«Комсомол – это сила!»

В конце 50-х начале 60-х годов прошлого века наша семья, проживавшая в однокомнатной квартирке барачного дома, была небольшой: моя мама – Александра Ивановна, бабушка Дарья Петровна – её мать и я. Обе женщины были практически неграмотными (мама совсем немного могла читать и кое-как писать, а бабушка даже денежные купюры различала лишь по их цвету, а монеты – по размеру), однако очень и очень верующими. Тем не менее, обе достаточно терпеливо относились к тому, что я, пойдя в школу, вскоре стал «октябрёнком», потом – пионером и носил красный галстук.

Правда, при этом заставляли носить и нательный крестик. Сначала на гайтане, потом, когда нужно было регулярно раздеваться на уроках физкультуры, прикреплённым на булавке с внутренней стороны майки.

Но пионерское детство с моим неизбежным взрослением подходило к концу, пришло время вступать в комсомол. И вот тут пришлось столкнуться с категорическим запретом. Как сказала бабушка, «быть пионером ещё куда ни шло, а в комсомоле тебе делать нечего!». Её поддержала и моя мама.

А у меня в тот период уже сложилось своё атеистическое отношение к религии. К тому же выполнял с группой одноклассников фактически комсомольское общественное поручение: работал в предвыходные и выходные дни в городской детской библиотеке. Поэтому, несмотря на родительский запрет, написал заявление с просьбой принять в члены ВЛКСМ.

И в октябре 1962 года, накануне 30-летия ВЛКСМ, меня приняли! Только получать членский билет и комсомольский значок отказался. Откровенно рассказал о ситуации в семье и о своей боязни, что комсомольский билет изорвут или сожгут в печке. Атрибуты моей комсомольской принадлежности остались на временном хранении в сейфе секретаря комитета комсомола нашей средней школы № 6 имени Н.К. Крупской, где учился.

Информация об этой явно непривычной для периода начала развёрн у т о г о в н а ш е й стране строительства коммунизма, м о ж н о с к а з а т ь , необычной, неожид а н н о й п р о б л е м е в с к о р е д о ш л а д о руководителей горкома ВЛКСМ. И не осталась без внимания. Как я позже узнал, в один из хмурых осенних дней в т о р о й с е к р е т а р ь горкома комсомола поехал к нам домой лично поговорить со старшими членами н а ш е й с е м ь и, у зн а т ь и х п о з и ц и ю , попытаться убедить изменить своё отношение к комсомолу в целом и к моему вступлению в эту молодёжную организацию.

И, надо отдать должное, убедил. Мама была на работе, почти часовую беседу секретарь вёл с бабушкой. И когда мама пришла с работы, та подробно рассказала о визите «очень умного, грамотного, представительного, уважительного молодого человека», о содержании их обмена мнениями и заявила:

Шурк, видать, время сейчас такое: без комсомола Виктору никак нельзя! Пусть идёт в этот комсомол!

В тот же вечер обо всём этом мама рассказала мне, д о б а в и в с д о г а д л и в о й улыбкой:

Ты ведь уже комсомолец, поди?! Можешь носить свой значок...

Непросто обоим далось такое решение. Но не прошло и года, как они сами порадовались за него. И за меня.

Жили мы бедно. И к окончанию мною восьмого класса мама прямо сказала:

Витя, сынок, при моей зарплате в тридцать рублей дальше учить тебя в школе не могу. Ты вырос и сам теперь понимаешь, что ни одеть, ни обуть скоро будет нечего. Поступай или в ПТУ или в техникум, если не хочешь идти коз пасти.

Понятно, что козы меня вовсе не прельщали, а имевшиеся специальности в местных «ремеслухах» не интересовали. Выбрал техникум, где готовили технологов по производству радиоаппаратуры и где за успешную учёбу платили с т и п е н д и ю : целых 20 рублей! Но вступительные экзамены, как ни старался, сдал только на «хорошо» и «удовлетворительно». В приёмной комиссии объявили, что не прошёл по конкурсу.

Тут моя мама и рассердилась и обиделась по-настоящему:

Ага! Значит, вот так? Как в комсомол – так нужен, аж домой приезжали уговаривать не портить парню дальнейшую жизнь. А как в техникум принять – так «не прошёл по конкурсу»?! Идём в твой горком, там поговорим!

Как я ни сопротивлялся (мне было и неловко и стыдно: действительно, ведь ни одной «пятёрки» на экзаменах не получил, наверное, кто-то более высокие оценки «заработал» и их приняли), пришлось показывать, где находится здание горкома ВЛКСМ.

Принял маму в моём сопровождении всё тот же секретарь, который приходил к нам домой прошлой осенью. Только он уже стал первым секретарём, т.е. главным в горкоме ВЛКСМ.

С самого начала разговора мама расплакалась, излагая причину своего прихода, и растерянному комсомольскому вожаку еле удалось хоть немного её успокоить. Он попытался дозвониться до техникума, но телефонной связи почему-то не было. Тогда секретарь сел на велосипед (автомашина в те времена была только у первого секретаря горкома партии) и поехал разбираться непосредственно на месте, попросив немолодую уже женщину из партучёта (комсомольский секретариат размещался в одном здании с горкомом КПСС) напоить нас чаем.

Отсутствовал он около часа. А когда вернулся, облегчённо, с улыбкой объявил:

Всё, мамаша! Успокойтесь! Ваш сын принят на первый курс, готовьте учебники по программе...

Мама снова расплакалась, теперь уже от радости. А когда пришли домой и рассказали бабушке, та тоже обрадовалась и заключила:

Не обманул, значит, секретарь: без комсомола сейчас никуда. Это сила!

Через четыре года я успешно окончил техникум, меня призвали на действительную военную службу, и потом больше тридцати календарных лет практически не снимал военную форму, став кадровым офицером. В армии меня приняли в члены КПСС. Свой первый комсомольский билет пришлось сдать. А поскольку уже во время учёбы в высшем военном училище меня избрали секретарём первичной комсомольской организации курсантского подразделения, в дополнение к партийному билету вручили новый комсомольский, где на страничке с отметками об уплате членских взносов стояла соответствующая запись, подтверждённая начальником политотдела и скреплённая печатью. Эту бордовую книжечку с барельефом В.И. Ленина на обложке до сих пор бережно храню. Как память о нелёгком отрочестве и романтической юности, как материализованную, овеществлённую частичку своей молодости.

PS: За активную комсомольскую работу много раз получал соответствующие грамоты и другие поощрения. А в конце 80-х годов прошлого века, незадолго до вывода наших войск из Афганистана, уже совсем не в «комсомольском» возрасте, был удостоен одной из высших наград ЦК ВЛКСМ – знака «Воинская доблесть».

Виктор АБРАМОВ, ветеран боевых действий, полковник в отставке

Газета «Самарские чекисты», № 8-9 (118-119) август - сентябрь 2018 

г. Самара