Прочный корпус

(Воспоминания офицера-подводника о службе на кораблях Тихоокеанского флота).

   В редакцию журнала "Аргументы времени" позвонили из Владивостока.

   -Здравствуйте, я-Василий Егоров, офицер - подводник запаса, пишу рассказы - воспоминания и не только. Мне порекомендовали созвониться с вами мои друзья. Недавно вышла из печати моя книжка "Прочный корпус". Если вам это интересно, могу прислать.

   Конечно, нам это интересно. Тем более, когда наш дальневосточник пишет о том, что хорошо знает. Так появился в нашем активе новый, на мой взгляд, очень самобытный автор.

   Василий Дмитриевич Егоров родился в 1951 году во Владивостоке, в семье офицера МВФ. Его базовое образование: военный инженер-штурман, ТОВВМУ им. С.О.Макарова, 1973 год. Служил на кораблях Тихоокеанского флота. Должности: командир электронно-навигационной группы, командир штурманской боевой чпсти на подводных лодках первого поколения, командир плавказармы и другие. Уволен из кадрового состава ВССССР в 1990 году. Капитан 3-го ранга запаса.

   Книга Василия Егорова "Прочный корпус" - о военных моряках. Она состоит из рассказов, каждый из них - законченный сюжет. Но что их объединяет, так это безмерная любовь автора к морю, гордость своей военной профессией и званием офицера, службой в рядах МВФ, а также глубокие философские рассуждения о жизни, о человеческих отношениях. Потом мы получили от автора и другие рассказы, с которыми непременно познакомим наших читателей.

   Стиль его рассказов очень своеобразен. Он по-мужски лаконичен, скуп и строг. Но даже в самых коротких, назывных, предложениях, состоящих только из одного слова,автором заложен глубокий смысл, эмоциональная оценка факта и личное к нему отношение. Интересно, что автор прячет свои чувства - в паузах. Пишет коротко, но по выразительности - очень ёмко. Помните, в поэзии А.Блока:"Ночь. Улица. Фонарь. Аптека."? Не правда ли, как выстрел?! Без лишних слов. Примерно такой же ритм я ощутила при чтении прозы Василия Егорова. За что ему безмерно благодарна.

    Прочтите сами, это очень интересно! Главный редактор журнала "Аргументы времени"

В.Воейкова

   ДЕЛА ВОЕННЫЕ

   - Какой русский не любит быстрой езды?

   - Тот, на котором ездят.

(Шутка)

     Дело военное, если им приходится заниматься серьёзно, съедает всё отведённое время. Полностью разлучает человека с родными и близкими. Краткие минуты встреч с семьей - это не жизнь вобычном понимании:

   - Для кого жизнь, а для кого и служба!

   Как-то вот в начале получилось, что попал я в ремонт. Там я проникся чувством ответственности. Чувством долга. Чувством, что очень долго. Нет, дело-то нужное, без дураков, только вот очень тягомотное. Военно-морской офицер обязан бороздить. Это его предназначение. Долг, если угодно. Иначе он не имеет права носить морскую форму. Гордое, с чувством собственной самодостаточности императорское сочетание, чёрное с золотом, превращается в никчемность. Обычную,заурядную. Миф. Название. Видимость. Имитацию.

   И вот, наконец, все срослось. Я - на плавающей войсковой части. Причем в самостоятельной роли - командир боевой части, с должностным окладом в 160 рублей. И такая красота - не ходи за ворота! Но суть в том, что начал учиться ходить по морям, по волнам. Причём - много.

   Сложилась картина. Соединение - несколько единиц. Одна после аварийного случая очухаться не может. Другая - в ремонте. У третьей - экипаж приходит в себя после выполнения поставленных задач. Термин такой: «ВПЗ». То есть сходили в автономное плавание, а сейчас ППО и ППР. Планово-предупредительный осмотр и такой же ремонт. Потому как на железе можно ездить долго, очень долго. Но не бесконечно. Железо, в отличии от человека, устаёт. В общем - нормальная жизнь. Нормальная? Для кого как.

   А план-то на соединение сверху спущен. Столько-то стрельб ракетных, столько-то торпедных. Столько-то автономных походов, то есть боевых служб. (Термин: «сходить на БС). План! Социализм! Учёт и контроль! Да ты что!? У нас же вЦК КПСС висит разнарядка. И не дай Бог, план будет сорван или замедлится его выполнение. И получалось, кто везёт, на том и ездят.

   Задачи откатали, с морей вернулись - краткий ППО и ППР. Немного оклемались - и вновь моря. Ушли. Жаркое лето. В лесу запахи, духмяные, цветы ковром. Воздух звенит от жары и жизни. Букашки всякие. Категории, носящие фуражки (офицеры и мичманы), в рубашках жёлтых. Которые называются кремовыми, почему-то.

