ПАМЯТЬ
                  |
УХОДЯТ КЛИНОМ ЖУРАВЛИНЫМ Размышления над мемориальной Книгой Памяти, законченной изданием в Хабаровском крае… Чтобы создать эту книгу: шесть внушительных томов, заполненных текстовым материалом, набранным убористо, экономно, сверстанным в две колонки на каждой странице, понадобился гигантский труд большого коллектива составителей, полиграфистов, корректоров, авторов и редакторов обзорных статей, биографических заметок, текстовок к опубликованным фотографиям. Сдается нам, труд этот был не только объёмен, велик и обширен. Его одухотворяло творческое горение всех, кто работал над изданием. В Хабаровске вышел в свет последний – заключительный том краевой Книги Памяти. Если иметь в виду, что шестой том издания появился в двух книгах, то выходит: читатели получили не шесть, а семь фолиантов, содержащих списки тех жителей края, – кто взял винтовку в руки и пошёл на фронт защищать Россию от нашествия вражеских полчищ, покушавшихся не только на нашу землю, но стремившихся уничтожить нас, как народ, как нацию. К работе над книгой в Хабаровске приступили в 1992 году после того, как было опубликовано соответствующее постановление правительства России, положившее начало федеральной программе по увековечению памяти воинов, сложивших головы на полях сражений Великой Отечественной, на сопках Маньчжурии в августе сорок пятого. В Хабаровском крае результат налицо. Создан единственный в своём роде, нетленный мемориал, который, воистину, металла твёрже и, пожалуй, повыше будет пирамид, увековечивший славу многих поколений, в военные годы положивших на алтарь Отечества неизбывные свои ратные подвиги, солдатские неброские труды, своё мужество и стойкость духа. Победа в войне, навязанной нам извечными врагами России, одержана ценою неисчислимых жертв народа. На нашу долю выпали такие лишения, какие не пришлось испытать ни одной стране мира. Мы спасли планету и по праву гордимся этими свершениями. В многолетнюю поисковую работу по составлению Книги Памяти включились многие тысячи людей: сотрудники военных комиссариатов на периферии и в краевой столице, почтенные архивариусы, научные работники музеев, краеведы, известные на Дальнем Востоке журналисты, писатели, профессиональные историки (такие, например, как доктор исторических наук, профессор Хабаровского государственного гуманитарного университета Н.И. Дубинина), офицеры запаса. Некоторые из них: А.Г. Мережко, А.М. Филонов, М.Т. Ващенко, призванные в рабочую группу издания, в процессе активной организаторской и исследовательской деятельности приобрели известность, как состоявшиеся военные историки, чьи труды, опубликованные в местной печати в виде историко-биографических очерков, отдельных книг, публицистических статей, ввели в научный и широкий общественный оборот немало новых страниц, связанных с именами, принадлежащими видным общественным, административным и военным деятелям, оставившим заметный след в становлении российской государственности на Дальнем Востоке. А первый толчок к научным исследованиям они получили, как раз начав трудиться в рабочей группе хабаровской Книги Памяти. Это издание, последние тома которого опубликованы недавно, на наш взгляд, необходимо иметь в фондах каждой библиотеки. И в первую голову Книга Памяти должна лежать на почётных и, подчёркиваю, рабочих книжных полках каждой нашей школы. Чтоб всегда была под рукой у любого городского или сельского учителя истории. А еще лучше, если бы названные выше авторы собрали весь этот богатый историко-документальный материал, рассказывающий в Книге Памяти о разных, этапах войны, ее героях, рядовых бойцах фронта и тружениках тыла, изложенный в заметках, очерках, хрониках, воспоминаниях, размышлениях и т. д. и издали в одной книге, небольшой по объему, которую можно было бы подарить школьным библиотекам. Первый такой опыт у нас в крае есть. Это недавно вышедшая книга А.