ГДЕ КОЧУЮТ ТУМАНЫ

Легко ли было Марку Твену, написавшему веселую книжку «Простаки за границей», влезать на пирамиду Хеопса?
Как-никак грани у нее ступенчатые. Да плюс ко всему великого юмориста земли американской цепко держали за бока два неистощимых феллаха. Они-то и не давали никакого знику Марку Твену. Горными козлами прыгали вверх с одной полутораметровой ступени на вторую. С нее - на третью. С третьей - на четвертую, волоча за собою таровитого американца. С четвертой - на пятую.

И так далее, до полного изнеможения, как признается сам Марк Твен, покуда не добрались до самой макушки пирамиды. У вполне обездвиженного Марка Твена не осталось уже ни дыхалки, ни моченьки, чтобы обозреть с вышины великую и древнюю пустыню Сахару…

Кумарский утес на Амуре вздыбился ростом повыше, нежели пирамида Хеопса. К реке отвесно падают гранитные склоны. С тыла подняться на утес тоже проблема немалая. Дорога заросла дубками и соснами. Круто упирается в облака. Еле угадывается на белой искрящейся целине.

Так и тропили путь на утес по глубоким снегам - по колено и выше.
Шагать пришлось след в след за старшим наряда старшим сержантом Игорем Пластеевым. Вот тогда-то и дошла до меня простая истина о том, что я - человек далеко не бессердечный.
Оно давало о себе знать, мое сердце, бешено билось по ребрам грудной клетки, подобно черному ворону, угодившему в западню. И почему-то не хватало свежего, чистого неба. Хотя бы глоточек! Ну хоть чуть-чуть! А ведь неба так много над головою. Широко раскинула свои шатры синева, осиянная зимним, но уже повернувшим на лето ясным солнышком.

Позади топают, отставая, младший наряда сержант Валерий Пластеев и мой друг фотокорреспондент Андрей Бичуров.
Когда же кончится проклятый, затяжной подъем? Вот-вот, кажется, обозначилась пологая полянка. Может, погодим немного и отдохнем?

Но нет! Старший сержант, полный сил и мощной энергии, мнет и мнет сапогами лежалый снег. Ничего не остается, кроме как поспешать и поспешать, стараясь, чтоб черная птица, бьющая по костям, не упорхнула куда-нибудь из груди.

Выручил Андрей Бичуров, узревший чудесные пейзажные «раскадровки». Для оживления и одухотворения снимков понадобились ему персонажи...

Игорь сошел с тропы, живописно позируя. А мне выпала счастливая возможность шагать на вершину налегке - в замедленном темпе, сообразуясь с силенками. Мигом улеглась буря в груди. Стушевался куда-то черный ворон, терзающий печенку и почки, и весь остальной мой «ливер»...

Необъятный простор опрокинулся над Амуром, осеняя приречную низину, лежащую на том берегу. Это, собственно, не пойма, а обширный пойменный остров... Изрезан продоль ериками и протоками. Заивленные берега как ленты, окаймленные серебристой бахромой.

С наблюдательной вышки - несколько маршей железного трапа вверх - окоем убегает за синие увалы. В туманной дали у подножья протяженной гряды, имеющей продолжение и на нашем берегу, угадываются скученные грудою как бы темные кубики. Дома Хумы - китайского уездного города провинции Хэйлунцзян. Устье реки Хумаэрхэ.

Пограничники заставы имени сержанта Анатолия Довбия служат на берегах великой реки, овеянных отблеском воинской славы отважных наших предков.

Здесь, у впадения Хумаэрхэ в Амур, в 1655 году произошла битва между циньскими регулярными войсками и отрядом русских казаков-землепроходцев.

В литературе, в учебниках, в исторических исследованиях Албазинский острог известен как столица обширного одноименного воеводства, простирающегося по Амуру от Усть-Стрелки до лимана при впадении реки в Ламское (Охотское) море и по Уссури до Имана (нынешнего Дальнереченска).

Великие государи Иван и Петр - братья, царствовавшие вдвоем, - пожаловали Албазину герб воеводства: орел, распростерший крылья, державший в правой лапе лук, а в левой - стрелу наконечником вниз.

Албазин славен героической обороной от маньчжурских циньских завоевателей.

Но первой столицей Приамурья был все-таки не Албазинский, а Кумарский острог. Его построил преемник Ерофея Хабарова на Амуре Онуфрий Степанов сын, по прозвищу Кузнец. В литературе Онуфрия Кузнеца часто называют по имени его отца. Но Степанов - это не фамилия, а отчество. В то время русские люди не имели фамилий - только прозвища.

Русские казаки еще под началом Хабарова впервые столкнулись с циньскими ордами у стен Ачанского городка на Нижнем Амуре. В марте 1652 года казачий острог осадила многочисленная маньчжуро-китайская армия, имевшая конницу, артиллерию, стенобитные пороховые устройства, так называемые петарды.
Цины сумели проломить ряжевую стену городка и хлынули через проран конницею и пехотою, наподобие саранчи.

Удальцы Хабарова встретили их картечным залпом из единственной своей медной пушки, внеся смятение во вражеские ряды. Смелой контратакой казаки вытеснили пришельцев из острога и погнали дальше.

