществ, пропагандирующих работу полиции и создающих её привлекательный "имидж".
- Токийская ассоциация по предотвращению преступности (создана в 1947 году);
Работая в этих организациях, полицейские и бывшие сотрудники получают возможность неформального общения с широким кругом людей. Несомненно, подобного рода контакты способствуют укреплению связей между населением и спецорганами. В 1982 году комментатор по вопросам общественной безопасности в популярной японской телевизионной программе "Тудей", пытался объяснить, почему Япония является раем для шпионов, используя следующие доводы:
1. Япония - точка соприкосновения Востока и Запада. Тенденциозность большинства этих положений для осведомленного человека очевидна, однако, для широкой публики они выглядят довольно убедительно. Средства массовой информации Японии в период после Второй мировой войны потратили немало сил, внушая публике, что Япония не ведет разведку и, тем более, не использует агентуру. Типичным примером рассуждений на эту тему могут быть высказывания писателя и общественного деятеля Итикава Мунзаки. Он заявил, что национальный характер японцев, воспитанный в традиционном духе самурайской морали "бусидо", несовместим с "недостойным ведением закулисных операций", таких как партизанская война и осуществлением разведывательных действий. В настоящее время в Японии действительно нет закона, предусматривающего наказание за шпионаж. Уголовная ответственность за разглашение сведений о силах самообороны предусматривает санкцию всего лишь в один год лишения свободы. Более строгое наказание за разглашение или добычу секретных сведений, до 10 лет каторжных работ, может быть наложено в рамках Особого уголовного закона. Однако это законодательство защищает только расположенные на японской территории американские военные части и объекты. Правоприменительная практика японцев в отношении задержания или ареста наших разведчиков или агентов сводится к предъявления им обвинений по таким статьям, как проникновение в чужие владения, нарушение правил КОКОМ, отсутствие надлежащих документов и разрешений т.д. Наказание за эти правонарушения незначительные, но сам факт задержания парализует работу сотрудников.
Пропагандистские и профилактические меры тесно смыкаются с мероприятиями по усилению режима секретности, в первую очередь, в государственных учреждениях. Эти предложения содержат такие пункты, как:
- места хранения секретных документов должны быть ограждены металлической сеткой; В госучреждениях Японии установлены следующие грифы секретности:
- особой важности ------------------------------- 3.7 Техническое оснащение спецслужб Японии. Являясь одной из наиболее развитых в научно-техническом отношении стран мира, Япония стремится реализовать это преимущество в сфере разведки и контрразведки. Поэтому техническая оснащенность спецорганов является очень высокой, используются новейшие достижения науки и техники, на вооружении имеются уникальные научно-технические средства, не имеющие аналогов в мире. Основным направлением использования технических средств является получение с их помощью разведывательной информации. Вплоть до развала СССР, особенно активно техническая разведка проводилась японцами против Советского Дальнего Востока. В первую очередь она была нацелена на наши военные объекты.
Станции радиотехнической разведки, расположены на острове Хоккайдо в городах Хигасититосе и Вакканай, Михо в префектуре Тоттори, и пост на острове Кикай (острова Рюкю). Станция на мысе Носяппу в районе Вакканай расположена всего в 40 километрах В 1973 году пост передали подразделениям ВВС Японии как объект совместного использования, но в 1983 году на нем вновь было отмечено пребывание сотрудников АНБ. Согласно решению японо-американского комитета по вопросам безопасности, в январе 1986 года часть средств поста Вакканай была передана в самостоятельное пользование подразделениям армии США. Видимо американцев не вполне устроил порядок предоставления и качество получаемой японскими специалистами разведывательной информации. На острове Хонсю станции расположены в городах Саката и Комиисо. Еще одна станция расположена на базе «морских сил самообороны» в Хигасидори, префектура Аомори. Эта станция стоит на берегу Сангарского пролива, разделяющего острова Хоккайдо и Хонсю. Пространство между ними имеет статус международного пролива. По дну пролива проложен кабель с гидрофонами для обнаружения подводных лодок. Один конец кабеля начинается в Хигасидори, другой - в хоккайдском городке Мацумаэ.
