Был ли Петр Бекетов завоевателем Забайкалья?

     В литературе, посвященной началу освоения русскими людьми Сибири, немало сказано о бесчинствах и жестокостях, творившихся в те времена. Это так. Из песни, как говорится, слов не выкинешь. Немало среди русских служилых людей было проходимцев, рвачей, корыстолюбцев и насильников. Как, впрочем, немало корыстолюбцев и живодёров было и среди бурятских и тунгусских воинов. Вспомните о разгроме аборигенами  в 1634 году русского отряда Дунайки Васильева, защищавшего Братский острог.

     Тогда  было  вырезано и сожжено заживо более полусотни казаков вместе с их предводителем, - практически весь отряд, а все их имущество разграблено.
 
     Но, как и сегодня, люди, шедшие в Сибирь и проживавшие в Сибири, были разными, и далеко не все они характеризовались такими качествами. Люди простые, рядовые, не облеченные особой властью, как правило, относились к аборигенам сибирских земель с пониманием и во многих случаях – с сочувствием. Особенно хорошо это видно из первоисточников на примерах взаимоотношений русских крестьян, осваивавших новые земли, с аборигенами этой земли, - бурятами, эвенками, якутами.

     В последние годы  на различного рода форумах все чаще можно встретить резко критическую оценку действий в Сибири русских отрядов. Чаще всего авторами таких оценок являются   молодые (но не только) люди якутской и бурятской национальностей.  Чем это вызвано?
     Вот, например, что писали участники форума, обсуждая намерение приехавшего в Читу кинорежиссера Е. Кончаловского снять фильм о  землепроходце Петре Бекетове (он выразил такое желание  в беседе с  губернатором Забайкальского края К. Ильковским).
  
     Своих фамилий и социального положения участники форума не называют, пишут под псевдонимами. Так, автор под псевдонимом «абориген» пишет:
«Вообще-то такой фильм можно было бы снимать, если бы население было  абсолютно безграмотным. … Согласно "Житию протопопа Аввакума" Петр Бекетов был предан анафеме за защиту педофила и нападение на священнослужителя. Проще было бы вспомнить о священнослужителях, русских купцах, лекарях, толмачах, чьи имена остались в памяти народа, а не называть героями мародеров, педофилов …».

     Автору-«аборигену» вторит другой «знаток истории», зашифровавший себя под девизом «Нашли героя»: «Сначала изучите историю, господин ИКК (надо полагать – Ильковский К.К.). В фильме покажите, как он умер, как бездомная собака. Православная церковь отказалась хоронить его на кладбище Тобольска. Его считали бандитом с большой дороги. Церковь объяснила свой поступок: "собаке, собачья смерть". Покажите в фильме как убивали бурят и тунгусов. Тем самым бросьте кость раздора относительно благополучному региону».
  
     Как видим, оба автора уверенно заявляют о своей «исторической грамотности». Вместе с тем своими суждениями демонстрируют дремучее невежество и неосведомленность. Ссылаются  на Аввакума, но по всему видно, что «Жития» ни тот, ни другой   не читал. Те, кто знаком с этим произведением «неистового протопопа», знают, что анафеме был предан не Петр Бекетов, а священнослужитель – дьяк Иван Мильзин по прозвищу Струна, который  подал на Аввакума и архиепископа Симеона жалобу («слово и дело государево»), обвиняя их в превышении власти.
 
     Тобольские воеводы до выяснения дела государем отдали дьяка «на пристав» (то есть под охрану) Бекетову, рассчитывая на авторитет старого землепроходца, всеобщее признание его заслуг, при которых вряд ли кто-нибудь из горожан, в том числе и людей архиепископа, осмелился бы посягнуть на подзащитное ему лицо.  Бекетов и сам был не прочь  принять на себя такую обязанность, поскольку Иван Мильзин  был когда-то его полчанином,  он его хорошо знал, ходил с ним в походы по Ангаре и Лене (дьяк Мильзин был одним из первых священнослужителей в Якутском остроге,  и, уж конечно, он не был педофилом).

