«Тысяча и одно дело» или поучительные новеллы для молодого следователя

В предисловие к «Тысяче и одной ночи» А.М.Горький писал:
«В мире нет ничего, что не может быть поучительным, - нет и сказок, которые не заключали бы в себе материал дидактики поучения. В сказках прежде всего поучительна «выдумка» – изумительная способность нашей мысли заглядывать вперед факта.

Я думаю, что именно фантазия, «выдумка» создала и воспитала одно из удивительных качеств человека – интуицию, то есть «домысел», который приходит на помощь исследователю природы в тот момент, когда его мысль, измеряя, считая, останавливается перед измеренным и сосчитанным, не в силах связать свои наблюдения, сделать из них точный практический вывод. Тогда на помощь исследователю является «домысел»: «А может быть это вот так?» И, дополняя разорвавшуюся цепь своих наблюдений звеном условного допущения, ученый создает гипотезу, которая или подтверждается дальнейшим изучением фактов, - и тогда мы получаем строго научную теорию, или же факты, опыты, опровергают гипотезу».

А в начале самих сказок говорится: «…поистине, сказание о первых поколениях стали назиданием для последующих, чтобы видел человек, какие события произошли с другими, и поучался, и, чтобы, вникая в предание о минувших народах, и том, что случилось с ними, воздерживался от греха. Хвала же тому, кто сделал сказание о древних уроком для народов последующих».
Вот и я решила написать «для народов последующих». Но хочу поведать не сказки, а были. В них, как это принято в таких случаях, изменены кое-где фамилии и не соблюдена хронология. Свои были я именую новеллами; вернее поучительными новеллами и адресую их молодым следователям. В этих новеллах я хочу поведать о случаях, с которыми столкнулась сама, когда в качестве следователя расследовала уголовные дела, а также, когда, как прокурор-криминалист изучала дела других следователей, помогала им расследовать преступления, консультировала их, давала советы.
Каждое дело оставляло какой-то след в душе и памяти; каждое чему-то учило; из каждого извлекала какие-то уроки. И вот ими-то я и хочу поделиться с теми, кто еще делает первые шаги в раскрытии и расследовании преступлений.
Почему «Тысяча и одно дело»? – я хочу рассказать подробно об одном деле, которое расследовала сама и, не скрываю, горжусь, что в том, что преступник сел на скамью подсудимых, значительна заслуга следователя; когда можно действительно сказать, что преступление раскрыто следственным путем. В остальных новеллах – крупицы удач моих и моих коллег. Будут ли новеллы об ошибках и неудачах – посмотрим.
Я всегда говорю следователям: «Главное в слове следователь – это то, что роднит его со словом «исследователь». Да, именно исследователь, а не «делопроизводитель». Следователь – это тот, кто на любой пришедший ему в голову вопрос, прежде всего, ответит: «Надо проверить. А, если – да?». И лишь на один вопрос он должен сказать: «Надо проверить. А, если – нет?». Этот вопрос: «Виновен ли этот человек».
В новеллах нет последовательного изложения того, как надо раскрывать преступление и расследовать уголовные дела. Это разрозненные воспоминания; повторяю – опыт мой и моих коллег. Буду бесконечно рада, если эти новеллы заинтересуют молодых следователей и они не пожалеют времени, чтобы прочесть их, и извлекут что-то полезное для себя. Безусловно, моей жизни не хватит, чтобы описать здесь уроки тысячи дел, но может быть ты, молодой мой коллега, повзрослев и приобретя опыт, тоже захочешь сказать что-то «народам последующим».
Свои новеллы я посвящаю памяти тех, кто открыл для меня профессию юриста, приобщил к ней, кто работал рядом со мной. Я не могу перечислить здесь их имена: их слишком много, но все они в моем сердце и памяти.
Особая благодарность Галине Александровне Пысиной, которой я со спокойным сердцем уступила место прокурора-криминалиста и благодаря которой эти воспоминания напечатаны.

