Первая замена
            |
К 40-летию ввода войск в Афганистан У всякого своя доля i свiй шлях широкий: Той муруϵ, той руйнуϵ, той неситим оком За край свiта зазираϵ, - чи нема краЇни, Щоб загарбать i з собою взять у домовину. Т.Г. Шевченко, «Кобзарь». комедия «Сон» Если кто представляет отъезд офицера в Афганистан как быстрые сборы по первому звонку, по-мужски скупое на чувство прощание с женой и детьми, с родными и друзьями, то это не так. Уход на войну имел необходимое «бюрократическое оформление»: помимо вашей готовности и согласия (не всегда), приказа, требовались справки, характеристики – «политику партии и правительства понимает правильно», заграничного паспорта и визы в нем, аттестаты, предписания о направлении в распоряжение ТУРКВо, справки о прививках, таможенные декларации, посадочные талоны. И только после этого Вы попадали в самолёт и, оторвавшись от земли, могли услышать выкрик пьяного «старлея», возвращавшегося из отпуска: «Вперёд! На мины!» Некоторые будущие офицеры – выпускники ВИИЯ (Военный институт иностранных языков) ждали этого момента ровно пять лет, если они поступили туда начиная с 1979-го года. Это те, кто изучал на восточном факультете язык «фарси» - второй по значимости язык Афганистана после пуштунского. Пять лет им внушали: все там будете.
В конце декабря 1979 года по радио прозвучало первое сообщение о вводе наших войск в Афганистан для оказания помощи дружественному народу в защите завоеваний Апрельской революции. Вот что сообщала тогда газета «Правда» за 29 декабря 1979 года: "Кабул. 28 (ТАСС). Кабульское радио передало сегодня заявление правительства Демократической республики Афганистан. В нем говорится: Правительство ДРА, принимая во внимание продолжающееся вмешательство и провокации внешних врагов Афганистана, и с целью защитить завоевания Апрельской революции, территориальную целостность, национальную независимость и поддержание мира и безопасности, основывалась на Договоре о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве от 5 декабря 1978 года, обратилось к СССР с настоятельной просьбой об оказании срочной помощи, включая военную помощь, с которой правительство Демократической Республики Афганистан ранее неоднократно обращалось к правительству Советского Союза. Перспективы – попасть в Афганистан – у меня тогда не было никакой. После окончания в том году Днепропетровского государственного университета и прохождения военных сборов в войсках, находился в запасе в качестве офицера. Со 2 октября начался отсчёт моей трудовой деятельности на одном из военных заводов в городе Днепропетровске. Работа была связана с постоянными командировками по войсковым частям, где специалисты завода вели доработки военной техники. Решение – уйти в кадры Вооруженных сил – окончательно сформировалось еще при прохождении сборов в войсках, о чём доложил своим руководителям по военной кафедре. Мне единственному из всех участников сборов «устроили» тогда участие в учениях полка связи, где мы проходили сборы. Готовили на военной кафедре, надо отметить, великолепно. После окончания сборов большинство выпускников работали на технике связи на уровне специалистов 1 класса. Поработав в войсковых частях, увидев своими глазами жизнь военного в отдаленных гарнизонах, пришел к окончательному выводу – это моё. И в мае 80-го прибыв в райвоенкомат, где состоял на учете в качестве офицера запаса, заявил начальнику отдела: - Товарищ, майор. Имею желание уйти в кадры Вооруженных сил. Тот молча взял ученическую тетрадь в клетку, вырвал оттуда листок и, подав его мне, сказал: - Пиши. Так в моём личном деле появился рапорт, где записано: «Прошу призвать меня в кадры Вооруженных сил СССР. Обязуюсь служить в любой точке Советского Союза». Дата, подпись, фамилия. «Служить в любой точке Советского Союза!» - так представлялось мне. Ну, если считать и Афганистан «точкой Советского Союза»… И все группы наших войск в Европе. После прохождения военной комиссии в гарнизонном госпитале и получения положительного заключения о годности к военной службе без ограничений, отправился опять в длительную командировку. В этот раз судьба забросила уже в Забайкалье, потом в ноябре – декабре 80-го