     Действия воевод архиепископ Симеон воспринял, как  вмешательство в церковные дела и нарушение своих личных прав. Подзуживаемый Аввакумом, он не стал ждать от воевод объяснений,  наперекор им решил наказать строптивого дьяка своей властью, - предать его  анафеме с соборным провозглашением. 
     Несправедливости  Симеона не могли не увидеть прихожане, оказавшиеся невольными свидетелями его действий. Многие из них еще помнили столкновение Аввакума и архиепископа со  Струной  в 1655 году, завершившееся тогда наказанием  и самого Симеона, и ссылкой в Даурию протопопа.И потому восприняли это, как месть Струне.

     Бекетов не нападал на священнослужителя, как об этом пишет автор-«абориген». Но когда узнал, что архиепископ Симеон  предал дьяка Мильзина анафеме, он в соборе, во всеуслышание принародно обвинил архиепископа в злоупотреблении властью, отступлении от правил церковного устава и требований закона в отношении лиц, объявивших «слово и дело государево». Продолжая бранить Симеона, рассерженный Бекетов покинул службу, но по пути к своему двору вдруг схватился за грудь, упал, и умер от сердечного приступа.

     Архиепископ не простил ему сказанных слов, - приказал «ево среди улицы вергнути псам на снедение». Это вызвало новую волну возмущения, внесло раскол  в среду горожан, в подавляющем своем большинстве людей богобоязненных. Три дня бурлил и клокотал страстями Тобольск,   лишь после этого тело Бекетова подняли и погребли по христианскому обычаю. Такова суть  случившегося, описанная протопопом Аввакумом в «Житии».
  
     Вся эта история вскоре получила нелицеприятную для архиепископа  оценку горожан. Не простили ему случившегося и в столице. В памяти Патриаршего приказа,  вскоре направленной в Сибирский приказ, было сказано: «… ево, Ивана, архиепископ Симеон без государева патриарша указу проклял, и от церкви божии отлучил, и священникам в дом ево со святынею, и со всякими потребами приходить, и от нево никакова приношения в церковь примать не велел». То есть Патриарший приказ, как и Петр Бекетов, осудил действия Симеона. Уже 16 февраля 1664 года Симеон был отстранен от должности Сибирского архиепископа и отправлен  в Московский Покровский монастырь.
     Неожиданная  смерть Петра Бекетова поразила и самого Аввакума. Случившееся долгие годы будет тревожить его совесть: «душе моей горе», - напишет он в своем «Житии», вспоминая о   «лутшем сыне боярском».

     На чём же, спрашивается,  зашифрованные авторы основывают свои призывы «не называть героями мародеров и педофилов», «не бросать кость раздора»? На каком основании они делают выводы, что «Бекетов был предан анафеме за защиту педофила и нападение на священнослужителя», что «православная церковь отказалась хоронить его на кладбище Тобольска», что «его считали бандитом с большой дороги»?  
     Обвинение дьяка Ивана Мильзина в педофилии, как и упреки в адрес  Бекетова  – не что иное, как грязный поклеп,  намеренное искажение фактов,  клевета, цель которой - оскорбить и скомпрометировать названных лиц. 

     Участник форума под девизом «Голубой ходак» (для непосвященных поясню, что голубой ходак – символ бурятского гостеприимства) пишет: «покажите в фильме, как буряты встречают Петра Бекетова с голубым ходаком. За это он у них отнял самые благодатные земли…».
     Ему вторит участник форума под девизом «12345»: «согласен с предыдущими отзывами. Бекетов осваивал Забайкалье, или все-таки завоевывал? До него земли не пустовали, жили буряты, тунгусы... Осторожнее с национальным вопросом, ИКК. Ранее все разнотравные земли вдоль Хилка и т.д. были исконно бурятскими...».
     В том же духе излагает свое мнение участник форума под псевдонимом «житель»: «В фильме, наверное, окажется что Бекетов приедет осваивать новые земли   в Забайкалье, а тут уже окажется, что жили буряты, которые давным-давно уже все освоили».

