Книга воспоминаний ветерана

Представляем нового автора из города Самары - подполковник в отставке, ветеран ВМФ СССР, старшина команды спецтрюмных, главный старшина и ветеран органов КГБ-ФСБ России

Бузуев Виктор Васильевич, родился в 1946 году в деревне Дунаевка Куйбышевской области (в настоящее время Самарская). В 1965 году окончил среднюю школу в городе Кубышев. Кроме аттестата об образовании ему выдали и свидетельство о получении специальности слесаря-ремонтника второго разряда.

 После окончания школы поступал и не прошёл по конкурсу (не хватило всего одного балла)   в Куйбышевский политехнический институт. Пошёл работать на завод Аэродромного оборудования, который шефствовал над лыжной секцией школы, в которой учился Бузуев В.В. К этому времени он уже имел первый разряд по лыжам, был многократным чемпионом своего района и неплохо зарекомендовал себя на городских и областных соревнованиях. Но проработал недолго, так как был призван в ряды Советской армии. После армии закончил спецшколу КГБ в городе Ленинград. 

Как я попал на флот

В конце ноября 1965 года нас, новобранцев из Куйбышева, привезли на электропоезде в город Сызрань на сборный пункт, где и должны были распределить по местам службы.

После прохождения медицинской комиссии меня, как перспективного спортсмена, для прохождения службы решили направить в спортроту Приволжского военного округа.

Всего нас отобрали семь человек, разместили отдельно и сказали, что за нами приедут представители спортроты, но этого момента мы так и не дождались.

В это время на сборном пункте формировалась команда для прохождения службы на Северном флоте в количестве 100 человек. Призывная комиссия забраковала пятерых новобранцев, поэтому представитель флота требовал от руководства призывного пункта срочно найти им замену, так как до отправления эшелона оставались считанные часы.

В это время наша группа спортсменов следовала из казармы в столовую без строя, можно сказать небольшой толпой. Представитель флота поинтересовался у руководства пункта:

–  Кто такие?

– Спортсмены для спортроты округа, – прозвучал ответ.

– Срочно оформить в мою команду. Такие крепкие ребята нужны флоту, а в спортроту найдут других. И никаких возражений. Иначе буду звонить в Москву. Я должен выполнить норматив ВМФ СССР», – сказал представитель флота.

Мы в это время стояли рядом и слышали все, о чем они говорили.

Нас вновь направили на прохождение медкомиссии для того, чтобы в анкете указать, что мы годны для прохождения военной службы на флоте.

Вскоре мы сели в вагоны и нас повезли через Европейскую часть страны, как мы узнали позднее, в город Северодвинск Архангельской области. За окнами вагона мелькали города, небольшие сёла, лиственные, затем сосновые леса, а потом и тундра.

В пункт назначения прибыли через две недели в 23 часа. Север встретил нас не ласково: метелью, сильным ветром и обильным снегопадом. Видимость не более 20 - 30 метров. На распределительном пункте мы пробыли всего два дня. Нас построили, сводили в баню, после которой одели в морскую форму (робы), а затем привели в спецшколу, где готовили специалистов для подводного флота. Выдали полный комплект обмундирования, после чего распределили по ротам и повели в казарму.

Начались долгие месяцы учёбы. Техника была новой, и многие о ней знали лишь понаслышке. Изучали устройство атомной подводной лодки (АПЛ) 627 проекта по чертежам и по макету, который имелся в школе. «Я курсант – спецтрюмный. Буду изучать, а затем обслуживать, - как говорили здесь, - сердце АПЛ – реактор». Программа обучения была очень насыщенной и сложной. Параллельно также изучали легко-водолазное дело и борьбу за живучесть. Свободного времени практически не оставалось. А здесь еще вызывал замполит и в присутствии ответственного по спорту в школе порекомендовал меня тренером лыжной команды, которую необходимо было подготовить к выступлению на соревнованиях Беломорской базы Северного флота.

В итоге команда выступила неплохо, а я попал в сборную базы для выступления на первенстве Северного флота в Североморске. Но выступить не довелось, так как я заболел и даже на несколько дней потерял голос.

Побывал вместе с курсантами спецшколы на знаменитом Северодвинском заводе по строительству АПЛ. Словами трудно передать мощь и размах производства, где каждый цех представлял собой небольшой завод.