впервые попал в Хабаровск и Комсомольск-на-Амуре. И тот долгожданный приказ о призыве в кадры ВС вручил мне в начале февраля 1981 года наш начальник на объекте в виде телеграммы, полученной им в Чите на главпочтамте. Текст её гласил: «Связи призывом армию Рамусь прибыть Днепропетровск – МАЯК – Лукьянов». Так мой трудовой коллектив узнал о моей тайне, которую хранил до сего момента. А потом – торжественные проводы в армию. Почти как на срочную службу. После возвращения в Днепр (мы его уже тогда так называли), расчёта на заводе, 19 февраля получал предписание в управлении кадров Киевского военного округа. - А поедете служить в Днепропетровск?» - спрашивают в кадрах. Всё так чинно и благородно. - Так точно», - отвечаю, - все-таки там прошли мои лучшие годы – пять лет учебы в универе и далее работа на заводе. И вот 20 февраля в собственный день рождения стою в управлении связи 7-й танковой армии у начальника управления полковника Дернового на приеме. - А сколько Вам лет, товарищ лейтенант, - спрашивает полковник. - Сегодня 24 исполнилось, - отвечаю. - Ну, что ж, поздравляю, я тоже начинал службу в 24 года. Пойдете служить в полк связи командиром радиовзвода? – опять всё чинно и благородно. - Так точно, - отвечаю. – В 79-м я там учебные сборы проходил, даже на учениях полка довелось поучаствовать в экипаже Р-136-й. - Тогда, успехов в службе. Получайте предписание в кадрах, отмечайте свой день рождения в последний раз на гражданке и вперед на службу с завтрашнего дня. (Еще в 79-м, проходя сборы в полку, слышал от офицеров полка: «Шум пронёсся над толпой, в полк приехал Дерновой». Крутого нрава был начальник управления связи армии). Так я оказался в теперь уже родном полку связи 7-й танковой армии. Полк прошел боевой путь в Великую Отечественную и имел почетное наименование: « … Гвардейский, Фокшано-Мукденский, орденов Александра Невского и «Красной звезды» отдельный полк связи». Полк завершил свой боевой путь в Европе под Фокшанами (Венгрия) в мае 45-го, а потом участвовал в операции на Дальневосточном фронте под Мукденом. Так началась моя военная жизнь в должности командира радиовзвода 2-го центра 1 ПУСа (полевой узел связи). Где-то в середине августа приглашает меня к себе ПНШ по строевой и без всяких предварительных разговоров сразу вопрос ребром: - А не желаете ли Вы, товарищ лейтенант, поехать служить в Афганистан? - Вообще-то не против, - отвечаю, - только не пошлёте, поскольку в армии всего первый год. Военного училища не оканчивал, опыта службы - никакого. А там, ведь, нужны опытные офицеры. Можно сказать, что этот ответ был расценен им как мое согласие на прохождение службы в Афганистане. Прошло уже почти 2 года пребывания наших войск в Афганистане, и началась компания по массовой замене офицеров и прапорщиков, которые в 79-м вошли в Афганистан. Это была первая массовая замена отслуживших свой срок в этой стране. А еще через неделю вызывает ПНШ и говорит: - Идете в любое фотоателье и фотографируетесь на загранпаспорт. Какие размеры – они знают. По готовности фотографий – сразу ко мне в строевую. Ну вот и все. Сбылись мечты – «служить в любой точке Советского Союза». Все на полном серьезе. Как теперь сообщить родным, особенно, маме, которая еще в феврале, перед поездкой в Киев за назначением, сетовала, что ушел в армию: «И не работалось тебе на заводе! Вот сейчас еще и в Афганистан «загремишь». А ей было от чего переживать. Войну она знала не по книжкам и кинофильмам. Когда немцы отступали в сентябре 43-го после поражения под Курском, ей было всего 6 лет и находились они в оккупации на Украине. Навсегда запомнились ее и бабушкины рассказы о войне. В начале сентября командование отправляет в отпуск. Процесс подготовки к отправке в Афганистан вступил в свою завершающую фазу. Отпуск проводил в своих родных краях – город Новгород-Северский. Что это за город? В 11 веке это был центр Новгород-Северского княжества, где правил князь Игорь Святославович. Тогда это княжество территориально объединяло помимо этого района ещё и нынешнюю Брянскую и Курскую области нынешней России. Московского государства тогда еще не существовало. Находясь в отпуске, так и не нашлось смелости – признаться