Для изучения ракетных баз и других важных объектов используются специальные самолеты-разведчики. На некоторых японских торговых и рыболовных судах установлены приборы, позволяющие фиксировать излучающие объекты на весьма большом удалении от побережья. На этих судах к обычным антеннам присоединены добавочные конструктивные элементы, позволяющие принимать сигналы от источников в Западной Сибири. Как известно из сообщений печати, самое непосредственное участие технические подразделения японской разведки принимали в обеспечении провокационного полета южнокорейского самолета Боинг-747 в воздушном пространстве СССР 1 сентября 1983года. В первую очередь была задействована станция в городе Вакканай. По сообщениям иностранных источников, провал разведывательной операции США с использованием южнокорейского самолета и последующие меры, принятые СССР, осложнили работу средств радио и радиотехнической разведки, дислоцированных в Японии. Реализация советскими специалистами мер противодействия японской РРТР привела к ухудшению условий ведения радиоразведки и пеленгации в коротковолновом диапазоне японскими системами. Возникли трудности при приеме сигналов и раскрытии содержания перехваченных сообщений, установления истиной картины интенсивности работы разведываемых советских радиоэлектронных средств, используемых кодов и т.д. Возросли ошибки в определении пеленгов излучающих средств, в результате чего снизилась точность определения их положения. В связи с этим, для дальнейшего повышения эффективности систем РРТР, УНО Японии в рамках пятилетнего плана развития вооруженных сил на 1986-90 г.г. осуществило целый ряд дорогостоящих мероприятий. (9) Ярким примером использования японскими спецорганами совместно с американцами технических средств для получения разведывательной информации является засылка в мае 1987 года железнодорожного контейнера для следования по транссибирской магистрали. (10) Официально контейнер направлялся японской фирмой «Сан юнион», торгующей предметами искусства из Японии в ФРГ через нашу территорию. Оформление документов и доставку контейнера в порт Йокогаму взяла на себя фирма «Марудзен Азия транс». Далее перевозку производила фирма «Транссиб». В качестве груза были задекларированы керамические украшения и посуда. Однако, за глиняными горшками были скрыта целая шпионская лаборатория. На металлическом каркасе по периметру контейнера были укреплены две электронно-вычислительные машины специального изготовления, датчики-регистраторы радиоактивного излучения, специальные фотокамеры, объективы которых через вентиляционные окошки могли вести круглосуточную панорамную съемку по всему маршруту движения контейнера. Были и другие приборы и устройства для сбора и обработки разведывательной информации. Весь комплекс работал в автоматическом режиме, фиксируя каждый метр пути. В Гамбурге контейнер должен был получить через транспортную фирму «Цюст - Бахмайер» некий Рамон Прайз. Как выяснилось впоследствии, Прайз оказался западногерманским предпринимателем, дела которого шли отнюдь не блестяще и он, видимо, намеревался поправить свое финансовое положение с помощью спецслужб. Можно привести еще много примеров получения разведывательной информации японскими спецорганами с помощью техники, однако, на наш взгляд, более важно подробнее остановиться на применении техники в оперативной работе разведки и контрразведки. Прежде всего, следует отметить, что японцы широко применяли наиболее распространенные технические средства для аудио и визуального контроля за СЗУ. Имеются данные о том, что в целом ряде помещений совучреждений спецслужбы внедрили средства слухового контроля, например, в помещении Генконсульства СССР в Саппоро. В 1965 году отмечался факт обнаружения подслушивающей техники в помещении посольства Югославии в Японии. Если по тем или иным причинам не удается внедрить технику в помещения, то используется аппаратура, которая фиксирует разговоры в комнате с помощью лазерного луча, направленного на оконное стекло и модулируемого звуками в помещении. Широко практиковался и визуальный контроль с помощью телеаппаратуры. Телевизионный и слуховой контроль велся круглые сутки за представительством «Аэрофлота» в Ниигате. Это позволяет контрразведке выявлять все контакты советских представителей в конторе с японцами. Посетители устанавливаются и затем опрашиваются по существу контакта с нашими гражданами. На втором этаже здания почтамта, расположенного напротив посольства СССР в Токио, оборудован закрытый стационарный пост наблюдения. С этого поста с помощью телекамер ведется постоянный контроль за посетителями посольства и въезжающими и выезжающими автомашинами. Отсюда же бригадам наружного наблюдения дается сигнал о появлении нужного им объекта. Посетители Генерального консульства СССР в Осака фотографируются из специально оборудованного напротив входа в консульство помещения. Затем японцы, бывшие в консульстве, опрашиваются в полиции по поводу визита туда и в качестве доказательства им предъявляются указанные снимки. Активный и масштабный характер использования спецслужбами Японии технических средств в оперативной работе подтверждает и обстоятельства, связанные со скандалом, разразившемся в 1989 году. Поводом для скандала стало обнаружение японскими коммунистами в окне жилого дома напротив здания ЦК КПЯ специальных профессиональных видеокамер. В отличие от обычных, эта аппаратура, как выяснилось, обладает способностью четко фиксировать и воспроизводить лица людей, даже в ночное время. Запрятанная в небольшую картонную коробку с отверстием для объектива, эта камера использовалась сотрудниками СУОБ для непрерывного скрытого наблюдения за штабом КПЯ, выявления и учета всех лиц его посещавших. Еще раньше, в 1985 году, один из ответственных работников ЦК КПЯ Ясуо Огата обнаружил рядом со своей квартирой тайное помещение со специальной аппаратурой для прослушивания его телефонных разговоров. Как выяснилось, аппаратуру установили работники местной полиции. В соседнем доме по всем правилам был оборудован контрольный пункт, где находилась специальная аппаратура, магнитофоны, запас еды и походные кровати. Арендная плата за помещение, где размещалась техника, переводилась с секретных счетов первого отдела по охране общественной безопасности полицейского управления префектуры Канагава. Коммунистами был сделан запрос в парламенте, установлены имена, должности и звания полицейских чинов, дежуривших на контрольном пункте. Огата подал жалобу и после длительных проволочек токийская окружная прокуратура начала расследование. Однако вскоре после возбуждения следствия, сотрудник специального охранного отделения полиции Сигэо Мэтуро, участвовавший в работе контрольного пункта, был найден без признаков жизни в своей собственной постели. Поспешный и довольно странный диагноз гласил "ожирение печени", хотя эта хроническая болезнь не может привести к внезапной кончине. Тем не менее, смерть Мэтуро закрыла многие линии расследования дела о негласной слежке за руководителями КПЯ. Прокуратура прекратила следствие, заявив, что полиция принесла им свои извинения. ( Латышев И. Блюстители-нарушители Известия. 1988. 20 ноября.) (16)
