Конец оборотней в погонах

Ноябрь 1982 г. Страна простилась с Генеральным Секретарем ЦК КПСС Л. И. Брежневым, которого сменил на посту Ю. В. Андропов, 15 лет возглавлявший до этого КГБ СССР.

Одним из вопросов, беспокоивших Генерального Секретаря, было состояние правоохранительной системы в СССР и, особенно, органов МВД. Андропов видел, что эта важная для государства структура все в больше и больше подвергается разложению. Все чаще стали проявлять себя в этой системе взяточники и мздоимцы.   . . .

В погоне за показателями раскрываемости ведомство стимулировало укрывательство преступлений, очковтирательство, что приводило к искажению реального положения дел в борьбе с правонарушениями.

Все эти обстоятельства привели к тому, что по инициативе Ю.В. Андропова в сентябре 1983 г. состоялось закрытое заседание Политбюро ЦК КПСС, на котором было принято решение о контрразведывательном обеспечении органов внутренних дел, а КГБ СССР было предписано создать в своей структуре соответствующие подразделения. В конце 1983 г. в центральном аппарате КГБ СССР появилось Управление «В», а на местах, в территориальных органах, были созданы третьи отделы.

Организационные мероприятия по комплектованию отдела в УКГБ по Хабаровскому краю были начаты в конце января 1984 г., а уже в марте подразделение укомплектовали на семьдесят процентов. Первые результаты работы 3-го отдела показали, что в большинстве своем в УВД работают честные и профессиональные сотрудники. Но стала поступать и информация о нарушениях закона сотрудниками ОВД, злоупотреблениях должностными полномочиями, сращивании с преступным миром.

Например, стало известно о сотрудниках одного из медвытрезвителей, обиравших нетрезвых граждан, о шантаже и принуждении задержанной женщины к вступлению в интимную связь в обмен на обещание не оформлять официальные документы о правонарушении. В одной из спецкомендатур старший лейтенант милиции «К», получив определенную сумму денег от условно-освобожденного, разрешил последнему выехать на родину, на запад страны, и более двух месяцев «крышевал» его отсутствие. Как потом выяснилось, условно-освобожденный «в отпуске» совершил несколько преступлений. Об этом было проинформировано руководство УВД, проведены служебные расследования, виновных уволили из органов, в отношении них были возбуждены уголовные дела.

В начале лета 1984 г. в 3 отдел из разных источников стала поступать информация о нездоровой обстановке в краевом управлении уголовного розыска. Так, например, старший оперуполномоченный «П» изъял и присвоил золотое изделие, принадлежащее подозреваемой в реализации наркотиков. «П» в ходе беседы с сотрудниками КГБ признал свою вину, пообещал вернуть потерпевшей золото и уволиться из органов. Он также сообщил, что обстановка в УУР не позволяет работать честно, а начальник управления Корж приблизил к себе сотрудников, раскрывающих преступления с нарушением существующих норм УК и УПК, применяющих физические меры воздействия на допросах. Из других источников стало известно, что и сам Корж отличался жестокостью по отношению к подчиненным, например, довел до самоубийства оперработника УУР «Ч». В посмертной записке «Ч» назвал Коржа виновным в своей смерти.

Поступали сведения и о злоупотреблении денежными средствами, предназначенными для борьбы с преступностью, но расходовавшимися нецелевым образом на прием проверяющих из вышестоящих структур. Привлекла к себе внимание информация о том, что неизвестный преступник в 1982 г. нанес черепно-мозговую травму опытному сотруднику Шадрикову. Лица, предоставившие эти сведения, отмечали, что Шадриков при расследовании вел себя странно, складывалось впечатление, что скрывал что-то.

В начале июля одна из специалистов службы УВД «М» сообщила оперработнику о том, что жена сотрудника уголовного розыска Сальникова, работающая с ней в одном подразделении, последние несколько месяцев находится в депрессивном состоянии. Однажды, в порыве откровенности, в ответ на расспросы «М» о гематомах на теле сказала, что побои ей нанес муж, капитан милиции Сальников, погрязший в преступных делах. И привела примеры преступлений Сальникова и других милиционеров как работающих, так и уволенных из УВД по разным причинам: капитана милиции Шадрикова, бывшего младшего оперуполномоченного Саврасова, некоего «Митрофаныча» пенсионера, спившегося бывшего майора милиции. Выслушав Сальникову, «М» посоветовала ей обратиться в УКГБ по Хабаровскому краю.