Через восемь месяцев, успешно сдав экзамены, выпускаюсь спецтрюмным по Первому разряду с красной книжкой и специалистом по водолазному делу.

Прощай Северодвинск! Хотя  в дальнейшем я ещё дважды побывал в этом городе во время загрузки боезапасов для дальних походов.

Поездом нас доставили в Североморск, а оттуда на катере к месту постоянной службы в Западную Лицу.

В пути нас здорово покачало в Баренцевом море. Вокруг скалистые сопки. Никаких признаков жизни. Заходим в какой-то залив и идем в лабиринте скал. Проходим несколько заграждений. Наконец, скалы раздвинулись, и мы вошли в широкий залив: с одной стороны сплошные сопки,  с другой – какие-то сооружения и несколько пирсов. У одного из них были пришвартованы две плавучие казармы (ПКЗ), в одной из которых мне вместе с экипажем АПЛ предстояло жить. У других пирсов стояли атомные субмарины, размеры которых впечатляли. Это и была Западная Лица или как её ещё называли «Большая Лопатка».

Итак, я, матрос АПЛ проекта 675 Первой флотилии атомных подводных лодок Северного флота, о которой в спецшколе мы лишь слышали от преподавателей. Командующий флотилии -Герой Советского Союза вице-адмирал А.И. Сорокин.

Встретили меня приветливо. На плавбазе была лишь небольшая часть экипажа АПЛ, так как основная была в походе. Но на лодку я так и не попал. Через два месяца меня, в числе других восьми моряков, вызвали на сборы, где мы начали лыжную подготовку к предстоящему соревнованию Северного флота по лыжным гонкам. Мне предстояло защищать честь нашей флотилии. Конечно, полтора месяца это небольшой срок для того чтобы подготовиться на должном уровне к таким соревнованиям, но других вариантов не было. В итоге, мы выступили неплохо, попали в десятку.

По возвращению на базу меня ждал «сюрприз». Как только я доложил руководству о своём прибытии, мне было сказано, чтобы я собирал личные вещи и отправлялся на соседнюю плавбазу для дальнейшего прохождения службы на АПЛ К-131 проекта 675, командиром которой был капитан 1 ранга В.П. Шеховцов. Лодка была недавно спущена на воду в Северодвинске, и экипаж вместе с представителями завода проходил ходовые испытания в Баренцевом море. Через две недели К-131 пришвартовалась у пирса Западной Лицы, и я был представлен командиру отсека и старшине команды спецтрюмных. Так началась моя полноценная служба на флоте.

Наша служба и опасна и трудна

Команду спецтрюмных на лодке возглавлял главный старшина Леонид Горегляд, а командиром отделения был старшина 2 статьи Александр Кулик, которому и было поручено шефствовать надо мной. Практически почти сразу субмарина вышла в море и начались суровые морские будни. Мне необходимо было в короткий срок освоить всё хозяйство отсека и сдать экзамены на допуск к самостоятельному несению вахты. Обычно на это, со слов А. Кулика, уходило около двух месяцев, но мне проще, так как я уже имел второй разряд слесаря, т.е. с «железками» был, в основном на «ты», да и теоретическая подготовка соответствовала необходимому уровню. Все свободное время я посвящал изучению систем и механизмов. Пролазил все уголки отсека. На двадцать четвертый день я сдал экзамены и был допущен к самостоятельному несению вахты, а на моей груди засверкал первый знак «Специалист третьего класса».

На вахту заступал вместе с Л. Гореглядом, но основные обязанности в отсеке исполнял я, а старшина команды  периодически проверял мои действия. К тому же у него было уже «чемоданное» настроение, так как подошёл срок окончания его срочной службы.

Лодка постоянно выходила в море: то учения, то торпедные или ракетные стрельбы и т.п. Экипаж, как и я, осваивал новую для себя технику, так как подлодки данного проекта только-только стали сходить со стапелей заводов Северодвинска и Комсомольска-на-Амуре.

Как известно, с мая 1961 года по декабрь 1968 года для Советского флота было построено 29 АПЛ проекта 675. Для своего времени это была очень большая серия, чья многочисленность лишь подчёркивала то значение, которое придавалось этим подлодкам, являвшимся чуть ли не единственной силой, способной противостоять авианосным соединениям ВМС США в открытом океане. В состав Северного флота входило 15, а в состав Тихоокеанского – 14 лодок проекта 675.

