ЗА ЧТО РАССТРЕЛЯЛИ СЫНА ЕСЕНИНА

Приоткрываем занавес тайны

Его арестовали в Хабаровске в начале  апреля 1937 года. В это время  Георгий ( родные его  звали почему-то Юрием) служил в армии. Не допросив, отправили в  Москву этапом. В арестантском вагоне везли более месяца. И только 18 мая заключили в Бутырскую тюрьму.

Сначала он думал, что арест связан с нарушением воинского устава или дисциплины, но потом узнал, что обвиняется  за принадлежность к группе "террористов". Следователи ловким обманом вытрясли из него  нужные показания. Им удалось убедить  Георгия, что сыну Есенина судьи не вынесут строгого наказания. А поэтому он должен каяться и не изменять своих  показаний.

Арест Георгия Есенина не был случайным. Он попал  "под колпак" чекистов не позднее  1936 года.

8 марта был выписан ордер № 513 на обыск и арест Г. Есенина по адресу: город Москва, Сивцев  Вражек, дом 44, кв.14. Обыск ничего не дал. А дело нужно было состряпать, и чекисты  старались создать сеть  осведомителей и провокаторов, чтобы накопить как можно больше материалов, которые бы работали против сына поэта. А он открыто говорил, что убежден: у его отца не было  никаких причин закончить жизнь самоубийством, погиб он не случайно и говорить следует прямо и открыто о его убийстве.

Чекисты усиленно собирали компромат  На Георгия, провоцировали  друзей на ложные доносы на него, фальсифицировали  факты, Но они прозевали тот момент, когда Георгия  призвали в армию и отправили на Дальний Восток. Что и говорить, проморгали чекисты и теперь  они наверстывали упущенное.

22 мая  его вызвал на допрос оперуполномоченный 6-го  отделения  4-го отдела ГУГБ сержант госбезопасности Павловский. В следственной камере за двойными дверьми, обитыми звуконепроницаемой изоляцией, начали  методично выбивать показания.

Почему дело поручили сержанту Павловскому? Скорее всего, у него на связи  находился тот самый сексот, провокационно  вызывавший Георгия на разговоры.

В протоколе не указано время допроса. Возможно, допрос проходил много часов подряд, к арестованному применялись незаконные методы ведения следствия. В одном можно не сомневаться: в камере психологическую обработку тайными агентами он прошел основательную.

Оперуполномоченному Павловскому нечем  и не в чем было изобличать Георгия, потому что ничего антисоветского, антиправительственного он не совершал, никаких взрывчатых веществ у него не было.. Однако  сержант вел допрос с пристрастием, сделал все,  чтобы представить  неискушенного молодого человека опасным государственным преступником, чуть ли не профессиональным террористом.

Вот протокол первого допроса  Георгия Есенина (текст и правописание подлинника с комментариями профессионального следователя, полковника милиции Эдуарда Хлысталова - известного  есениноведа, много лет  посвятившего расследованию тайны смерти поэта).

ВОПРОС: Вы обвиняетесь в контрреволюционной  деятельности. Признаете себя виновным?

ОТВЕТ: Я намерен показать следствию о всех своих  контрреволюционных преступлениях. Воспитанный в мелкобуржуазной среде, я еще в школьные годы заразился  антисоветскими настроениями. (Эти фразы, несомненно подсказаны Павловским. А, скорее всего, он записал их в протокол, не дожидаясь ответа арестованного. Такие слова Георгий сказать не мог, хотя бы потому, что воспитывался  в рабочей трудовой семье  своей мамой-работницей типографии. Анна Романовна Изряднова (первая жена Сергея Есенина) не гнушалась никакой работой  только для того, чтобы иметь средства для образования сына). Так, в школьные годы в 1928 году мной было написано контрреволюционное стихотворение, в котором я выражал свои настроения о том, что  праздник 10-летия  Октября мне чужд. Прочитав  это стихотворение в кругу своих знакомых, я порвал его.

ВОПРОС: А позднее   кому вы читали антисоветские стихи?

ОТВЕТ: Позже в 1935 году я читал это стихотворение  Пермяку.

ВОПРОС: Еще кому?

ОТВЕТ: Это стихотворение я читал также и  Приблудному..
( Фамилии писателей  Павловскому хорошо знакомы, и поэтому он не уточняет, что это за лица, тем более, что  Приблудный работал на чекистов).

ВОПРОС:  Какие еще антисоветские стихи вы писали?

ОТВЕТ: Больше антисоветских стихов я не писал.
(Георгий понимает, что  наговаривает  на себя,  на других и замолкает.  А Павловскому нужны показания, и он переходит в решительную  атаку).