В середине июля 1984 года Сальникова вышла на оперработника 3 отдела. Женщина сообщила, что из «пьяных разговоров» мужа и Саврасова ей стало известно о совершенных ими убийствах: водителя такси (ноябрь 1982 г., пер. Трубный), неизвестного, называемого собеседниками «Слепым» (февраль 1983 г.), за что от Щадрикова они получили по 100 рублей, и некоего Анатолия (сентябрь 1983 г.). Сальникова уже пыталась убедить мужа явиться с повинной в прокуратуру, а тот отмахивался, говорил, что это всего лишь пьяные обсуждения служебных дел. Поняв, что жена не восприняла его доводы, стал избивать ее, угрожал физической расправой, шантажировал убийством сына от ее первого брака. Осенью 1983 г. заявительница поделилась своими догадками с отцом и братом, а также сообщила о преступлениях мужа сотруднице УВД Хабаровского крайисполкома, муж которой являлся работником уголовного розыска. Через несколько дней Сальников жестоко избил ее, и она поняла, что сослуживец ему все рассказал.

После этого Сальникова решила самостоятельно собирать доказательства преступной деятельности мужа. Используя слуховой аппарат для глухих, стала подслушивать разговоры участников преступной группы, замаскировав свое присутствие в квартире. Ей стало ясно, что речь еще идет и о квартирных кражах. В вещах мужа она обнаружила золотые изделия и крупные суммы денег. Полагая, что золото добыто преступным путем и будет реализовано в скупке, на внутреннюю сторону изделий нанесла опознавательные метки. Более того, в портфеле мужа женщина нашла обрез малокалиберной винтовки, два пистолета, ручную гранату, большое количество патронов разного калибра, из которых семь штук оставила себе как доказательство.

Чтобы усыпить бдительность мужа, Сальникова стала внушать ему, что никогда не выдаст его, потому как сильно любит. Однако, в нетрезвом состоянии муж продолжал физические издевательства над ней, а в апреле 1984 г. заставил сдать в комиссионный магазин пять золотых изделий на сумму 760 рублей, пригрозив при этом посадить как подельницу.

9 мая 1984 г. Сальникова, разыскивая отсутствовавшего несколько дней мужа, обратилась к начальнику УУР УВД и, находясь в тяжелом психологическом состоянии, открыто заявила Коржу, что знает о преступлениях Сальникова. Через два дня все сказанное в кабинете Коржа муж повторил ей слово в слово и в очередной раз избил, и, пригрозив расправой, заметил, что с подобными заявлениями ее везде будут считать сумасшедшей. Заканчивая свое заявление в УКГБ, Сальникова сказала, что больше никому не верит и не надеется на справедливость.

Сотрудниками 3-го отдела была начата оперативная проверка полученных сведений, а также приняты меры по обеспечению безопасности заявительницы и ее сына, который под благовидным предлогом был вывезен за пределы края. С соблюдением мер предосторожности было получено приостановленное уголовное дело по убийству таксиста, как выяснилось, водителя Бессонова. Анализ материалов дела частично соответствовал сообщениям Сальниковой. Описанные в уголовном деле предметы, пропавшие у Бессонова, были идентифицированы по характерным признакам, сообщенным Сальниковой.

Установили также, что в УВД имеется розыскное дело на Гиркина (в уголовном мире «Слепого»), пропавшего 17 февраля 1983 г., что совпадало с показаниями Сальниковой. Согласно материалам дела, в день исчезновения Гиркина видели у ресторана «Дальний Восток» садящимся в автомобиль «Жигули» красного цвета. Выяснили, что в пользовании Шадрикова, Сальникова и Саврасова имеется автомобиль «Жигули» красного цвета, зарегистрированный на Шадрикова. Имеющееся в деле описание золотой цепочки, которую носил Гиркин до исчезновения, довели до заявительницы, она подтвердила, что подобную вещь видела у Сальникова весной-летом 1983 г.