Что касается телефонов советских учреждений в Японии, то не никаких сомнений в том, что все разговоры прослушиваются и записываются. Это обычная практика спецслужб по всему миру. Система давала возможность спецорганам сравнивать конкретный голос с каталогом голосов (в том числе и советских граждан), заложенных в память ЭВМ. Частота и интенсивность звуковых волн речи объекта дают возможность определить по записи пол, возраст и психическое состояние человека. Кроме того, система реагирует на ключевые слова, (взрыв, убийство и т.д.), позволяющие выбирать из общей массы разговоров подозрительные. АИС сконструирована так, что автоматически фиксирует номер телефона, с которого поступил подозрительный звонок. Уже с 1986 года все патрульные автомобили ТПУ были оснащены персональными компьютерами, в памяти которых хранились сведения о разыскиваемых людях, автомашинах и т.д. Следует полагать, что номера автомашин советских граждан также были поставлены на автоматизированный учет. Кроме того, полицейские компьютеры были подключены к беспроводным линиям связи вычислительных сетей ТПУ. Таким образом, полицейские патрули и бригады наружного наблюдения уже тогда могли напрямую выходить на банк данных полиции и контрразведки из автомобиля. Примерно в это же время японской полицией началось внедрение и использование современного оборудования, установленного на автомобильных дорогах и позволяющего автоматически считывать номера автомашин и устанавливать их владельцев, передавать данные об их движении на центральный компьютер, который автоматически информирует о поступивших сведениях патрули и посты полиции. Процесс опознания машины длился 5-6 секунд. Следует иметь в виду, что на автомашинах советских и других иностранных представительств японскими властями предусмотрена установка номерных знаков, отличающихся по внешнему виду и отражающим способностям от тех, которые выдают обычным жителям города. Эта мера существенно облегчает и ускоряет процесс опознания и поиска в городе автомобиля с особым номерным знаком. В момент начала эксплуатации система имела недостаток, заключающийся в том, что она была способна считывать лишь передние номера транспортных средств, т.е. двигавшихся навстречу приемному устройству. К 1990 году данная система перекрывала несколько десятков наиболее оживленных перекрестков японской столицы. Руководители полиции планировали подключить к системе все наиболее важные транспортные узлы. Имеются основания полагать, что спецслужбы негласно оборудуют машины советских граждан маяками и метками для обнаружения в городе. В частности, на машины наносится слой специальной краски, которая позволяет бригаде наружного наблюдения «отпускать» объект на большое расстояние без риска потери. В качестве наиболее опасной тенденции, могущей оказать существенное влияние на оперативную практику, наши ведущие специалисты отмечают применение спецорганами Японии новых аналитических методов в разработке наших представителей. Эти новинки имеют в основе использование высокопроизводительных современных ЭВМ и передовых программных средств.
Анализ обстоятельств известного «дел Миянага» приводит к выводу о том, что его разоблачение стало результатом применения японцами такого рода продвинутых средств и методов. В ходе разработки Козлова японцы убедились, что наш разведчик успешно выявляет наружное наблюдение. Поэтому наблюдение за ним или не выставлялось, или прекращалось досрочно. Однако, во время прекращения слежки за Козловым, фиксировалось местонахождение всех его контактов. То есть те, кто находился дома, на службе и вообще в поле зрения - исключались, а силами наружного наблюдения устанавливались и обеспечивались наблюдением те, кто был в городе тогда, когда Козлов выходил на встречи без наблюдения. Такая работа ориентировочно велась около года. По мере сужения круга подозреваемых, за ними было интенсивно использовано наружное наблюдение. В результате, хотя оперативный работник успешно выявлял наблюдение, «хвост» привел с собой агент. В итоге, был зафиксирован контакт Козлова с Миянага со всеми вытекающими из этого печальными последствиями. Еще одним примером использования японцами информационно-поисковых систем может служить проводящаяся с середины 70-х годов комплексная операция «Сакура». Она была направлена на выявление нелегальных позиций иностранных, в первую очередь советской, разведок на территории Японии. В ходе операции проводится изучение материалов учета иностранцев в Токийском муниципалитете и Иммиграционном управлении. Для этого по определенным признакам производится отбор лиц, подозрительных на принадлежность к нелегалам. В результате было отобрано 13-14 тысяч человек, из которых для тщательной проверки оставлено несколько десятков. Не исключено, что одним из результатов реализации этой операции стал арест в 1981 году в Японии нелегала из КНДР Хванг Сонг Гуо. (Аничкин А. Всевидящее око «Сакуры»// Советская Россия. 1987. 20 октября.) (17) Полиция также использует компьютеры для выявления и наблюдения за японцами, которые могли бы представлять интерес для иностранных разведок. С этой целью ТПУ примерно с середины 70-х годов прошлого века создало и поддерживает базу данных на лиц, могущих вызывать, как полагают японские спецслужбы, разведывательный интерес. Этот, фигурально выражаясь, «обратный» поиск, реально создает опасность контроля со стороны контрразведки за объектами нашей оперативной заинтересованности и организации наблюдения за ними. Автоматический мониторинг ситуации вокруг потенциально привлекательного для разведки человека позволяет выявлять в его окружении лиц, подозрительных на принадлежность к разведчикам или агентуре противника. Устанавливая личный контакт с объектом разведывательного интереса, учтенным в указанной базе данных, представитель иностранной разведки автоматически попадает в поле зрения местной контрразведки и подвергается соответствующей проверке. Сказанное выше напоминает обстоятельства, описываемые в газетной статье «Японское ГПУ разыскивает русского шпиона» (Головнин В. «Японское ГПУ разыскивает русского шпиона» Известия. 