М. Филонова «Дальневосточники во Второй мировой войне». Нельзя не признать: нынешнее поколение, даже взрослое, неважно знает историю той земли, где лежат дороги, по которым люди ходят на работу каждое утро. Спросите любого прохожего, встретившегося вам, скажем, на улице Истомина в Хабаровске: в честь какого деятеля она названа. И можно смело голову дать на отсечение: вразумительного, внятного ответа вы не получите. Так же как и я, грешный, не очень-то задумывался по этому поводу. До недавнего времени. Покуда на странице восьмой второй книги шестого тома Книги Памяти в подборке биографических очерков «Руководители Хабаровского края (1941–1945)», опубликованной под целевой рубрикой «Идёт война народная», не увидел фотографический портрет Истомина Владимира Михайловича и краткую одностраничную статью, раскрывающую жизненный путь этого человека. Ему было тридцать пять, когда Истомин оказался у кормила исполнительной власти в огромном крае, охватывающем почти весь российский Дальний Восток. Владимир Михайлович стоял на посту председателя Хабаровского крайисполкома с января 1940-го по декабрь 1942-го года. При Истомине получила новое ускорение индустриализация далёкой советской окраины. В Комсомольске-на-Амуре началось строительство завода «Амурсталь», уже через два года выдавшего первую плавку металла. Здесь же, в городе Юности, вошли в строй действующих оборонные предприятия – государственные союзные заводы № 364 и № 313. С началом войны оборонные заводы, судостроительный и авиацинный, уже построенные к тому времени, кроме основной своей продукции, освоили также и выпуск боеприпасов для нужд действующей армии. Есть в Хабаровске и улица Аксёнова. Григорий Фёдорович возглавлял исполнительную власть в крае с декабря 1942-го по ноябрь 1945 года. Это было трудное военное и фронтовое время…
В России, наверное, нет ни одной семьи, которую бы не опалило пламенем той давней войны. У кого-то пропал без вести отец-кормилец. У тех погибли на фронте либо братья, либо племянники. Кто-то лишился дедушки иль, быть может, дяди. И редко кто вернулся с фронтов, кого не поцеловала бы вражеская пуля… Как должны быть благодарны люди и авторскому коллективу Книги Памяти и техническим работникам – полиграфистам, обслуживающему персоналу издания: наборщикам, дизайнерам, техническим и художественным редакторам. Они в течение долгих, почти двух десятилетий трудились, не покладая рук, отдавая делу жар своей души, чтобы извергнуть из недр небытия имена тех, кто ушёл навсегда, и кто остался живым в жарких сраженьях, каких не знала планета за всю историю войн на земле. Война коснулась в России всех и каждого. И мне тоже пришлось украдкою смахнуть навернувшуюся было слезу, когда, листая пятый том Книги Памяти, скорее, любопытства ради решил проверить, есть ли мои однофамильцы, занесённые в эту книгу. Она составлена, так сказать, по административно-территориальному признаку. Фамилии ветеранов, взятые в алфавитном порядке, как в энциклопедиях, распределены не сплошняком, а по территориальным муниципальным образованиям, входящим в состав и в нынешние административные границы Хабаровского края. Я и начал проверять списки, относящиеся к краевой столице. Идут фамилии, начинающиеся на букву «К». Много фамилий. Есть среди них и совпадающие с моею. Корякины. Что ж? Фамилия распространённая. Сибирская и забайкальская. Гуранская… И тут к собственному удивлению обнаруживаю среди Корякиных своего отца. Он или не он? Все правильно! Он! Совпадают дата и место рождения. Имя и отчество. Фронты, на которых воевал. Боевые награды. Орден Отечественной войны 1 и 2 степени. Четыре медали «За отвагу». Медаль «За победу над Германией». Воинский чин «гвардии старший сержант». Разве что не сказано: служил-то он в одной роте с Александром Матросовым. Правда, уже после его геройской гибели. Но ведь имя Матросова навечно вписано в штатное расписание воинского подразделения, в рядах которого Герой совершил свой подвиг. Это имя всегда звучало правофланговым