     И опять все эти высказывания свидетельствуют о полном незнании авторами сибирской истории, во всяком случае – истории даурского похода Петра Бекетова. О том, что Бекетов идет в Забайкалье «не с войною и не с боем», а выполняет посольскую миссию, говорили его посланцы к монгольскому князю Культуцину (он был подвластен князю Турукай-Табуну). Об этом свидетельствуют сохранившаяся в архивах  отписка Бекетова енисейскому воеводе.

     А известно ли автору – участнику форума под девизом «житель», что по всей Сибири (!!) проживало тогда немногим более 250 тысяч человек, - об этом пишут специалисты-историки.  Сопоставьте это с численностью нынешнего населения Читы. Сибирь в те времена была девственно пустынной!  Можно ли при этом говорить, что «буряты,  … давным-давно уже все освоили»? 

     Пишут, что Бекетов отнял у бурят самые благодатные земли. Так ведь не было тогда бурят ни у Иргень-озера, ни на Шилке, - там жили тунгусы. Да и мог ли Бекетов отнять,  у кого бы то ни было земли, если он пробыл в  тех местах  всего лишь год, после чего обстоятельства заставили его сплавиться на Амур.

     О том, как все было в действительности, и завоёвывал ли Бекетов Забайкалье,  говорят сохранившиеся архивные документы. Вот, что писал он енисейскому воеводе, прибыв к Иргень озеру и поставив там острог: «А как оне иноземцы тунгусы приехали в новый государев Ергенский острог з государевым ясаком ко мне князец Карбацка да Ижевица, а с ними улусных людей шестьдесят человек, … их тунгуских князцей  с их улусными людьми … по государеву указу … привёл их к шерти,  и взял с них государев ясак по два соболя с человека на нынешний на  162 год. А больши двух соболей положить на них не уметь, потому што живут в степях, лесов блиско нет, и те оне соболи покупают на скот у оленных мужиков. А взяв с них государев ясак и к шерти приведши, велел их иноземцев напоить и накормить довольно государевыми запасы. И дав им государево жалованье подарки,  отпустить их по своим местам».
 
     Отправляя казаков на Шилку для «ставления острога» Бекетов в наказе Уразову  писал: «Пришед на великую реку Шилку, на усть Нерчи реки приискать крепкое и угожее место, где бы государеву острогу быть, чтоб к тому острогу поблиску были пашенные места и рыбная ловля....  А будет неможно у тергечинов хлеба купить на государевы товары, -  на сукна, на котлы и на олово, так тот товар продать на соболи иным тунгусам,  и на те соболи купить хлеба яровова на семена». 

     Так было ли это  завоеванием? 
     К слову сказать, термин «ясак» воспринимается порой читателем, как нечто  унижающее достоинство плательщика. Между тем для аборигенов Сибири, принявших российское подданство, ясак являлся  всего лишь формой уплаты подоходного налога. Налога, который платили все подданные России в виде «государевой десятины», - и крестьяне, и промысловики-охотники, и торговые люди. Система уплаты подоходного налога в разной его форме всегда существовала и существует ныне в любом государстве.

     Как видим, аманатов Бекетов  старался не брать. Не только потому, что они были  обузой для отряда, - их надо было содержать, охранять, менять по истечении определенного времени, что было далеко не простым делом в условиях передвижения отряда. Но главное, - предводитель, видимо, в полной мере сознавал, что взятие аманатов неизбежно вызывало у инородцев чувство враждебности к захватчикам. И потому, если ему удавалось убедить князцов принять «руку государеву», то он ограничивался взятием с них клятвы (шерти).
 