   Торпеды загрузили - ушли на задачу. Откатали задачу, выгрузили одни торпеды, загрузили продукты и другие торпеды - вышли за ворота, стрельнули.

   Вернулись с района, отписали отчёты, загрузили регенерацию и провизию, торпеды взамен расстрелянных, ушли в район. А сопки уже жёлтые. Лист кленовый кружится в воздухе. Осень,стало быть.

   Приползли с морей, загрузили ракеты, ушли. А тут - работа внеплановая. Физики, например, учёные. Две недели крутимся, программу открутим, учёных высадим, сами кого-нибудь пообеспечиваем, всё равно кого - надводников или авиацию.

   Вернулись, начались другие учения, флотские. Теперь в море работы невпроворот. Закончили дела - вернулись в основную. А сопки уже встречают головками сахарными. Лист с деревьевопал, грибов в лесу не найдёшь. Потому что поздняя осень. По квартире сквозняки гуляют. Конопатишься на зиму, достаёшь грелку электрическую из чулана, завозишь картошку, если повезёт.

   И тут как тут - стрельбы ракетные, плановые. Пока море-океан не разбушевался к зиме. Отстрелялись, отчёты доложили, - грузим торпеды нешуточные, ракеты боевые, регенерацию и провизию под завязку. И айда в моря забугорные, на службу боевую.

   Как вернулись с морей, разрешили сход. И потянулась вереница военных в сторону посёлка. А селяне удивляются - кто это такой смешной идет в шинелях и фуражках с белыми чехлами?

   Но недолго по домам сидели. Декабрь - начало нового учебного года. Пишем соцобязательства, новые планы срочим в три километра, да комплект инструкций на вверенную технику. Чтобы не были они старыми, прошлогодними. И всё начинается вновь. И вновь продолжается бой. С нашествием флагманских специалистов да комиссий различных, проверяющих. Потому что надо, якобы.

   Когда спрашивают, почему я так хорошо сохранился, говорю, что меня слишком долго держали в морской воде.

ПАМЯТНАЯ ЗАПИСЬ

   Морские рассказы иногда окружены такими легендами, что по прошествии времени воспринимаются, как анекдот. И тем не менее.

   Говорят, что в своё время в Анголу как-то с дружественным визитом пришёл отряд советских кораблей. И на демонстрацию военно- морской мощи СССР были приглашены представители всех местных племён.

   К берегу подошел большой десантный корабль. Опустилась аппарель. Пошли плавающие танки. Один, два, пять, десять... Затем -бронетранспортёры. Они стреляли холостыми зарядами. За боевой техникой морские пехотинцы спустились в воду и двинулись к берегу. И танков, и бронетранспортеров, и морских пехотинцев было много. Очень много. Картина складывалась действительно величественная.

   Жители Владивостока не единожды наблюдали это на праздновании Дня Военно-морского флота. Но африканские друзья были буквально сражены. После этого в книге почётных посетителей на флагмане отряда один из вождей оставил надпись. На английском. Она гласила примерно следующее:

   «Советский Союз - великая морская держава. Она научилась делать большие корабли из железа. А ведь всем известно, что железо в воде тонет».

   Так и подмывает задать автору записи вопрос: «Вы логично мыслите, вы, наверное, военный?»

 ЭТОГО НЕ НАДО БЫЛО ДЕЛАТЬ!

   ...И только Чарльз Бронсон знал, что счастье - это не торт, утыканный свечами.Счастье - это когда пуля пролетит мимо.

(Реклама фильма «Жажда смерти - 3»)

   Он ворочался на маленьком диванчике в штурманской рубке. Дело не в том, что не спалось. Или было холодно. Маленький диванчик - это не метафора. Ноги ниже коленей буквально некуда было деть.      

    Объявлена штормовая готовность. «Толкнули» гидрокомпас, он в себя придёт только часа через четыре. Присутствие штурмана на борту совсемнеобязательно. Но быть вызванным на корабль из тёплой постельки поздней ночью в ноябре - перспектива далеко не прельщающая. Когда же это, все это, наконец, кончится? Впрочем, кто на кого учился. А кому сейчас легко?

   Здесь же, в центральном вновь заступающий дежурный по кораблю, старший лейтенант механических войск N получал оружие у старого. Попробуйте уснуть под звон связок ключей, железный стук дверцы ружейного сейфа, щёлканье снимаемого предохранителя и глухое клацанье взводимой затворной рамы...

   Выстрел. Он прозвучал не просто резко. Его звук был усилен многократно, как и во всяком закрытом стальном помещении.