Связь Гиркина, некий Кисленко, находящийся в ИТУ, в беседе с оперработником УКГБ сделал предположение, что ликвидировали его менты, так как они «крутили их группировку», а Гиркин чем-то им мог насолить.

В августе 1984 г. обстановка стала выходить из-под контроля. В партком УВД написал заявление отец Сальниковой, который сообщил, что муж его дочери погряз в темных делах, недостоин быть членом КПСС и по нему необходимо провести расследование. Сальников в это время находился в Евпатории. Секретарь парторганизации УУР поделился этой информацией с Шадриковым, последний вместе с Саврасовым стали на встрече убеждать Сальникову забрать заявление. В ответ она обвинила Шадрикова в создании преступной группы, главарем которой он является. После возвращения Сальникова из Крыма участники преступной группы установили наблюдение за Сальниковой.

В то же время преступники начали опасаться разоблачения и конфликтовать между собой. Озлобление Шадрикова и Саврасова вызвал тот факт, что Сальников не сообщил им об осведомленности его жены о фактах их деятельности. Однажды Саврасов даже пообещал прирезать за это Сальникова. Кроме того, при дележе преступной добычи Сальников и Саврасов «крысятничали», выделяя Шадрикову меньшую долю, считая, что они выполняют грязную работу, а тот всего лишь командует из кабинета.

В один из осенних дней Сальникова пригласила оперработника 3 отдела, открыла пресловутые красные «Жигули» и показала лежавшие там связки ключей, использовавшиеся, очевидно, для ограбления квартир. Женщина забрала из связки 35 ключей как вещественные доказательства.

Была установлена и личность «Митрофаныча». Им оказался Вдовиченко, бывший начальник отделения УУР по борьбе с распространением наркотиков, майор милиции, закончивший Академию МВД СССР, считавшийся в прошлом куратором Шадрикова. Спившись, он ушел на пенсию и подрабатывал внештатным сотрудником уголовного розыска. Для выяснения его роли в преступной группе оперработник УКГБ, знакомый с ним, провел легендированную беседу, осторожно проявив интерес к Саврасову. Была проконтролирована очередная встреча «Митрофаныча» и Шадрикова, что позволило сделать вывод о причастности к преступной группе Вдовиченко. В сентябре-октябре круг расширился, появился новый фигурант участковый инспектор капитан милиции Жилин (ранее служил оперуполномоченным СИЗО-1 УИТУ УВД).

30 ноября, в связи с заявлением отца жены, на бюро РК КПСС Сальников был исключен из партии с формулировкой «за недостойное поведение в быту, порочащее звание коммуниста». После этого Сальникова уволили из милиции. Жене он заявил: «Если бы меня оставили в органах и в партии, я бы на год лег на грунт, а сейчас буду продолжать свои дела». На некоторое время он исчез из дома. Контактировавший с Сальниковой Жилин доводил до нее дезинформацию о выезде мужа в западные районы страны. Через некоторое время Сальников стал эпизодически появляться, делал демонстративные попытки помириться с женой, обещал выехать с ней на Черное море. Вместе с тем в его окружении появился некий Иван. Из подслушанного разговора заявительница поняла, что участники преступной группы втягивают его в свои дела. Сальников попросил Ивана рассказать подельникам о слежке КГБ, ведущейся за ним. После ухода гостя он пообещал жене, что в ближайшее время оформит с ней развод и съедет с квартиры. В разговоре неоднократно интересовался, не обращалась ли она с заявлением в УКГБ.

В это время произошла замена руководителя краевого УВД, которого в общих чертах поставили в известность о преступной группе в УУР. Новый начальник вызвал из ГУУР МВД бригаду для изучения обстановки в уголовном розыске. Для исключения противодействия проводимым мероприятиям в длительную командировку был отправлен Корж.