     А вот по долине Хилка действительно проживали буряты, но они не были свободными, - находились под властью монгольского князя Турукана-Табуна – зятя Цецен-хана, одного из наиболее влиятельных владетелей северной Монголии, прямого  потомка  младшего брата Чингиз-хана, - Хасара.
 
     Казачий отряд, возвращавшийся с Иргень-озера в Енисейск с государевой пушной казной, был атакован хилокскими бурятами. По всей вероятности атакован по указке своего владетеля - монгольского князя Турукана-Табуна. Сохранившиеся письменные свидетельства говорят о том,  что схватка продолжалась целый день. Казаки отстояли государеву казну. В бою сквозное ранение стрелой в скулу ниже уха получил казачий десятник Панко Клементьев. В  исторических публикациях ничего больше не сказано о каких-либо других злоключениях этого отряда, сообщается лишь,  что он успешно добрался до Енисейска.

     Участник форума, выступающий под девизом «Я так думаю», пишет: «А князь Гантимур? Ну,  думайте,  думайте...». 
     Не вполне ясно, о чем он призывает думать, но это дает повод автору настоящей статьи  высказать своё мнение на этот счет, основываясь на анализе событий, происходивших в это время на Амуре.

     Тунгусский князь Гантимур принял казаков Максима Уразова миролюбиво, построению зимовья не препятствовал и добровольно, без аманатов, внес  ясак, – два сорока соболей. Так писал  Максим Уразов. Но скорее всего это был не ясак, а дружественный подарок. Ведь ни Максим Уразов, ни Бекетов не писали о принятии Гантимуром «шерти». Миролюбивая встреча малочисленного отряда Максима Уразова говорит лишь о том, что он сам лично хотел понять, что  за люди – русские, о могуществе которых уже давно ходили слухи по Шилке и Амуру.
 
     Виктор Балдоржиев в статье, посвященной Гантимуру, пишет, что дальнейшие события были спровоцированы Максимом Уразовым, который, якобы,  предложил князю стать аманатом-заложником. При этом автор обосновывает своё предположение ссылкой на замечание, высказанное много лет спустя историком Фишером, - «добрые услуги мог он оказывать как приятель, а не как невольник». После этого, будто бы, князь и порвал с русскими всяческие отношения. 

     Но, скорее всего, причина последовавших за этим событий состояла в другом. Напомню, что дело было в 1653 году. К этому времени Ерофей Хабаров после четырех лет бесчинствования в Приамурье был уже арестован прибывшим на Амур государевым посланником Зиновьевым и находился на Тунгире. Гантимур, без сомнения,  знал о том, что его даурские родственники, - тесть и шурин Тыгичей захвачены людьми Хабарова в заложники-аманаты, но, видимо, еще не знал о их судьбе.  Хотел ли он, чтобы в подобном положении оказался он сам или  его сыновья?

     На своей родине – в долине реки Нонни, недалеко от Цицикара,  Гантимур, как и его отец  Дуликагир, был самостоятельным князем, и дани никому не платил. Он ушел оттуда под давлением маньчжуров, не желая им подчиниться. Теперь же он увидел, что и на Шилке независимости ему не сохранить. К тому же с Амура от  даурских людей дошли до него грозные известия, что пришедшие с севера русские люди свирепо расправляется с князьями, забирают их с сыновьями в неволю, грабят и разоряют улусы, берут  в плен женщин и детей. 
     Гантимур не стал испытывать судьбу. Собрав людей,  откочевал с ними  за реку Аргунь вместе с 40 родовыми старшинами и их семьями. Всего ушло с Гантимуром более 500 человек.
 
