Ставший родным и любимым

   Приезжая в свое родное село с романтическим названием - Святогорье,  я часто наведываюсь к этому таежному ключику, чтобы посидеть рядышком, испить  родниковой водицы и вспомнить незабываемые годы своей юности. Вспомнить, что когда-то сюда приходил и мой дед Лаврентий. По лесной тропе он спускался к водоему, всегда ведя за собой двух коровушек. Напоив животных и набрав в цинковые ведра воды, он с коромыслом на плече медленно поднимался вверх по оврагу, возвращаясь домой. Следом за ним, словно по ранжиру, плелись буренки. 

  Теперь же, хочу поделиться очередной историей, которая станет, скорее всего, продолжением моего рассказа, напечатанного в журнале «Аргументы времени» под названием «Бомбардир».  В этом материале писал о бывшем царском солдате, а затем бойце Красной Армии – Л. Леоненко.

  На этот раз я хочу рассказать вам, дорогой читатель, о другой не менее интересной семье, которая тесно связана родственными узами - с Лаврентием и Ефросиньей Леоненко.  Ее представители прибыли на Дальний Восток еще по столыпинскому плану заселения свободных земель из Белоруссии.  И это всего лишь часть истории, которую я смог воссоздать благодаря записям из дневника, бывшего инженера–кораблестроителя, кандидата технических наук Михаила Иннокентьевича Слесарева, сына племянницы Ефросиньи Леоненко.

  Рассказываю вам в деталях и подробностях от его имени:

  «Прибывшая на новое место семья во главе с моим прадедом Григорием Слесаревым поселилась в селе Павленково. (Нынешний р-он им Лазо – авт.). Состояла она из пяти сыновей: Алексея, Савелия, Игната, Романа и Андрея. Такая семья взрослых работоспособных мужчин имела возможность с достатком вести крестьянское хозяйство. Со временем сыновья прадеда, обзаведясь своими семьями с детьми, отделились от родителей.  Самостоятельно стала жить и семья моего деда Слесарева Андрея Григорьевича.

  К моменту коллективизации, отделившаяся семья моего деда окрепла, заимела солидное хозяйство, относилась к крестьянам-середнякам и впоследствии была на грани раскулачивания. Уцелела лишь благодаря тому, что своевременно передала в колхоз все нажитое хозяйство – коня, корову и пахотный земельный участок.  Спасло от беды и то, что все хозяйство было создано лишь руками трудолюбивой семьи без какого-либо использования наемного труда.

  Сказать, что наша семья, прибывшая из Белоруссии была безграмотной, нельзя.  Сын прадеда – дед Игнат работал учителем в церковно-приходской школе. Дед Андрей Григорьевич мог читать, писать, хорошо знал и помнил православные праздники и обряды их проведения. Бабушка Анна Лаврентьевна была безграмотной, но умела оказывать помощь людям,  заговаривая некоторые недуги. Помню, к ней принесли плачущего грудного ребенка, но после проведения сеанса он успокоился, и родители остались весьма, благодарны.

   Папа же приобрел некоторые знания в сельской школе.  Окончив неполные два класса, умел читать и писать.  Вспоминая учебу, отец частенько с юмором рассказывал о школьных уроках пения.  На занятиях этот урок всегда был в расписании последним, и песня была одна и та же. Учитель, разделив учеником на две группы – девочек и мальчиков, становился между ними и дирижировал. Взмах руки и девочки начинали:

    «Посе-я -ли, посе-я-ли…»

Обращение к мальчикам, девочки умолкали. Мальчики:

     «Лен-конопель».

Обращение к девочкам, мальчики умолкали. Девочки:

     «Повади-и-и-лся…»

Обращение к мальчикам, девочки умолкали. Мальчики:

     «Вор-воробей».

Взмах рук учителя и все вместе:

     «Кле-е-ва-а-ти».

После чего урок считался оконченным, и все расходились по домам.

