Толочь воду в ступе или размазывать кашу по тарелке?

Такое название моей статьи читатель поймёт,  лишь прочитав её до конца.

В 1952 году Люсьен Февр издал книгу «Бои за историю», в 1991 году она вышла в свет в переводе с французского языка в русском издательстве Ордена Трудового Красного Знамени «Наука» в Москве. Я не собираюсь вести бои за историю, и даже не терплю, когда меня пытаются называть краеведом, хотя занимаюсь историей российского Дальнего Востока более 40 лет. 

В далёкой молодости в Ленинградском военно-топографическом Краснознамённом училище нас учили, что точка должна быть круглой, и если она не круглая, то это не точка, а если необходимо получить координаты какой-либо точки на плане или местности, то необходимо определить её положение засечками, хотя бы с трёх сторон. Тогда получается маленький треугольник погрешности, и центр его – наиболее точное местоположение точки.

Нет, я не собираюсь вести бои за историю, но мне надоело слышать, произносимые с высокой трибуны губернатором Хабаровского края Вячеславом  Шпортом, читать в различных современных публикациях, что основателем города Хабаровска является  Яков Васильевич Дьяченко, хотя таковым он не является,  что Хабаровск в давние  времена был казачьей станицей и основан он, как военный пост, первым командиром которого якобы был Я.В. Дьяченко, хотя он никогда не был таковым, он был начальником постовой команды в Посьете, а не в селении Хабаровка. Неприятно смотреть, как  городской голова Александр Николаевич Соколов (он же мэр: major– по-английски;  maire– по-французски) благословляет выход в свет книг типа:  «Три ипостаси Якова Дьяченко» (2009), «Дальневосточные версты капитана Дьяченко» (2014),   и читать при этом его слова: «Хочется верить, уникальное издание поможет нашим землякам, всем дальневосточникам глубже узнать  историю своей родины, представить людей, которые стояли у истоков рождения  славного города на Амуре,  являющегося сегодня по праву признанным центром самого  восточного региона Отечества». Мне как-то жаль, что Чукотка, Камчатка и Сахалин не «самые восточные регионы Отечества», хотя и живу в «самом» его центре, исколесил и исходил его вдоль и поперёк.  Мне так же жаль, что он не нашёл нескольких минут перед написанием вступления к  книге (государственные дела отнимают много времени) для прочтения хотя бы части рукописей, хотя бы тех, которые относятся к истории Хабаровска.

Я также не хочу, чтобы читателю показалось, что я отрицательно отношусь к личности Якова Дьяченко, командира Сибирского линейного   батальона № 13 (переименован в Восточно-Сибирский линейный №3), отвечавшего за строительство жилья для своего батальона в селении Хабаровка и домов для казаков-переселенцев на р. Уссури. В линейных батальонах 4 роты не имели оружия, т. е. фактически являлись строительными батальонами, стройбатами, как называли в Советской Армии такие подразделения и части.

Не хочу, чтобы у читателей сложилось впечатление, что стремлюсь,  как-то опорочить упоминаемых в этой статье лиц. Просто точка должна быть круглой, и место её может быть правильно определено только засечками с разных направлений. А в вопрос исторической достоверности это весьма необходимо.

При подготовке к выпуску документального кинофильма «Без грома пушек» в 2010 году режиссёром «Дальневосточной киностудии» В. Василенко я сказал ему, что для современной молодежи история не писана, если писана, то не читана, а если читана, то не понята, а если понята – то не так!

Но тогда промолчал, что труднее всего заниматься историческим ликбезом с дядями и тётями, которым ещё в пятом классе объяснили, что за реками Амур и Уссури находится Китай, и что с Китаем во времена давние Россия заключала мирные договора и договора о территориальном размежевании. И это понимание дяди и тёти пронесли через всю жизнь, даже став кандидатами и докторами исторических наук, не понимая, что договора заключались  между государствами, а не  с соседними Странами и Территориями на монгольском, маньчжурском и русском языках, но не на китайском, резко отличающемся от выше названных. Это отступление сделал, чтобы яснее воспринималась информация при рассмотрении книг «Дальневосточные версты капитана Дьяченко» и «Три ипостаси Якова Дьяченко».

С мнением  А.Н. Соколова об уникальности этих книг можно согласиться, если рассматривать с точки зрения полиграфии, - она великолепна. Доктору исторических наук Юрию Николаевичу Ципкину, написавшему серьёзную книгу «Гражданская война на Дальнем Востоке: формирование антибольшевистских  режимов и их крушение (1917 – 1922 гг.)», изданной в 500 экземпляров, приходится только завидовать, хотя, при соответствующих оформлении и издании,  её можно было бы выставлять  на устраиваемых книжных ярмарках, поскольку это действительно уникальная книга.

Слишком много людей стало считать себя краеведами, историками и выпячивать наружу эти определения и качества интеллектуальной подготовки человека. Прочитав, что-то в старой газете или журнале, ранее не виденных и не читанных таким «историком-краеведом» (в последнее время появилось и такое определение),  он стремится без аналитического осмысления прочитанного поделиться с другими путем публикации заметки,  статьи и даже книги. Историко-художественные произведения способствуют лишь общему восприятию давних событий, но подчас искажают историю. Впрочем, существуют и лица, которых действительно можно называть «краеведами», то есть людьми, которые знают о родном крае много больше всех остальных. Так старший научный сотрудник отдела краеведческой литературы Дальневосточной государственной научной  библиотеки Татьяна Васильевна Кирпиченко прекрасно знает литературу о городе Хабаровске, а хабаровский краевед Анатолий Михайлович Жуков  владеет богатой информацией о старых домах города Хабаровска и их владельцах,  прекрасно знают родной  край сотрудники Государственного архива Хабаровского края, правда, последние краеведами  себя не считают, хотя и создают уникальные книги на документальной основе о Хабаровске и родном крае, но которые почему-то не желают изучать, или хотя бы держать на своих полках, представители администрации.  Но беда, когда краеведы берутся рассуждать не об области своих увлечений, о вопросе их исследований, а делают выводы на основе различных прочитанных газетных публикаций, возомнив себя всезнайками.

Рецензентами рукописи Ю.Н. Ципкина выступают кандидаты исторических наук, у  автора «Три ипостаси Якова Дьяченко» А. М. Филонова    рецензентом является историк-краевед, у авторов «Дальневосточные версты капитана Дьяченко» В.А. Лысунца  и А.М. Фокина  – вообще нет рецензентов. Объясняется это весьма просто, рецензент мог заметить  отсутствие аналитического мышления у этих граждан – новоявленных историков-краеведов - и рекомендовать не публиковать это произведение, а тщательно переработать  рукопись с учётом документов. Тупое (прошу извинения за столь грубое определение) переписывание целых страниц из художественных книг (например, книга «Амурские вёрсты» Н.Д. Наволочкина, статьи А.И. Алексеева «Новое о капитане Дьяченко», и т.п.) для подтверждения исторических событий, без элементарного сравнения дат по документам, хотя В.А. Лысунец пишет: «Перед вами книга, главным содержанием  которой являются архивные документы из фондов Государственного архива Забайкальского края и Российского государственного исторического архива Дальнего Востока». Но, как явствует  из публикации, главным для восприятия читателя являются страницы об «уникальной» деятельности Я.В. Дьяченко – яко бы основателя города Хабаровска.

Но, давайте не отвлекаться пока в сторону рецензирования упомянутых книг, к этому мы обратимся в дальнейшем.

«Ну, начнём! Дойдя до конца нашей истории, мы будем знать больше, чем теперь», -  как сказал Г.Х. Андерсен в его «Снежной королеве»,  и взял эти слова в качестве  эпиграфа к своей книге «И на той Улье реке…» Вадим Анатольевич Тураев, рецензентом которой было доверено мне, и  вышедшей в свет в 1990 году. Но после моей рецензии на рукопись  В.А. Тураев забрал её из издательства и ушёл в экспедицию во второй раз к верховьям охотских рек и перевалам Джугджура  на реку Улью, переработал рукопись, чтобы написанное им  соответствовало исторической действительности о походе первых русских землепроходцев под командованием Ивана Юрьевича Москвитина на западный берег Тихого океана в 1639 - 1640 годах.

