Роковая встреча на таёжной тропе

Прошло уже больше тридцати лет, как все эти годы 16 октября праздную свой второй день рождения. В этот памятный для меня день (по факту в свидетельстве о рождении записано на конец мая) тогда жизнь точно висела на волоске.  Сидя дома за столом, в сотый раз вспоминаю октябрьский день и не верю самому себе. Друг терпеливо выслушивает надоевший, сотню раз пересказанный рассказ, наливает рюмку: «Ну выпей уже».  Откуда, тогда ещё у совсем молодого охотника взялось такое хладнокровие и самообладание в сложной непредвиденной ситуации.

   В очередной отпуск по графику я отправился пешком с тяжелым рюкзаком на свой промысловый участок проверить, в каком состоянии находится избушка, попутно занести необходимые для зимовки инструменты и припасы.  Последний раз с другом Михаилом были там в июле. Тогда в лесном хозяйстве было не всё в порядке. После визита мохнатого бродяги пришлось чинить входную дверь, затягивать целлофановой пленкой выбитые стекла. Собирать разбросанные по тайге чашки, ложки и кастрюли. Медведь, как настоящий хозяин, позаботился обо всём, что его интересовало, вынес из избушки наше постельные принадлежности, разгрыз керосиновую лампу, оставил следы на канистре с соляркой.   В ста метрах от избушки по зловонному запаху нашли самого таежного разбойника. Медведь нашел наш молочный бидон с резервными продуктами. Открыл крышку алюминиевой фляги, засунул туда свою бестолковую голову, а снять губительную ловушку с головы не смог, задохнулся в роковой посудине. Труп закис и его облепили мухи. Вонь вокруг стояла невозможная.   Палками мы затолкнули самоубийцу на кусок брезента и оттянули волоком подальше на болото. Закидали место захоронения мхом и ветками. Представить трудно, что испытал косолапый, попав в такую западню и поплатился за своё любопытство мучительной смертью. Какой страдальческой была его кончина? После этой неприятной работы мы тщательно вымылись в холодном ключе. Михаил тогда сказал: «Больше на этом участке незваных гостей в этот год не будет. У медведей такое правило: два хозяина в одном распадке не живут. За свои пакости он расплатился жизнью. Хорошо, что мы не взяли грех на душу, не столкнулись лбами при делёжке территории. Будешь, Юра, охотиться спокойно, а на костях ещё и соболя добудешь».  

     Вспоминая летний поход, я с осторожность подошел к знакомому месту. На чистом снегу, как на листке бумаги, расписались все, кто хозяйничает здесь в наше отсутствие. Натоптанная тропинка мышиных следов, круг почёта вокруг зимовья сделал горностай, по крыше пробежала белка, на уличном столике крестики следов кедровок и кукш. Всё спокойно, двери, окна, крыша целы. Друг оказался прав, медведя здесь больше нет. Сбросив с плеч тяжелую ношу, сбегал на ключ за водой, растопил печку. Веником из карликовой березки подмёл пол, и снег вокруг жилища. Наколол дров и сложил в поленницу. Не сидел сложа руки, переделал еще кучу важных и нужных дел для комфортной жизни в тайге. Здесь надежда только на себя помощников нет и не надо. Настроение и жизнь прекрасны. К вечеру опять повалил крупными хлопьями снег. Что поделаешь? Поздняя осень... После ужина лег пораньше спать. Завтра надо обследовать дальний распадок, посмотреть наличие соболиных и беличьих следов и занести туда десяток капканов, чтобы в ноябре не таскаться с железом.

  Утром все так же порошил снег, но нужно идти, ведь осенний день год кормит.  Путь неблизкий, на плечах рюкзак, в руках одноствольная переломка тридцать второго калибра. С легонького ружья ловко стрелять рябчиков для приманки, птицу не разбивает и шуму мало. Если попадется глухарь четырьмя картечинами в патроне тоже можно достать, только нужно не торопиться и тщательно прицелиться. Десяток патронов дробовых положил в походный патронташ и три пули на всякий случай в карманчик под сердцем. Вопреки расхожему мнению, что малокалиберное ружье просто пугалка в тайге, я давно с таким суждением не согласен. С маленьким оружием легко шагается, и патроны в кармане места мало занимают. Попробуй двухстволку двенадцатого калибра с патронами потаскай по тайге весь день, плечи отвалятся.