на всех поверках, перекличках и боевых расчётах… Войну на западном театре отец начал на Курской дуге в составе сибирских частей, переброшенных с Дальнего Востока, а завершил её на Куршской косе в Прибалтике, участвуя в окружении и пленении сорока дивизий вермахта, угодивших в так называемый Курляндский котел. И вот имя отца обнаруживаю в Книге Памяти, созданной усилиями и талантом хабаровских историков, краеведов, публицистов. Спасибо! Отца уж нет. Он ушёл навсегда. Ветеранов не щадят старые раны и контузии. Но, воротившись с фронта в глубокий забайкальско-дальневосточный тыл, ещё недавно, в августе того же года, бывший не тылом, а фронтом, отец мой вернулся на шахту, работал горным мастером, добывая стране золото и молибден, олово и редкие металлы, оставаясь горняком вплоть до выхода на пенсию. Такие, как он, солдаты, в миру – безотказные и безвестные труженики, надевшие серые шинели, и вынесли на своих плечах гигантскую, прямо-таки геркулесовскую тяжесть военных испытаний. Фронтовики, вернувшиеся к станкам и плугам, в шахтные забои, как и прежде, равняясь на трудовой подвиг Алексея Стаханова, в рекордно короткие исторические сроки совершили, воспользуемся современным словечком, конверсию экономики страны, ещё вчера работавшую на военных рельсах, переориентировав её на удовлетворение потребностей народного хозяйства, на ликвидацию последствий вражеского нашествия. Ведь полстраны лежало в развалинах… Запамятовал, кто из немцев – то ли Мольтке, а, может, и сам железный канцлер Бисмарк, – сказал после франко-прусской войны: «Кадровые офицеры годятся только для парадов. Кампании выигрывают народные учителя, призванные из запаса». При всей спорности и экстравагантности первой посылки броского этого выражения, вторая часть фразы, касающаяся «народных учителей», заставляет снять шапку. Кто, как не вчерашние школьные педагоги, инженеры и строители, агрономы, начальники смен на горных выработках, бригадиры эмтээсовских отрядов (список сей можно длить и длить – до бесконечности), мобилизованные военкоматовскими повестками или вставшие в боевой строй добровольно, закончив второпях ускоренные командирские курсы, составили костяк офицерского корпуса Красной армии и пронесли через горечь поражений и гибель фронтовых друзей несокрушимую веру в нашу окончательную Победу над осатаневшим врагом? Ответ известен. Это – все те же «народные учители» русской закваски, призванные из запаса. А наши маршалы и командармы? Василевский родился в семье священника и сам готовился принять сан. Генерал-полковник Олешев, совершивший беспримерный бросок в сорок пятом через пустыню Гоби и хребты Большого Хингана, сын полкового капельмейстера, военную службу в Красной армии начал простым санитаром в медсанбате. Стал впоследствии командармом, командовал армией на Чукотке сразу после Великой Отечественной и Маньчжурского освободительного похода. Адмирал Флота Советского Союза Кузнецов в молодости плавал простым матросом на речных буксирах, переоборудованных во время интервенции и гражданской войны в канонерки. Простыми солдатами и кавалеристами начинали военную карьеру маршалы Жуков, Рокоссовский, Будённый. К маршалу Коневу, тоже нашему земляку (штурмовал сопку Июнь-Корань под Волочаевкой, много лет служил на Дальнем Востоке), ставшему поручиком в германскую войну четырнадцатого года, вполне применима широко распеваемая в ту пору частушка: «Был я раньше кучером. Звали все Володею. А теперь я – прапорщик, ваше благородие…» Вот они-то и стали кадровыми офицерами, годными не только для парадов, но и для побед. Маршал Малиновский, можно сказать, в доску наш – дальневосточник, хотя и одессит по рождению, волею, наверное, провидения, но в немалой степени – и в силу своего полководческого таланта, высокого оперативного искусства в собственной боевой биографии удостоился (в скобках заметим, не однажды!) осуществить стратегическую операцию, сопоставимую с классическим образцом, вошедшим