Лучше всего начать вести речь непосредственно о самом Якове Васильевиче Дьяченко, к рецензированию будем обращаться по ходу нашего повествования.

С установкой памятника Я.В. Дьяченко ушёл в тень истории города его основатель генерал от инфантерии, генерал-адъютант  граф Николай Николаевич Муравьев-Амурский.

Сходите в музей города Хабаровска, и экскурсовод не сможет рассказать вам, как и кем реально было основано селение Хабаровка около устья речки,  утеса и туземного стойбища Бури. Вам объяснят, что оформление экспозиций делалось краеведами, вот пусть за это и отвечают краеведы, а не дирекция и научные сотрудники.

Рекомендую А.Н.Соколову посетить музей, может быть, тогда найдутся деньги, которых нет у директора музея,  для переоформления хотя бы первой экспозиции, отражающей возникновение селения Хабаровка,  с идиотским манекеном казака Уссурийского казачьего войска.

Поскольку,  А.И. Алексеев писал, что почти два десятка лет не мог найти документы, проливающие свет на личность «основателя города Хабаровска» командира 13-го линейного Сибирского батальона  Дьяченко, то могу сказать, что я сделал это очень просто – был отправлен в Москву в Российский государственный военно-исторический архив запрос, заплатил деньги,  и мне прислали копию послужного списка в распечатанном виде и на диске в электронном виде. Всё это заняло весьма мало времени, а поскольку Алексеев жил в Москве, то он мог просто сходить в Лефортово в архив и сделать необходимые выписки и не мучиться 20 лет в попытках найти сведения о Я.В. Дьяченко, и обращаться к художественной книге Н.Д. Наволочкина. К сведению, в этом архиве хранятся послужные списки и дела на каждого генерала,  офицера и прапорщика включительно по 1917 год. Говорю об этом, чтобы любой краевед, желающий познать несколько больше о наших дальневосточных военных до 1917 года, становился на правильный путь исследовательской работы.

Представляю этот Послужной список.

В Главный Штаб

Восточный Сибирский Военный округ

Управление Войск  Приморской области 

1  октября 1871 года 

г. Николаевск на Амуре                                             

№ 5529           

Рапорт              

Представляя при сем в Главный Штаб послужной список  покойного начальника Новгородской постовой команды полковника Дьяченко и свидетельство о смерти его  за № 26 и расчет службы, имею честь испрашивать о назначении  оставшейся жене его вдове Афимье Константиновне пожизненной пенсии как из Государственного казначейства, так  и из эмеритальной кассы Военно  сухопутного ведомства.

Справка: Вдова Дьяченко Афимья Константиновна желает получать пенсии из Иркутского казначейства.

Приложение: Послужной список, расчет службы и свидетельство за № 26.

Командующий войсками

Контр-адмирал (подпись, разборчиво – Фуругельм)

Исполняющий Должность начальника штаба Генерального Штаба Подполковник  (подпись неразборчива).    

ПОЛНЫЙ ПОСЛУЖНОЙ СПИСОК

Полковник Дьяченко

Составлен     Октября 10  1871 года  (в подлиннике без переносов и запятых, - Г.Л.)

     IX.  ПРОХОЖДЕНИЕ СЛУЖБЫ

Когда в службу вступил и произведен в первый Офицерский чин, производство в следующие чины и дальнейшая служба: военная гражданская и по выборам; переводы и перемещения из одного места службы или должности в другую с объявлением по какому случаю по воле начальства или по собственному желанию когда отправился и прибыл к оному месту службы, награды: чинами орденами знаками отличия Всемилотивейшие рескрипты Высочайшие благоволения. (В подлиннике, без запятых, и пропущена буква «с» в слове  «Всемилостивейшие».)

IX.   ПРОХОЖДЕНИЕ СЛУЖБЫ (следующий лист)- 2

IX.   ПРОХОЖДЕНИЕ СЛУЖБЫ (следующий лист)- 3

По выборам Дворянства не служил                  

Начальник Штаба Генерального Штаба Подполковник (подпись неразборчива)

Старший Адъютант Штаба Капитан (подпись неразборчива)

Далее следуют два листа со следующим текстом.

На первом листе:  «В сем послужном списке прономерованных, прошнурованных, скрепленных и припечатанных шесть листов в лист».

Старший Адъютант  Штабс Капитан (подпись неразборчива, - Г.Л)

В правом нижнем углу листа изображение сломанной сургучной печати с обрезком шнура. В левом нижнем углу листа  карандашом какие-то вычисления.

71 – 3 – 6

33 – 3 – 21  (так в подлиннике, - Г. Л.)

37 – 11 – 15

отпус            1…………                                          печать

                   36 – 11 – 15

отпу            10 – 10 – 11

                    26 – 1 –  4      

На втором листе одно единственное предложение.

«Расчет службы для назначения пенсии вдове начальника Новгородской постовой команды Полковника Дьяченко, Афимье Константиновой». (так в подлиннике, - Г.Л.)

И. Д. Начальника Штаба  Генерального Штаба …

Старший Адъютант Штаба …

Свидетельство    №26 (номер Свидетельства подписан вдоль левой стороны листа вертикально).

Начальник Новгородской постовой Команды Полковник Дьяченко 56-ти лет от роду (явная ошибка писаря, т. к. родился  21.03.1817 г. – Г. Л.), 26 –го Марта 1871  года умер от острого катарального воспаления мельчайших ветвей дыхательного горла (Bronchitcapillar), в удостоверении чего и дана мною нижеподписавшимся, сие свидетельство за собственноручным подписом и приложением  имянной моей печати.

1871 года Мая 9 дня п. Новгородский.

Пользовавший Полковника Дьяченко врач, Старший врач № 1 Восточно Сибирского                   

линейного  батальона Коллежский ассесор  (подпись     неразборчива).

печать

*     *     *

Прочитав содержание  документов,  обратимся теперь к упомянутым выше книгам.

В 2011 году была публикована в газете «Тихоокеанская звезда» моя статья «Хабаровск или Боли», в которой на основании документов четко показано, что основателем Хабаровска является генерал-губернатор Восточной Сибири Н.Н. Муравьев, и возвращаться к этому вопросу не хочется, но приходится.

Во время сплава 1858 года, уже после подписания Айгуньского договора, генерал-губернатор Восточной Сибири Н.Н. Муравьёв 3 июня 1858 года, находясь в местечке Бури, куда перебрались 2 июня из Казакевичево, писал М.С. Корсакову: «Мы шли ужасно долго от сильных противных ветров, которые, вероятно, задержали и прочие все сплавы, и пришли на устье Уссури только 31-го мая. Там я нашёл Казакевича (на Усть–Уссурийском посту военный губернатор Приморской области П.В. Казакевич ожидал Н.Н. Муравьева, прибыв на пароходе из Николаевска, – Г.Л.).  Казаки, слава богу, здоровы, у них на посту всё хорошо; строят дом, магазин, огороды засажены, и время вообще не теряли. Устье Уссури совершенно в глуши,

в 4-х верстах от главного русла Амура (приблизительная ширина в средней части Большого Уссурийского острова, отделяющего Амурскую протоку  от основного русла Амура, – Г.Л.). Вследствие сего я ставлю 13-й батальон весь на Бурее, т.е. на главном русле, чтоб он мог удобнее во всякое время спускаться и подыматься к устью Амура, а в протоки в мелководье пароходы ходить не могут (выделено мною, - Г.Л.). Около устья Уссури весьма немного места для поселения; вследствие сего я отправляю во 2-ю роту только 150 семейств, а 350 будут в 1-й роте, т.е. в Амурском батальоне, для которого места довольно».

Здесь чётко видно кто основатель поселения.