Падающий снег глушит хруст под ногами. Шел по лесу тихо и спокойно, как в храме, радуясь ещё не надоевшему снегу. Следы зверей и птиц встречались редко, в метель тоже хочется дичи отлежаться в спокойном месте, зато отпечатки самые наисвежайшие. Через еле приметную дорожку перешагнула парочка рябчиков. Сворачиваю по следу, вот они кормятся мороженными ягодами голубики и почками, услышали меня с характерным шумом вспорхнули на деревья. Точными выстрелами подбираю птиц, вечером из мясистых грудок сварю лапшу, а кости, перья и потроха сложу в мешок - пригодятся для приманки.  Осенние рябчики - классный деликатес не только для людей, но и для соболей. За короткий октябрьский день добыл семь петушков, отнес железные ловушки в вершину распадка. Теперь пора возвращаться, держать курс к избушке.  Допил последний чай из термоса и бодро зашагал к зимовью. 

   Быстро надвигались сумерки, я торопился, снег усилился и подул северный ветер. Лес тревожно зашумел. Чтобы быстрее дойти до ночлега срезал путь, большую петлю на реке.  Уже представлял, как я разожгу огонь в печке и поставлю варить вкуснейшее охотничье варево из добытых петушков. Отдохну в тепле и таёжном комфорте.

Вдруг послышался шорох сзади. Оборачиваюсь. Не совсем четко вижу, как по моему следу, как колобок, катится черный зверь. Надо же! У кого-то из охотников собака сбежала, подумал я. Может лайка заблудилась и, унюхав человеческий след, догоняет меня. Лайке не все ли равно за кем бежать? Лишь бы охотник был.  В серых сумерках едва различимое пятно быстро превратилось в крупного медведя.  Успеваю вложить в ружье патрон с пулей, и во всё горло заорать: «Куда прёшь? Не видишь, что человек перед тобой? Совсем страх потерял!». Мысль стремительно забегала. Что делать? Если зверь нападет, куда ему выстрелить? Ведь медведей я никогда не стрелял и даже не помышлял этого делать.  Зверь совсем близко, и не думает сворачивать, намерения у него не шуточные. Я вскинул своё «игрушечное» ружьё, мушки из-за темноты не видно, а медведь уже рядом. Мне кажется, я за секунду увидел так много: блеск его маленьких свиных глаз и почувствовал противный едкий запах псины, прижатые для броска передние лапы. Зверь своей тушей закрыл прицел, надо нажимать на курок, нутром почувствовал второго выстрела не будет. Не успею. Не выживу. Накрываю прицелом шею шатуна, жму на спуск. Выстрел прозвучал короткий тихий, как щелчок фотоаппарата. Пуля остановила косолапого бандита в трёх метрах от меня.  Видно сильно обидчика обожгло, не разворачиваясь, он прыгнул за куст стланика. Я сжался, как пружина, через секунду был готов постоять за себя. Раз уж такое приключилось, надо до победы защищаться. Крепко зажал в ладони последний патрон. Просто так не сдамся!!! Сначала подумалось, неужели промахнулся, и пуля улетела в неизвестном направлении, но за кустом услышал хруст и кашель. Всматриваюсь, как за хвойной преградой медведь лежит на боку, мордой в свой входящий след.  Метров с пяти прицеливаюсь, стреляю в голову. Зверь после второго выстрела растянулся. Молниеносно закладываю последний патрон, выстреливаю в область передних лопаток. Всё кончено. Нет ни патронов, не сил.  Даже не подхожу к добытому трофею, нет интереса. Руки начинают нервно дрожать. Ружье закидываю за спину, теперь оно, как палка, не стреляет и не защищает.

Быстро отхожу от рокового места. В ногах тяжесть, в груди полная пустота. До избы по прямой шагать пару километров. Но идти нужно по густому ельнику и стланику. Начал приходить в себя, но чувствую животный страх. Надо торопиться, а ноги не слушаются, будто кто гири пудовые привязал. Принимаю решение: в темноту густого леса не полезу, решил идти рекой. Речка Кабакта в этом месте сильно петляет, можно порядком сократить путь, и главное, не давит на сознание дремучий лес. На реке лес широко расступился, в темноте видно только обрывистые берега. Чем дальше отходил от места таёжной дуэли, тем сильнее страх стал догонять меня. Я все больше понимал: а если бы не услышал, не оглянулся, или патрон дал осечку? Лежал бы сейчас на тропе с проломленной головой и помятым телом. Мне постоянно казалось, что кто-то за мной бежит. Чувствовал хребтом дыхание неведомого духа тайги…