Новелла первая
Отдельное поручение

Приходилось ли Вам когда-либо направлять для исполнения следователю в другой город отдельное поручение? Вам его быстро исполнили? Не было ли это связано с томительным ожиданием, когда же его исполнят, когда же его исполнят (и исполнят ли его вообще?). Скорее всего, срок следствия по такому делу приходилось продлять.
А приходилось ли Вам исполнять отдельное поручение? Вы его быстро исполнили? Не вспоминал ли Вас недобрым словом Ваш коллега, ждущий ответ?
Я вспоминаю свое первое отдельное поручение, направленное мне из Москвы, (тогда оно называлось «отдельное требование»). Подписывая сопроводительную, мой первый прокурор спросил, почему я его так долго исполняла. Я ответила, что уложилась в срок – 10 дней. Его слова я запомнила на всю жизнь и всегда им следовала: «Какие - 10 дней? Отдельное требование – это как крик о помощи Вашего коллеги и выполнять его надо, как правило, в тот же день или, в крайнем случае, на следующий. Свои дела отложите, но отдельное требование исполните».
Я не могла согласиться с прокурором и стала доказывать свою правоту:
- Как можно было исполнить в один день, если просят допросить жительницу нашего города, которая была в Москве в командировке, останавливалась в гостинице «Заря». Там была совершена кража. Просят допросить, что ей известно об этом, но сообщили лишь фамилию имя и отчество свидетельницы и ее адрес. Где она работает, – не указали. А повесткой я могла вызвать свидетеля минимум, как на четвертый день. Разве только самой после работы можно было съездить по указанному адресу и там допросить.
- Уже лучше, – произнес прокурор – но давайте подумаем, а может, и ездить не надо было. Говорите, ездила в командировку? Кто обычно ездит в командировку и останавливается в гостинице? Чаще всего начальство, какой-нибудь руководитель. А раз начальство, – скорее всего у него есть домашний телефон. Ну-ка, как там фамилия Вашего свидетеля и его адрес? Набирайте «09» – проверим».
Я уже знала, что проверять не стоит. Прокурор был прав – моя свидетельница работа главным бухгалтером строительного треста, и ездила в Москву с отчетом. На квартире у нее был телефон. Если бы мне это пришло в голову раньше – вызвать и допросить ее в тот же день не составило бы труда.
Вы скажете – не обязательно только руководители ездят в Москву и останавливаются в гостиницах. И телефона на квартире могло не быть.
Конечно, не только руководители ездят в командировки и не у всех есть телефоны. Но к тому, кто будет рассуждать так, вряд ли придет удача. Помните: «А, если – да?».

