НЕ СТОИТ СЕЛО БЕЗ ПРАВЕДНИКА
 |
О литераторе, певце села и крестьянского труда Борисе Федосенко Хочу рассказать о нашем коллеге – авторе талантливых очерков о дальневосточной деревне Борисе Ильиче Федосенко (1949– 2013). Его рассказы о крестьянском быте, о земле-кормилице по-прежнему читаются на одном дыхании. Эти воспоминания – дань памяти светлому человеку. ПИСАЛ, КАК ДУМАЛ Когда начинаешь ворошить прошлое, то выясняется, что одним корнем Федосенко пророс в газету, а другим – в Хехцир, где он родился. Краевая газета притягивала многих, и у Бориса Ильича был свой читатель. Автору хотелось заглянуть людям в глаза, протянуть руку – от сердца к сердцу. В кабинете, в котором обретались журналисты, освещавшие темы села, спорта и экологии, было тесно. Столы стояли впритык. Телефон не умолкал. По коридору бегали сотрудники. В общем, обычные редакционные будни. Свои статьи не владевший компьютером Федосенко писал от руки. Машинистка с трудом разбирала его почерк. Но выход каждого материала этого автора был событием. Борис Ильич верил в то, что «рукописность» души – как божье благословение, ведь ручку он сжимал тем самым троеперстием, которым крестился. Процесс создания текстов происходил следующим образом: Федосенко открывал две чистые страницы – левую и правую. В левую заносил предварительные наброски, а чистовик переносил на правый лист. На левой стороне строчки напоминали летящих в разные стороны птиц. АКАДЕМИК КАЗЬМИН, ПТИЦЕВОД МОРОЗОВ В редакцию захаживали друзья и почитатели журналиста – академики, доктора наук, селяне, домохозяйки. Мог здесь появиться старик с дремучей бородой – Измоденов. Приходили академик Казьмин, птицевод Морозов, натуропат Прогунков, садовод Заварухин. А еще Чудопалов, Горбатюк, Чернобельский, Шергин… Бывал там и студент Пронякин. У Федосенко был особый дар – открывать новые имена. Люди приходили разные: и те, в ком теплилась искра божья, и графоманы, и, наконец, бескорыстные почитатели – только бы поболтать. Наш кабинет напоминал троллейбус в часы пик. Тащили ведра с клубникой, виноградом, абрикосами на пробу. Частым гостем был фронтовик Даниленко. Однажды он извлек из рюкзака трехлитровую банку хвойного эликсира и патент вместе с книгой, которую тут же подарил Борису Ильичу. Сколько подписанных книг с посвящениями приходило к нему от писателей, особенно молодых. Когда изданий скапливалось чересчур много, Федосенко складывал их в стопку и относил в библиотеку. Маленький, захватанный множеством рук журнал («Дальний Восток, 1998, №10) у меня всегда под рукой. Особенно памятен мне очерк, начинающийся так: «Деревня ждала Хозяина. И он явился. Не с небес. Из села Краснореченского…» Когда читаешь Бориса Федосенко, не просто водишь глазами по строчкам, но внимаешь. Так слушают попутчика в поезде: то помалкивая, то поддакивая, то плечами пожимая. Всем своим талантом автор убеждал: не стоит село без праведника. А ЧЕЛОВЕКОМ БЫТЬ ОБЯЗАН Еще учась в университете, он стал знаменитым. В далеком 1972 году Федосенко был направлен на практику в газету «Биробиджанская звезда». Однажды на его глазах загорелся коровник. Он вытаскивал коров из горящей фермы, обжег руки… Мы читаем или слышим про чью-то отвагу на пожаре, но не представляем себе, что это такое – стоять перед горящим домом и понимать, что у тебя нет выбора. Если ты человек, надо идти в дым и пламя. Не «если ты герой», а просто – человек. Я помню, как однажды к нам пришла женщина вся в слезах, у которой было семеро детей, но ей не давали землю… А ведь сколько участков заброшено! Федосенко нашел нужные слова утешения, напоил посетительницу горячим чаем… – Журналистика в том числе нужна для того, чтобы люди понимали: не все сейчас под теплой крышей, не у всех кусок хлеба намазан толстым слоем, – поучал он. Борис Ильич любил две строчки поэта Валентина Берестова: «Как много можно совершить добра при помощи бумаги и пера!» И советовал эти слова крупно написать над входом в каждую редакцию. «ЖИВОГО МОЛОКА РЕБЯТИШКАМ…» В Писании сказано: будь холоден или горяч, не будь тепел. Федосенко – обжигающий кипяток… На одном из съездов Ассоциации крестьянских (фермерских) хозяйств и сельскохозяйственных кооперативов России попался ему под раздачу профильный министр. – Живого молока ребятишкам и по стакану не наберется. Сухой порошок! Сколько можно гнать пальмовое масло? Народ разбегается из деревень от безнадеги: ни дорог, ни жилья, ни больниц, ни школ, ни детских садов! И по тому, как мучил он главу федерального ведомства каверзными вопросами, я окончательно понял, на кого он был похож. Не обликом и поведением, а своей сутью. На главного героя фильма «Председатель». Такой характер с обостренным чувством справедливости разве что в кино увидишь. Там, как и в книгах, «председатели» были частыми персонажами. А вот в жизни их, увы, до обидного мало. У Бориса Ильича были открыты глаза на чужое горе. Его трогала беспомощность оставшейся без пенсии старухисоседки, за которую журналист писал бесконечные прошения в собес. И уж как жалко было ему мать, которую он опекал до смертного часа. – Я чувствую: она меня слушает! Просто ответить не может! А еще у него была семья с двумя детьми, которых он выучил и поставил на ноги. АРОМАТ МЕДА Приехал я как-то на Хехцир, на подворье Федосенко. Сначала он повел меня на пасеку. Потом показал баню. Не городскую, а деревенскую, любящими руками отлаженную. В саду и огороде – как в супермаркете. На столе появились горячий хлеб, мед, яйца и молоко. А еще пыльца, перга, забрус, маточное молочко. – Попробуй-ка мумие! – в руках у Бориса Ильича оказалось уникальное целебье. Вот, наверное, таков рай и есть! Синева, уходящая в зелень, воздух, пропитанный ароматом меда. И живой гул перебирающих цветы пчел. Каждое лето к нашему редакционному кабинету стекался народ – за липовым медом с его пасеки. К концу жизни Федосенко пришел к убеждению, что истина рождается вовсе не на площадях, а в затворенной ото всех избушке. «КТО СКАЗАЛ, ЧТО ЗЕМЛЯ НЕ ПОЕТ?» А еще он был книгочеем, цитировал целые страницы из Гоголя. Роман «Мертвые души» был его настольной книгой. Потому что сам он был живым… Многим планам Федосенко не удалось осуществиться. Жестокая болезнь подкосила его, свалила в постель. Почти восемь лет он боролся с ней. Похоронили его на поселковом кладбище в родном Хехцире, на вершине сопки. Но осталась память о нем. И вечная задача – быть заступником крестьян. Единственное наше оружие – это слово. «Кто сказал, что земля не поет? Нет, она затаилась на время», – любил Борис Ильич эти строки у Высоцкого. И ведь, действительно, она снова поет… ВСТРЕЧА – ЭТО СЧАСТЬЕ Однажды он познакомил меня с мастерицей Елизаветой Ивановной Хариной из села Казакевичево. На тот момент ей исполнилось 100 лет! А приехали мы к ней за пуховым платком. Бабушка нажимала на педаль старинной самопрялки, колесо крутилось, а мастерица своими натруженными, почти мужицкими руками виртуозно перебирала пряжу, которая скручивалась в ниточку и наматывалась на катушку. Пух оренбургских коз – самый тонкий, а паутинки – особенно нежные и мягкие. Белой шалью расстилалась дорога. Была почти зима. Падал снег – такой сплошной, будто его вытряхивали из мешка. Сейчас, вспоминая все это, думаю: «Боже мой, какое счастье – эта встреча!»
Александр САВЧЕНКО Фото автора
Газета «Приамурские ведомости», № 46 (8384) - 2023 года г. Хабаровск
|