1997. 31 июля. ), и логично складываются в схему, обозначенную ранее как «обратный» контрразведывательный поиск с использованием информационных технологий. (18) Суть дела сводится к тому, что в 1997 году ГПУ Японии подтвердило агентству ИТАР-ТАСС факт выдачи ордера на арест некоего Итиро Куробы. В качестве обвинения полиция выдвигала нарушение Куробой паспортного режима и незаконное получение документов на имя японского подданного. По мнению полиции, этот человек в течение 30 лет выдавал себя за японца, хотя был гражданином СССР азиатского происхождения и занимался разведывательной деятельностью в пользу Советского Союза и затем России. Настоящий Куроба, как утверждается, был продавцом в одном из магазинов в префектуре Фукусима. В 1965 году он вышел из своего дома и бесследно исчез. Используя его документы, уверяет полиция, таинственный нелегал в 1966 году объявился в Токио, где поступил на работу в одну из торговых фирм, используя хорошее знание русского и испанского языков. Большую часть своего времени этот человек проводил за границей, преимущественно в Западной Европе, оставаясь там иногда по нескольку месяцев. Он был женат на японке, которая заявила, что никогда не подозревала своего мужа в шпионаже. Полиция при обыске обнаружила дома у исчезнувшего человека приемник и шифровальные таблицы. Токийская печать, со слов источников в полиции, уверяет, что «Иторо Куруба» занимался в Японии сбором политической, экономической и военной информации. В доказательство приводится лишь то, что он выписывал журналы по этой тематике и имел знакомых среди военных, политиков и государственных чиновников. Поверим японской полиции и предположим, что он был нашим нелегалом. Очевидно, что его миссия была вполне успешной. «Куроба» был грамотно отдокументирован настоящими документами, которые служили ему почти 30 лет, не вызывая подозрений. И это при том, что он имел загранпаспорт, часто выезжал за границу, подвергался при этом различного рода проверкам. Операции по связи с Центром его служебное положение позволяло проводить за пределами Японии, в странах с не столь жестким контрразведывательным режимом. Судя по всему, его погубили связи из числа японских секретоносителей, которые ему приходилось устанавливать для выполнения разведывательных заданий. Попав в поле зрения АИС, следящую за потенциальными объектами разведывательного интереса, «Куроба» был взят в разработку полицией. Тут и выяснилось, что он «пропадал» в 1965 году. Почувствовав повышенный интерес к своей персоне, будучи к этому времени уже опытным разведчиком и понимая, чем все это ему грозит, «Куроба» без задержки отбыл домой, к постоянному месту службы. Видимо его что-то сильно насторожило, и не было времени уничтожить шифровальные таблицы. Приемник, наверняка, был бытовым, работал только на прием. В целом, известно, что к началу 90-х годов прошлого века спецслужбы в Токио располагали следующими автоматизированными информационными системами: 1. Справочно-командная система патрульных машин полиции "ПАТ". Имеет следующие подмассивы:
а) Персоналии: Эффективность данной системы достаточно высока. Например, только за один месяц в результате оперативного использования ее данных было задержано 9 разыскиваемых преступников, определено место нахождения 18 исчезнувших с места жительства лиц, а также обнаружено 439 украденных автомобилей. 2. Система автоматического считывания номеров автомобилей (Система "Н"). Эффективность 230 из 1900 обращений. 3. Система учета нарушителей правил стоянки автомобилей. 4. Навигационная система полиции "МЭП". 5. Система обеспечения связи на скоростных дорогах. 6.Система по преступным действиям с лекарственными препаратами и наркотиками. 7. Система управления следствием по особо важным делам. 8. Объединенная система передачи данных следствия. 9. Система автоматического фиксирования подозрительных телефонных разговоров и обработки информации, принятой от населения по телефону. Моментально фиксирует номер телефона с которого ведется подозрительный разговор или заявление в полицию. 10. АИС ИНО УО ГПУ.
11. Система по идентификации отпечатков пальцев. Время 12. Система автоматического учета лиц и организаций, которая включает подсистемы на иностранных граждан, антикоммунистические, ультраправые, националистические организации и их членов, гангстерские и ультралевые группировки. Управлением связи ГПУ разработана и внедрена ведомственная система, в которой хранятся все телефонные номера полицейских подразделений страны. Это позволяет быстро получать сведения о требуемых телефонах, избежать ежегодной доработки и издания соответствующих справочников. Все вышеперечисленные АИС спецслужб Японии связаны между собой. При необходимости, данные из одной системы при оформлении соответствующего допуска могут быть получены пользователем из другой.
Японские спецорганы в своей деятельности широко используют банки данных других правительственных органов и частных организаций (банков, органов социального страхования, медицинского обслуживания, пунктов проката автомобилей и т.д.). Большое внимание руководство спецорганов Японии уделяет развитию специальных средств связи. Они подразделяются на две большие группы: проводные и беспроводные (радио). Оба направления развиваются весьма интенсивно. Основные требования предъявляемые к ним - скорость коммуникации и защищенность от утечки информации. Стремительное развитие средств телекоммункации в последние годы, несомненно, нашло отражение и в оснащении спецорганов Японии. Сеть Интернет, сотовая и космическая связь, другие технические новшества – все они используются в оперативных целях. Выводы к Главе 3. По сравнению с двумя предыдущими периодами, для японских спецслужб время «холодной» войны имело принципиальные отличия. Прежде всего, необычными были исходные условия начала их работы. После капитуляции в 1945 году, существовавшие ранее спецорганы были ликвидированы американскими оккупационными властями как милитаристские и ультрашовинистические организации. Личный состав ЯВМ, находившийся в Китае и Манчжурии, оказался в плену, в советских лагерях. Наиболее одиозные руководители разведки и контрразведки подверглись репрессиям как военные преступники.