Наша лодка входила в состав одиннадцатой дивизии. Мы называли свою лодку «раскладушкой», а по классификации стран НАТО она имела название «Ревущая корова». Вооружение АПЛ состояло из 8 крылатых ракет П-6 и боезапаса торпед, как носовых, так и кормовых. Лодки данного проекта были надежными, с хорошей защитой реакторов и представляли реальную угрозу авианосным соединениям противника.

Корабль имел двухкорпусную архитектуру, с развитыми надстройкой, ограждением выдвижных устройств и боевой рубки. Прочный корпус был изготовлен из высокоуглеродистой стали АК-25 (толщиной 22-35 мм). На большей части длины он был выполнен в форме цилиндра, а в оконечностях – в виде усечённых конусов. Он делился плоскими водонепроницаемыми переборками рассчитанными на давление 10 кг/см², на 10 отсеков. Главная энергетическая установка из двух реакторов располагалась в шестом отсеке. Легкий корпус был изготовлен из маломагнитной стали и облицован противогидролокационным покрытием.

Ракеты можно было запускать как одиночно, так и проведением двух четырехракетных залпов с интервалом 12 минут, но всё это происходило в надводном положении, что делало субмарину уязвимой для противника, так как ей длительное время приходилось находиться в надводном положении.

Так, в постоянных небольших по срокам походах, учениях, стрельбах, наступил 1967 год, который экипаж встретил на берегу. С плавбазы мы уже переехали в только что отстроенную казарму и расположились на последнем – 5 этаже. Но обжить казарму нам не удалось. Началась срочная подготовка АПЛ к дальнему походу. Экипаж в течение двух недель загружал продукты, а спецтрюмные начали подготовку к запуску реакторов. Загрузили ракеты и торпеды (с ядерными боеголовками) и подлодка вышла в Баренцево море, где в определённой точке погрузилась и взяла курс, как позже выяснилось, в Средиземное море.

Экипаж субмарины живет по утверждённому расписанию: вахта, занятия по специальности, тренировки по подготовке систем и механизмов к пуску, уход за материальной частью, всевозможные тренировки по борьбе за живучесть. В первом отсеке крутят фильмы, в ходу были настольные игры, особенно нарды. Проводились всевозможные соревнования. Жизнь подразделений АПЛ ярко и подробно освещалась в «Боевых листках». Я был избран комсгруппоргом, а так как неплохо рисовал, то мне поручалось выпускать «Боевые листки». По окончании похода наши «Листки» были признаны лучшими, да и 6-й отсек практически всегда признавался лучшим на корабле, поэтому переходящий кубок «Лучшему отсеку» мы передавали замполиту только для того, чтоб он вновь вручил его нам. По мере приближения к берегам Португалии вода за бортом становилась все теплее, и после смены вахты можно было уже принимать душ с забортной воды.

Вообще-то банные дни были регулярны – через 10 дней со сменой нательного и постельного белья. Палуба шестого отсека постепенно нагревалась почти до 100 ⁰С, и находиться в нем постоянно было невозможно. Проверяя работу всех механизмов и систем каждые 30 минут, вахта переходила в пятый или седьмой отсеки.

Пролив Гибралтар прошли успешно и прибыли в заданный район патрулирования. В пути следования подвсплывали только на перископную глубину для сеансов связи.

В Средиземном море находился шестой флот НАТО, и в нашу задачу входило слежение за авианосно-ударными соединениями США и НАТО. В это время там находились три авианосца: «Саратога», «Мидуэй», а название третьего я уже не помню. Шла игра в «кошки-мышки».

Мы покидали указанный квадрат тогда, когда было необходимо стравливать воздух из баллонов высокого давления, куда закачивали воздух из необитаемых помещений шестого отсека. Это мера безопасности связана с тем, что по оставляемому кораблём «активного» следа можно было определить местоположение или район действия АПЛ.

Боевое дежурство подходило к концу, экипаж настраивался на возвращение к родным берегам, а там и отпуска и т.п.