     Уразов, узнав об уходе тунгусов, послал им вдогонку двух казаков с увещеваниями. Они нагнали Гантимура у реки Ган, однако князь не поддался уговорам. Но и в этот раз он действовал осмотрительно, - казаки, хотя и не сумели вернуть его, но возвратились к Уразову целыми и невредимыми,  еще и с подарками, - впрочем, незначительными.
     Уход с Шилки могущественного рода Гантимура не мог оставить Бекетова равнодушным. Он предпринял еще одну попытку вернуть его назад, - послал  вдогонку  пятидесятника Ивана Котельникова с казаком в надежде  склонить князя к возвращению.  Однако не только не вернулся Гантимур, но и посланные за ним казаки исчезли бесследно.
 
     Сам Бекетов о трагических событиях на Амуре ничего не знал. Что же касается тунгусского князя, то у него не могло не быть связи с даурами, проживавшими на Амуре. Ведь ему, - пишут историки, - подчинялись многие  даурские роды верхнего течения Амура. Известия о действиях на Амуре  отряда  Ерофея Хабарова не могли не насторожить Гантимура. Не мог он оставить без внимания и призыв  императора Шуньчжи к приамурским жителям переселиться в глубину Маньчжурии, на который откликнулись многие роды дауров и дючеров. Все это заставило Гантимура принять решение об уходе со своими соплеменниками под защиту маньчжуров.
 
     Возможно, у него еще были колебания в правильности принятого решения. Только этим можно объяснить, что, когда у реки Ган его догнали посланные за ним казаки Уразова, он не предпринял никаких враждебных действий и даже одарил их подарками. Но, видимо, вскоре ему стало известно о жестоком убийстве Хабаровым его тестя и шурина. Можно ли сомневаться, что с этим известием отношение Гантимура к пришельцам резко изменилось. Он увидел в них жестоких и беспощадных врагов. И потому нет ничего удивительного, что вторично посланные Бекетовым ему вдогонку  казаки пропали бесследно. Гантимур поступил с ними вполне в духе времени и существовавших среди его соплеменников обычаев, - кровь за кровь.

     Пройдет время, русские люди закрепятся в Забайкалье, приступят к хозяйственному освоению края, - возведут храмы, обзаведутся пашнями, займутся поиском полезных ископаемых, примут меры по защите бурят и тунгусов от посягательств южных соседей - монголов. У Гантимура будет возможность оценить отношение  к  аборигенам Забайкалья и русских людей и маньчжуров. Заботясь о сохранении своего рода,  он примет иное решение, - перейдет в  подданство русского государя.
 
     В 1676 году конные тунгусы князя Гантимура вновь кочевали около Шилки и по реке Урульге.  Его примеру  последовали другие эвенкийские роды, значительно увеличившие число инородцев, перешедших под власть «белого царя».
Гантимур  помог русским закрепиться в Забайкалье. В решительный день переговоров Головина с китайскими послами под Нерчинском 14 августа 1689 года Гантимур, вооружив всех воинов своего рода, присоединил их к русским отрядам.

     Старший сын Гантимура - Катанай, быстро  овладевший русской речью, оказался искусным  военачальником, неоднократно помогал нерчинскому воеводе в отражении набегов монгольских тайшей, вместе с русскими казаками вступал в схватку с монголами, противодействуя захвату ими бурятского населения. Часть потомков гантимурова рода позднее составили пятисотенный тунгусский казачий полк, стоявший на охране границы с Монголией.
 
     Отчасти, благодаря Гантимуру и его потомкам, - пишет  Виктор Балдоржиев, - русская колонизация Сибири разительно не похожа на европейскую колонизацию  Америки, Австралии и Африки, где были уничтожены целые народы. Чтобы объективно судить о событиях, происходивших в Сибири XVII века  нужно   знать, что в это время происходило в мире.  Не углубляясь в историю, скажу лишь, что практика целенаправленного истребления аборигенов Америки продолжалась вплоть до середины XIX столетия. В  1855 году власти Шаста-Сити в Северной Калифорнии выплачивали 5 долларов за голову индейца. В 1861 году в округе Техама существовали планы создания фонда «на оплату за скальпы индейцев», а двумя годами позже в Хани-Лейк за скальп индейца выплачивали 25 центов.