Страна оказалась оккупированной американскими войсками, которые на первых порах выполняли даже полицейские функции. Однако время шло, для американцев становилось все более обременительным поддерживать порядок внутри Японии. Тем более что стали набирать силу левые, антиядерные и антивоенные движения, зачастую выступавшие под антиамериканскими лозунгами. Оккупационные власти сами уже не могли удерживать внутриполитическую ситуацию под контролем, и были вынуждены воссоздавать полицию, иммиграционную и пограничную службы. Однако, в силу действия духа и буквы основного закона страны, возрождение разведки в довоенном виде не могло быть признано легитимным. Правовая система Японии, зиждущаяся на новой конституции, не предусматривала законов, карающих за шпионаж или политическое инакомыслие, наподобие довоенного закона «Об опасных мыслях». Поэтому стиль работы возрожденных спецслужб оказался более демократичным, чем тот, что был до капитуляции. Действуя с начала 50-х годов прошлого века в таком ключе, система спецорганов Японии сформировалась в существующем до настоящего времени виде. Что касается американцев, то они, действуя в своих интересах, стремились активно влиять на становление не только нового конституционного строя Японии, но и ее силовых структур. Их позиция в отношении вновь создаваемых японских спецслужб содержала определенную противоречивость. С одной стороны, они были заинтересованы в сильных и эффективных силовых органах для подавления левого и антиамериканского движения в стране, недопущения попаданию власти в руки коммунистов и даже социалистов. Они также рассчитывали использовать в своих интересах оказавшихся в их распоряжении японских специалистов, имевших большой опыт подрывной работы против СССР и Китая. С другой стороны, не стоило исключать возрождения милитаризма и повторения угрозы для США со стороны новой Японии. Опасения американцев в отношении возможности возрождения японского реванша подтолкнули их на одобрение, безусловно прогрессивной конституции и основанного на ней законодательства, не предусматривающего нормативной основы для агентурной работы. Весьма либеральным оказались и законы, защищающие государственную и военную тайны. Исключение было сделано только для охраны американских военных секретов на японской территории. Правовая база для работы вновь созданных спецорганов оказалась весьма демократичной, особенно по сравнению с той, что была в Японии до капитуляции. Все эти внешние по отношению к новым японским спецслужбам обстоятельства заставили их адаптироваться к послевоенным условиям, вырабатывать такие формы и методы работы, которые смогли бы обеспечить выполнение поставленных задач в рамках действующих ограничений. Нельзя не отметить, что решение этих задач им в основном удавалось. Вплоть до настоящего времени система спецорганов Японии функционирует достаточно эффективно. Что касается деятельности японской разведки и контрразведки в рассматриваемый период против СССР, а затем против Российской Федерации, то она может быть оценена как адекватная политическому курсу Японии в целом. Оказавшись после капитуляции полностью в сфере американского военного, политического и экономического влияния, японские лидеры были вынуждены следовать американским указаниям. По прошествии определенного времени, в процессе создания и развития японского «экономического чуда», они стали действовать все более самостоятельно, уделяя все больше внимания собственным интересам. В отличие от современной России, в Японии существует своего рода всенародный консенсус в отношении исторических перспектив и целей государственного развития. Эти цели выработаны и сформулированы в ходе общенациональной дискуссии, продолжавшейся несколько лет в конце прошлого – начале нынешнего века. Следует отметить, что разработка долгосрочных политических планов может рассматриваться как интеллектуальная японская традиция, вспомним, хотя бы «меморандум Танаки». В идеальном светлом японском будущем, предугадываемом в ходе дискуссии, место России как соседа или партнера четко не артикулировано и малозаметно. Подобная позиция является своего рода результирующей распространенных представлений о нашей стране, имеющихся в массовом сознании японцев.