Новелла вторая
Зеленый горошек

В свое время, 4 мая 1954 года во все прокуратуры и органы внутренних дел СССР было направлено директивное письмо Генерального прокурора СССР и Министра внутренних дел СССР, которым предложено всем прокурорам и руководителям органов милиции «судебно-медицинские исследования трупов с признаками насильственной смерти производить в обязательном присутствии лиц, производящих расследования». В то же время Главный Судебно-медицинский эксперт СССР своим циркулярным письмом довел это директивное письмо до сведения всех судебно-медицинских экспертов, вменив им в обязанность «в случае несоблюдения его отдельными следственными работниками доводить об этом до сведения начальника бюро СМЭ для принятия необходимых мер». (Сборник организационно-методических материалов по судебно-медицинской экспертизе, Москва, Медизд, 1960, стр.67 «Циркулярное письмо Главного Судебно-медицинского эксперта Минздрава СССР от 13.Х.1954 г. №1366»).
Насколько нам известно, эту директиву никто не отменял, но за давностью лет о ней просто забыли. А напрасно. Присутствие следователя при исследовании трупа по делу, которое он ведет, крайне необходимо. Приведу пример из личной практики.
В небольшом скверике в центре города в 14 часов на скамейке случайным прохожим был обнаружен труп молодого человека. На груди голубой спортивной куртки – алое пятно крови; в кармане брюк – удостоверение электрика таксомоторного парка на имя Степанова И.Ф. Пока шел осмотр места происшествия, сотрудники уголовного розыска уже успели проскочить в таксопарк. Там они выяснили, что, так как в таксопарке отключили электричество, в 10-30 Степанов вместе со своим сослуживцем и закадычным другом Котиковым были отпущены домой.
Визит на квартиру друга мало что прояснил. Тот спал дома. Разбуженный, он рассказал, что в 11 часов они расстались со Степановым на автобусной остановке. Котиков уехал раньше, а Степанов остался ждать «свой» автобус. Домой он, Котиков, пришел в 11 часов 30 минут, лег спать. Это же подтвердила его жена. Узнав, что Степанов убит, Котиков был крайне удивлен и расстроен этим известием, но высказать какое-либо предположение, кто мог это сделать, не смог.
На следующий день было назначено вскрытие трупа. Как было сказано ранее, присутствие следователя на вскрытии было правилом, а не исключением. И в этом случае при исследовании трупа Степанова в морге присутствовали следователь и сотрудники уголовного розыска. И вот судебно-медицинский эксперт вскрыл желудок. Среди его содержимого еще не переваренные зерна зеленого горошка. В то время зеленый горошек был в большом дефиците и, видимо, это заставило судмедэксперта воскликнуть: «Это где же он сейчас мог отведать такой деликатес? Да ведь и съел он его совсем незадолго до убийства».
Не помню, кому первому пришла в голову мысль: «А не в ресторане ли?» Это было наиболее правдоподобно – ресторан в 2-х кварталах от сквера. Вскрытие еще продолжалось, а сотрудники уголовного розыска уже поспешили в ресторан. Через 1,5 часа следователь уже допрашивал официантку ресторана. Она не только хорошо помнила, как вчера где-то около 11 часов обслуживала двух молодых людей в одинаковых голубых спортивных куртках, но и назвала заказанные или блюда. Среди них был салат с зеленым горошком. В подтверждение своих слов она отыскала в своем блокнотике запись сделанного молодыми людьми заказа. Показания официантки были ценны и тем, что она обратила внимание, что разговор между посетителями был далеко не дружелюбным; при этом спорили они из-за какой-то Нинки.
Сомнений в том, что один из посетителей ресторана и есть убитый электрик, не было – слишком приметной была голубая спортивная куртка. (Впоследствии на опознании официантка твердо опознала труп Степанова.) Кто же второй? У тех, кто ездил беседовать с другом Степанова сомнений тоже нет – Котиков тоже очень похож по описанию на того, кто был в ресторане со Степановым. Как после признался Котиков, повторный визит к нему сотрудников и их вопрос: «А с кем он был в ресторане?» - был для него полной неожиданностью. Он считал, что у него железное алиби. Но официантка твердо опознала и его. А тут еще жена, с которой беседовали сотрудники милиции, узнав, что муж в ресторане ссорился с другом из-за какой-то Нинки, рассказала, что накануне от жены Степанова она узнала, что ее муж встречается с какой-то Нинкой. Той об этом стало известно от своего мужа. Но Котиков убедил жену, что это неправда. Вчера она ушла из дома в 10 часов, а вернулась после 14 часов. Муж спал. Она разбудила его. Он пояснил, что вернулся в 11 часов, т.к. на работе отключили свет и продолжал спать. Когда приехали сотрудники милиции, она подтвердила слова мужа о том, что он вернулся в 11 часов, не уточнив, что отлучалась из дома и знает об этом лишь с его слов.