В 1739 году штурман Иван Елагин обследовал западное  и часть восточного побережья полуострова Камчатка, и в 1740 году на берегу Авачинского залива, около туземного Аушинского острожка, ещё до прибытия туда Витуса Беринга, построил казармы и склады, но никто не называет его основателем города Петропавловска-Камчатского. Памятная стела установлена в честь Беринга.

Итак, Н.Н. Муравьев четко пишет, что к Усть-Уссурийскому посту он прибыл 31 мая 1858 года  старого стиля летоисчисления. И что военный пост, основанный казаками, уже существует около устья реки Уссури. Убедившись в непригодности того места к поселению большого количества людей, он принял решение об основании населенного пункта около Бури (в результате склонения в русском языке получилось – Бурее, и некоторые краеведы посчитали, что речь идет о реке Бурея, она же Быстрая и Нюмань в прошлом).

Первый удар по краеведению и истории возникновения селения Хабарово, как ни странно на первый взгляд, был нанесен директором Государственного  архива Хабаровского края Верой Ивановной Чернышевой.

ГАХК Ф.849. Оп. 1. д. 6. л.2. «Хроника важнейших событий, связанных с образованием и развитием города Хабаровска» (за 1858 – 1926 гг.). (Рукопись Чернышевой)

«1858 год. Военный пост Хабаровка. 31 (18 с. с.) мая 1858 года, основано военное поселение – военный пост Хабаровка, солдатами 13-го Восточно-Сибирского линейного батальона, под командованием капитана Якова Васильевича Дьяченко.

Новые поселения по указанию генерал-губернатора Восточной Сибири Н.Н. Муравьева назывались именами исторических лиц, связанных с изучением и освоением Амурских земель русскими. Пост Хабаровка назван именем Ерофея Павловича Хабарова, отважного русского богатыря, бывшего здесь на Амуре ещё в 1650 – 1653 годы.

ГАИО. ф. 24.оп. 9. д.64. И книга И. Барсукова « Граф Муравьев Амурский». М. 1894. л. 147».

(У Филонова А.М. в книге «Три ипостаси Якова Дьяченког» ссылка на  ГАХК  д.60, но там записка Чернышевой о поездке в Маньчжурию после разгрома японской Квантунской армии в 1945 г.)

На первый взгляд в рукописи Чернышевой всё в порядке. Есть ссылка на документы.

Но! 31 мая 1858 старого стиля летоисчисления она считает  в новом летоисчислении 20 века, и преобразует в  дату 18 мая старого летоисчисления. В Советской России, от ранее существовавшего в царской России Юлианского календаря,  14 февраля 1918 года перешли на Григорианский календарь, который отличается на 14 суток в XXI веке, на 13 суток в  XX веке,  на 12 суток  XIX веке, на 11  суток в XVIII веке, т.е. каждый век  добавляет или вычитает 1 сутки для приведение в соответствие тропического (солнечного) календаря с Григорианским календарём, от перенесения царем Петром I летосчисления со старинного русского, когда год начинался 1 сентября и годы считались от сотворения мира, на 1 января по Юлианскому календарю. И если вы пожелаете узнать какое число или месяц были в XVIII  по отношению 7 марта XXI века,  то необходимо вычесть 11 суток.

И ещё Чернышева  говорит об основании «военного поста Хабаровка». То есть  искажает сведения, взятые из книги Барсукова, и   добавлены сведения  из художественных книг о существовании военного поста.

В написанной  ею книжке «Хабаровск» (к 100-летию  города)» уже говорится о подписания 28 мая 1858 года Айгуньского (правильно,  Айхуньского – так в Договоре с  Дайцинской империей от 16 мая 1858 г.) договора, прибавляет к 16 мая (день подписания договора) 12 дней. Она не замечает, что всего за 3 дня «перелетела»  от Усть-Зейской станицы до Усть-Уссурийского поста в Казакевичево. Не обращает внимания, что из Усть-Зейской станицы Н.Н. Муравьев отплыл вниз по Амуру по старому стилю 22 мая 1858 года, что и обусловило его прибытие к Казакевичево 31 мая старого стиля, а не нового, использовавшегося в Советской России с 1918 года.

Ссылка её на Государственный архив Иркутской области (ГАИО) фактически является пустой, так как в указанном деле  нет сведений о дате и основателе селения Хабаровка (Хабарово).

Заместитель директора Государственного архива Хабаровского края (ГАХК) Размахнина Алёна Валерьевна из Иркутска привезла  целое дело, состоящее из  ряда выписок из разных дел 1857 – 1867 годов, хранящихся в ГАИО; во всех содержатся сведения о селении Хабарово, а не о военном посте.

А.М. Филонов на многих страницах его книги «Три ипостаси Якова Дьяченко» стремится вдолбить в головы читателей, что военный пост был на месте современного Хабаровска,  и делает по весьма простой причине,  он прочитал это у Чернышевой и Николая Дмитриевича Наволочкина.

Что касается постовой команды, то в Хабаровке она появилась только после Именного Указа  Российского императора от 18 апреля 1867 года, в котором сказано:

 …« 2. В  посту Владивостоке самостоятельной команды не иметь, а содержать там отряд от Новгородской постовой команды.

3. Взамен Владивостокской постовой команды (2 разряда) образовать постовую команду 1 разряда в Хабаровке на устьях реки Уссури, присвоив ей наименование Хабаровской постовой команды».

То есть,  Дьяченко никак не мог командовать постовой командой в Хабаровке и быть её начальником, так как его уже задолго до 1867 года не было на Амуре. Впрочем, это прекрасно видно из Послужного списка Я.В. Дьяченко.

Что касается выражения «на устьях реки Уссури» то имелось в виду, что постовая команда отвечает за охрану государственной границы  вблизи устья Уссури, и  местом её базирования является селение Хабаровка. При этом   непосредственно около устья Уссури в Казакевичево, ставшем казачьей станицей Амурского казачьего войска (образовано 29.12.1858 г.), службу несли казаки Уссурийского пешего батальона.  К сему следует добавить, что в постовой команде 1-го разряда было 225 человек, а в постовой команде 2 -го разряда – 129.

 На военных же постах было по несколько человек, иногда от 3  человек до двух десятков.

Мало того, Филонов, рассуждая об Амурском утёсе,  пишет: «С этой командной высоты Я.В. Дьяченко  оценивал местоположение постоянного военного поста, которое должно отвечать определенным требованиям».

Определенным требованиям для военного поста отвечало местоположение в Казакевичево, где был казачий пост, так как был поставлен около маньчжурского поста Турмэ (на месте этого маньчжурского поста в последующем был построен госпиталь для казаков), и он свидетельствовал, что устье Уссури, согласно договору, находится в кондоминиуме, т. е. двойном владении. Как полковнику-пограничнику,  Филонову следовало бы знать, что расположение воинской части постоянно или временно в населенном пункте, или вне его, называется гарнизоном. Кроме того, коли взялся за исторические вопросы, то следует, знать, что в линейном батальоне 4 роты не имели оружия, и только 5-я имела оружие, т.е. Дьяченко фактически в то время командовал строительным батальоном.

Далее следует ссылка на писателя-туриста С.В. Максимова, побывавшего в Хабаровке на Амурском утёсе в 1860 году: «На этот раз правый берег Амура – русский берег, нераздельно с левым, принадлежавший по правительственному разделению – как известно – к Приморской области Восточной Сибири». Филонову и Максимову (поскольку речь, согласно писание Филонова, о нём),  следовало бы знать, что левый берег Амура тогда не подвергался «правительственному разделению», а был возвращен  Дайцинской империей маньчжуров России согласно Айгуньскому договору. (Но ссылка в конце книги Филонова [35, 116] на Лопатина И.А., а не на Максимова.) Если Максимов имел ввиду Указ Российского императора от апреля 1853 года о необходимости показывать на картах левый берег Амура, как принадлежавший  России, то это совершенно не «правительственное разделение». 