Примером такого рода репрезентаций может служить приведенное выше антирусское высказывание С.Хакамады: проживающего в Японии брата известной российской деятельницы либерального толка И.Хакамады, также склонной к русофобским заявлениям. Представленные в настоящей главе факты дают основания для вывода о том, что направления и интенсивность работы японской разведки и контрразведки соответствовали политическому курсу правительства. Когда политика была полностью проамериканской, то и спецорганы в первую очередь выполняли американские поручения. С появлением большей политической самостоятельности японские спецслужбы стали уделять внимание преимущественно своим проблемам. К тому же принялись охотиться за секретами «старшего брата», не стесняясь привлекать к сотрудничеству высших американских чиновников. В середине 80-х годов прошлого века возникли японо-американские трения на экономическом фронте. В этих обстоятельствах премьер-министр Накасоне постарался наиболее эффективно использовать свои разведку и контрразведку для получения материалов на советских представителей. Материалы такого рода были нужны для доказательства и подтверждения проамериканской позиции Японии, а также в качестве разменной монеты при торговле с американцами по более важным для японцев, чем отношения с СССР, проблемам. Удельный вес «советской» тематики в общем объеме задач, решаемых японскими спецслужбами в рассматриваемый период, скорее всего, менялся незначительно. Косвенно об этом свидетельствует количественный состав сотрудников работающих против нас подразделений. Доля оперативных и технических работников, задействованных против советских представителей, по отношению к общему численному составу спецслужб, оставалась примерно одинаковой во время всего рассматриваемого периода. Однако, судя по всему, доля заданий, решаемых в интересах американцев этими подразделениями, постепенно уменьшалась в пользу тех, в которых были заинтересованы сами японцы. Подобные выводы напрашиваются из анализа состава и назначения японской агентуры, выявленной нашими контрразведывательными подразделениями. Ведь привлечение к сотрудничеству и руководство агентурой составляет основную часть работы любых спецслужб. В пятидесятые – шестидесятые годы прошлого века агентура из числа японцев зачастую прямо выполняла задания американцев, как, например, при разработке Покровского и Солдатовой. Иногда агенты действовали во взаимных интересах, как пресловутый Утикава Масафу, пойманный при фотографировании военных объектов в Хабаровском крае. Такая практика существовала и гораздо позже. В 1999 году в Приморье недалеко от российской военно-воздушной базы был задержан при фотографировании новой авиатехники японец Имадзуми Тадао – сотрудник военный базы ВВС США в Йокоте. Но наиболее ценная агентура японцев из числа советских граждан, такая как Юргенсон, Аксенов, Сушков, была приобретена и действовала, выполняя задания самих японцев. Никаких данных о том, что их вербовали в интересах американцев не получено, поскольку передаваемая ими информация не представляла особой ценности для США, касалась, прежде всего, японо-советского экономического сотрудничества. Несмотря на кардинальное изменение в послевоенное время стиля деятельности, японские спецслужбы не утратили накопленные ранее традиции и навыки оперативной работы. Прежде всего, это касается использования агентов-двойников. Иллюстрацией близости к истине такого предположения могут служить обстоятельства срочного отъезда в 2000 году из страны военного атташе России Виктора Богатенкова и ареста его связи Сигехиро Хагесаки, офицера ВМФ Японии. Информация, опубликованная в газетах, свидетельствует о том, что Хагесаки, скорее всего, был агентом-двойником японской контрразведки. Его или заранее готовили для подвода к Богатенкову, или Хагесаки доложил о контакте с разведчиком в свою контрразведку, которая сочла целесообразным реализовать дело в подходящее для себя время. Наряду с агентурой, японские спецорганы широко используют технические средства. На сегодняшний день Япония является одной из передовых стран в мире по уровню развития вычислительной техники и информационных технологий. Для японцев также характерно исключительно быстрое внедрение в практику новых научных достижений. Эти черты рельефно просматриваются и в работе современных японских спецслужб. Они располагают самыми современными средствами технической разведки, оперативной связи и наблюдения, которые постоянно обновляются, следуя за развитием научной и технической мысли в стране. Одним из примеров использования информационных технологий в оперативной работе является внедрение японцами автоматизированной системы обработки информации, учитывающей контакты и связи охраняемых секретоносителей. Специалисты полагают, что разоблачение советского агента Миянага и объявление в розыск нелегала Итиро Куробы являются результатом успешного использования японскими контрразведывательными подразделениями новейших информационных систем. По нашему мнению, в рассматриваемый период особого внимания заслуживает такой аспект деятельности спецслужб Японии, как управление и руководство ими со стороны политического истеблишмента страны, а также их взаимодействие с японским обществом. Спецорганы занимают заметное место в государственном механизме Японии. Со стороны политического руководства их работе уделяется постоянное и серьезное внимание. Это выражается, прежде всего, в разработке порядка комплектования кадрового состава. В контрразведке и, в особенности, в разведке, служат выпускники престижных университетов. Согласно древней традиции, восходящей к конфуцианским временам, при поступлении на работу кандидаты сдают экзамен, такой же, как при приеме в МИД и наивысший по сложности для государственных чиновников. Преодолеть такой экзамен способны только выпускники лучших университетов или исключительно одаренные личности, приток которых также приветствуется. В свою очередь, поступить в хороший японский университет можно только после окончания дорогой или привилегированной школы. Некоторые из частных высокорейтинговых японских университетов работают по так называемой непрерывной программе образования. Суть её заключается в том, что начало образования приходится на детский сад при университете, затем университетская школа и уже после неё происходит обучение в высшей школе. Подобное образование весьма качественное, и в этой связи недешевое, поэтому доступно далеко не всем. Оно формирует чувство элитарности у студентов, встраивает их с момента начала обучения в структуру социальных связей высшей части общества.
