О ЧЕМ РАССКАЗАЛА СТАРАЯ ФОТОГРАФИЯ
 |
К 130-летию Хабаровского краевого отделения Русского географического общества Этот снимок нашел случайно: он выпал из какой-то старой книжки. На фото три защитника природы – Борис Воронов, Всеволод Сысоев и Владимир Сапаев. Когда я посмотрел на выцветший листочек, живущий своей отдельной жизнью, на меня нахлынуло ощущение неумолимости, с которой течет время. Поздняя осень. Под ногами шуршит листва, прихваченная первым морозом. Сверху, с ярко-синих, словно вымытых до стеклянной прозрачности небес, тянет холодом. Шорох листопада – как разговор. По хехцирскому лесу идут три человека. Доктор биологических наук член-корреспондент Российской академии наук Борис Воронов – тогдашний директор ИВЭП ДВО РАН, патриарх дальневосточной литературы Всеволод Сысоев и заслуженный эколог РФ Владимир Сапаев. Все – члены Российского географического общества. И вот солнце, послав сквозь окно свой золотой луч, попало на фотографию, осветило ее, оживило. Нити памяти. Была ли эта встреча трех друзей в Хехцирском заповеднике случайной? Как много, оказывается, может рассказать один снимок. «ЗАПОВЕДАЛ – ЗНАЧИТ, НЕ ТРОНЬ!» Борису Воронову сейчас 77 лет. Он родился в городе Егорьевске Московской области. После школы поступил в Московский заготовительный техникум, который окончил в 1965 году, получив специальность «охотовед-зверовод». А в 1975-м окончил охотоведческий факультет Всесоюзного сельскохозяйственного института и получил специальность «биолог». Работал в Самаргинском госпромхозе «Тернейский», где разводил первых на Дальнем Востоке нутрий. Воронов никогда не забудет первую встречу с журавлями – на обычном болоте. Подобно огоньку свечи на ветру едва теплилась жизнь целого вида. Так родилась мечта – выбрать из огромной стаи птиц самых беззащитных, помочь разобраться в огромном разнообразии пернатых и, конечно, призвать людей не губить эту бесценную красоту. Целых 10 лет Воронов пробивал идею создания Красной книги Хабаровского края. Искал средства, спонсоров, людей, которые составили бы единственное и неповторимое издание тревоги за братьев наших меньших. Это действительно книга. Точнее, толстый том – чудо полиграфии. Цвет его переплета красный. Он как бы предупреждает об опасности, нависшей над 159 видами животных, 82 из которых – пернатые. Научный редактор Борис Воронов разработал критерии редкости и принципы отбора исчезающих видов животных. На сегодняшний день вышло уже четвертое издание Красной книги края (2018). С птицами Борис Воронов знакомился не только в заповедниках, но и в экспедициях. Их было столько, что только перечисление пройденных маршрутов займет не одну страницу! К примеру, труднейшие – в зоны строительства Байкало-Амурской магистрали и Зейской ГЭС. Диссертация Воронова «Орнитологические комплексы зоны восточного участка БАМ» стала открытием в науке. В этом труде он положил начало новому на Дальнем Востоке направлению – теме конфликта человека с дикой природой. Воронов убежден, что, когда дети, показывая пойманную лягушку, спрашивают: «Она полезная или вредная?» – у взрослых должно обрываться сердце. «Вредная» – равносильно смертному приговору. Единственный ответ: «Она живая». А теперь вопрос: зачем сохранять какую-то там пеганку? – Это важно, потому что любой вид животных – неповторимое творение природы. Заповедал – значит, не тронь! «Я БЫЛ СЧАСТЛИВ, КОГДА БРОДИЛ ПО ЛЕСНЫМ ТРОПАМ…» Всеволод Сысоев. Наше поколение помнит его по повести «Золотая Ригма». «Каждый рассказ надо писать так, будто он последний. Наверное, и любить надо так», – это его слова. Помню, всякий раз, когда речь заходила о том, кто изображен на картине «Тигроловы», Всеволод Петрович