Предстоял нелегкий разговор с Котиковым. После некоторого запирательства он признался, что действительно с другом зашли в ресторан, где он высказал ему претензию, зачем тот сказал своей жене о Нинке. Ссора продолжалась и после выхода из ресторана, где он в пылу гнева нанес другу удар перочинным ножом – всего один удар, который оказался смертельным.
Так, в течение суток (как говорится «по горячим следам»!) было раскрыто тяжкое преступление. Фактически раскрытие его началось у секционного стола и помог этому зеленый горошек. Не присутствуй следователь на вскрытии, об этом зеленом горошке он узнал бы где-то через месяц после вскрытия трупа, а то и позже. И, возможно, ниточка к раскрытию этого преступления была бы потеряна.
Возможно, кто-то скажет – но ведь друзья могли и не пойти в ресторан и не есть зеленого горошка, и официантка могла их не запомнить… Конечно, могли не есть, могла и не запомнить. Но тот следователь, кто будет исходить из этого, вряд ли сможет добиться успеха в работе. Возможно, кто-то скажет – но ведь Степанов мог есть зеленый горошек и не в ресторане, а где-то в другом месте. Конечно, мог! Но, если это пришло Вам в голову, – проверьте! Быть может, Вам не повезет в 99 случаях из 100 и Ваше предположение не подтвердится. Но даже, если Вам повезет в одном случае – Вы запомните его на всю жизнь, как запомнила его я!

Новелла третья
Не пренебрегайте опытом других

Читаете ли Вы «Следственную практику» или предпочитаете ей детективные романы с захватывающими сюжетами? В свое время «Следственная практика» в буквальном смысле была моей настольной книгой. Я не только систематически читала ее, но и заносила в картотеку заинтересовавшие меня сообщения, использовала их в своей работе. Применение следователем каких-то нетрадиционных тактических приемов при расследовании громких дел, проведение необычных экспертиз (постановка вопросов, выбор экспертов и т. п.) – как много интересного и полезного может найти следователь для себя в этих публикациях.
Вряд ли добьется успеха тот, кто будет полагаться только на себя, на свои знания и будет пренебрегать опытом других. Например, об использовании при осмотре места происшествия метода искусственных координат, я впервые узнала из «Следственной практики». Именно там я прочитала, как один следователь, располагая сведениями, что где-то здесь находится закопанный в земле труп, по совету старого пастуха прогнал через рощу стадо коров. Реакция коров на неуловимый человеком трупный запах (их явно странное беспокойство) была точна. И, хотя самой мне не приходилось прибегать к этому методу (не было подходящей ситуации), но в случае необходимости, почему бы и не попробовать – а вдруг – «да»?
И мне приятно вспомнить, что уже здесь, в Хабаровске одна из следователей успешно использовала неоднократно описанные в «Следственной практике» случаи о том, что часто убийца после совершения преступления срочно увольняется с работы и уезжает из данной местности. В ее производстве находилось Уголовное дело по факту убийства гражданина В. На месте происшествия были сняты отпечатки пальцев рук, двенадцать из которых принадлежали потерпевшему, а семь – постороннему лицу. Беседуя с начальником отдела кадров «Хабэнерго», где работал потерпевший, она поинтересовалась, не увольнялся ли срочно после убийства кто-либо из лиц, работавших с В. Узнав, что, действительно, через два дня неожиданно уволился и уехал рабочий П., следователь через паспортный стол узнала, что при выписке он сказал, что уезжает в г. Лисичанск. Тут же в г. Лисичанск было направлено отдельное поручение о допросе П. Одновременно она просила проверить, не принадлежат ли ему семь обнаруженных на месте происшествия отпечатков пальцев.
Представляете удовлетворение следователя, получившего по телетайпу сообщение, что все семь отпечатков пальцев принадлежат гражданину П. Гражданин П. был полностью изобличен в совершении убийства и осужден.
Но ведь следователь мог рассуждать и так: «Вряд ли человек, совершивший преступление и скрывающийся с места происшествия, станет правильно указывать в «выписных» документах место выезда? И необязательно отпечатки, не принадлежащие потерпевшему, принадлежат убийце, их мог оставить и посторонний человек, не имеющий к преступлению никакого отношения». Все эти рассуждения не лишены логики. Но помните: «А если – да?»