Если говорить о «правительственном разделении», о Положении об управлении Амурской областью Именном Указе, данном Сенату 8 декабря 1858 года и опубликованному 31 декабря того же года, то левый берег Амура напротив селения Хабаровка входил в состав  Амурской, а не Приморской области, поскольку граница между областями от истоков Буреи к устью р. Тунгуски до 1906 года проходила по прямой линии, т. е. левый берег Амура был в Амурской области.

 «…1. Амурскую область составить из всех земель, находящихся на левом берегу реки Амура, начиная от соединения рек Шилки и Аргуни или от границ Забайкальской и Якутской областей, по всему течению Амура до устья реки Уссури и до новой границы Приморской области. Областным городом Амурской области назначается город Благовещенск. Управление сей области учредить на основании утвержденных нами прилагаемых при сем Положения и штата.

2. Подробное определение границ  каждой  области предоставить ближайшему усмотрению и соображению генерал-губернатора Восточной Сибири».

Этот документ  свидетельствует, что Большой Уссурийский остров так же входил в  состав Амурской области.

Затем граница была отодвинута почти до ст. Ин, и земли левобережья отошли к Приморской области, чтобы в последующем в результате административно-территориальных преобразований оказаться в Приамурской области (с 22.11.1920 г.;  губерния - с 6.11.1922 г.) Дальне-Восточной Республики, затем в  Приморской губернии Дальневосточной области (до 4.01.1926 г.; 14.08.1923 г. губерния Приамурская упразднена, территория включена в Приморскую), в Хабаровском округе Дальневосточного края  (с 4.01.1926 г. до 1.10.1930 г.), в Еврейском национальном переселенческом районе (с 28.03.1928 г.- 20.08.1930 г.)  в  Еврейском автономном национальном районе (20.08.1930 – 7.05.1934 г.) и в Еврейской автономной области (с 7.05.1934 г. – до сего времени). Большой Уссурийский остров и другие острова Хабаровского архипелага оказались в пределах Приморской области после 1906 года, пока правительство Российской Федерации не подарило половину их, в нарушение   Конституции РФ, Китайской Народной Республике.

 При этом Филонов  пишет: «Исследователи также выяснили, что местечко, где образовалась Хабаровка, в то время гольды называли Хондако (остановка). Это объясняется тем, что ниже утёса, в тихой заводи,  останавливались путники, плывшие на лодках по торговым делам с Нижнего Амура на реку Сунгари, в маньчжурский город Сан-Син».

К сожалению, Филонов не сказал кто из «исследователей» указал на Хондако. По-нанайски «каодяран, каодяранко, каодяраори» означает «остановка, остановиться».

Не исключено, что слово «хондако» образовалось от «Хõнко» («Утёс»), в котором практически все буквы произносятся с некоторым «г».

 Маньчжурский город Илань-хала  (переводится на русский с маньчжурского, как Три Семьи), ханьцы (китайцы) сделали кальку названия, практически перевели дословно, – Сань-Син, что также означает Три Фамилии. В китайском (ханьском) языке слово «Сань» означает «Три», слово  «Син» - «Фамилия», а искаженное русскими «Сань» в  «Сан» может означать - «Зонтик» (нужно иметь ввиду, что только фонетическое восприятие на слух китайских слов, без чтения иероглифа, очень часто ведёт к ошибкам).

Не забыл А.М. Филонов упомянуть и о Р.К. Мааке, побывавшем на Амуре в 1855 году.

«В середине июня 1855 года  о крутом скалистом уступе  известный путешественник оставил довольно подробную запись. Он сообщает, что местные жители называли Амурский утёс – Холяльки. Известный краевед Г.Г. Левкин утверждает, что утёс назывался Быри. Но не в названии суть».

Простим Филонову непонимание разницы между «уступом», «выступом»  и «утёсом».

Здесь следует посоветовать Филонову,  внимательнее читать Р.К. Маака и Г.Г. Левкина.

Вот как писал Ричард Карлович на 235 странице его труда: « Проехавши  ещё вёрст 15, мы миновали  устье реки Даусаман, и вскоре за ним скалистый выступ Холялки (движение Мака было снизу вверх по течению, - Г.Л.) … По пути мы повстречали  знакомого мне гольдия, который посоветовал нам оставить правый берег и, переправившись к левому, ехать по самому широкому протоку, лежащему против скалистого выступа Быри. Таким образом, мы через узкий проток, выехали в широкий рукав Амура, омывающий слева группу обширных островов, и этим кратчайшим путём поплыли к мысу Кырма».  Как видим, Маак не противоречит ни Н.Н. Муравьеву,  ни Г.Г. Левкину. На старой карте Холалками названа гряда возвышенностей, протянувшаяся  вдоль правого берега Амура от Хабаровки до с. Воронеж. А мыс Быри (Бури) считает Холялками  А. Махинов. А.М. Филонову следовало убедиться в этом, взглянув на фрагмент карты М. Попова в его же книге «Три ипостаси Якова Дьяченко» на стр. 59.

У англичан есть хорошая поговорка: «Лопату нужно называть лопатой!». Но ещё лучше определили смысл названия латиняне. В латинском это звучит так: «Номен эст омен!» - т.е. «В имени -  всё!». Как ни странно, это имеет отношение и ко мне лично. Все, кто знает меня, знают, что моя фамилия Лёвкин, но из-за талантливых творцов  грамматики и отсутствия на пишущих машинках буквы «ё», в моём паспорте «Левкин», что и приходится писать в официальных документах, а при издании некоторых моих работ,  редакторы ставят «Лёвкин» по результату повседневных общений.

Говорю об этом, чтобы читатель понял несостоятельность Филонова в исторических исследованиях.

Не задумываясь, он пишет: «Сразу же почтовый тракт из Якутска был перенесён на Амур…». (имеется ввиду 1855 год.)

Тракт, как таковой, перенести нельзя. Якутск – Охотск и Якутск – Аян тракты имели водные и сухопутные участки.  Активно использовались эти тракты до момента продажи колониальных владений России в Северной Америке до 1867 года, но и после этого  эти тракты не были заброшены. Можно проложить новый тракт, т. е. маршрут для сообщения между какими-то географическими объектами, а не «перенести его».

Читаем у Филонова: «С 1855 года на левом берегу  Амура строятся военные посты и казачьи станицы, сначала на Нижнем Амуре, позже – на Верхнем  и Среднем Амуре…».

К сведению Филонова и других любознательных людей, Нижним Амур считается от Хабаровска до устья Амура.  Ни одной казачьей станицы (или казачьих поселков, хуторов) на  Нижнем Амуре не строилось до  основания поселка Киселёвский  в 1902 году, единственного казачьего поселения на Нижнем Амуре, и входившего в Гленовский станичный округ (центр станица Гленовская, фактически станция Вяземская). Нужно понимать, что станица – это административный центр в казачьих войсках. И бывшая Казакевичевская станица (как называют в мемуарных произведениях и краеведческой литературе) – ни что иное, как поселок Казакевичевский (осн. 1858 г.), впоследствии входил   в состав Гленовского станичного округа Уссурийского казачьего войска.

Стремясь возвысить роль командира своеобразного стройбата в строительстве и пребывания в селении Хабаровка Я. В. Дьяченко,  Филонов сгребает в кучу всё, что попадается под руку, подчас опускаясь до нечистоплотности. Следует посмотреть на различные вставки карт, рисунков, портретов, фотографий, то под ними практически нет подписей откуда они взяты, а любой историк знает, что такие ссылки необходимы, если это не произведение автора статьи или книги. В противном случае это собственность автора произведения.