в военную историю всех времён и народов и известным под именем Канны. Это – когда под одноимённым местечком великий полководец древности пунниец Ганнибал сумел довольно ограниченными силами окружить и на голову разгромить армию римлян, вдвое превосходившую численно и вооружением собственные его возможности. Римские полководцы: консулы – один, Люций Эмилий Павел, погиб, второй, Гай Теренций Варрон, еле ноги унёс. С тех пор подобные Канны не удавалось повторить ни одному полководцу. Никогда и нигде. Кроме… Малиновского. У Родиона Яковлевича победные Канны повторились дважды. Ясско-Кишинёвская операция на 2-м Украинском фронте. Она вывела из войны Румынию, союзницу гитлеровской Германии. И Хингано-Аршанская – на Забайкальском – Монгольском. Молниеносный прорыв через Гоби и крутые склоны Большого Хингана оказался полной неожиданностью для командующего императорской Квантунской армией генерала О. Ямады. Его и в плен-то захватили в Чаньчуне, столице Маньчжоу-Го, солдаты Малиновского. Малиновский волонтёром ушёл на Первую мировую, в войсках экспедиционного корпуса воевал с немцами во Франции. После известных событий 1917 года французская командировка для него, как и для многих русских солдат этого корпуса, обернулась французским пленом. Волею судеб вырвался. На родину пробивался окружным путём. Через Тихий океан. Рвался к своим. То есть к большевикам. Через множество дальневосточных и сибирских фронтов. Попадал и к белым. Выкрутился. Попал к красным – чуть не расстреляли в Новониколаевске (ныне город Новосибирск). Дальневосточный театр Родион Яковлевич узнал на зубок. Впитал местный колорит всеми фибрами своей души, что называется, вместе с пылью сибирских дорог, по которым правдами и неправдами, минуя атаманов Семёнова и Калмыкова, заговаривая глаза и зубы колчаковской, чехословацкой, меркуловской контрразведок, упорно стремился добраться до тех, к кому лежало его сердце… Маршал Малиновский сыграл партию главной скрипки в Маньчжурском освободительном походе сорок пятого года. И это – без какого-либо умаления заслуг других выдающихся полководцев Красной армии, обеспечивших нашу окончательную Победу во Второй мировой войне… Книга Памяти Хабаровского края с первых своих выпусков затевалась, макетировалась, набиралась, обдумывалась в дизайне, версталась, облекалась в полиграфическую плоть (заметим, весьма и весьма высокого качества и по содержанию, и по художественному оформлению) не просто текстовыми столбцами, заполненными бесконечной вереницей ветеранских имён и фамилий, но и как издание, авторский коллектив которого поставил себе целью изложить, насколько это позволяет не слишком обширное информационное пространство печатной площади, хронику событий Второй мировой войны. А также – осмыслить, оценить объективные реалии той отдалённой теперь уже эпохи, осветить новые военные страницы, ранее или скрываемые, глубоко засекреченные, или в силу каких-то иных, может быть, коньюктурных резонов замалчиваемые и потому не ставшие достоянием широкого общественного сознания. Ставилась задача заполнить лакуны, так или иначе присутствующие в современных учебниках новейшей истории России. Недомолвки, лукавствия, умолчания, прямые подтасовки и искажения фактов, недобросовестные комментарии их – всё это питательная среда, благоприятный бульон для произрастания всякого рода ревизионистских поползновений в попытках пересмотреть геополитические итоги Второй мировой войны. Что, разумеется, способно нанести смертельный удар не только по недавнему прошлому России, но и по её будущему. Не будем обманывать себя: самому ближайшему… Книга Памяти во всех своих выпусках содержит богатый справочный, информационный, а также исследовательски-комментирующий материал в обзорных статьях, биографических очерках, посвящённых видным общественным, государственным, военным деятелям, в разные периоды своей жизни работавшим на Дальнем Востоке, внёсшим немалый вклад в его развитие.