Начало июня 1967 года. Мы подвсплываем на последний сеанс связи перед проходом через Гибралтар. Но неожиданно поступил приказ: срочно вернуться в определённый район у побережья Израиля и быть готовым к нанесению ядерного удара по Тель-Авиву. Началась «шестидневная война» (5 июня) Израиля с арабскими странами. Москва с полным основанием заявила, что в случае продолжения боевых действий армией еврейского государства будут приняты радикальные меры. Западные СМИ назвали этот демарш блефом, но уже через три месяца американцы были вынуждены признать: нет, Кремль не блефовал. Возможно, они получили достоверные данные о нашем присутствии на театре боевых действий.

Через восемь часов, в очередной сеанс связи, мы получили приказ: цель – авианосные соединения противника. Видимо нашлись трезвые и грамотные специалисты в Генштабе, так как были серьёзные технические трудности в переоборудовании ракет для стрельбы по берегу. Свою роль так же сыграла наша эскадра надводных кораблей, находящаяся в Средиземном море и возглавляемая Героем Советского Союза Ю.А. Сысоевым. АПЛ, которой он командовал в своё время, и первой всплыла на Северном полюсе.

Мы продолжали слежение за авианосными соединениями противника, но и они не дремали, видимо им доложили, что в Средиземном море находится советская АПЛ. Игра в «кошки-мышки» продолжилась, но уже в более жестких условиях.

Обстановка осложнялась еще и тем, что на лодке на исходе были продукты питания (рацион уменьшили), но главное – практически не осталось регенеративных пластин. В некоторых отсеках содержание углекислого газа подходило к отметке в 3% . Молодые матросы не все могли даже заступить на вахту.

Командование ВМФ пошло на риск. При очередном сеансе связи нам дали приказ следовать в заданный квадрат и принять с плавбазы продукты и регенерацию. Безопасность за операцию возлагалась на нашу эскадру, которая к времени Х взяла квадрат в кольцо. Была ночь, даже луны не было, только звезды сверкали. Скажу честно, швартовались тяжело, так как члены команды плавбазы никогда не загружали АПЛ, а только дизельные ПЛ, и в первые секунды после нашего всплытия они растерялись, ведь к ним приблизилось что-то черное, чуть ли не в полтора раза длиннее их посудины. Выручил опытный мичман швартовой команды плавбазы, который быстро принял наши швартовые концы.

У нас была оставлена вахта у механизмов, естественно, с последующей заменой – кому не хочется взглянуть на воды Средиземного моря и подышать свежим воздухом. Вся остальная команда АПЛ начинает погрузку продуктов через носовой и кормовой люки. Туши коров и свиней опускали прямо в люки, а коробки, которые не проходили в люк, разрывали, и содержимое вываливали в люки, внизу их отгребали в стороны. Через центральный люк осторожно загружали коробки с регенеративными пластинами. 17 тонн груза переместили за три с половиной часа (вместо четырёх). Швартовые отданы и мы прямо из-под борта плавбазы уходим на глубину. Поступил сигнал, что в воздухе появились «Орионы» - американские противолодочные самолёты. Так же выяснилось позднее, что американский корабль прорвал первое кольцо нашего оцепления, но второе прорвать не удалось, так как наш эсминец встал бортом на его курсе.

Перед нами возникла и другая угроза. В первые дни боевых действий вокруг нас закружилась карусель неизвестных объектов, передвигавшихся с огромной скоростью – до трёхсот узлов в час. В один из дней какой-то из объектов стремительно стал сближаться с АПЛ, и казалось, что столкновение неизбежно, но приблизившись до нескольких метров, он резко взял в сторону и с большой скоростью ушёл от субмарины. Об этих фактах подробно рассказал в нескольких своих передачах по телевидению «Военная тайна» Игорь Прокопенко в 2013 году.

Мы продолжили выполнение поставленной боевой задачи. Наконец пришла замена, но взять сразу курс на базу не пришлось. Командующий эскадрой Ю.А. Сысоев получил разрешение Центра на проведение своими кораблями учений по поиску АПЛ. В течение двух суток они в определённом квадрате осуществляли поиск нашей лодки, но так и не обнаружили. Ю.А. Сысоев объявил нашему экипажу благодарность. Теперь домой.