Новелла четвертая
Кровавые отпечатки пальцев

Ранним летним утром на одной из тропинок, ведущих от здания аэропорта к складу горюче-смазочных материалов, был обнаружен труп сторожа ГСМ. На груди – кровавая рана. В сторожке – небольшой избушки, расположенной в полутора километрах от здания аэропорта, распахнуты створки стоящих вдоль стен двух шкафов. Вся документация, а это были журналы приема и выдачи ГСМ различные накладные, вытащена из шкафов и свалена в кучу посередине сторожки. Сверху этой кучи находилась перевернутая вверх ножками электрическая печь, включенная в сеть. На полу – капли крови.
Была выдвинута версия, что преступник нанес роковой удар сторожу в сторожке, после чего тому удалось убежать, но, пробежав несколько метров, он упал и умер. А преступник пытался поджечь сторожку, но проводки спирали оборвались и пожара не произошло. Проверяя зарегистрированные за сутки происшествия, сотрудники милиции обратили внимание на факт причинения ножевого ранения одному из студентов мединститута гражданином Матвеевым. Ночью Матвеев, рабочий одного из совхозов, забрел на полевой стан, расположенный в двух километрах от аэропорта, где на полевых работах трудились студенты. Матвеев стал цинично приставать к девушкам. Ребята заступились, и Матвеев ударил одного из них ножом. Студенты задержали Матвеева. В отношении него было возбуждено уголовное дело по ст.206 ч.2 УК РСФСР (злостное хулиганство) и он был помещен в ИВС. На допросе он сразу же признался в нанесении ножевого ранения студенту. Когда же ему задали вопрос, не заходил ли он в ту ночь в сторожку ГСМ, он ответил, что вообще не имеет представления ни о какой сторожке. Интуитивно почувствовав, что Матвеев может быть причастен к убийству сторожа, и сознавая, что улик в отношении него нет, молодой следователь, производивший осмотр места происшествия, после допроса Матвеева зашел посоветоваться в кабинет криминалистики. Ознакомившись с протоколом осмотра места происшествия, следователи пришли к выводу, что произведен он не очень тщательно. В частности, не были разобраны и осмотрены выброшенные из шкафов бумаги. Следователь не посчитал это необходимым, так как было ясно, что преступник после убийства сгреб их и пытался поджечь, чтобы спалить сторожку и скрыть таким образом следы преступления. В протоколе осмотра в отношении этих бумаг было указано: «посередине сторожки в беспорядке свалены в кучу документы – диспетчерские журналы по приему и выдаче ГСМ, различные накладные. Сверху – перевернутая вверх ногами электрическая плитка, включенная в сеть, однако спираль электроплитки разорвана; плитка холодная. На бумагах следов сгорания нет». Счастливой удачей было то, что после осмотра следователь запер и опечатал сторожку. Немедленно выехали на дополнительный осмотр. Скрупулезно разобрали бумаги, осматривая страницу каждого журнала, каждую бумагу. И снова удача, да еще какая! На некоторых из них кровавые отпечатки пальцев. Кому они принадлежат? Убийце? Тогда это ниточка, которая может привести к раскрытию преступления. А если потерпевшему? Тогда они ничего не дают для раскрытия преступления, и их следует исключить из числа улик, на них не стоит тратить время.
Так чьи же это отпечатки? Вспомни, молодой коллега, ты часто приходил к мысли о необходимости дактилоскопировать жертву убийства, если это не был труп неизвестного? Вот и у нас отпечатков пальцев рук сторожа не было! Но через час похороны… Немедленно на квартиру сторожа!
Узнав о том, что для снятия отпечатков нужно вымазать краской пальцы покойного, родственники резко воспротивились этому, но после того, как им объяснили, что если это не будет сделано, то это затруднит следствие и может привести к необходимости эксгумации трупа, они согласились. Присутствовавших вежливо попросили выйти на некоторое время из комнаты и произвели дактилоскопирование. Быстро проверили – отпечатки не принадлежат сторожу. Тут же принесли дактокарту Матвеева. Сравнение показало, что обнаружение кровавых отпечатков было действительно удачей – отпечатки оставлены Матвеевым (впоследствии было установлено, что они оставлены кровью, группа которой сходилась с группой крови потерпевшего).
Под давлением улик, Матвеев признался, что в нетрезвом состоянии он бродил возле аэропорта и зашел в сторожку. Сторож стал выгонять его и тогда, разозлившись, он стал драться с ним, а затем ударил ножом. Сторож упал на пол. Поняв, что он убил его, Матвеев выгреб из шкафов бумаги и, решив их сжечь, бросил на них электроплитку. Сам ушел. Бродя по полю, набрел на полевой стан студентов, где тем же ножом ранил одного из парней.
Получив за раскрытие этого преступления вполне заслуженное поощрение, следователь потом сетовал: «Ну как я мог не догадаться сразу разобрать все бумаги по листику, ведь я брал некоторые журналы в руки, осматривал их, но их было так много, на это ушло бы столько времени».
Да, удача достается тому, кто не жалеет времени на тщательность осмотра. Если есть основания полагать, что где-то могут остаться следы преступника – ищи их, ведь, кто ищет, тот всегда найдет!