Начиная с третьего тома Книги Памяти стали публиковаться списки всех ветеранов Второй мировой. И тех, кого уже нет. И кто ещё остаётся в живых, пройдя сквозь гущу непростых житейских лет, как боевыми орденами, отмеченный рубцами от старых ран. Несомненный интерес для всех, кому не безразлична история родной страны, представляют опубликованные сведения о структуре и персоналиях Ставки Верховного Главнокомандования в 1941–1945 годах, о количестве и наименовании фронтов, действующих на западе и на востоке страны, их командующих. Из Книги памяти можно узнать, кто командовал армиями, флотилиями, Краснознамённым Тихоокеанским флотом накануне и в годы войны. Даны портреты всех советских кавалеров ордена «Победа» и краткие биографические сведения о них. Чрезвычайно полезные сведения для юношеского чтения содержатся, на наш взгляд, в материалах, напечатанных под целевой рубрикой «Идёт война народная». В них раскрывается главная суть тех судьбоносных событий: армия и тыл оставались едиными в общем героизме, проявляемом во время тех грозных лет. Не было бы прочного, самоотверженно работавшего тыла – не было бы и блистательных побед Красной армии, одержанных над опытным, воевать умеющим, вооружённым до зубов врагом. Эту войну нам навязали, как бы не кликушествовали на сей счет разные там Резуны, они же Суворовы, и как бы не поддакивали им нынешние наши доморощенные либералы. Например, со страниц некоторых периодических изданий и, наиболее рьяно, с голубых экранов останкинского телевидения, нескончаемым потоком, сущим водопадом низвергаются обильные крокодило-сванидзевские слёзы по поводу пресловутого так называемого пакта Молотова – Риббентропа. А что, спрашивается, оставалось делать тем же Сталину и Молотову в конкретных исторических реалиях, сложившихся тогда не по их вине? Гнать Риббентропа взашей из Москвы? И это, когда столь любезные нашим либералам «западные демократии» в лице своих неполномочных представителей завели в тупик и фактически сорвали московские переговоры по поводу коллективной безопасности в Европе, создания антигитлеровского блока? В момент, когда на востоке, вблизи наших границ уже действовал фронт, нацеленный на СССР, в излучине монгольской реки Халхин-Гол? Открывать плюс к дальневосточному ещё и западный? Японцы наседают в МНР… А немцы ударят, к примеру, через румынскую территорию. Этого-то как раз и добивались Чемберлены и Черчилли! Нет уж! Извините, господа либералы! Дудки! Не вам судить наше прошлое!
В материалах авторского коллектива Книги Памяти проводится чёткая линия, раскрывающая провидческую деятельность руководства страны в, (увы!) – слишком короткий период времени, выпавший на долю России перед новыми военными испытаниями. Потому и наращивались военные мускулы Державы, не считаясь с жертвами и лишениями. И народ сознательно, с энтузиазмом шёл на это. Мы были счастливы в те годы, ибо знали: будущее за нами. Книга Памяти скупо, но выразительно рассказывает о предвоенных годах применительно к Дальнему Востоку в кратких исторических очерках, предваряющих публикации ветеранских списков, относящихся к городам и муниципальным образованиям Хабаровского края. По сути дела, в этих материалах даётся в сжатом, обзорном виде послереволюционная – советская история Дальнего Востока. Быстрыми темпами наращивался экономический и оборонный потенциал, совершенствовалась инфраструктура Дальней России. Например, начались строительство БАМа и прокладка вторых путей на Транссибе на участке от Байкала до Амура, успешно создавалась местная продовольственная база ускоренным развитием рыбных отраслей, сельского колхозно-совхозного хозяйства. Маньчжурский поход, вне всякого сомнения, стал тем переломным событием, который позволил подвести окончательные итоги многочисленных сражений Второй мировой, обозначив их главный знаменатель. Не атомные бомбёжки Хиросимы и Нагасаки (кстати, этот город и вкупе к нему город Сасебо сталинские соколы «бомбили» ещё в 1938 году… пропагандистскими листовками пацифистского содержания), не затяжные штурмы американскими морпехами японских островов Иводзима и Окинава заставили императора Хирохито издать рескрипт о капитуляции перед союзными войсками, а именно, сокрушительные удары Красной армии по квантунской группировке японских войск в августе 1945 года. По Ялтинскому и Потсдамскому соглашениям дальневосточный главком маршал Василевский имел право оккупировать северный японский остров Хоккайдо. 