ВОПРОС: Следствие предлагает вам дать  подробные показания о вашей контрреволюционной деятельности в период 1933-1936 годов.(Вопрос поставлен прямо. Несомненно, Павловский, используя оперативные данные, напоминает юноше о его встречах, разговорах с мельчайшими подробностями и деталями, создавая у  подследственного уверенность, что скрыть от чекистов ничего нельзя.
Здесь бы  Георгию промолчать, но он не умеет хитрить, считая, что  искренность поможет составить картину его  непричастности к конкретным делам. Все это - мальчишеские фантазии, отвлеченные в слова).

ОТВЕТ: Еще в  1930 году с  Гониневским  Дмитрием мы вели разговор и обсуждение методов борьбы с советской властью, и так как нас  интересовала программа  анархистов, то мы хотели связаться с подпольной  организацией анархистов. Это не удалось. Однако я  и Гониневский вели обсуждение возможности создания молодежной контрреволюционной подпольной организации, которая должна изучить  теоретические труды анархистов, а также практическую их работу, а также подробно изучить технику  подготовки террористических актов. С этой целью я читал книги о Кибальчиче, об итальянских террористах.

ВОПРОС: Какими методами  вы намеревались бороться с советской властью?

ОТВЕТ:  Мы считали и приходили во время этих  обсуждений  к выводу, что допустимы все методы вплоть до террора против руководящих лиц.

ВОПРОС : Что практически было предпринято?

ОТВЕТ:  Мы мыслили изготовить взрывчатые вещества и приступили при помощи небольшого набора химических материалов, имевшихся у нас, к изготовлению взрывчатых веществ, но у нас ничего не получилось.

ВОПРОС:  Кого вы еще привлекали?

ОТВЕТ:   Мы начали убеждать моего приятеля Лисовского  Игоря, говорили о нашей "лаборатории", но он отказался и высмеял нас. Вскоре после этого я имел  также разговор с неким  Улезко  Алексеем, 26 лет, но он тоже нас выругал и высмеял. Это нас охладило, и мы  обсуждение  вопросов  создания организации прекратили.

ВОПРОС: С кем позднее  вы вели  обсуждение вопросов борьбы с  советской властью?

ОТВЕТ: В 1934 году зимой мы сидели  у Лисовского и затем пошли прогуляться, по дороге я в беседе высказал следующее: современные известные нам  контрреволюционные партии (промпартия и др.) до сих пор не смогли  ничего сделать и осуществить до конца своей цели только потому, что они не имели твердой  идейно-политической платформы, которая за собой может увлечь широкие массы, в среде участников не было  достаточной  организованности, законспирированности, преданности своему делу, героизма вожаков и смехотворность средств борьбы. Тут же я упрекал Штерна на совершение террористического  акта против немецкого посла за то, что они не  использовали даже уроков старых террористов Кибальчича, Фиэско и др., их техники, не говоря уже  о современной технике.

ВОПРОС: Вы говорили при этом о создании контрреволюционной организации.

ОТВЕТ:  Я откровенно признаю, так как решил давать только искренние   показания, что во время этого разговора я рисовал возможность создания в  СССР подпольной контрреволюционной организации, могущей обеспечить подлинную конспирацию. Для этого я говорил, что организация должна быть построена по звеньевому принципу.

ВОПРОС: На  эту тему  вы беседовали не  только в 1934 году, но и  позже (Павловский ловит молодого  парня  на сообщениях своего тайного осведомителя).

ОТВЕТ: На тему о создании  контрреволюционной организации я говорил с  Лисовским  Игорем и Ботевым  Виктором  и позже в 1935 году я говорил, что  обеспечить  полную конспирацию подпольной организации можно путем   звеньевой системы, т.е.  один член организации должен быть связан только со старшим и с подчиненным ему.
Должна быть предусмотрена жестокая расправа с предателями. Но основой является подбор  мужественных и честных людей. Тут я указывал о необходимости подбора стойких людей и говорил, что организация может быть жизнеспособна будучи построена организационно по плану итальянской "мафии". Я приводил пример, что участники этой организации сумели будучи  вооружены только ножами и это, используя современную технику в наших условиях, такая… организация может вполне добиться выполнения поставленных задач.

ВОПРОС: С кем вы еще говорили по этому вопросу?

ОТВЕТ: Примерно аналогичные  разговоры имели место и в начале  1936 года. В частности  с Пермяком Евгением, вполне возможно, еще с кем-нибудь, припомню позднее.