Новелла пятая
За шишками

Приходилось ли Вам допрашивать большого начальника или просто свидетеля, долго не желавшего по какой-то причине являться на допрос, доставленного приводом? Думаю, у каждого следователя такой случай был и не один.
Ну и как проходил такой допрос? Были ли вы довольны его результатом? А вот интересно, с чего вы начинали в таком случае допрос? Выясняли ли вначале причину неявки, или как ни в чем ни бывало начинали допрос по существу. Задумывались ли об этом, начиная допрос такого свидетеля? Не сразу задумалась над этим и я. А, задумавшись однажды, повела себя следующим образом… Но вначале - суть дела.
Три «больших» начальника районного масштаба зимой выехали в лес «за шишками». За рулем сидел один из них. В пути на скользкой дороге он не справился с управлением, и машина перевернулась. В результате – водитель отделался легкими «шишками», один из пассажиров с травмами средней тяжести помещен в больницу, третий – не пострадал.
С допросами первых двух проблем не было. А вот третий, несмотря на все вызовы, в прокуратуру не являлся – ни повестки, ни звонки по телефону на него не действовали: «Занят, некогда». Откровенно скажу, мне не стоило большого труда допросить человека и в его служебном кабинете. Такие случаи у меня бывали. Например, директор крупного завода, возвращаясь ночью домой, заметил вора, взламывающего дверь чужого гаража. Директор скрутил его и буквально приволок сам в отделение милиции, где с директора взяли объяснение, а затем по данному факту было возбуждено уголовное дело. Я сама позвонила ему по телефону и спросила: «В какое время вам удобнее явиться на допрос?». Он ответил: «Откровенно говоря - ни в какое: конец года, а я должен через 2 дня уехать в командировку, надо решить массу мелких вопросов». «А если я сама приеду к вам, вы сможете выбрать время, когда бы мы могли побеседовать, чтобы нам не очень мешали?». И вот я уже сижу в кабинете директора. Он все рассказал, я оформляю протокол допроса, иногда что-то уточняя у него, а он, между тем, подписывал какие-то бумаги, куда-то звонил.
Но теперь была другая ситуация. Мой свидетель не хотел являться вовсе не потому, что был очень занят. Ему не хотелось давать показания о том, что в лесу они выпили, и машину вел водитель в нетрезвом состоянии. В конце концов, мне это надоело, и я позвонила ему в кабинет и сказала: «Не подумайте, что я вас пугаю, но, если к 14 часам вы не явитесь на допрос в прокуратуру, я вынесу постановление о принудительном приводе, и вас доставят на допрос под конвоем. Другого выхода у меня нет». К 14.00 дверь кабинета резко растворилась, и в кабинет вошел ОН. Весь его вид говорил о том, что он готов отразить нападение с моей стороны. Но у меня все было продумано. “Здравствуйте, - обычным голосом, без каких-либо интонаций сказала я, не давая возможности ему первому начать атаку, - разговор у нас будет не очень долгим, тем не менее, я предлагаю Вам раздеться, в кабинете довольно жарко». Он, явно не ожидавший такого начала разговора, сказал: «Можно и раздеться». Он разделся, и тогда я задала ему вопрос, который интересовал следствие: «Расскажите, при каких обстоятельствах перевернулась машина?».
И он стал рассказывать. Уже зная, что те двое рассказали о выпивке в лесу, не утаил этого и он. Я видела, что к концу допроса он совершенно успокоился, выразил сожаление, что поступили так опрометчиво, выпив в лесу, порадовался, что еще легко отделались. Допрос окончен, свидетель поставил последнюю подпись в протоколе и облегченно спросил: «Я могу быть свободен?». «Да, - ответила я, - вы могли бы быть уже свободны, если бы нашей встрече с вами не предшествовали неприятные обстоятельства вашего нежелания явиться на допрос». И я высказала ему все, что думала о важных персонах, полагающих, что законы писаны не для них, что обязанности гражданина на них не распространяются. Я говорила довольно резко. За все это время он не сказал ни слова. И, лишь прощаясь, произнес: «Извините, я был не прав».
Я решила рассказать об этом, т.к. мне приходилось бывать свидетелем допроса участника процесса, которого доставили приводом или просто долго не являвшегося по вызову следователя. С чего начинался разговор? Со следовательского разноса за нежелание являться, не молчал и свидетель. Безусловно, этот разговор на повышенных тонах не способствовал дальнейшему спокойному разговору по существу дела. Вряд ли после этого свидетель захочет «исповедоваться» перед следователем.
В кабинет следователя входит подросток, на голове – шапка. Следователь в довольно резкой форме делает ему замечание. Парень шапку не снимает. Следователь начинает отчитывать его. Противостояние длится несколько минут. Наконец, следователь одержал победу! Одержал ли? Будет ли после этого у свидетеля желание откровенничать перед следователем?
Я вовсе не за то, чтобы не замечать хамского поведения допрашиваемого. Но иногда в интересах следствия лучше «не заметить наглого поведения молодой девицы, развалившейся на стуле и демонстративно поправляющей подол своего плаща в неподходящем в данном случае направлении»
Тактические приемы проведения следственных действий должны соответствовать требованиям УПК, а также нормам морали, которые являются обязательными для установления правильных психологических и нравственных взаимоотношений следователя с участниками процессуальных действий. Но иногда в интересах следствия лучше не заметить некоторых нарушений норм морали со стороны обвиняемого, подозреваемого, свидетеля (безусловно, если это не является нарушением норм УПК).
Но помни, молодой коллега, соблюдение норм морали (как и норм УПК) с твоей стороны должно быть безусловным и безупречным!