   Как уже я отметил выше, отец мой, женившись в 1934 году жил до 1938 года  в селе Павленково, но ранней весной этого же года  родители  переехали в посёдок База-Дрофа и поселились в выделенной для них отдельной квартире. Надо представить с какой гордостью отец показывал матери новое жилье и радость мамы: «Свое! Свое! Свое!» – повторяла она. После мама призналась, что это так ее взволновало, так сдавило горло, что она боялась задохнуться от счастья.

  Первым, ярким и незабываемым впечатлением об отце было для меня его появление в праздничной одежде с чемоданом в руках. Его глаза светились счастливым блеском, полным радости и волнующего возбуждения. Мама, взглянув на него, сразу заулыбалась и спросила:

  - Ну, показывай, что купил.

  Он поставил чемоданчик на стол, открыл его. Это был патефон, а с ним три пластинки. Вынув рукоятку, отец быстро его завел, установил пластинку и раздался неведомый ранее на селе романс: «В эту ночь при луне вспомни друг обо мне…» Хотя родители и не были большими любителями такой музыки, восторгу не было предела.

  - Видишь, Настя, купил пока три пластинки, больше в продаже не было. Потом возьмем еще.

  Только судьба распорядилась иначе: отца призвали в армию. Началась Великая Отечественная война. Никогда не забудется тот день, когда отец уходил на призывной пункт.  Мы провожали его до конца поселка, до того места, где стояла последняя постройка – местная кузница. На руках мамы грудной ребенок – сын Вова, а Толя и я бежали рядом. Поравнявшись с кузницей, остановились. Папа в хорошем расположении духа и с шапкозакидательским настроением обнял нас, поцеловав всех поочередно, сказал:

  - Не беспокойтесь, война долго не затянется. Финская война не была долгой, и с немцами быстро управимся! 

   Начало службы отца проходило в городе Бикине Хабаровского края. Он рассказывал, что большинство солдат, понимая нависшую над Родиной опасность, усиленно просились на фронт. После многочисленных обращений к командованию части был отправлен на  фронт и мой отец,  где его зачислили рядовым в 49-ю танковую бригаду. В это время часть вела бои на Курской Дуге в составе Брянского фронта. В конце сорок третьего года она, Приказом Наркома обороны, была преобразована в 64-ую Отдельную танковую бригаду, в составе которой отец дошел до Берлина.

  Трудный и кровопролитный был путь к победе над фашистами.  Вот лишь один из боевых эпизодов, в которых принял участие дальневосточник, солдат Советской Армии Иннокентий Андреевич Слесарев: 25 марта 1944 года 64-я бригада успешно форсировала Днестр в районе селения Устечко и вошла в город Черновцы к железнодорожной станции Моший. Здесь бойцы приняли жестокое сражение, разгромив немецкий эшелон с танками, спешивший на усиление своих войск. 

  За успешно проведенную операцию Указом Президиума Верховного Совета СССР танковая бригада была награждена орденом Ленина, и ей было присвоено звание Черновицкой…

  Всю войну мама и папа переписывались, и мы очень ждали от него сообщений. Помню и свое первое письмо, которое написал отцу на фронт. Сообщил о своей учебе, сколько накопали картошки.  Правда не знал, как пишется картошка, через «а» или «о». Написал через «о». Так и ушло оно с ошибкой, поэтому написание слова картошка запомнил на всю жизнь.

  Писал папе на фронт и его брат Петр Андреевич. Он мог сочинять стихотворения и иногда отправлял их отцу. Вот выдержка одного из них:

     Привет, братишка дорогой,

     Я шлю тебе дальневосточный

     И правою своей рукой

     Пишу тебе вот эти строки.

     Возможно в битве роковой

     Иль на коротеньком привале

     Прочтешь стишок вот этот мой

     И вспомнишь, раньше как живали,

     Как вольные орлы с небес,

     Мы выросли свободно в поле,

     Любили мы свой стройный лес,

      Кию родную и тем боле.