19 августа он даже издал соответствующий приказ по войскам 1-го Дальневосточного фронта. Но в последний момент Сталин отменил операцию. Нам чужого не надо! Расквитаемся с самураями по старым счетам. Вернём захваченные сынами Аматэресу, богини солнца, исконно русские земли, открытые и исследованные русскими казаками Курилы и Южный Сахалин, отторгнутый японцами вопреки ранее достигнутым соглашениям России и Островной империи… Двойную лукавствующую роль «союзничков» на Дальнем Востоке как нельзя лучше освещает по меньшей мере странный приказ Трумэна по «союзным войскам», изданный в разгар стремительного наступления наших армий в глубь Маньчжурии, разоружавших квантунцев и бравших их в плен. Курильская освободительная операция ещё не начиналась…
Возомнив себя союзным главкомом на Дальнем Востоке, Трумэн «приказал» в первую голову – русским остановиться на достигнутых рубежах и принимать капитуляцию от японцев на месте. Сами же американцы и их верные подпевалы англичане к тому времени «владели» только Окинавой и Иводзимой, островами в океане, издавна заселёнными японцами. Брать в плен им было некого… Американцы взяли под своё крылышко «учёного-исследователя», командовавшего зловещим «отрядом 736», где создавалось бактериологическое оружие, велись разработки по способам и методам его применения. Есть немало резонов к тому, чтобы полагать: как раз этому-то «отряду» мы и обязаны тем, что в наших лесах и сегодня свирепствуют энцефалитные клещи. Что касается Китая, то вряд ли 8-я красная армия Мао Цзэдуна одержала бы победу над Чан Кайши. Я изложил далеко не всё, содержащееся в «маргиналиях» хабаровской Книги Памяти. Как видите, они довольно интересны, эти «заметки на полях». Однако упоминания достойны и материалы, подготовленные рабочей группой, рассказывающие об участии в войне представителей коренных народов Дальней России. Они ведь до 43-го года вообще не подлежали призыву. Но на фронт отправились с первых дней мобилизации. Добровольно. Накануне маньчжурской кампании интернациональная по составу 88-я стрелковая бригада, сформированная из лиц «монголоидной внешности», использовалась хабаровскими чекистами в целях глубокой разведки в закордоне. Экипированные под «китайских партизан», разведчики вскрывали систему оборонительных сооружений Квантунской армии, освещали порядок и особенности службы в частях и подразделениях более чем вероятного противника. Эти данные сыграли бесценную роль, когда на Дальнем Востоке наши армии вступили в особый период, то есть начали боевые действия. Есть в биографии генерала армии И. Р. Опанасенко, назначенного командующим Дальневосточным фронтом взамен отозванного в Москву Штерна, один, говоря нынешним жаргоном, очень крутой эпизод. В критические моменты обстановки в разные годы войны он отправил под Москву, на Сталинградский фронт, на Курскую дугу общим числом до сорока дальневосточных соединений. Они, как та соломинка, добавленная к большому грузу, наваленному на верблюжий горб, переломила спину верблюда, в отчаянные моменты, возникающие на фронтах западного театра войны, вносили решающий вклад в достижение победы. Но ведь надо было держать границу и на востоке! Где выход? Генерал армии Опанасенко нашёл его. Призвал под ружьё заключённых, содержащихся в трудовых лагерях. Об этом вскользь, мимоходом обмолвилась историк Дубинина в обзорной статье, посвящённой развитию ситуации, складывающейся на Дальнем Востоке в 1941 – 1943 годах. «Рокоссовцы» – так называли мы, забайкальцы и дальневосточники, это отъявленное воинство. Оно, кстати, воевало неплохо, когда настала маньчжурская боевая страда. Хотя и наводило, так сказать, гораздо шороху среди мирных жителей. Как в Маньчжурии, так и у нас – в местах дислокации. Кстати, маршал Рокоссовский не имел никакого отношения к этому контингенту. Призыв заключённых, в большинстве осуждённых по уголовным статьям, – мера вынужденная, вызванная исчерпанностью дальневосточных мобилизационных ресурсов… Хочется сказать ещё и об эмоциональной насыщенности издания. Память сердца и души, как сказал Баратынский, сильнее рассудка памяти печальной. Листаешь выпуски Книги, и то и дело в голове оживают щемящие и трогательные, бравурные и радостные мелодии, любимые нами, которые родом из детства, войной опалённого. Много на этих страницах опубликовано стихотворений поэтов–песенников, чьи строчки переложены на настоящую русскую – народную музыку, созданную выдающимися композиторами тех лет.