рассказывал: – В центре картины Иван Богачев сидит верхом на тигре и голыми руками прижимает его к земле. Не все верили, что это написано с натуры. А таких случаев в жизни Ивана Павловича было 36! Самое трудное – первому ухватиться. Уж если удалось – тигр твой. Удивительно, что с возрастом Сысоев стал очень похож на Богачева. Мать Всеволода Петровича была кухаркой, хотя происходила из обедневшего польского дворянского рода. Отчим – рабочий железнодорожных мастерских. – Петр Сысоев, чье имя я ношу, – не родной папа. Моим, как теперь говорят, биологическим отцом был дворянин по фамилии Иевлев, – признался Всеволод Петрович незадолго до смерти. Детство писателя проходило в Смоленске, у тетушки-княжны. Воспитывался как барин. Ему рано подарили лошадь, на которой он ездил верхом с четырех лет. А в 12 мальчик получил настоящее охотничье ружье. Умение обращаться с конями и оружием много раз спасало ему жизнь. Прошли годы, но и сейчас Всеволод Петрович стоит перед моими глазами. Звучит его голос: – Я был счастлив, когда бродил по лесным тропам Сихотэ-Алиня, встречался с сильными и мужественными людьми. Ничто не может сравниться с тем, что я испытал, когда связывал лапы молодой тигрице. В ней не было злобы – гордое сознание своей силы! Действительно, какое счастье! «КТО НЕ ЛЮБИТ СТЛАНИК, ИЗ ТОГО НЕ ВЫЙДЕТ БОТАНИК» Поразительно, но, вглядываясь в лицо Владимира Маркияновича Сапаева (он ушел из жизни 20 лет назад), я словно наяву вижу, как он продолжает наш разговор. Сапаев был человеком с большой буквы и редкого обаяния. Никогда не забуду, как мы случайно встретились в командировке в Сусанино. Целые сутки «пилили» на разбитом газике. В увлекательной беседе время пролетело незаметно. Казалось, не было такой темы для разговора, такой области знаний, в которой Владимир Маркиянович не был бы компетентен. Общение с ним всегда доставляло радость. Не забыть также встречи в районе им. Лазо. Там шли поиски редкой орхидеи венерин башмачок. Мы попали в непроходимый стланик. Ноги и руки слушались с трудом. А Владимир Маркиянович выдал афоризм: «Кто не любит стланик, из того не выйдет ботаник». Вокруг нас был сгоревший лес – стволы деревьев, скрученные в узлы и пригнутые к земле. Помню нашу ночевку на берегу Кии. Как Сапаев развязал свой рюкзак и соорудил на поляне под звездами, словно на широчайшем столе, ужин: аппетитное сало, розовое на разрезе, банка тушенки, вкуснейший хлеб… Он занимался разработкой и описанием экотуристических маршрутов по всему Дальнему Востоку. Побывал в горах Джугджура, Сихотэ-Алиня, Буреинского и Хинганского хребтов, на побережьях Охотского и Японского морей. Полевые работы проводил по всему Амуру – от слияния Шилки с Аргунью до Амурского лимана. Охотно давал интервью журналистам. – От Шилки до лимана – я весь Амур прошел! – говорил он. Одно из последних исследований было о пойме Амура, которая затапливалась во время наводнений. Можно сказать, что он первым обратил внимание: территория, прилегающая к великой дальневосточной реке, – в опасности. Исчезают редкие виды и сообщества флоры и фауны. Когда Амур выходит на пойму, он резко замедляет течение и все, что переносит вода, остается в виде огромных песчаных гряд. Сапаева тревожило, что из-за насыпей песка и ила гибнет прибрежная растительность… Заброшенный чулан, бабушкин комод или завалявшийся на чердаке сундук – источники настоящих сокровищ. Листая страницы старого альбома, словно бы листаешь свою жизнь. Вспоминаешь те мгновения, которыми дорожишь и по сей день. Сколько же прекрасных моментов заложено в одной лишь фотографии.
Александр САВЧЕНКО Фото из архива автора
Газета «Приамурские ведомости», № 36 (8425) 2024 года г. Хабаровск |