  После окончания Великой Отечественной войны бригада была размещена в городке Лайсинг, примерно, в 40 км.  от города Лейпцига. В конце 1945, демобилизовавшись из армии, отец вернулся домой.

  Мама встречала его на железнодорожной станции Хор. В поселке База-Дрофа для встречи отца-фронтовика выделили санную повозку. Помнится, когда папа радостный, стройный в форме появился на пороге, я сидел на подоконнике и что-то мастерил, использую столовую вилку. При его появлении от волнения так нажал на нее, что один из ее зубцов искривился на 90 градусов.

   Затем начался новый период нашей жизни – послевоенный. Несколько месяцев папе платили деньги за орден «Славы» и медаль «За отвагу». Деньги небольшие, но чувствовалась забота Родины к своим защитникам Отечества.

   Помню привезенные отцом подарки: две губные гармошки, трехцветный фонарик, два десятка листов бумаги в клеточку формата А-4, небольшой отрез белой шелковой ткани и килограмма три сухарей, оставшихся от дорожных пайков. Когда в 1953 году поступил учиться в институт, из этой ткани мама мне сшила рубашку. Надевал ее всего несколько раз, только по особому случаю.

   -  Я счастливый человек, - говорил отец в кругу своих близких. Прошел войну и ни разу не был ранен. Вам, наверное, не понять, - обращался к сельчанам во время торжественных встреч отец, но за время войны я ни разу не выпил положенных солдату 100 граммов фронтовых.  Теперь вот, буду отдыхать пару месяцев, имею право.

  Однако через короткое время отец запросился на работу в 1-й сплавной участок Хорского леспромхоза в посёлке База-Дрофа. Багор, весло и лодочный шест стали главными атрибутами технологического оснащения в лесосплавном производстве. Значительную роль на этой работе играли и лошади. Они использовались для доставки бревен к месту строительства или постановки на реке заградительных бонов.

   Работа сплавщика с частыми выездами на пикеты продолжалась для отца почти восемь лет. В декабре 1954 года отца как хорошо знающего фарватер реки Хор, отправили на курсы судоводителей. После чего он работал помощником, а после старшиной катера.

   Став судоводителем, он как-то по-новому взглянул на непредсказуемую реку Хор. Увидел красоту её берегов, заросших могучим ясенем, кедрачом, густым ивняком, бушующими травами и лугами, уходящими вдаль. Каждый раз при виде некошеных трав, у отца сжималось крестьянское сердце. Сколько можно было накосить сена и накормить скота на этих нетронутых травяных полях! А дальше справа, за речным изгибом вдруг выплывал крутой берег с вековыми дубами и липами, а с другой стороны тянулась галечная коса – лучшее место для ловли хариуса, ленка, тайменя и другой белорыбицы.

  А какое удовольствие выкупаться в прохладной горной воде в жаркий день!  Вода студеная, насыщенная пряными настоями таежных трав и растений Уссурийской тайги. Окунешься – остудит колко, а через минуту свыкнешься, почувствуешь, как шелковисто омоет тело и наполнит детской радостью.  Да, - думалось папе, - прошел чуть не полсвета до самого Берлина, но таких красот нигде не встречал.  Нет, не зря, преодолев тысячи трудных километров, приехали мои родители сюда в этот живописный таежный край Дальнего Востока, ставший родным и любимым…»

По дневниковым записям очевидца событий материал подготовил Виктор Тарасов.

Фото из семейного архива подполковника в отставке Леонида Леоненко

1. Анастасия и Иннокентий. В верхнем ряду слева направо сыновья Анатолий, Владимир и Михаил

2. Верхний ряд слева направо отец, невеста Михаила, Михаил и его мама. Свадьба Михаила.    

3. Ветеран ВОВ Иннокентий Слесарев

4. Иннокентий с лошадью леспромхоза.

5. Запланированный сплав по памятным местам р. Хор. Хранитель семейного архива подполковник запаса Л. Леоненко. Фото В. Тарасова.