   Какой тут сон! Василий пружиной выскочил из штурманской и секунду кусал ртом воздух. В его голове ничего не вертелось, кроме матерщины. Но тут он увидел выражение лица старшего лейтенанта. Губы его жалко тряслись. Он держал в руке «макаров», из ствола которого ещё вилась тонкая струйка вонючего дыма.

  - Сынок! Тут ты килограммом не отделаешься! (Спирт на кораблях ВМФ меряют в килограммах. И не смотрите на меня так, это не я придумал! Прим. авт.)

   Развернувшись к себе, Василий заметил маленькую аккуратную дырочку в створке двери на уровне колена. Пуля проделала отверстие в оцинкованной жести двери, дико расщепила узкую створку изнутри, прошила двухмиллиметровую стенку алюминиевого ящика - сидушки и застряла где-то в глубине пачки генеральных карт. Как говорится: "Овса. Не та овса, которая в поле растёт. А та овса, у которой муж - баран!»

   Жаль, что выражение «Ну, вы, блин, даёте!» стало достоянием разговорного русского языка позже, с выходом на экраны кинофильма «Особенности национальной охоты».

    А теперь угадайте с трёх раз, заснул ли Василий в ту ночь?

УТРО

   Зима. Пепельно-серое от холода море, прибрежные камни с нависшим, словно иней на усах,береговым припаем. Сопки покрыты белыми пятнами снега. Деревья, со звенящей от мороза корой, сиротливо ожидают весну с её буйной зеленью и капелью, возвращающуюся из-за южных морей. Над сопками - бледная заря приморскогоутра. Лёгкая дымка. Почти неуловимый запах свежести, идущий от необычно белого неба, наблюдательному моряку предвещает скорый снег.

   В открытый портик в моём поле зрения - несколько чёрных корпусов подводных лодок, закованных в резиновые доспехи. Ещё совсем недавно некоторые из них пробивались сквозь толщи океанской воды, неся в себе современное и мощное оружие. Звенели,сдавленные чудовищным давлением, корпуса. А потом, всплыв в надводное положение, возвращались в родную базу, боролисьс крутой волной.

   Лодки! У каждой из них - своя судьба. Одних, встречают, приготовившись загодя, с хлебом-солью, посиневшими от мороза жареными поросятами, с оркестром и построением всего соединения на пирсе.

   Другие приходят ночью, внезапной сиреной вспугнув сон командующего, неглубокий и тревожный. На пирсе их ждут фургоны «скорой помощи», пожарные машины. Здесь же оперативный дежурный ёжится от резкого пронизы вающего ветра. Одной рукой поднимает воротник шинели, куда он прячет нос, а другой - придерживает кортик. «Большому кораблю - большие неприятности» - так говорит Н. В. Потапов, с которым мы съели не один пуд морской соли.

   Чёрные горбатые тела былинными богатырями сонно сгрудились у пирса в тихой гавани. Одна из лодок, с запущенными дизелями, выбрасывает к небу сизую струю выхлопных газов. Я узнал знакомые очертания проекта, на котором еще недавно бороздил штурманом. Над кормой вьётся стая чаек, а у самой воды, возле флагштока, застыла фигура верхнего вахтенного с автоматом в положении «За спину». Над внезапно притихшей волной раздались до слёз знакомые позывные, «Не слышны в саду даже шорохи»... И тут же:

   - На флаг и гюйс, смирно!

   Внезапно я осознал, что вот уже десять лет каждый служебный день начинался для меня с этой ответственной церемонии. За отведённую корабельным уставом минуту удаётся о многом подумать и прочувствовать гордость за наш Военно-Морской Флот СССР. Благодарность тысячам рабочих, инженеров, ученых, строителей.Они дали нам такое прекрасное оружие, такие великолепные корабли.

   Раздался шорох эфира, и воздух пронизали сигналы точного времени. И, с началом последнего сигнала, вслед за ним:

   - Флаг и гюйс поднять!

   И затем - бодрый переигрыш горна.

   Десятки рук красиво и сноровисто перебирая фалами, замелькали в воздухе. Торжественно - медленно вверх взметнулись флаги. И ветер зашевелил полотнищами. Даже как-то светлее стало:

   - Вольно!

   Горн тут же сыграл короткий перебой. Где-то на береговой базе, в мастерских, вновь раздались удары кувалды. Вновь в сознание вернулся звук работающего лодочного дизеля. Звуки гулко разносились над гладью воды, отражались от сопоки вновь доходили до меня уже повторяющимися, запаздывающими и искажёнными. Налетел ветерок, и там, за воротами мола вдруг запрыгали на волне проходящего катера два столбообразных буя. Сработало устройство и буи стали подавать туманные сигналы тифоном.

   Создавшаяся звуковая картина вернула меня к действительности: начинался обычный, нормальный служебный день...

Василий Егоров, г. Владивосток.