С большим трудом мне удалось заполучить на короткое время карту А.Ф. Будищева, составленную им вместе с топографами А.Г. Петровичем, А.И. Корзуном и Любенским. Я сделал фотокопию интересующего меня участка на район Большого Уссурийского острова, уменьшил до необходимых размеров публикации, на компьютере убрал грязь и сделал необходимую подпись. Филонов, не моргнув глазом, вставляет её в свою книгу. Точно так же он обращается с другим фрагментом карты 1860 года, приложенной к Пекинскому договору. В моем личном архиве имеется фотокопия всей карты 1860 года, сохранилась со времён односторонней проверки линии государственной границы между СССР и Китайской Народной Республикой  в 1985 – 1987 годах. Я сделал уменьшенную копию на участок Большого Уссурийского острова, восстановил подписи, где они частично стёрлись, убрал грязь, сделал необходимую подпись. Филонов, вновь не моргнув глазом, вставляет в свою книгу  и делает подпись: «Фрагмент фотокопии Разменной карты, приложенной к Пекинскому договору», не указывая об уменьшении масштаба и откуда она взята. Разумеется, это не единственные примеры обращения в личную собственность трудов других писателей, при чём без должного анализа используемого материала. На 95 странице, в её половину,  приведена Схема, которую Филонов без указания авторства или источника получения, назвал «Хабаровка и прилегающие к ней населенные пункты». Но всё дело в том, что на ней д. Турме (это бывший маньчжурский пост)  показана на Амурской протоке ниже по течению, чем  ст. Казакевичева. В то время, как на стр. 59, на карте М.Попова 1861 г., приложенной к отчету о путешествии Р. Мака в долину реки Уссури, Турмэ (Турме) расположено на берегу Уссури выше по течению, чем пос. Казакевича.

Разумеется, для Филонова, и других подобных историков-краеведов подобное разночтение и разноположение населенного пункта не имеет значения, поскольку главное – включить в книгу, хотя это совершенно не имеет отношения к Дьяченко, а если имеет, то извольте дать пояснение, таков подход к истории.

А.М. Филонов и другие историки-краеведы не задумываясь называют весь манзовский элемент, находившийся в  Приморье, китайскими подданными, что свидетельствует о слабом знании истории народов, соседствовавших с русским.

Все ханьцы (китайцы) были подданными маньчжуров с 1682 года, если говорить о народе, сформировавшем государство. Война маньчжурской империи Маньчжу Гурунь (основана в 1616 году, с 1636 года – Цин; не путать с Цинь, как это делают некоторые историки-краеведы) против китайской империи Мин началась в 1618 году и завершилась захватом в 1644 Северной столицы  (Бейцзин, современный Пекин) и  полным уничтожением государства Мин в 1682 году. Маньчжуры принудили китайцев (ханьцев) носить косы, как символ подданства маньчжурам, до этого китайцы в качестве причёски носили шиньон. И первым актом  противопоставления себя маньчжурам у известного китайского революционера Сунь Ятсена (он же Чжун Шань)  было в XXвеке срезание косы. После 1682 года  маньчжуры  повернули войска на север против Русского государства (оно же Московское государство) и  повели борьбу за обладание Амуром, завершившуюся отторжением Приамурья по Нерчинскому  договору 1689 года, написанному на маньчжурском, русском и латинском языках, но «историки-краеведы» говорят о  первом договоре с китайцами.

Айгуньский договор Российской империи с Дайцинской империей 1858 написан на маньчжурском, монгольском и русском языках. Но опять многочисленные публикации о договоре с Китаем, хотя на титульном листе договора стоит «Дайцинская империя».

Китайцы в 1851 – 1864 годах попытались создать  в южной части страны государство Тайпин Тяньго, свергнуть владычество маньчжуров, но оно было уничтожено маньчжурами с помощью иностранных наёмников.

Говорю это, чтобы не читать в будущем у Филонова и ему подобных:

«…во всем Софийском округе в 1865 году имелось 19 русских деревень и 60 гольдских селений. В них насчитывалось 5547 жителей. Из них гольдов, гиляков и самагирцев было 3760 человек. Вместе с тем в округе проживал 61 китайский подданный, в том числе одна женщина» (источник информации не указан).

 И может быть, мой короткий экскурс в историю кому-то  несколько поможет в историческом ликбезе (в ликвидации безграмотности). Можно ещё добавить, что маньчжуры называли китайское государство Никан Гурунь, что означает – Государство рабов. И пусть это никого не удивляет, у части нанайцев (до 30-х годов XX века в СССР – гольды, в Китайской Народной Республике - хэчже), имеющих маньчжурские корни, до сих пор сохранилось в языке определение для китайцев – «никан», т.е. раб, слуга.

Подданные могут быть только у государства, а не у национальности.

Из 190 страниц книги А.М. Филонова лишь около 70 в какой-то мере можно отнести к деятельности Дьяченко на Амуре, при этом они заполнены многими иллюстративными материалами, которые применимы к любой книге об истории возврата России, утраченных  территорий в XVII веке.

  Разумеется, я с уважением отношусь к Александру Ивановичу Алексееву, Николаю Дмитриевичу  Наволочкину и Всеволоду Петровичу Сысоеву, но категорически не согласен с характеристиками и определениями, данными  ими в отношении  Дьяченко, как основателя г. Хабаровска.

В художественной книге «Амурские вёрсты»  Н. Д. Наволочкин  красочно расписывает как Я.В. Дьяченко думает о будущем: «А что! – вдруг с задором подумал Дьяченко. – Построим вот здесь  военный пост, и назову  я одну из улиц Линейной – в честь всех линейных  солдат».  С треском обламывая сучья, ухнув,  упало первое срубленное дерево. Было это  19 мая 1858 года».

Это воспроизвели  В.А. Лысунец и А.М. Фокин в книге «Дальневосточные вёрсты капитана Дьяченко» на стр. 16.

Дату 19 мая 1858 года Н. Д. Наволочкин взял у Чернышевой, исходя от 18 мая (с.с.)

Лысунец В.А. и Фокин А.М., размазав кашу по тарелке на нескольких страницах их произведения,  не способны даже внимательно прочитать на стр. 69 своей книги документ «Словесное приказание войскам, по р. Амур расположенным,  № 41, 19 мая 1858 года, ст. Благовещенск», отданное Н. Н. Муравьевым, в котором четко сказано:

«…2. Линейному № 13 батальону со своим штабом расположиться на устье реки Уссури или где указано будет по пути следования. Батальону сему назначается заниматься устройством собственного помещения и укрепления на р. Амур, сверх сего  часть батальона командируется в помощь пешим казакам при постройке их поселений».  Здесь нет ни слова о военном посте.

То есть, 19 мая 1858 года 13 линейный батальон ещё не отправился из ст. Усть-Зейской (она же уже Благовещенская), и капитан Дьяченко никак не мог оказаться на Амурском утёсе, куда поместил его Наволочкин и авторы «Дальневосточные вёрсты капитана Дьяченко». Николаю Дмитриевичу простительно, он писал художественную книгу.

Стоит перевернуть страничку и вновь документ, приводимый Лысунцом и Фокиным.

«Военному губернатору Забайкальской области и наказному атаману Забайкальского казачьего войска, господину  генерал-майору и кавалеру Карсакову.    Докладная записка командующего Сибирским линейным батальоном № 13 капитана Дьяченко, мая 22 дня 1858 года, ст. Усть-Зейская.

Имею честь почтительнейше просить Ваше превосходительство сделать распоряжение об отпуске железа, стекла и топоров, необходимых при постройке домов.

Капитан Дьяченко».

Итак, Я.В. Дьяченко ещё находится  22 мая 1858 года в Усть-Зейской станице. Он просит старшего начальника о выделении строительных материалов и топоров, не указывая куда их направить или где взять. Это свидетельствует, что он предполагал просимое  получить на месте, в Усть-Зейской станице, и не знал, где будет дислоцироваться батальон, следовательно, ему было необходимо ещё несколько задержаться с началом сплава.

И как мы помним, только 3 июня Н.Н. Муравьев окончательно принял решение о месте расположения 13-го линейного батальон, хотя понял это уже 31 мая, оглядев местность Усть-Уссурийского поста у подножия хребта Хехцир (Хухчир-Хургин, Хехцыр)..