Переход на базу прошёл успешно. Пришвартовались к пирсу в середине июля. Вокруг зелень, тепло и светило яркое солнце, а уходили в поход, когда лежал снег и были морозы. Во время перехода привели все механизмы в порядок, произвели замену отработавшим свой срок деталям и были готовы передать АПЛ второму экипажу, который явно заждался нас.

Хочу остановиться ещё на нескольких моментах. При замене ряда деталей и механизмов я узнал, что некоторые из них изготовлены на заводах родного города Куйбышева.

Питание было прекрасным. Много мясных блюд, даже шашлык был по средам – это плод кулинарных усилий кока из Абхазии. Икра, вино и таранька, которую многие из экипажа и не ели ни разу. В отношение последней я поинтересовался у мичмана: «Откуда эта роскошь?» Он открыл банку и протянул мне небольшой клочок бумаги. Я прочитал: 7 бригада рыбсовхоза «Сусканский» Куйбышевской области. И здесь родная область меня не забывает – кормит.

Экипаж сдал лодку резервному и был свободен. По плану мы должны были после похода 24 дня отдыхать в доме отдыха, а затем уйти в отпуска, но поскольку мы пробыли в плавании больше положенного на полтора месяца, то график заезда туда был нарушен. Ждать нужно было около месяца. Командование предложило нам убыть в отпуска, а 24 дня приобщить к нему. Никто не стал возражать. Отпуск у меня получился около 90 суток. На моей груди засверкали ещё два знака отличия: «Отличник ВМФ» и «За Дальний поход».

День ВМФ СССР я уже отмечал дома, с друзьями, угощая их привезенной таранькой, выловленной в Куйбышевском водохранилище.

В октябре 1967 года я прибыл в расположение экипажа одним из первых. Большая часть офицеров и матросов были ещё в отпусках. Нас собрал командир БЧ-5 и поставил задачу: за две недели оборудовать и подготовить помещения экипажа к смотру командующим флотилией. Этой задачей занимались и другие экипажи нижних этажей, которые к этому времени заселили казарму. По результатам смотра мы заняли Первое место. Особенно А.И. Сорокину и комиссии понравились картины, которые я нарисовал при входе, на лестничной площадке и в фойе.

Когда экипаж был построен и получил приз за Первое место, командующий спросил: «Чьи это картины?». Я вышел из строя и доложил: «Старшина 1 статьи Бузуев». «Десять суток к отпуску», – объявил командующий. «Служу Советскому Союзу! Но товарищ адмирал я уже имел поощрение в десять суток, а больше не положено», – ответил я. На что А.И. Сорокин ответил: «Я сказал, так и будет. Начальник штаба проконтролирует».

Так в феврале 1968 года я во второй раз побывал в отпуске.

До прихода АПЛ из похода мы занимались теоретическими занятиями, приводили в порядок казарму, занимались борьбой за живучесть на тренажёре, осуществляли учебные выходы через торпедный аппарат и боевую рубку. Участвовали в соревнованиях по лёгкой атлетике, футболу и лыжным гонкам. Я вновь вошёл в состав сборных дивизии и флотилии по лыжам, но выступить во второй раз на первенстве Северного флота не довелось. Вышел приказ министра обороны: служба на флоте сокращается с четырех лет до трёх. Понемногу стали готовиться к дембелю. Но мы, как говорится, полагаем, а командование располагает.

По каким-то причинам одна из лодок дивизии не смогла выйти в поход, и в срочном порядке нам приказали готовить свою субмарину, которую мы уже приняли у второго экипажа, в поход в Средиземное море. К этому времени я уже служил в должности Старшины команды спецтрюмных, а командира отделения срочно перевели на другую АПЛ, которая ушла в поход. Я остался практически без замены, так как в команде было двое молодых ещё «необстрелянных» матросов. Поэтому я оказался среди других «годков», по которым увольнение отложили и приказали готовить свои команды в поход.

На этот раз мы уходили в плавание практически летом, а вернулись в феврале 1969 года. Поход прошёл успешно, за исключением трёх моментов.

Первый. При следовании Тунисского пролива мы левым бортом коснулись троса глубинной мины. Все вздохнули спокойно, когда по селектору прозвучали слова: «Прошёл десятый – замечаний нет». Что в душе пережил в эти мгновения, знаю сам и те, кто служил на подводном флоте.