Как стихотворение в прозе воспринимается публицистическое слово журналистки краевой газеты «Тихоокеанская звезда» Людмилы Малиновской-Шахматовой, которое редколлегия Книги памяти решила напечатать в качестве вступления к первому тому. Я был дружески знаком с Николаем Павловичем много лет. Знал, что он форсировал Днепр, шёл по Украине, брал Вену, выручал восставшую Прагу. Но вот о том, что прорывался сквозь Гоби и Большой Хинган в боевых порядках 6-й гвардейской танковой армии генерал-полковника Кравченко, дважды Героя Советского Союза, Долбилкин не рассказывал мне никогда… И вот – новая встреча с ветераном, уже покинувшим наш бренный мир. На страницах хабаровской Книги Памяти… Завершая сегодняшний разговор, не могу не сказать несколько слов ещё об одной книге, изданной в Хабаровске под тем же грифом «Памяти», рассказывающей об участниках и героях других военных событий, через которые прошли наши земляки-дальневосточники. Она называется «Чёрный тюльпан» и посвящена, как можно догадаться, войнам незнаменитым, засекреченным до поры до времени. Но кровь лилась и на этих полях сражений, охвативших чуть ли не всю планету и обозримый отрезок времени от наших дней до лет, сравнительно недавних. У каждого поколения у нас на Руси – своя война. Так складывается общая историческая панорама.
КВЖД. Хасан. Халхин-Гол. Финская кампания. Череда конфликтов, предваряющих и как бы репетирующих Вторую мировую войну. Многие историки склонны отнести её начало не к сентябрю 39-го года, а на более ранний срок. Еще в 1931 году японцы оккупировали обширные территории Северо-Восточного Китая, создав на них марионеточное государство Маньчжоу-Го, вплотную придвинув свои дивизии к дальневосточным границам СССР. Разве не эти даты следует отнести к стартовым событиям, открывшим целую эру, которая вошла в историю под названием Второй мировой воны? Так нет же! Западноцентристские историки навязывают свою точку зрения. Вторая Мировая, дескать, началась 1 сентября 1939 года, когда англо-французы объявили Германии нарошечную, так называемую «странную войну». Заранее отдав на съедение Гитлеру и Чехословакию, и столь любезную их двуличным сердцам Польшу. Логика, поставленная с ног на голову! Россия воевала, защищая себя, считай, почти на протяжении всей своей истории. Советский период отнюдь не был исключением в этом отношении. «Чёрный тюльпан» вышел в свет в 2002 году. Авторы отказались от списочного по-фамильного принципа в подаче материала. Под единой обложкой опубликовано более ста биографических очерков, посвящённым нашим землякам, сложившим голову, понюхавши пороху «горячих точек» в Афганистане и во Вьетнаме, в корейской войне и на Африканском Роге, в Мозамбике, Анголе и на Кубе, в Чечне и Таджикистане, на острове Даманский… Тысячу раз права была Мариэтта Шагинян, в сердцах заметившая однажды: «Как быстро стареет этот мир!..» События, свершившиеся, кажется, намедни, на наших глазах становятся историей… Издание, может быть, впервые в популярном изложении содержит краткие обзорные материалы, анализирующие причины, общую картину и итоги конфликтов в «горячих точках», начиная от КВЖД, вплоть до недавних, буквально наших дней. Книга богато проиллюстрирована цветными вклейками, документальными фотографиями, выполненными на местах боевых событий. Каждый очерк сопровождается портретом человека, которому он посвящается. «Чёрный тюльпан» вышел в свет по инициативе Хабаровского отделения ветеранов локальных войн «Боевое братство» при финансовой поддержке правительства края. Большой авторский коллектив несколько лет кропотливо трудился, собирая информацию о каждом воине, подготовил яркие биографические очерки и интересные статьи-размышления о каждом военном конфликте. Хочется назвать тех, кто принимал самое деятельное участие в создании книги «Черный тюльпан». Это А.М. Абдрашитов, М.Т. Ващенко, Н.Б. Зимина, В.П. Измайлов, А.Г. Коломиец, В.А. Корыстов, Е.Д. Куцев, А.А. Лепешева, Г.М. Мысляева, В.В. Решеткина, В.Н. Тимошенко, С.А. Чиханацкий (председатель редакционной коллегии этой книги), Ю.Л. Яхнин. Художественное оформление издания, макет и верстку выполнил художник Ю.