Даже, если бы Дьяченко выступил в поход 23 мая 1858 года по старому стилю, то никак не мог оказаться на Амурском утёсе (утёс Быри, Бури, Муравьёвский утес -  в последующем)  31 мая по новому Григорианскому стилю, а тем более по старому Юлианскому стилю летоисчисления, как это сделала Чернышева в отношении прибытия Н.Н. Муравьева на Усть-Уссурийский пост (Казакевичева) 18 мая 1858 года по старому стилю, предопределив датировку в книге Н.Д. Наволочкина.

Следующий документ на стр. 70, Рапорт капитана Дьяченко  датируется 21 июня 1858 г. (ст. стиля), и написан он в д. Бури, т. е. там, где и решил Муравьев расположить 13-й линейный батальон.

«Военному губернатору Забайкальской области и наказному атаману Забайкальского казачьего войска, господину генерал-майору и кавалеру Карсакову.

Командующего Сибирским линейным  № 13  батальоном капитана Дьяченко.

Рапорт

Вследствие предписания Вашего превосходительства от 20 апреля за № 2, честь имею почтительнейше представить ведомость о выданных вещах и материалах из командуемого мною батальона Генерального штаба штабс-капитану Вешникову, для Усть-Уссурийского отряда на сумму двадцать четыре руб. тридцать копеек серебром.

 № 1379  21 июня 1858 года  д. Бури на р. Амур».    (ГАЗК. Ф.30.Оп. 2, Д.175. Л. 47.)

Как видим, здесь «д.», т.е. «деревня», а не военный пост.       (Выделено мною, - Г.Л.)

Разумеется, читатель из этого рапорта не поймёт, что вещи и материалы были выданы М.И. Венюкову, совершившему в 1858 году экспедицию по рекам Уссури, Фудзи (Ли-Фудзин, с 1972 г. р. Павловка), Лифулэ (она же Тадуху, Тадуши, с 1972 г. р. Зеркальная) к морю и обратно, описанном им в книге «Путешествия по Приамурью, Китаю и Японии» (изд. 1970 г.). И что эти вещи были выданы ещё в ст. Усть-Зейской.

«Историки-краеведы» В.А. Лысунец и А.М. Фокин должны были видеть несуразицу преподносимого ими читателям материала и действительной истории.

Но в предисловии к книге М.И. Венюкова (стр.13) бывший учёный секретарь Приамурского Географического общества А.А. Степанов написал, что все даты указаны по новому стилю, и это переворачивает с ног на голову   записки Венюкова. Кроме того, Степанов пишет, что Айгуньский договор  заключен 28 мая 1858 г., и:  «В день, когда завершились переговоры Муравьева с китайскими представителями о границе, Венюков с капитаном Дьяченко и солдатами 13-го линейного батальона был уже в районе будущего Хабаровска, здесь он участвовал в закладке поста Хабаровка и готовился к экспедиции на Уссури». Дата 28 мая взята им у Чернышевой, а поскольку 22 мая (по старому стилю - согласно документам, 3 июня  - по новому стилю) Дьяченко был ещё в Усть-Зейской станице, то никак не мог оказаться Венюков вместе с Дьяченко в районе будущего Хабаровска. Лично сам М.И. Венюков не пишет о сплаве с Дьяченко или встрече с ним в районе будущего Хабаровска.

Обычный журналистский прием для красивого отображения событий при недостаточном знании реальных событий. Венюков, действительно, отплыл из Усть-Зейской  раньше, чем был заключен Айгуньский договор, он встретился с Н.Н. Муравьевым на Усть-Уссурийском посту 31 мая (старого стиля), от которого и узнал детали заключения договора. А.А. Степанов, хотя и был довольно длительный срок ученым секретарем Приамурского отдела   Географического общества и внесён в справочники, как географ, реально так и остался журналистом, корреспондентом нескольких газет того времени, поскольку не имел специальной подготовки, и даже некоторое время занимался вторсырьем после отбытия наказания. Мне довелось нередко беседовать с ним, при этом он практически не выпускал изо рта курительной трубки.  И я знаю, что по его наводке и в его присутствии был арестован редактор газеты в Петропавловске-Камчатском, и в последующем ему самому не удалось избежать репрессий, хотя и закончившихся благополучно. Но это совершенно другая тема, не будем отвлекаться…

В книжке Николая Наволочкина «Главное дело капитана Дьяченко», (Хабаровск, Издательский дом «Частная коллекция», 2007) читаем: «Ещё накануне, когда появилась уверенность в заключении договора, Дьяченко получил приказ – основать военный пост на главном русле Амура в месте, на приложенной к приказу карте.   Батальон двинулся вниз по Амуру, оставив позади баржи с имуществом, передовой отряд высадился на высоком амурском берегу, недалеко от заросшего лесом утёса».

Приказ был устным 19 мая, договор заключен 16 мая, как это видно из собранных документов, и никакой карты к устному приказу  не прилагалось. И Дьяченко 22 мая был в Усть-Зейской станице, двинуться вниз по Амуру не мог, и не мог высадиться передовой отряд.

Читаем в этой книжке далее: 

Стр. 41. «Дней через пять, когда уже были срублены венцы нескольких домов, в лагерь Дьяченко из Уссурийского казачьего поста заехал поручик Венюков с несколькими казаками, он готовился к экспедиции по Уссури и в 13-й батальон заглянул узнать, не здесь ли находятся обещанные ему  топографы, ожидавшиеся из Приморья. Венюков жаловался, что очень задержался в пути от Шилкинского Завода до Усть-Зейской станицы, которая к его приезду была переименована в город Благовещенск, его команде выделили для плавания огромный баркас, на который «смело можно поместить роту солдат, или, ещё лучше, семейств тридцать переселенцев, или несколько тысяч пудов муки».

Именной указ, объявленный Сенату министром внутренних дел,

об учреждении города Благовещенска при впадении реки Зеи в Амур

                                                                            5 июля 1858 г.

Государь император, по всеподданнейшему докладу его императорского высочества великого князя, генерал-адмирала, соображений генерал-губернатора Восточной Сибири об особенной важности местоположения Усть-Зейской станицы, находящейся при впадении реки Зеи в Амур и названной генерал-губернатором, по случаю закладки в ней 9 мая храма во имя Благовещения Пресвятой Богородицы, «Благовещенской станицей», в 5день июля сего года высочайше повелеть соизволил: учредить в этом месте город, назвав его «Благовещенск».   ПСЗ РИ II.Т. 33. № 33366

 Привожу этот документ, поскольку некоторыми краеведами считается, что город Благовещенск не является бывшей Усть-Зейской станицей, а построен в стороне от неё. А также их желания сгрести в кучу  из художественных произведений и работ, таких же историков-краеведов, всё, что только попадёт под руку, для возвеличивания роли Дьяченко в Амурском вопросе.

Если Венюков приехал в Благовещенск после 5 июля, то уж никак не мог общаться с Дьяченко,  в середине  мая отбывшим вниз по Амуру для  строительства помещений его батальона, «где указано будет» и казачьих семей.  

Но у Венюкова написано: «Мы отправились из Уссурийского поста в числе шестнадцати человек на двух лодках утром 1 июня и скоро прошли горы, находившиеся на правом берегу Уссури…». Таким образом, если верить сведениям из книги Наволочкина, то 13-й батальон должен был высадиться около 22 мая 1858 г., что явно противоречит истине. При этом следует заметить, что в Приморье топографов не было, они были на Нижнем Амуре, а поскольку Казакевич ожидал Н.Н. Муравьева в Усть-Уссурийском посту, то Венюков от него узнал об отсутствии топографов, и ехать к Бури, а затем возвращаться против течения 40 километров совершенно не имело смысла.

Вообще, вызывает чувство горькой жалости,  что не могу более пообщаться с Николаем Дмитриевичем, поскольку он являлся интересным человеком и собеседником.

 Хотелось бы узнать, откуда у него сведения, приведенные на  стр.  17:  «Известно, что развод в то время был довольно сложным делом. В то же время мать сына Дьяченко не умерла, так как после смерти контр-адмирал Фуругельм подписал направление  о выплате двум вдовам Дьяченко. Наверное, обстоятельства личной жизни и заставили  Якова Васильевича 16 марта 1852 года вступить «вновь  на службу в Сибирский линейный №13  батальон».