Второй момент. Я был принят кандидатом в члены КПСС. Замполит сказал: «Виктор Васильевич! Я от всей души поздравляю вас с этим событием, которое к тому же произошло на глубине 101 метр. Запомните этот день!».

Третий момент. Так уж было заведено, что когда АПЛ уходит в длительный поход, вместе с командой отправляются флагманские специалисты дивизии и флотилии.

 В этот раз группу возглавлял капитан 1 ранга В.Н. Поникаровский, который ранее командовал дизельной, а затем АПЛ К-22. Во время похода он неоднократно приходил в шестой отсек. Его интересовали действия спецтрюмных в различных ситуациях, работа главной энергетической установки, систем её обеспечения и т.п.

В конце похода, когда мы уже покидали воды Атлантического океана, после очередного сеанса связи, командир лодки В.П. Шеховцов по «каштану» объявил: «Товарищи! Командир нашей дивизии Маслов назначен заместителем командующего Тихоокеанским флотом. Командиром одиннадцатой дивизии назначен капитан 1 ранга В.Н. Поникаровский. От имени всего экипажа позвольте поздравить его с этим назначением».

Так мне довелось общаться с будущим адмиралом, одним из руководителей ВМФ СССР, а позднее почетным Президентом Международной ассоциации общественных организаций ветеранов ВМФ и подводников.

На базе ждал ещё один «сюрприз». Мурманский обком ВЛКСМ наградил меня, комсгруппорга, Почётной Грамотой за активное участие в общественной работе и высокие показатели в социалистическом соревновании в честь 50-летия ВЛКСМ. Я также получил второй жетон «За дальний поход».

По прибытии на базу все мои одногодки получили документы и убыли в запас, а я остался ждать заседания парткома флотилии, которой должен был утвердить решение первичной партийной организации о принятии меня кандидатом в члены КПСС.

И вот этот день настал. Члены парткома не стали «гонять» меня по Уставу. Было задано несколько незначительных вопросов. И тут слово взял командующий флотилии Герой Советского Союза вице-адмирал А.И. Сорокин: «Виктор Васильевич! Вы один из лучших и опытных старшин команд, а нет ли желания посвятить себя службе на флоте?» На что я ответил: «Если честно, то на сверхсрочную у меня нет желания. Извините, но насмотрелся на их жизнь. Поступать в высшее морское училище, когда прошло уже четыре года после окончания школы, то не сдам экзамены, так как времени на подготовку будет немного». Ответ командующего просто шокировал: «Виктор Васильевич! Если Вы даёте согласие, то я сейчас же, в присутствии членов парткома, снимаю трубку телефона и звоню начальнику училища в Ленинграде и говорю ему, что у меня служит один из лучших специалистов, который желает посвятить себя служению флоту. Вопрос о зачислении в училище будет решён положительно. Я нисколько не сомневаюсь в том, что Вы оправдаете моё доверие, а так же в том, что Вас назначат даже старшиной курса».

Я стоял и не знал, что же сказать в ответ командующему флотилии. Видя моё смущение, А.И. Сорокин сказал: «Хорошо. Поезжайте домой, отдохните, посоветуйтесь с родителями и если надумаете служить на флоте, то напишите командиру своей лодки, а остальное отработают кадровики. Спасибо за службу. До свидания».

Когда с секретарём парторганизации АПЛ пришли на базу, нас сразу же вызвал к себе командир лодки. В его кабинете уже находились старпом, командир БЧ-5 и замполит. Все поздравили меня с принятием кандидатом в члены КПСС, а замполит зачитал приказ командира лодки о занесении меня в Книгу Почёта АПЛ К-131, а В.П. Шеховцов вручил Почётную Грамоту.

Через три дня я получил партбилет. Наступил час расставания с экипажем, который в полном составе выстроился в казарме. Были напутственные слова, подарки, рукопожатия… На душе было тяжело, ведь столько было пережито…

В этот же день, вечером, я был уже дома.