И. Дунский. Над книгой «Черный тюльпан» и краевой Книгой Памяти работа шла, что называется, параллельно, в одни и те же годы. Выше уже названы некоторые люди, работавшие в редакционной коллегии Хабаровской краевой Книги Памяти с первых дней ее образования, т. е. с 1992 года. Хотелось бы коротко сказать и о других. Редакционную коллегию трех первых томов Книги Памяти возглавляла заместитель главы администрации края Ирина Ивановна Стрелкова, а рабочую группу – ветеран-фронтовик, заслуженный работник культуры РФ, почетный гражданин города Хабаровска Сергей Степанович Травкин. Они многое сделали, чтобы большой коллектив создателей первых томов Книги Памяти трудился плодотворно и творчески. Это тогда на суд редколлегии журналистка «Тихоокеанской звезды» Людмила Маликовская-Шахматова принесла первые наброски предисловия к Книге, ставшего потом знаменитым, отмеченным широкой прессой. Помните: «Над амурским обрывом молчание застыло навечно. Даже синие ветры слагают крыла, ударяясь о черный гранит. Тут хранилище подвигов ратных и горя людского, незажившая старая рана, что покоя не дает до скончания веков никому… …Прочитай эту Книгу, запомни в ней каждую строчку. Подари ее внукам, а те, посмотрев, пусть подарят своим…» Когда был издан третий том Книги Памяти, редакционная коллегия Всероссийской Книги Памяти на имя губернатора Хабаровского края прислала благодарственное письмо, назвав наше издание в числе лучших в стране. А газета «Советская Россия» посвятила этому выпуску целую полосу. Редактором трех первых томов была Эмма Андреевна Кандала, работавшая тогда в Хабаровском книжном издательстве. Она и сейчас успешно трудится в издательском Доме «Приамурские ведомости». Следующий, четвертый том краевой Книги Памяти вышел в 2005 году в канун 60-летия Победы в Великой Отечественной войне. В это время редакционную коллегию возглавляли Юрий Иванович Оноприенко и Сергей Алексеевич Чиханацкий – заместители председателя правительства края, а с 2006 года во главе ее стал Олег Изральевич Леховицер, заместитель председателя правительства по социальным вопросам. В состав редколлегии вошли известные в крае люди: Виктор Васильевич Дериземля, Михаил Иосифович Житников, Леонид Ульянович Соболенко, Лариса Анатольевна Коваленко, Татьяна Анатольевна Шевчик и другие. Секретарем редакционной коллегии был назначен Федор Васильевич Малый. «Наш начальник штаба» – так его негласно именовали в редколлегии – сумел четко организовать работу всего коллектива. Начиная с четвертого тома редактором Книги Памяти являлся Алим Минибаевич Абдрашитов, бывший директор Хабаровского книжного издательства, а ныне главный редактор редакционно-издательского отдела («РИОТИП») краевой типографии. Главным художником и дизайнером Книги Памяти с первого до двух заключительных томов оставался Александр Никитович Посохов. Этому признанному мастеру помогали такие известные на Дальнем Востоке книжные художники, как Анатолий Васильевич Колесов и Сергей Александрович Чешкин. С первых дней далекого ныне 1992 года работали с этими книгами две славные женщины, два классных специалиста – корректор Ирина Львовна Руднянская и технический редактор Татьяна Владимировна Короткова. В последних трех томах Книги Памяти в два-три раза больше фотоматериала и иллюстраций, чем в первых томах. А во всех Книгах Памяти напечатано более двух тысяч фотопортретов участников войны, групповых и жанровых снимков, взятых из архивов, музеев, библиотек, семейных альбомов и т. д., сделанных любителями и профессиональными фотографами. Представлены работы таких фотомастеров, как С. Балбашов, О. Визгалин, Ю. Дунский, А. Ештокин, О. Кабин, В. Кузнецов, В. Пильгуев, Н. Седов, В. Спидлен, А. Токарский, Н. Шкулин, А. Шляхов. Спустя 65 лет после окончания самой кровавой в истории человечества войны живет в наших сердцах чувство великой благодарности отцам и дедам, матерям, братьям и сестрам, всем соотечественникам, отстоявшим с оружием в руках честь и независимость Родины, восстановившим из руин и пепла порушенные города, села. Издревле на Руси воинам, положившим свою жизнь на алтарь Отечества, в вечную память возводили храмы, ставились памятники, о них слагались былины и песни. Впервые о подвиге народа создана общероссийская Книга Памяти, состоящая из республиканских, краевых и областных Книг Памяти защитников Отечества. Все Книги, в том числе и Хабаровского края, хранятся в пантеоне Славы на Поклонной горе в Москве.
ЕВГЕНИЙ КОРЯКИН. |