     Россия не была чужда процессам колонизации, правда, со своей спецификой, своими особенностями. Главная из них состояла в том, что  Сибирь не была колонией, оторванной от метрополии. Шло расширение территории российского государства. При этом термин «завоевание» и часто критикуемый термин «присоединение»  по существу сливались в своем значении. Российские власти были заинтересованы и в сохранении инородцев, проживавших на  завоеванных территориях, и в их благосостоянии. Ведь не напрасно же почти в каждом указе государя сибирским воеводам и служилым людям говорилось: призывать иноземцев под государеву руку «ласкою», устанавливать для них размер ясака «не в тягость и не в налог, а по их мочи». И только  в крайнем случае, - случае неповиновения и вооруженного сопротивления, рекомендовался военный нажим.
 
     «От противостояния с пришельцами, - пишет Виктор Балдоржиев, - народы Забайкалья пришли к взаимопониманию, а где понимание, там и родство. Прошли годы, и мы стали одним народом». 
     Более 300 лет потомки Гантимура  служат России. Без преувеличения можно сказать, что Гантимур – символ единения  народов Забайкалья, ничуть не менее Бекетова достойный установления ему памятника. 

     Возвращаясь к началу статьи, я вновь задаюсь вопросом: чем же вызвано появление в последние годы  на различного рода форумах резко критической оценки действий в Сибири русских отрядов? Тридцать лет тому назад такой тенденции не было, а если  где-то и появлялись подобного рода публикации, то они носили исключительный характер с явным оттенком национализма.

     Ответить на этот вопрос не просто, но с уверенностью можно сказать, что  «ветер дует с запада», в том числе – с  современной Украины. Наиболее ярким представителем русофобского клана является Владимир Бровко, - бывший сотрудник Генпрокуратуры УССР,  а ныне – «рыцарь информационной войны с Россией». Его публикациями  переполнен сайт Проза ру, - более 1200 повестей, статей, очерков, а это, ни много, ни мало – более 60 тысяч страниц!  И практически все они русофобской направленности.

     Судя по всему, в Сибири он никогда не был, но считает себя выдающимся специалистом в области сибирской истории. Вот, что он писал в книге «Амурская дуга»:  «Как были инородцы бесправными рабами у русских, так они рабами и остались».  Свои умозаключения автор  завершает  враждебным выпадом против православной церкви: «… в РПЦ МП лихо фальсифицируется российская история, … в связи с утратой доверия к сведениям, сообщаемым церковными историками РПЦ МП, нам теперь необходимо будет дальше самостоятельно разбираться, и каждый раз перепроверять  все факты …».

     Можно подумать, что он полон  сочувствия к несчастным, угнетенным «инородцам», однако ж – ничуть не бывало. Впрочем, судите сами: «Для тех из «русских», - пишет он, -  чье обличие хоть и с трудом, но можно отнести к европеоидной расе, в «новой Москве» … придумали самоназвание – «россияне». (При этом понятное дело, подразумевается, что у киевлян, к которым относит себя  автор,  обличье, конечно же, европеоидное). 
     Свое понимание  термина «россияне» автор-русофоб  формулирует в другой своей статье: «россияне - это  взрывоопасный коктейль из семи больших наций и других 187 народов» («Незнакомая история Польши», Народна Правда, 2012).Не кажется ли читателю, что в этих словах - хоть и искаженное, но все же признание единства народов России. Вот, оказывается, чего страшится  русофоб!

     Жителям Забайкалья, конечно же, нужно знать  о деятельности этого  «защитника инородцев», особенно в той её части, которая касается истории Сибири, провокатора, искажающего русскую историю, вбивающего клин («кость раздора» – по формулировке одного из участников форума) в межэтнические отношения её жителей.  Впрочем,  это уже  особая тема.

Бахмутов Владимир Михайлович

Красноярск.