Очевидно, что кадровая политика японского государства в отношении комплектования спецслужб имеет четко обозначенные классовые ориентиры и препятствует попаданию в число оперативных и руководящих сотрудников представителей неимущих слоев общества и ограничивает присутствие выходцев из среднего класса и, тем более низшего. Работа в спецорганах хорошо оплачивается, предоставляет целый ряд социальных льгот и гарантий, является общественно одобряемой и престижной. Пропагандистская машина страны под руководством и под контролем спецорганов создала и поддерживает в общественном сознании японцев целую систему политических мифов, обуславливающих общественное поведение в сфере безопасности. Ключевым в этой системе является миф о том, что Япония является «раем для шпионов», поскольку отсутствует законодательство, препятствующее шпионажу. Еще одним в этой серии выступает миф о несовместимости тайной по своей сути разведывательной деятельности, с японским национальным характером, образованным под влиянием кодекса чести самураев «бусидо». Выполнение тайных поручений представляется создателями этого мифа неприемлемым для японца с точки зрения национальной морали, поскольку противоречит принципам поведения самураев. Подробнее об этих и других мифологических структурах мы остановимся во второй части настоящей работы. Система японской политической мифологии большей частью имеет содержательную направленность, оперирующую событиями, связанными с внутренней ситуацией в стране. Однако порой, она дополняется и тесно смыкается с пропагандистскими кампаниями, реализующими идеологемы, отсылающие к внешним адресатам и связанные с обстоятельствами за рубежом. К таким кампаниям, несомненно, относится кампания за освобождение так называемых «северных территорий». Изучение хода и способов реализации этой кампании, а возможно, своего рода долгосрочного пропагандистского проекта, имеет для российких спецслужб большое практическое и теоретическое значение. Это значение обусловлено тем, что исходный информационный посыл кампании связан с территориальными претензиями к СССР, а затем и к Российской Федерации, содержит призыв к отторжению наших территорий. Используемые пропагандистские материалы имеют ярко выраженную антисоветскую, а затем и антирусскую направленность. В подготовке и реализации этих материалов активно участвуют сотрудники спецслужб. На практике в глазах японского общественного мнения формируется негативный имидж России. Затрудняются контакты, в том числе и оперативные, между нашими представителями и японцами, осложняется оперативная обстановка в целом. Теоретический анализ осуществления данной кампании может дать возможность нашим информационным работникам с большой вероятностью предугадывать развитие политической ситуации в самой Японии и конкретные шаги ее руководства. Многие специалисты полагают, что основной целью так называемой борьбы за освобождение «северных территорий» является воздействие на внутриполитическую ситуацию собственно в Японии, отвлечение на антироссийскую шумиху общественного мнения от актуальных, жизненно важных для правительства проблем. Поэтому активизация антирусских проявлений, исходящих, в том числе, от высших должностных лиц Японии и связанных с «северными территориями», далеко не всегда свидетельствует о реально существующем замысле японских руководителей получить назад Курильские острова. Осознанное и целенаправленное формирование принципов социального поведения японцев, имеющего отношение к безопасности страны, базируется на традиционных национальных ценностях и осуществляется по нескольким каналам. Основными из них являются система образования, медийное пространство, формируемое средствами массовой информации, высказывания и мнения моральных авторитетов. В меньшей степени к таким каналам можно отнести те, которые действуют в правовой сфере и используют юридические средства принуждения. В рассматриваемый период сложилась следующая практика работы японских правоохранительных органов. В случае разоблачения иностранных шпионов, позиция властей по пресечению деятельности разоблаченного агента или разведчика, заключается, в первую очередь, в его моральном осуждении. Карательные санкции при этом, как правило, применяются не за шпионаж, как таковой, а за другие правонарушения: использование чужих документов, проникновение в частные владения, нарушение правил КОКОМ и т.д.
В условиях современной Японии такой подход оказался весьма эффективным при выявлении и пресечении деятельности иностранных разведок на территории страны. Японские подданные инициативно и в массовом порядке докладывают в правоохранительные органы о контактах с иностранцами и других их действиях, которые кажутся им подозрительными. В общественном сознании такое поведение представляется выполнением гражданского долга и социально одобряется. Это вызвано, прежде всего, тем, что описываемые в Третьей главе события происходили, по меркам разведки, совсем недавно. Основной объем документов, относящихся к этому периоду, остаётся засекреченным, недоступным для научного изучения в открытой, несекретной монографии. Публикации западных «советологов» и «кремленологов» от разведки, таких как К.Эндрю или Д.Барон, хотя и содержат некоторые реальные факты и нетривиальные выводы, но изложены, по нашему мнению, с сильно идеологизированных, вряд ли научных позиций. Чтобы согласиться с их доводами или подвергнуть их критике, необходимо знать квалифицированное мнение противоположной стороны по конкретным вопросам, а оно в открытой литературе практически не присутствует. В соответствии с заявленной темой, изложение содержания текстового материла в этой главе проводилось таким образом, чтобы, по возможности, в каждом рассматриваемом эпизоде, наряду с японскими, присутствовали и русские (советские) спецслужбы как их антипод или противник. Поэтому, включая рассматриваемый период, известные нам коллизии и столкновения советской и японской разведок и контрразведок оказались описаны достаточно подробно для того, чтобы обосновать заявленные выводы. Вместе с тем, несколько аспектов важных, на наш взгляд, для понимания проблемы противоборства спецслужб, оказались за пределами рассмотрения. Полагаем, что упоминание о такого рода аспектах, а также некоторые оценки деятельности наших спецслужб помогут сделать картину противостояния более рельефной и понятной. Капитуляция Японии и ликвидация союзниками её силовых структур пришлась на время наибольшего могущества спецслужб Советского Союза. Успешно прошедшая горнило Второй Мировой войны, система наших разведывательных и контрразведывательных органов оказалась весьма развитой и многочисленной. Основными задачами, ставившимися перед большинством личного состава, были такие, которые имели связь преимущественно с обеспечением военных действий. С окончанием боевых операций, как на Западе, так и на Востоке, на повестке дня оказались разведывательные проблемы иного плана, решение которых потребовало изменения подходов и методов работы. После известной речи У.