Вся артиллерия цинов, а также их кони достались победителям.
После того как Хабарова отозвали с Амура и под конвоем увезли в Москву, атаманом стал Онуфрий Кузнец. Он-то и обосновался в Кумарском остроге на острове против нынешнего города Хумы при устье реки Хумаэрхэ.

К Кумарскому острогу цины тоже подошли значительными силами, имея артиллерию и стенобитные пороховые гафуницы.

Слава Кумарского острога сопряжена также с именем казака-землепроходц Петра Бекетова, который подоспел со своей дружиной на помощь Онуфрию Кузнецу.

Горстка русских храбрецов разметала циньское воинство, обратив маньчжурских вояк в паническое бегство. Цины побросали пушки, которые увязли в болотах и до сего дня гниют в трясинах где-то в окрестностях уездного города Хумы.

Двести лет спустя лейтенант флота Сгибнев - командир парохода «Аргунь», русской, забайкальской постройки, шел в первую навигацию вниз по Амуру. На траверзе Хумаэрхэ ввиду развалин казачьего Кумарского острога, первой столицы края, был дан салют из пушек. Гром орудий распугал население убогой маньчжурской деревушки.

Ныне здесь вырос город Хума.

Казачья станица Кумара, построенная на левом берегу Амура вблизи утеса солдатами 14-го линейного батальона под командованием майора Языкова, попечениями отечественных душителей «неперспективных деревень» уже давно стерта с географической карты...

Ярило зимнее недолго ликовало в небе. Голубые длинные тени перечеркнули грудь Амура, утопили в синей мгле густой лес, выросший у подножья утеса. Медно-красный шаманский бубен низко повис за скальным обвалом...

Конечно, не Кавказ это. Но очень похоже. И то ли орел, то ли иная некая большая птица, неизвестно с какой вершины поднявшаяся, парит неподвижно над елками и соснами, оставшимися далеко под гранитной стеной...

Старший наряда, связавшись по радио с заставой, докладывает обстановку. Признаков нарушения границы не обнаружено...
Приказано выдвигаться по обратному маршруту.

Подъем на утес тяжкий... А спуск - жуткий. Сердце замирает пойманной птахой и катится куда-то в пятки при виде узкой расщелины, распоровшей отвесную грудь утеса-великана от вершины до скального изножья.

Каньон густо зарос каменной березой, маньчжурским прижимистым дубом, даурским орешником-лещиной.

Чтоб наряды, штурмующие утес в лоб и таким же путем покидаюшие его вершину, не сломали шею при подъеме и спуске, по ущелью протянута проволока. За нее держатся бойцы, дабы не сорваться с высоты птичьего полета.

Рожденный ползать - летать не может...

Искупались в облаках - и айда! Осторожничая, шаг за шагом, все вниз и вниз. Впереди старший сержант Пластеев Игорь. Замыкает шествие младший наряда сержант Валерий Пластеев.

Когда захотел поближе узнать Пластеевых Валерия и Игоря, они сообщили, что знакомство наше уже состоялось.

- Помните, летом, в августе месяце, были у нас с фотокорреспондентом в Николаевке? В региональном учебном центре? Тогда-то и встречались с вами...

Братья-близнецы Валерий и Игорь учились на кинологической учебной заставе, по выпуску получили дипломы инструкторов службы собак. Распределены на заставу имени героя-пограничника Анатолия Довбия.

Не то слово, что они смахивают друг на друга. Братья похожи как две капли воды. В маскхалатах Валерия нельзя отличить от Игоря.
Правда, Игорь все-таки младше Валерия... на пять минут. И потому, видимо, если поставить братьев рядышком, чуть-чуть пониже его. Ну, может, на четверть головы. Не больше!
А так - один к одному. Деревенские надежные парни. Из пермской глубинки. Село Ломь - глухомань лесная, покуда еще не порченная «благами цивилизации».

Речка Сып - приток Камы.

С детства обвыкли к нелегкой работе в крестьянстве. Любовь к собачкам у братьев в крови. И собачки их любят.

В Николаевке стали братья классными специалистами. Сдали нормы «воина-спортсмена» II степени. Однако выдали им только корочки без крестов на грудь. Значков не оказалось в наличии у начальства. Обидно! Надежда все же не покидает братьев. Может, когда нагрянет дембель, вспомнят и про их спортивные кресты.
Священник отец Виктор из тамбовского храма преподобного Сергия Радонежского, окормлявший курсантов, приобщил Валерия и Игоря к лону православной церкви.

На заставе младший брат Игорь служит по специальности кинолога. Воспитывает восточно-европейскую овчарку Тэлси. Обогнал старшего брата в чинах. Валерий - сержант, командир стрелкового отделения. Игорь - старший сержант. И уже открыл счет знаков солдатской доблести - награжден третьей степенью «Отличника погранслужбы».

Братья Пластеевы ходят на службу старшими пограннаряда.
Сколько бы ни отдалялись от Большого Кумарского, багровый бубен неотступно бежал вослед, бросая медные отблески через густую сетку заиндевелых веток, заткавших горизонты.

Возле обелиска на могиле Довбия и его боевых друзей, павших в бою с самураями в маньчжурском освободительном походе, пограничники почтили память героев минутой молчания в почетном строю у надгробия.

Евгений КОРЯКИН

Фото Андрея Бичурова