Пресловутый человеческий фактор

Эти слова стали притчей во языцех в последние годы для России. Я думаю, что это связано с состоянием нашего общества в целом, а так же состоянием Вооружённых сил, в том числе и Военно-морского флота России. Как можно объяснить факты, когда за штурвал самолёта садится пьяный лётчик, когда экипаж лодки укомплектован слабо подготовленными специалистами. И в голове не укладывается мысль, как можно, с санкции большого руководства завода, изготавливать детали для космических ракет в гараже…

Основные причины ЧП на флоте: халатность и небрежность экипажей или отдельных людей, пренебрежение требованиям пожарной безопасности, самонадеянность, бесконтрольность и т.д. и т.п. Об этом уже много написано.

 Не обошли стороной такие факты и нашу субмарину. Вот некоторые из них.

Атомоход возвращался из похода с Атлантики. Мы находились в водах Норвежского моря. Экипаж обедал. Я находился в девятом отсеке и вместе с другими членами экипажа только что приступили к еде. Неожиданный удар потряс лодку, нос лодки пошёл вверх. На нас опрокинулись горячие щи, чай и другая пища. Мы получили незначительные ожоги, так как на нас были одеты матросские плотные робы. Многие члены экипажа получили различные травмы. Всплыли. Осмотрели все отсеки, верхнюю палубу и надстройки. Все механизмы работали в штатном режиме. Мы вновь погрузились в морскую пучину и продолжили путь на базу. По прибытии в Западную Лицу на пирсе нас уже ожидали представители Северного флота во главе с Героем Советского Союза вице-адмиралом А.И. Петелиным, который в то время был первым заместителем командующего Северным флотом.

Началось разбирательство и расследование происшедшего ЧП. В итоге выяснилось следующее. Командир группы акустиков, офицер, пошёл в кают-компанию на обед. На вахте остались старшина команды акустиков и молодой выпускник школы подводников, еще не имевший допуска к несению самостоятельной вахты – проходил только стажировку. Старшина команды сказал матросу, что пока горизонт чист и всё спокойно он отлучится на минутку в туалет и ушёл, но вовремя не вернулся, а остановился у другого вахтенного, который нёс службу этажом выше. В это время и произошло столкновение АПЛ с подводной, как выяснилось позже, скалой.

В результате соответствующие лица получили взыскания. Старшина команды был понижен в должности и в звании, а с молодого матроса что можно было спросить – ни чего. Затем был ремонт акустической аппаратуры в доке города Полярного.

В 1968 году в Баренцевом море, в наших территориальных водах, у Кольского полуострова произошло еще одно столкновение К-131, но на этот раз это была иностранная подлодка (предположительно английских ВМС). После экстренного всплытия, на расстоянии около 300 метров, мы увидели подлодку, у которой была практически снесена боевая рубка. Водолазы, при осмотре нашей субмарины на базе, не обнаружили на ней серьезных повреждений и экипаж продолжил несение службы в штатном режиме.

Другой пример. В самом начале моей службы, произошёл такой случай. Во время несения уже самостоятельной вахты, необходимо было через каждые 30 минут заходить в отсек (реакторный) и осматривать его, а также проверять работу всех механизмов. А в заключении включать насос Т-2 и проверять наличие воды в необитаемых помещениях шестого отсека. И вот в один из таких пусков насоса в смотровое окно трубопровода пошла вода, чего недолжно было быть, так как температура в том помещении, как правило, составляет 100 – 120 ⁰С и любой незначительный конденсат на трубопроводах испарялся. Я тут же по «каштану» доложил на пульт и в центральный пост. Через минуту в отсеке были командир лодки, командир БЧ-5, вахтенный офицер пульта управления реакторами, старшина команды спецтрюмных А. Кулик и дозиметрист. Повторный пуск насоса через 15 минут вновь показал наличие воды в необитаемых помещениях. Дозиметрист взял пробы воды и через 10 минут доложил, что она забортная и содержание в ней радиации незначительное.

Для выяснения причины появления воды было принято решение вскрыть люк и произвести осмотр помещения. Саша Кулик сказал: «При приёмке лодки, когда реакторы ещё не работали, я облазил все помещения и знаю, где находится тот или иной механизм и поэтому спускаться буду я, а не Бузуев». Потребовалось ещё не менее 15 минут для того, чтобы облачить Сашу в свинцовую одежду и спецкостюм. К этому времени люк был готов к открытию и Кулик с фонарём спустился на первый этаж отсека. Через три минуты он вышел и доложил, что вода поступает из фильтра отчистки первого контура по правому борту, который охлаждается забортной водой, и все трубопроводы покрыты солью, образованная в результате испарения забортной солёной воды. Поступила команда на расхолаживание правого реактора, после чего отверстие на фильтре было перекрыто хомутом.