Черчилля в Фултоне, на смену «горячей» пришла «холодная» война. Поменялся и противник. Вчерашние союзники оказались непримиримыми соперниками. К этому времени США уже испытали ядерное оружие в Хиросиме и Нагасаки, цинично продемонстрировав готовность использовать его не только против войск, но и против мирного населения. Над СССР нависла реальная угроза атомного удара. Все силы страны, в том числе разведки и контрразведки, были брошены на осуществление советского ядерного проекта, выявление планов и замыслов американцев и их союзников. В новых условиях И.В.Сталин и политическое руководство Советского Союза были вынуждены искать наиболее адекватные формы организации спецслужб. Результатами действий в этом направлении стали: объединение в рамках Комитета по информации военной и политической разведок, ликвидация военной контрразведки СМЕРШ, изменения и реорганизации в ведомствах, отвечавших за обеспечение безопасности страны. К 1954 году структура спецорганов стабилизировалась, был организован Комитет государственной безопасности, где оказались сосредоточены основные силы разведки и контрразведки и который, по существу, в неизменном виде просуществовал до начала 90-х годов прошлого века. Вплоть до развала СССР, агентурную разведку на японском направлении вели ПГУ КГБ СССР, ГРУ Генштаба СССР, территориальные органы КГБ, разведка погранвойск. Контрразведывательное обеспечение осуществлялось ВГУ КГБ СССР, соответствующими подразделениями территориальных органов КГБ и Особыми отделами КГБ. Военно-политическая ситуация в регионе к моменту подписания в 1952 году японо-американского Договора о безопасности складывалась таким образом, что находящаяся под американской оккупацией Япония сама по себе не представляла угрозы для СССР. Но на японской территории находилась крупная группировка американских вооружённых сил, оснащенная ядерным оружием. Войска США «нависали» над советским Дальним Востоком и препятствовали нашему на тот момент союзнику – Народно-освободительной армии Китая, овладеть островом Тайвань, куда в конце сороковых годов прошлого века вместе с остатками гоминдановских войск эвакуировался Чан Кайши. Превращённая в американский «непотопляемый авианосец», Страна Восходящего солнца оказалась одним из районов глобального противостояния между СССР и США. Поэтому основные усилия советской разведки на японской территории были направлены против Соединённых Штатов. С ростом экономического и политического влияния Японии в мине, собственно японская проблематика в работе советских спецслужб стала занимать всё более важное место, особенно в сфере научно-технической разведки. По оценкам западных специалистов, к середине 70-х годов прошлого века агентурная сеть КГБ в Японии включала видных политиков, журналистов, бизнесменов и государственных служащих. (21) К советской агентуре относят бывшего министра труда Японии и члена парламента Хирохидо Исиду, генерала сил самообороны Японии Миянага. На тот момент КГБ располагало источниками и в спецслужбах: ГПУ и ИИБ Японии.(22) Успешная, в целом, работа наших спецорганов на японском направлении во многом стала возможной благодаря укомплектованию подразделений квалифицированными сотрудниками. В отличие от кануна Русско-японской войны 1904-1905 годов, к семидесятым годам прошлого века в СССР сложилась специализированная система учебных центров для подготовки оперативных кадров, владеющих японским и другими иностранными языками. Лица, прошедшие обучение в этих центрах, обладали соответствующей квалификацией и были способны решать разведывательные и контрразведывательные задачи любой сложности. Представленные в Главе 3 материалы свидетельствуют о том, что на территории Японии советсткая разведка работала как с позиций «легальных» резидентур, так и используя нелегальные возможности. Заподозренный ГПУ в принадлежности к нашим нелегалам некто Итиро Куроба успел, вероятно, не без успеха проработать в Японии более 30 лет и, во-время почувствовав опасность, сумел скрыться из страны. есткий контрразведывательный режим и пропагандистские меры японских властей, направленные на ограничение возможностей нашей разведки, побудили к использованию более сложных и конспиративных методов приобретения агентуры и работы с ней.
Ссылаясь на сведения, полученные от изменника Родине, бывшего сотрудника КГБ в Японии В.Левченко, «советолог» Джон Барон пишет о том, что как сам Левченко, так и другие оперативные сотрудники «легальной» резидентуры КГБ в Токио использовали агентов-вербовщиков, в том числе и «под чужим флагом». Суть этого приёма заключается в том, что источник разведывательной информации не знает, кто является её конечным потребителем. Зачастую агент предоставляет информацию, полагая, что она предназначена дружественной Японии державе или организации. Пресекалась деятельность лиц, которые вели визуальную и техническую разведку объектов на нашей территории. В значительной степени нейтрализовывалась подрывная активность японцев, направленная против членов экипажей наших воздушных и морских судов. Выявлена и пресечена попытка проведения масштабной акции по технической разведке наших объектов вдоль Транссибирской магистрали с помощью сложного приборного комплекса, замаскированного в железнодорожном контейнере. Список литературы к Главе 3.
1. Попов В.А. Шпион разоблачён. В сб: На защите Отечества. Из истории Управления ФСБ РФ. Хабаровск.: Издательство «РИОТИП» 2001 г. –с.128-129
8. Кейси У. Мироненко Сергей Владимирович, ведущий научный сотрудник Самарского государственного областного университета. ОТ РЕДАКЦИИ: Просим Вас, уважаемые читатели, в комментариях размещать свои отзывы. Особенно интересно автору было бы знать мнение ветеранов, имевших отношение к затрагиваемым вопросам. |