ВОПРОС: С кем вы обсуждали план совершения террористического акта против  Сталина?
(Здесь Поплавский усиливает опасность  Георгия  Есенина,  постоянно возвращаясь к разговорам об убийстве  Сталина. Если позже Павловский не был расстрелян своими же коллегами как троцкист,  то он, еще быть может, живет, хлопочет об увеличении пенсии за выслугу лет или уже добился  желаемого и очень боится, что откроют архивы  НКВД ( а их планомерно раскрывают, снимая гриф секретности. Что может быть секретного в действиях палачей народа?)

ОТВЕТ: Я признаю себя виновным в том, что в беседах со знакомыми, в частности с Лисовским в 1935 году, с Евгением Пермяком в 1936 году я говорил о возможности совершения террористического акта против  Сталина путем бросания бомбы на трибуну во время демонстрации или торжественного заседания. При этом я говорил о бомбе как наиболее  реальном средстве, ссылаясь  при этом  на то, что  выстрел из револьвера не может быть метким. Одновременно я приводил в доказательство опыт русских народовольцев. В разговоре об этом я ссылался на то ,что якобы я располагаю химической формулой взрывного  вещества, проверенной моим дядей, преподавателем подрывного дела Овчинниковым  Михаилом Семеновичем (Инженерная  Академия) и что средство это якобы я использовал на практике.

ВОПРОС: Овчинников сообщал вам этот  рецепт?

ОТВЕТ: Нет, я у него взял книгу "Подрывное дело и взрывчатые вещества". Эту книгу я хотел незаметно унести, но у меня ничего не вышло.

ВОПРОС: Как реагировал на эту постановку вопроса  Пермяк и  Лисовский?

ОТВЕТ: Лисовский говорил при этом о невозможности практически осуществления этого. Пермяк  высмеял меня и говорил о нелепости  подобных разговоров.

"Г, Есенин.  Допрашивал Павловский"

Вот и все преступления сына  великого  русского поэта, никаких конкретных действий по организации "террористической группы" оперуполномоченному установить не удалось. Павловский 31 мая   вновь допросил  Георгия  Есенина. Чекист старательно записывал как можно больше фамилий лиц, которые якобы отрицательно  влияли на становление юноши. В протоколе есть такие строки:

" В среде товарищей я высказывал контрреволюционные взгляды: русский народ зажат, советская власть представляет собой организованную систему насилия над массами. Кучка захвативших власть  эксплуатирует огромное многомиллионное население, доведя его до состояния животной жизни. Народ обманут, запуган, массы все  более разочаровываются в советском строе  и для того, чтобы их подхлестнуть, ВКП(б) придумывает в качестве возбуждающего средства поочередно то ударничество, то стахановское движение".

Георгий  подписал и этот протокол и тем самым  подписал себе смертный приговор. На что он рассчитывал?

В своих воспоминаниях  И.Бергер, бывший коммунист, по указанию Ленина и  Троцкого создавший и возглавивший в Палестине компартию, но в 1935 году арестованный чекистами как германский шпион и отбывавший срок в  Бутырской тюрьме, писал, что сотрудники НКВД уверяли юношу, что к нему, сыну известного советского поэта, отнесутся благосклонно и сурово не накажут, если он будет каяться в совершенном и подтвердит на суде свои показания. Скорее всего, Георгий поверил в искренность чекистов. Хотя он знал, как относились к его отцу власти, знал о многочисленных его арестах, о 13 возбужденных уголовных делах против поэта, знал, что имя  Сергея  Есенина запрещено, как и его произведения.

В то страшное время  основной защитой должно было быть молчание. Как на допросах,  так и в камере.

Под диктовку   Павловского Георгий написал на имя  наркома внутренних дел Николая Ежова покаянное заявление..Оно составлена на  бланках протокола. Такая  форма одурачивания заключенных широко практиковалась. Узнику казалось, что такое заявление положительно скажется на его судьбе, а на самом деле он еще глубже тонул в зловонном  болоте обвинения. И в этом случае фальсификация налицо: на покаянном заявлении  Георгия  нет никаких регистрационных номеров канцелярии, отметок о прочтении  Н. Ежова или  других руководителей  НКВД. Заявление Павловский  приложил к материалам  дела как дополнительное доказательство  вины молодого человека. К  этому времени Павловскому  присвоили звание младшего лейтенанта госбезопасности, чем он несомненно гордился, тщательно выписывая свое звание в каждом протоколе.

Затем дело вел сотрудник резерва назначения И. Колосков. Он составил обвинительное  заключение, которое 13 июля  утвердили  начальник 4-го ГУГБ старший майор  Литвин и заместитель прокурора  Союза ССР Г, Рогинский.

В тот же день смертный приговор был приведен в исполнение.

Подготовил Виталий Захаров