откровенно матери, что принято решение о моей службе в Афганистане. (Об этом сообщил уже в письме, когда пришёл приказ на отправку). От мамы постоянно слышал ее укоры, что «пошел в армию, вот отправят в Афганистан». На что отвечал, что «не должны, так как не опытный, молодой, ну а если пошлют, так такова судьба военного. Приказы нужно исполнять». Шло прощание с прошлой жизнью: встречи с друзьями, поездка в родную деревню, из которой мы уехали навсегда в 71-м. В нашей родной деревне – п. Новенький попал на проводы в Советскую армию моего родственника Сергея Рощину. С его родным братом – Валерием – мы ровесники. Учились в одном классе. Тогда Сергей попал служить на Дальний Восток. Проходил службу под Уссурийском в танковых войсках, поскольку в родном колхозе работал трактористом. После возвращения из отпуска в ноябре пришёл наконец-то приказ: срок прибытия в Киев для отправки в распоряжение ТУРКВо – 17 ноября 1981 года. И вот – все позади: расчет в части произведен, аттестаты выписаны, предписание на руках. Прощальные посиделки с сослуживцами, родными, которые проживали в Днепропетровске. 16 ноября, вечером нас вместе со старшим лейтенантом Сергеем Смеловым - вторым заменщиком от нашего полка, «занесли» в скорый поезд «Днепропетровск-Киев» и сдали на попечение соседей по купе: доставить до Киева в целости и сохранности. (Всё это так и было). 17 ноября с утра всех прибывающих в Киев из других городов Украины встречали представители штаба округа и сопровождали в автобус «Икарус», который стоял на привокзальной площади. Когда все были собраны, а команда от Киевского Военного округа на этот день состояла из 35 человек, в автобусе появился представитель МИДа и, открыв свой дипломат, выдал под роспись убывающим в Афганистан загранпаспорта. Затем команду доставили этим же автобусом в аэропорт «Борисполь» прямо к трапу рейсового самолёта ИЛ-62, который следовал до Ташкента. Нас провели строем в самолёт, проверяя по списку с бортпроводниками. В этот же день команда из 35 человек от ККВО была доставлена в Ташкент. Из гражданского аэропорта Ташкента нас организованно доставили на военный аэродром «Тузель», где находился пересыльный пункт. «Военная машина» МО по организации замены работала великолепно. Первая ночь на пересылке: в обычных армейских палатках, на обычных солдатских кроватях. 18 ноября – самый насыщенный день: вручение предписаний – кому, куда, на какую должность. Лекции политработников о стране пребывания: что там можно, что нельзя. Прививки от экзотических болезней, которые можно было там «подхватить», с отметками в загранпаспортах. В своем предписании прочитал: «на должность начальника мощной звуковещательной станции, полевая почта 69507-Б». Что это такое и в какой гарнизон – неизвестно. Об этом мы узнаем, когда прибудем на пересылку в Кабул. Все служебные формальности соблюдены. Теперь остается выполнить свои формальности: что можно провезти через таможню за границу и в каких размерах? Эти данные получаем от тех, кто уже там побывал и возвращается после отпуска. А вечером – прощальный ужин в ресторане. От советских денежных знаков должно остаться не более 30 рублей – это та сумма, которую разрешалось тогда провозить через границу. Естественно, «кучкуемся» всей командой от своего округа. Возвращаемся вечером на пересылку и само собой организовывается строй. Звучит команда: «Запевай». И кто-то начинает песню про Москву. Правда, слова знают не все, но припев подхватывают все: Дорогая моя столица, золотая моя Москва…» - звучит над строем. Как-будто навсегда прощаемся с прошлой жизнью. 