(НИКАКИХ двух пенсий не выделялось. Смотри Рапорт контр-адмирала Фуругельма, к которому приложен расчет пенсии вдове умершего полковника. Послужной список Дьяченко, - Г.Л.)

И если бы была «вторая вдова», то в послужном списки была бы запись о содержании оной Дьяченко, поскольку пенсия выплачивались тем, кто находился на содержании умершего.

В.А. Лысунец и М.А. Фокин  делают ещё один ляп в отношении  вдовы Дьяченко, переписывая очередную страницу из творчества А.И. Алексеева: «Вторая его супруга, Афимья Константиновна Дьяченко (урожденная Захарова, купчиха города Иркутска), после смерти мужа переехала с сыном от первого брака в Иркутск, где она и получила за умершего мужа пенсию».

Здесь сын Дьяченко от первого брака (смотри Послужной список) превращается в сына бывшей купчихи от первого её брака, а если всё-таки считать, что с ней уехал в Иркутск сын Дьяченко, родившийся в 1842 году, то это вызывает недоумение. В 1871 году ему уже было 29 лет, т.е. вполне самостоятельный человек, и по отношению к Афимье Константиновне он былпасынком. Простим это Алексееву, но не историкам-краеведам. Но не простим ему и  Лысунцу и Фокину строчки: « …а 12 января 1862 года его батальон был переименован  и стал называться линейным батальонам № 4 Восточной Сибири».

В «Дальневосточных  вёрстах Капитана Дьяченко»  во множестве повторяются карты, схемы, рисунки и фотографии, которые уже нашли свое месте в «Три ипостаси Якова Дьяченко», и так же без ссылок на источники. Весьма удобная форма  стряпать книги.

А.И. Алексеев пишет, а В.А. Лысунец и А.М. Фокин повторяют, перепечатывая  целые страницы  работы Алексеева: «Мелкопоместный дворянин Полтавской губернии Яков Васильевич Дьяченко родился 21 марта (старого стиля повсюду – А. А.) 1817 года».

На первый взгляд вроде всё нормально. Но преподавателю истории в школе В.А. Лысунец (впрочем, как и доктору исторических наук А.И. Алексееву) должно быть известно, что дворянство было личным и потомственным, а мелкопоместными были помещики. А так как крепостное рабство было отменено только 19 февраля 1861 года, то помещики пока ещё владели крепостными крестьянами и землёй (впрочем, землёй продолжали владеть и далее). Но в личном деле Дьяченко нет сведений о его поместьях, напротив, сказано, что за ним, за родителями его,  за женою недвижимого родового  или благоприобретенного имущества не имеет.

Отсутствие рецензентов рукописи «Дальневосточные вёрсты капитана Дьяченко» обуславливает элементарные ошибки и опечатки в книге, а так же включение в неё материалов, не имеющих никакого отношения непосредственно к Я.В. Дьяченко. Например, фотокопия прошения купцов и мещан г. Софийска и селения Хабаровка от 12 января  1872 года с плохо читаемым текстом о переименовании селения Хабаровка в город, когда Дьяченко уже 10 лет не было на Амуре, и даже не было в живых,  поскольку умер в 1871 году. Но под копией, в конце стоит подпись -  Майоръ Дь [далее подпись неразборчива]. Не это ли подвигло авторов на включение документа в книгу? Поскольку всего два листа впереди под Рапортом подпись майора Дьяченко.

На стр. 160, 161 это же самое прошение дано типографским шрифтом, но  подписи Майоръ Дь [далее подпись неразборчива] уже нет, дана ссылка на Российский государственный исторический архив Дальнего Востока.

Я уже говорил об уровне исторической подготовки авторов, они не видят (стр. 78 книги), в приводимом ими   Указе Правительствующему Сенату от 8 декабря 1858 года об изменениях в Приморской области и образовании Амурской области, ошибок:

«…2.В состав Приморской области отделить от Якутской области округ Охотский. Затем в Приморской области читать впредь 6 округов: Николаевский. Софийский и образуемые вновь Охотский, Петропавловский, Пичигинский и Удский…

Подписал Его императорского величества Александр. 8 декабря 1858 г. 

ГАЗК. Фонд 30, опись 2, дело 235, л. 4-4 об, 5».

А вот как в Сборнике законов Российской империи:   

«…2. В состав Приморской области отделить от  Якутской   области округ  Охотский. Затем в Приморской области иметь впредь шесть округов: Николаевский и Софийский, образуемые  вновь, Охотский, Петропавловский,   Гижигинский  и  Удский. Управление Приморской области оставить  на   существующем    основании с некоторыми изменениями,  согласно  особо данному  по  сему предмету повелению нашему».

Рецензент, владеющий информацией по административно-территориальному устройство российского Дальнего Востока,  заметил бы разницу, искажение, в названии Гижигинского округа. Впрочем, как преподавателю истории учащимся в школе,  Лысунец должно быть известно о существовании Гижигинского округа.

Вот ещё, такого же типа невнимательность, небрежность авторов «Дальневосточные вёрсты капитана Дьяченко». Ссылка на РГИА ДВ, Ф. 1, Оп. 1, Л. 4. 17 декабря 1868 г. №190.

«Г. генерал-губернатору Восточной Сибири.

Честь имею представить при сем копию с рапорта подполковника  Дьяченко от 8 сентября за №  548 о предполагаемых  г. Дьяченко посещения Тунгутунского Фудутуна в г. Хуньчунь, для того чтобы лично удостоверится о мерах, принятых китайскими властями к предупреждению на будущее время повторений их беспорядков и вторжения манз в наши пределы…». (Кто составлял этот документ, не ясно, т.к. Лысунец не указал.)

К сожалению, копия этого рапорта не опубликована, вероятно,  не найден. И слово «Тунгутунского» является ошибкой писца или того, кто диктовал документ, или же ошибка при переписывании В.А. Лысунцом.

Но в любом случае авторы книги «Дальневосточных вёрст капитана Дьяченко», если ошибка обусловлена появлением при составлении документа в 1868 году,  были обязаны сделать соответствующее примечание. Поскольку речь идёт об известном фудутуне из города Нингута. Маньчжурский город Нингута (по-маньчжурски означает «Шесть семейств - братьев) китайцами переименован,  и ныне это город  Нинань (по-китайски – «Усмирён и спокоен», или же «Умиротворен и безопасен»).

Впрочем А.М. Филонов вполне солидарен с Лысунцом и Фокиным, ведь он чётко говорит: «Но не в названии суть». Зачем историку-краеведу правильное название? У него иной масштаб в отображении исторической действительности!

Ссылки авторов на различные источники, в том числе и на официальные, написанные через полстолетия и более ста лет, лишь подтверждают, что они занимались собирательством материала без аналитического его исследования. В результате читатель получил искаженную информацию по целому ряду вопросов, и понесет её дальше.

В этой связи вспоминается случай на «Ласточкином гнезде», так некоторые хабаровчане называют строение на Муравьевском (Амурском) утёсе. Молодые люди говорили об устье реки Уссури, якобы находящемся как раз около этого утёса, так как об этом им сказал всего несколько минут назад кто-то из пожилых  хабаровчан. Я постарался объяснить, что устье находится при впадении реки в Амурскую протоку около селения Казакевичево,  и указал на синеющий вдалеке хребет Хехцир, объяснив, что  малые реки впадают в большие,  и независимо от того, через протоку или озеро. Молодые люди закачали головами и указали на слияние двух потоков, основного русла Амура и Амурской протоки. Старожилы Хабаровска, мол, знают. Тогда я поинтересовался, откуда они приехали. Оказалось,  из Забайкалья, и я попросил поточнее назвать место. Они были из селения Куранжа. Мне пришлось им рассказать, что караул Куранжа был в Дурулгуевской станице, и будущий атаман Забайкальского казачьего войска Григорий Михайлович Семёнов родился и вырос там, и дом его родителей  после гражданской войны был разобран и перевезен в центр волости, использован для строительства волостной милиции, и что местные жители иногда также показывают сохранившуюся хибару брательника Семёнова, в том числе показывали и мне, а за дом родителей выдают сельскую школу, построенную в тридцатых годах двадцатого столетия.