Новелла шестая
Следы на снегу

Звонок в прокуратуру от дежурного ГОВД о необходимости выехать на место происшествия не вызвал особой тревоги: утром в городском парке, недалеко от общественного туалета обнаружен труп замерзшей женщины.
Однако первый же внимательный взгляд на обстановку места происшествия давал основание предположить, что совершено преступление.
В дальнем укромном уголке парка за летней сценой на снегу лицом вниз лежала женщина. На ней пальто; под пальто – она практически голая, лишь распахнутая на груди блузка. Порванные комбинация, бюстгальтер, трико, юбка сложены рядом. На место происшествия был вызван прокурор-криминалист, взявший на себя осмотр места происшествия.
Недалеко от трупа, в глубоком снегу отпечатались контуры человеческого тела – четко различались голова и туловище и даже отпечатки складок пальто. По обе стороны от этого контура в снегу отпечатки следов мужской обуви: левой и правой ноги. Можно было предположить, что мужчина стоял, расставив, ноги над лежащей в снегу женщиной и пытался либо поднять ее, либо, наоборот, удерживал. Следы обуви довольно четкие. Тут же по всем правилам криминалистической техники сделали слепки со следов: в холодную воду добавляли понемногу снег до тех пор, пока он не перестал растворяться, развели гипс. Вначале снег слегка припорошили сухим гипсом, затем залили разведенным гипсом, укрепили арматурой. Когда сняли слепок, на нем оказался хорошо отображенный, необычный, косо идущий через подошву край подметки. Носок обуви – узкий. В то время узкий носок только входил в моду. Было высказано предположение, что след оставлен модными мужскими ботинками, но уже побывавшими в починке.
Эта версия была выдвинута еще на месте происшествия и сразу была включена в отработку.
Личность женщины установили сразу. Ее опознали работники расположенного напротив здания Научно-исследовательского института. Потерпевшей оказалась начальник одного из отделов этого НИИ – Неля Г. Начались допросы работников НИИ. Было установлено, что накануне вечером отмечали юбилей одного из сотрудников института. Неля была на вечеринке, но когда и с кем ушла, никто не заметил. И вот на допросе директор НИИ, несколько взволнован, это и понятно – погибла работница вверенного ему института, хороший специалист, мать пятилетней дочери. Просит поскорее отпустить его – торопится в институт организовывать похороны, а что касается вечеринки – ушел один, когда и с кем ушла Неля, не видел.
Среди вопросов, включенных в план допроса участников вечеринки, был такой: «В чем Вы были одеты накануне, какая на Вас была обувь?». Отвечая на вопрос об обуви, руководитель НИИ вначале ответил, что был в этих же самых ботинках, что сейчас на нем, но на уточняющий вопрос следователя: «Именно в этих?», ответил – «Нет, вспомнил, я вчера был в мокасинах, но я их вчера надел впервые после ремонта».
Можете себе представить, как забилось сердце у прокурора-криминалиста, услышавшего эти слова?! Быстрая команда работникам УР – «на квартиру с обыском (благо прокурор тут же рядом, проблем с санкцией нет!) и везите мокасины!» Через час оперативники вернулись. Результат обыска был написан на их лицах. Простого взгляда на подошвы мокасин было довольно – следы у трупа оставлены ими. На изъятой при обыске одежде директора были обнаружены подозрительные пятна, похожие на кровь. Сам он пока еще не знал об изъятых на месте происшествия следах, но, поскольку, он проживал недалеко от парка, возникло опасение, что в дальнейшем он постарается выдвинуть какую-либо версию о том, что он мог случайно оказаться в том месте и оставить там свои следы. Поэтому он был подробно допрошен по этим обстоятельствам. Директор настойчиво утверждал, что никогда, в том числе, гуляя с дочерью или выгуливая собаку, не забредал в этот глухой уголок парка – вообще, никогда там не был. Директор был уверен, что он неуязвим, поэтому отрицал свою вину трое суток до момента предъявления ему результатов траксологической экспертизы (которая была произведена, кстати, очень быстро).
Он, не глупый человек, понимал, что улики замкнулись на нем. Кроме наличия следов его обуви рядом с трупом, ему трудно было объяснить большой разрыв его времени ухода с вечеринки и прихода домой. Жил он практически напротив здания НИИ, а по показаниям жены – пришел домой после 24 часов, и утром, вопреки обыкновению, сам почистил и погладил свои брюки и пиджак. В конце концов, директор признался, что давно имел виды на одинокую симпатичную женщину. На вечере несколько раз станцевал с ней и предложил ей прогуляться. Ушли с вечера отдельно, встретились в парке, бродили по темным пустым аллеям парка. Трудно понять, как мог решиться на такой поступок руководитель крупного учреждения, но когда Неля ответила отказом на его домогательства совершить половой акт, он перешел все грани дозволенного: применил силу, ударил женщину по голове кулаком, разорвал на ней одежду (благо, силушки было не занимать!), повалил не снег и изнасиловал. В какой-то момент, осознав, что натворил, стал просить у Нели прощения, собрал разбросанную одежду, предлагая проводить до дому, стоя над Нелей, пытался поднять ее (отпечатки этих следов и привели к раскрытию преступления). Но женщина, оскорбленная и униженная, не реагировала на его слова, а лишь требовала, чтобы он немедленно ушел, говорила, что ненавидит его.
Не сумев убедить ее уйти, директор ушел, оставив ее лежащей на снегу. Ей уйти оттуда было уже не суждено.
Как досадно становится, когда в протоколе осмотра места происшествия в связи с обнаружением трупа человека, насильственная причина смерти которого не вызывает сомнения, указано: «Рядом с трупом в снегу видны следы обуви» – и всё, ни описания следа, ни его размеров, ни слов о том, что изготовлен и изъят слепок. В лучшем случае – плохо различимая фотография, а еще чаще справка «Фотография следа не изготовлена из-за того, что пленка оказалась засвеченной.
Мой дорогой коллега! Не поленись, даже если ты замерз и не взял с собой гипс – задержись на месте происшествия, пошли за гипсом, а лучше проследи, чтобы он всегда был с собой …. и изготовь слепок со следа. Возможно, это является самой важной уликой в раскрытии тяжкого преступления!