19 ноября. Вот он долгожданный день, когда мы сядем в самолёт и он унесёт нас в неизвестность. Прохождение пограничного контроля – проверка загранпаспорта, где имеется виза на убытие. Ставят штамп в паспорте о пересечении границы и процедура завершена. А вот прохождение таможенного досмотра – это уже серьезно. Почти как в песне Владимира Высоцкого «Случай на таможне». На параллельном потоке «шманают» старлея, который «контрабанду» провозит. Вся его «контрабанда» заключается в лишней бутылке водки: разрешалось провозить только две. Таможенники пытаются у него эту лишнюю бутылку изъять, но старлей не сдается. И вот, он на глазах у изумленной публики вскрывает бутылку и просто, запрокинув голову, выливает содержимое в себя. Оно даже не булькает, а просто выливается вовнутрь. Таможне достается пустая бутылка, а старлей, с чувством гордости, следует на посадку в самолёт, выкрикнув напоследок: «Вперёд! На мины!» Он знает, о чем говорит, поскольку возвращался из отпуска. Правда, алкоголь действует не сразу и, пока началась посадка, его уже под руки затаскивали в самолёт. Вы представляете себе, что такое переполненный городской автобус в час-пик. Народу, что селёдки в бочке. Вот так представлял из себя просторный салон реактивного ИЛ-76. Сразу же после грузовых створок в корме самолета начиналась узкая лестница на «второй этаж». Самолет был переоборудован под перевозку личного состава в два этажа. Мы стояли внизу, плотно прижавшись друг к другу, личные вещи – рядом у ног. На скамейках, которые располагались вдоль бортов самолета, расположились женщины, улетавшие в Кабул, и ещё те, кто успел их занять. В общем, самолёт был забит под завязку. Через час двадцать он приземлился в аэропорту города Кабула, подрулил к стоянке, где стояли военные борта, и по опустившимся грузовым створкам мы спустились на афганскую землю. Здесь работала своя «пересылка». Некоторых уже встречали заменщики из Кабульского гарнизона, которых сразу же после отметки на «пересылке» увозили в свои части. Мой однополчанин Серега Смелов после обеда улетел бортом в Шиндант. Мне сообщили, что моя «полевая почта» находится в штабе 40-й армии, а это на другом конце Кабула. Только от центра Кабула до дворца Тадж-Бек (дворец Амина) – порядка 16-ти километров. Так что надо было ждать какой-нибудь «оказии», чтоб добраться туда. Но предупредили, что вечером всегда в штаб с аэропорта ходит ПАЗик. И вот ближе к вечеру мы попали в этот автобус и отправились в штаб армии. Первые впечатления от проезда по улицам Кабула: «Куда я попал и где мои вещи?» Сразу же после выезда за КПП на аэродроме в глаза бросились необычные постройки. На улицах города, где мы проезжали, в необычной одежде люди: закутанные паранджой женщины, в необычной одежде мужчины, неопрятно одетая детвора, а главное – на босые ноги – резиновые калоши! День близился к своему завершению и в центре города были слышны непонятные призывы через громкоговорители. Как пояснил один из старожилов, находившийся в автобусе, это был призыв муллы с минарета на вечернюю молитву правоверных мусульман. «Ла илях илля миах ва Мухаммед расул аллах» - звучало над городом и в наших ушах. Как пояснил позже наш переводчик в отряде, где мне довелось проходить службу, это означало на русском: «Нет бога, кроме аллаха, и Мухаммед пророк его». В штабе армии нашел модуль (сборно-щитовые одноэтажные конструкции, в которых размещались службы штаба и жилые корпуса), в котором нашел свою «полевую почту». Там мне впервые довелось услышать о службе, о которой никогда ранее не знал: спецпропаганда. И там же представился ее начальнику – подполковнику Митькину Петру Меркуловичу. А место моей непосредственной службы находилось в другом конце города – у подножия горы, где расположена крепость Бала-Хиссар. И попасть мне придется туда только завтра, когда за мной приедем – Эдуард Князев, старший лейтенант, тот, кого я должен заменить. А первая моя ночь на афганской земле прошла в коридоре этого модуля, где мне предложили диван для ночлега. Не помню сейчас: спал я тогда или бодрствовал на этом диване, но это было именно так…
Рамусь Владимир Федорович, подполковник в отставке, участник боевых действий в Афганистане (В 81-83 годах – старший лейтенант, начальник мощной звуковещательной станции 109 агитотряда 40-й армии)
На фотографиях: 1. Автор статьи летом 1979 года. Сборы в полку связи. 2. Сентябрь 1981 года. Проводы в армию Сергея Рощина. 3. Дворец Тадж-Бек зимой. 4. Дворец Тадж-Бек в настоящее время. 5. Вид на штаб 40-й армии . 1982 год. 6. Здание Кабульского аэропорта. 1981 год. 7. В Кабульском аэропорту. Идет на взлёт ИЛ-76. На заднем плане – МИГи истребительного полка. 8. Хафизулла Амин. 9. Крепость Бала-Хиссар, 1879 год. 10. Афганские дети. 11. На окраине Кабула. 12. Окраина Кабула. |