3 отделом УКГБ были реализованы материалы оперативной проверки. 18 декабря 1984 г., на основании представленных материалов, прокуратура Хабаровского края возобновила следствие по приостановленному уголовному делу об убийстве таксиста Бессонова. Были получены санкции на арест Сальникова и Саврасова. Под благовидным предлогом в ресторане провели задержание Ивана. В Центральном РОВД, куда его доставили, с ним вышли на беседу оперработники 3 отдела.

Иван оказался условно освобожденным (был осужден за грабеж), отбывающим наказание в одной из спецкомендатур г. Хабаровска. После шестичасовой беседы он согласился оказывать помощь органам КГБ. И сообщил, что несколько месяцев назад познакомился с Саврасовым, который свел его с Шадриковым и, позднее, с Сальниковым Они иногда привлекали его к переноске и реализации вещей, как выяснилось, краденных из квартир. Через некоторое время Шадриков предложил Ивану ликвидировать Сальникову, забить ее ломом в подъезде дома. За эту услугу ему было обещано снижение срока наказания на УДО. Иван также сообщил о предстоящей на следующий день встрече с Сальниковым, заявившим, что, если чекисты будут его задерживать, получат гранату. Через несколько дней после задержания стал давать показания Жилин, однако вел он себя неискренне, всячески принижая свою роль. Лишь под давлением улик сознавался Вдовиченко. В полном отказе находился Шадриков. В следственном изоляторе Жилин и Шадриков пытались установить связь для корректировки показаний в свою пользу.

19 сентяря 1985 г. следствие было закончено, раскрыты около 60 эпизодов преступлений Сальникова и Саврасова: убийство из хулиганских побуждений таксиста Бессонова, убийство по заданию Шадрикова-Гиркина («Слепого»), убийство неустановленного Анатолия с целью ограбления (более пяти тысяч рублей), нападение на служащую ВОХР радиоцентра Петрову с целью завладения оружием. Кроме того, на их же счету были: подготовка нападения на часового воинской части с целью завладения автоматом, приготовление к хищению оружия с объекта разрешительной системы Хабаровского РОВД, подготовка ограбления отделения Сбербанка с целью завладения денежными средствами в размере 150-200 тыс. рублей, 36 квартирных краж, 3 поджога квартир. Планировалось также убийство ювелира в одном из городов Приморья, ограбление кассира в день зарплаты на Хабаровском заводе алюминиевых конструкций. И это далеко не весь перечень совершенных участниками группы преступлений.

Помимо этого Сальников сознался в убийстве из хулиганских побуждений Баканова на кладбище в 1979 г. При этом он втянул в преступление милиционера Валуева. Уголовное дело на преступную группу было квалифицировано по ст. 77 УК РСФСР (бандитизм).

Судебный процесс в краевом суде длился с 12 ноября 1985 г. по 16 апреля 1986 г. Суд приговорил участников банды Шадрикова, Сальникова и Саврасова к смертной казни, Жилина и Вдовиченко к 10 годам лишения свободы. Президиум Верховного Совета СССР помиловал Шадрикова, заменил ему расстрел 20 годами лишения свободы. Были осуждены и другие работники УВД, совершившие преступления вне связи с бандой. Оперативный состав 3 отдела совместно с горрайаппаратами успешно реализовал через органы прокуратуры материалы на работников органов внутренних дел, вставших на путь правонарушений. Перед окончанием судебного процесса по банде в управление КГБ пришло письмо от Сальникова следующего содержания: «Проработав одиннадцать лет в органах МВД, я понимаю, что это мое заявление может вызвать недоумение. Но, поверьте, мои слова искренние. Просидев восемь месяцев, я ни одного раза не слышал от оперативных и следственных работников грубых или бранных слов. Обходились они с нами все от начальников до их подчиненных вежливо, корректно. Будь я на их месте, то, наверно не мог вести себя так с такими гадами, как мы. Это хорошие, честные ребята. Пишу, чтобы вы знали, какие люди работают у вас. Я хочу сказать им большое человеческое спасибо».

Александр ЛАВРЕНЦОВ, подполковник в отставке, ветеран УФСБ РФ по Хабаровскому краю.

Газета «Самарские чекисты», № 9 (131) октябрь 2019

г. Самара