Молодые люди пришли в восторг, один из них сказал: «Обязательно расскажу бабушке, что впервые встретил человека, который бывал в Куранже». После моего рассказа о Куранже они поверили, что устье Уссури  там, вдалеке, и с «Ласточкина гнезда» не видно. Так бы и понесли они по свету неверные сведения об устье Уссури, не будь этого случайного разговора. Так же вспомнилось, как городской голова (то бишь, мэр, он же майор) П. Д. Филиппов говорил об устье Уссури около Муравьевского утёса, и китайцы радостно аплодировали его словам.   

Стараясь придать больший вес и значимость Дьяченко в Амурском вопросе, В.А. Лысунец и А.М. Фокин включили в книгу много документов о деятельности морских офицеров, не имевших  прямого отношения к пребыванию его начальником Новгородского поста в Приморье и работе на Амуре. Разумеется, это можно простить, так как читателю интересно знать больше о родной стране.  Со стр. 143 до 171 приведены рапорты военного губернатора Приморской области, донесения генерал-губернатора Корсакова  министру внутренних дел, заведывающего устройством Южно-Уссурийсского почтового тракта  майора Заборовского и других лиц, практически не имеющие отношения к Я.В. Дьяченко, если не сказать об упоминании, что полковник Дьяченко не выделил офицера для строительства.

Расписывая о значимости Я.В. Дьяченко по отношению к туземному населению (не следует приписывать корейцев к туземцам) и крестьянам поселенцам, авторы выше названных мною книг не смогли привести ни одного документа, отражающего эту деятельность.

Авторы ни разу не задали себе вопрос: «Почему Я.В. Дьяченко в течении 8 с лишним  лет после получения звания «подполковник» не был представлен к званию «полковник»?, - что это было уникальным случаем для тех, кто служил на Дальнем Востоке.

Несколько приоткрывает истинную причину А.М. Филонов, когда говорит о письме военного губернатора Амурской области Н.В. Буссе к генерал-губернатору Восточной Сибири М.С. Корсакову, в котором свидетельствует о халатном отношении Я.В. Дьяченко к исполнению должностных обязанностей. Но Филонов начинает рассуждать, что военный губернатор хотел на место Дьяченко поставить своего родственника, и что Послужной список не отвечает на многие возникающие вопросы. Как ни странно, он всё-таки отвечает. Согласно Послужному списку Я.В. Дьченко пытаются в течение года пристроить на какое-то место, отстранив от командования 3-м батальоном.  В январе 1862 года его назначают командиром 4-го линейного батальона, но туда он не отбыл; в июле 1862 года временно назначают командующим Уссурийского пешего батальона Амурского казачьего войска (утверждают в должности в феврале 1863 года). Это является явным понижением, поскольку казаки - это иррегулярные войска.

Не замечает Филонов, что военный губернатор Н.В. Буссе был прав, поскольку сам  же приводит следующие сведения:

«Мичман А.И. Петров  во время стоянки парохода  в Хабаровке каждый день съезжал на берег в гости к батальонному командиру и каждый раз с утра видел одно и то же:

«… собирались офицерство его батальона, казацкие чины, доктор, чиновники и купцы, одним словом разночинцы, и садились играть в сутолоку (карточная игра, - А. Ф.). Тут только я услыхал об этой бессмысленной игре».

Хотелось бы знать, когда игра офицеров и купцов  в карты обходилась без пьянки?

В.А. Лысунец и М.А. Фокин так же вспоминают и приводят некоторые  сведения мичмана А.И. Петрова, говорят о сборе у Дьяченко разного люда с утра, но умалчивают о карточной игре, и называют это сбором интеллигенции.

Почему я говорю о некоторых  деталях (разумеется, не всех, иначе придётся писать большую рецензию), которые сами, мягко говоря, лезут в глаза?

Потому, чтобы желающие заниматься историей, учились на работах историков Ю.Н. Ципкина, М.И. Светачева, Н.И. Авдеевой, Н.П. Крадина, С.Н. Савченко, Т.Я. Иконниковой  и др.  (называю только  хабаровчан, поскольку речь о краеведении, хотя есть много других достойных примеров в Приморском крае, Амурской  области, в Забайкалье, на Сахалине и Камчатке).

Разумеется, кто-то скажет: «Стоило или ставить памятник Якову Васильеву Дьяченко в Хабаровске?».  Первостроителям ставят обобщающие  памятники, а не личные. Но раз поставили, то,  наверное, стоило. Что касается лауреатов, то обычно это делается администрацией в отношении какой-то области деятельности конкретного человека, например,  живописи, изобретения, научного открытия, а не от имени человека, не имеющего отношения к деятельности номинанта. Так лауреатами премии имени Дьяченко, от имени строителя, стали  художники и писатели и т.п.! Ну, коли стали, так тому и быть.

В отношении книги «Дальневосточные вёрсты капитана Дьяченко», конкретно автору В.А. Лысунец, следует сказать «Спасибо» за собранный материал о строительстве памятника Я.В. Дьяченко, так как это краеведческая работа, и в будущем кому-то поможет узнать чуточку больше о городе Хабаровске и его людях. Но это «спасибо» не за историческую стряпню.

У кого-то возникнет вопрос: «А когда же отмечать день основания Хабаровска»?

Безусловно, следует отмечать в тот день,  который наметит  администрация города. И объясняется это просто – празднование не следует соотносить с первым камнем, положенным в фундамент первого дома, или вырытой землянкой  на месте будущего города. Как и не следует переносить этот день с учётом изменения календаря в каждые 100 лет на 1 день. Отмечают, то бишь,  празднуют дату согласно принятому решению. В отношении Хабаровска генерал-губернатор Восточной Сибири Николай Николаевич Муравьев принял решение о  поселении около мыса, речки и стойбища Бури большей части Сибирского линейного батальона № 13 в первый день своего прибытия на Усть-Уссурийский пост Казакевичева 31 мая 1858 года, поскольку убедился в недостаточности территории для размещения около устья реки Уссури. Что и позволяет нам считать эту дату за день основания города.

О  Филонове А.М.и его книге «Три ипостаси Якова Дьяченко» больше сказанного ничего говорить  не хочу. Его несостоятельность, как историка,  очевидна даже из одной странички, озаглавленной  «Краткий терминологический словарь» в конце книги.

И ещё  не хочу, чтобы читатель подумал, что это я размазываю кашу по тарелке и толку воду в ступе.

В конце 2015 года в Государственный архив Хабаровского края принесли из правительства великолепно иллюстрированную брошюру «О Хабаровском крае – ЧЕСТНО!».

Нет автора, рецензентов, редакторов. Отпечатано ОАО «Хабаровска краевая типография»

г. Хабаровск, ул. Серышева, 31. Заказ  № 8008.

Великолепное оформление,  бумага  глянцевая, фотографии  высшего качества.

 Открываем и читаем: «Комсомольский район образован в 1926 году», через две страницы: «Город Комсомольск-на-Амуре образован в 1932 году». Такого же свойства информация о районе имени Полины Осипенко и т.п. Вот и вся «борьба за историю».

Невольно возникает вопрос: для кого Государственный архив Хабаровского края издавал книгу «Административно-территориальное устройство Хабаровского края. 1938 – 2009 годы»,  в 2009 г.? Чтобы её не изволили посмотреть в правительстве Хабаровского края?

18 февраля 2016 г.                                       

Лёвкин Григорий Григорьевич, полковник в отставке, почетный член Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры

На фотографиях:

1. Портрет Якова Дьяченко работы художника В.Д....

2. Левкин Г.Г. - автор статьи