Позднее, при смене фильтра на базе, выяснилось, что он имел заводской дефект. Внутри стенок была пустота, которую не заметили сотрудники ОТК, когда проводили проверку рентгеном. Внутренняя стенка фильтра в этом месте была очень тонкой и её быстро разъела забортная вода, а внешняя – не выдержала давления воды и её разорвало. Была организована авральная работа по очистке трубопроводов в необитаемых помещениях, в которой приняли участие экипажи всех лодок, что находились на базе, так как, хотя реакторы не работали, находится в помещении более 15 минут не рекомендовали химики, чтобы не получить предельные дозы облучения.

Были другие более мелкие неполадки, но они не влияли на выполнение экипажем боевых задач. Главное – во время моей службы не было человеческих жертв.

К сожалению, они потом на К-131 были. Так, 18 июня 1984 года при возвращении с боевой службы на лодке под командованием капитана 1 ранга Е. Селиванова произошёл объемный пожар в седьмом и восьмом отсеках, приведший к гибели 13 подводников. Причина та же – неправильные действия старшины команды электриков в восьмом отсеке. Во время работы с переносным электрическим точилом вблизи установки РДУ на старшине произошло возгорание одежды. В процессе тушения произошло возгорание одежды на других членах экипажа, которые и перенесли пожар в седьмой отсек.

Больше всего у командования флотом вызывает удивление столь долгое сохранение в строю К-131, которая вообще не проходила никакой модернизации, как все другие лодки проекта 675. Она находилась в эксплуатации почти 28 лет. За это время корабль предпринял 12 автономных походов на боевую службу общей продолжительностью около 700 суток. И только 5 июля 1994 года К-131 была исключена из списков ВМФ, практически последней из всех построенных лодок этого проекта.

Заключение

Находясь на «гражданке», меня первое время не оставляла мысль о службе на флоте. Перебирал учебники, конспекты, советовался с друзьями, но твёрдое решение ещё не приходило.

Устроился на работу на завод «Металлист» в 101 корпус, только что недавно построенный, где изготовлялись узлы для знаменитой нашей космической ракеты, на которых летали космонавты. Было очень интересно познавать новое и быть причастным  к космосу.

Но не успел я как следует освоиться на новом месте, как вызвали меня к начальнику отдела кадров завода. В его кабинете находился ещё один мужчина. Кадровик оставил меня наедине с этим человеком, который представился старшим оперуполномоченным Управления КГБ СССР по Куйбышевской области майором Сорокиным Евгением Викторовичем.

Я не стану описывать содержание данной и других наших бесед, но их итог – это предложение работать в органах госбезопасности. А так как я ещё не женат и не имею необходимого образования, мне предложили начать службу с учёбы в спецшколе КГБ в городе Ленинграде. После некоторых раздумий я дал согласие. Так уж сложилось, что в моей судьбе приняли участие два человека по фамилии Сорокин.

И вот 27 августа 1969 года поезд вновь увозит меня из Куйбышева на Север, но уже в Ленинград, куда мне в феврале предлагал поехать командующий флотилией вице-адмирал А.И. Сорокин.

Так началась моя работа в органах госбезопасности, не менее романтичная и интересная, как и служба на флоте. Этой службе я посвятил около 35 лет.

Но это уже другая история.

P.S.  Я всегда с уважением относился к морякам, с большим интересом смотрел фильмы и читал книги на морскую тематику, т.е. душой и сердцем был там – на флоте.

И вот, уже находясь в отставке, судьба вновь связала меня с моряками. В настоящее время являюсь членом Совета Самарского городского общественного фонда поддержки ветеранов ВМФ, который оказывает поддержку ветеранам–морякам и ведет большую работу по патриотическому воспитанию среди молодёжи.  

Бузуев Виктор Васильевич, подполковник в отставке, ветеран ВМФ СССР, старшина команды спецтрюмных, главный старшина и ветеран органов КГБ-ФСБ России

10 июня 2013 года

город Самара