 Снова вглядываюсь в темноту, погони нет, это ветер гуляет в вершинах лиственниц и поет для меня невеселую песню. Шёл прислушиваясь, только бы скорее и дальше уйти от рокового места. В полной темноте ввалился в дверь избушки. Сил хватило только лишь для того, чтобы занести из поленницы дров и затопить печь. От огня потянуло теплом и спокойствием, я быстро заснул. Просыпаюсь от холода, снова подбрасываю дров, поленья дружно защелкали, значит завтра снова придется стрелять. Смотрю на часы, полночь, ещё далеко до рассвета, ох как медленно тянется время. Остаток ночи я провел без сна, всё вспоминал дурной запах медведя, его огромную как медный таз морду и размышлял, что заставило его броситься, ведь по этой тропе я проходил утром и следов медведя не видел. Откуда он пришел и почему стал догонять, а не напал там, где ему было удобнее? Ели бы я не вторгся в его владения, медведь бы ещё крепче завалил валежником оленя и возможно оставил лежать до весны. А сам наверное завалился в берлогу спать до весны. Всё таки хозяин просчитался, и дал мне шанс на выживание, как на честной дуэли.

 Снова утро. В природе всё успокоилось, от вчерашней пурги остались только чистые снега.  В голове одна мысль: «Надо сходить ТУДА!». Урок с нехваткой патронов пошел на пользу, набиваю полный патронташ пулевых припасов, вдруг пригодятся. Нехотя пью чай, также нехотя иду к роковому месту. Перемены в лесу заметные, стланик еще больше согнул свои головы ближе к земле. Лес приоделся в белые одежды. Солнце заиграло в кронах деревьев, и в душе посветлело, но я с дикой осторожностью кручу головой во все стороны. Снежное покрывало спрятало все следы. Угадываются только ямки от вчерашнего происшествия.  Пожалел, что не взял с собой лыжи, но ведь на календаре всего семнадцатое октября.

С большим трепетом подошел к месту незабываемой встречи. Тело медведя припорошило слоем снега. Холодного зверя очень трудно раздеть. Развожу костер и весь день тружусь возле нечаянно добытой туши. В перерывах от работы услышал трескотню кедровок в трехстах метрах от этого пристанища.  Птицы кричат не просто так. Не ужели еще один шатун? Надо идти и выяснять, обеспечить свою безопасность. С ружьем на изготовке иду к месту, где кричат кедровки.

Наконец-то нашел разгадку вчерашнего нападения. Все оказалось просто. Медведь уже давно, может даже до снегопада, в этом месте задушил северного оленя. Тщательно осматриваю место медвежьей охоты, нахожу помятые кусты, вытоптанную площадку, клочки оленьей шерсти висят на ветках. Жалко, что снег прикрыл многие тайны, как проводил здесь последние дни хищник. Олень лежит на боку с вывернутой к небу рогатой головой не тронутый, целая гора дикого мяса. Почему не ел? Ждал, когда протухнет, так в холод этот процесс не состоится или уже к зимовке почистил свой желудок и нет аппетита?  Птицы-падальщики расклевали брюшину и потихоньку приворовывали у медведя лакомые куски. Мохнатый сторож лежал под ветками стланика, это видно по застывшей лежке, отгонял назойливых кедровок и воронов. К ночи птицы разлетелись, и зверь услышал скрип под ногами охотника. Решил своим медвежьим умом, что ещё один нахлебник объявился у его добычи. Пропустил меня, а потом решил расправиться, чтобы я не мешал, наслаждаться добычей. Умный зверь! Чего уж сказать.  Вот что удалось выяснить на месте преступления.

Между тем, изрядно повозившись, отделил шкуру от туши. Нарезал, как с жирного хряка, полный рюкзак пластин сала. Состряпал небольшой гулик, в знак уважения к духам тайги, залабазил мясо. Накрыл всё снегом и шкурой, и отправился в избушку.

 Через три дня подъехали знакомые охотники на снегоходах. Показал им место боевого крещения, рассказал всё, что приключилось за неделю. Мужики только качали головами, каждый представлял, что бы было, находясь они на моем месте.  У меня страх, и эмоции улеглись, осталось только чувство досады, и усталость.  Ребята, попили крепкого кипятку с чагой, прихватили шкуру и мясо… И пообещали: «Придёшь из леса, заберёшь свой «ковер». Но по возвращению, через месяц, ничего не нашлось. Мои охотнички пропили всё, что осталось от страшного поединка…

Юрий Коковин

Фото автора