Новелла седьмая
Цитологическая экспертиза

Во время обеденного перерыва, в небольшой продуктовый магазин ворвались двое грабителей в масках, как позже было установлено Борисов и Борисенко. Борисенко, угрожая ножом, приказал продавцу и уборщице не двигаться, а Борисов стал выгребать из кассы магазина наличные деньги. Оттолкнув Борисенко, продавец смело бросилась к орудовавшему у кассы и стала отнимать у него деньги. Он бросился бежать из магазина. Продавец выскочила за ним на крыльцо и тут же упала. Грабитель с деньгами заскочил в стоявшее у магазина такси, и, наставив на шофера нож, крикнул: «Гони!» Мгновенно оценив происходящую ситуацию, шофер резко тронул машину с места и так же резко затормозил. Не ожидавший такого маневра грабитель сильно ударился головой о лобовое стекло. Этого было достаточно водителю, что бы навалиться на преступника и с помощью подбежавших тут же посторонних граждан задержать его. С сиденья машины был поднят окровавленный финский нож с металлической рукоятью. В это время напарник задержанного, воспользовавшись ситуацией, сбежал. Подоспевшие к продавцу люди, увидели, что та мертва. Только тогда пришла в себя уборщица магазина, которая, как оказалось, тоже получила ранение, к счастью не тяжкое – нож преступника рассек ей руку выше локтя. Вскоре был установлен и задержан напарник грабителя – Борисенко.
У Борисенко изъяли финский нож с голубой эбонитовой рукоятью. И здесь произошла ситуация довольно часто встречающаяся по уголовным делам: каждый из преступников отрицая нанесение удара продавцу «брал на себя» нанесение удара уборщице. Сама же она пояснить, когда, кто и в какой момент нанес ножевые удары ей и продавцу, не могла – в страхе не заметила этого. При осмотре обоих ножей на их клинках выявлены пятна, подозрительные на кровь. Групповые свойства крови и продавца, и уборщицы, к сожалению, совпадали. О генной экспертизе тогда понятия не имели (да и сейчас это слишком дорогая и длительная экспертиза). Рассчитывать на правдивые показания преступников не приходилось. Следствие зашло в тупик, хотя по обстоятельствам дела можно было сделать предположение, что, скорее всего, удар уборщице нанес грабитель Борисенко. Именно он в основном находился ближе к ней, хотя с учетом не значительных размеров помещения магазина не исключалось, что он мог нанести удар и продавцу, точно так же мог это сделать и Борисов. И тут на помощь пришли судебно-медицинские эксперты – биологи. Они предложили провести цитологическую экспертизу, с которой ранее следователям встречаться не приходилось. Данные вскрытия трупа продавца говорили о том, что раневой канал в ее теле проходил через легкое и печень. У уборщицы рана была на руке. И вот перед экспертами поставлены вопросы: 1) Имеются ли на предоставленных ножах мышечная ткань или клетки каких-либо внутренних органов человека, в том числе клетки печени, легких. 2) Если имеются – на каком конкретно ноже имеется мышечная ткань и на каком клетки внутренних органов.
Можете себе представить удовлетворение следователя, когда он прочел в заключении, что на клинке ножа с синей эбонитовой рукоятью (согласно данным, указанным в описательной части постановления о назначении экспертизы, изъятом у Борисенко) обнаружена мышечная ткань, а на ноже с металлической рукоятью (изъятом у Борисова) – клетки печени и легкого. Безусловно, в данном случае «повезло», что оба преступника задержаны сразу же после совершения преступления и было точно известно, какой из ножей находился при ком из них в момент совершения преступления. Но удача идет к тому следователю, который сам ищет пути к ней.

Новелла восьмая
Вещественное доказательство со дна р.Амур

Всегда ли мы бываем настойчивы и упорны при отыскании вещественных доказательств? Довольно часто, особенно, если обвиняемый с самого начала признает свою вину, некоторые следователи не утруждают себя сбором вещественных доказательств по уголовному делу. А потом в суде такое дело «разваливается». Зато, какое удовлетворение испытывает следователь, в случае, если упорные поиски вещественных доказательств увенчались успехом.
На меня большое впечатление произвела настойчивость в то время помощника прокурора Центрального района г.Хабаровска Нащечина О.И., который сумел со дна реки Амур поднять выброшенный преступником с борта теплохода пистолет – орудие убийства.
Оперуполномоченный одного из ОВД во время прогулки по реке Амур на теплоходе, когда теплоход приближался к берегу, выстрелил в 15-летнюю дочь капитана теплохода на глазах свидетелей, а затем выбросил пистолет и поясную сумку с 2-мя обоймами за борт, после чего спрыгнул в воду и попытался скрыться, но вскоре был задержан.
Несмотря на очевидность случившегося, помощник прокурора, прибывший на осмотр места происшествия, принял все меры к тому, чтобы достать со дна реки вещественные доказательства. Место, где орудие убийства с другими предметами были выброшены в воду, находилось в 25 метрах от берега. Первоначально в воду с борта теплохода сбросили несколько банок из-под пива. Банки некоторое время кружили на одном месте. Это вселило надежду, что пистолет и сумка находятся там же, где и были выброшены. Однако ни применение металлоискателя, ни работа водолазов в легких водолазных костюмах, которые обследовали дно реки, не принесли успеха.
Не успокоившись на этом, Нащечин О.И. настоял, чтобы на место происшествия прибыли более оснащенные в техническом отношении водолазы. В результате два водолаза в шлемах-«колоколах» и утепленных костюмах после 5 часов работы подняли со дна реки пистолет Макарова, поясную сумку с 2-мя обоймами и служебный металлический жетон, которые находились в воде на глубине 4-х метров.
Приобщение данных вещественных доказательств к делу и их экспертное исследование закрепили в большей степени виновность обвиняемого по делу и стали серьезным подспорьем свидетельским показаниям при рассмотрении уголовного дела в суде.

Старший советник юстиции                                                                Г.Г.Комарова