ЖИЛ ОТВАЖНЫЙ КАПИТАН…
  |
К 170-летию Амурского речного пароходства 27 (14) мая 1854 года по приказу генерал-губернатора Восточной Сибири Н.Н. Муравьева от Шилкинского завода с воинским сплавом отправился первый пароход «Аргунь» под командованием . . . лейтенанта А.С. Сгибнева… Лучше всех историю Амурского пароходства знал Георгий Томович Лаподуш (1926–2011), с которым нас связывала дружба. Меня – как корреспондента газеты «Речник Амура», а Лаподуша – как начальника судоходной инспекции Амурского бассейна. Он частенько появлялся в редакции газеты, в которой публиковалась его книга «Амурские дипломаты». Казалось, Георгий Томович знает все реки и корабли на ощупь, цвет и вкус. У него была невероятная биография – речная, штурманская, капитанская! Героическая! И при этом очень счастливая писательская судьба. «Дорогой наш капитан!» – так называли его многие. Если смотреть шире, то все написанное Лаподушем – это большое путешествие. Человеческая жизнь своего рода плавание по океанским волнам. Недаром в старину судьбу называли житейским морем. ЗА ШТУРВАЛОМ ПАРОХОДА Недавно я нашел пачку машинописных бумаг в своем архиве – оригиналы статей для «Речника Амура» 30-летней давности. Вот из этого вороха я беру несколько листков. И с огромным интересом – уже в который раз! – перечитываю интервью с Лаподушем. Многое вызывает ощущение, что это написано буквально вчера, – настолько это злободневно. Георгий Томович не только видел на своем веку колесные пароходы на Амуре, но и управлял ими. Таковым было, например, старинное двухтрубное и двухпалубное судно «Ильич», на капитанский мостик которого он поднялся в 1958 году. Пароход был построен еще до революции бельгийской фирмой в дар Амурскому пароходному обществу, сначала назывался «Джон Коккериль» и считался флагманом пассажирского флота. Все бы хорошо, если б развитие пароходства не приводило к обмелению Амура. Чем активнее ходили по реке суда, тем больше оголялись ее берега. Исчезали прибрежные леса, ведь единственным топливом для котлов был березовый швырок. Для населения заготовка дров для пароходов была доходным промыслом. Объединенные в артели заготовители валили деревья, распиливали их на поленья и складировали для просушки в заранее согласованных местах. Уничтожение леса превышало его естественный прирост. Но над последствиями никто не задумывался. Вот как описывал это Георгий Томович: «Тогда пароходы еще не перешли на уголь, а каждый пожирал до ста кубометров дров за лето. Получается, что широкую просеку в тайге прокладывал каждый пароход…» Лаподуш точно указал расход топлива. При средней скорости парохода по течению в 20 км/ч от Благовещенска до Николаевска грузопассажирское судно должно было сжечь 100 кубометров древесины в одну сторону. «Дрова сопровождали нас всюду. Представьте палубу большого парохода длиною в 80 метров. Так вот, вся его кормовая часть – более тридцати метров – была завалена чурками. Дрова уложены и в трюме, чтобы больше вошло. Их везли на одной из четырех-пяти барж, если пароход тянул их на Сахалин. В пути же по лесной зоне – то на левом, то на правом берегу Амура громоздились гигантские «скирды». А еще Амур мелел от лесных пожаров и ударных лесозаготовок…» ШЕСТЬСОТ ОСТРОВОВ НА АМУРЕ И УССУРИ 13 лет, с 1973 по 1986 год, Георгий Лаподуш входил в состав Смешанной советско-китайской комиссии по судоходству на пограничных реках. «Мы, речники, выступали в роли дипломатов. Китайцы использовали ежегодные наши встречи (в Благовещенске, Хэйхэ, Хабаровске) как трибуну, где высказывали к Советскому Союзу территориальные и политические претензии...» Лаподуш знал Амур как свою квартиру – каждый островок, каждую отмель. Проблема в том, что русла реки – это тысячи рукавов, которые забиваются песком. «Квартира» эта требовала перестановки судоходных знаков. Новый договор о границе с Китаем был заключен в 1991 году М. Горбачевым и затем в 1992-м ратифицирован Верховным советом РФ. Границу «уточнили», проведя ее по фарватеру судоходных рек и середине несудоходных. В мире принято так: если граница проходит по реке, то государства делят последнюю пополам – по фарватеру. «ЗДРАВСТВУЙ, ДОРОГАЯ!» Никогда не забуду, как Лаподуш представил меня Анатолию Сухову – тогдашнему начальнику Амурского пароходства. Энергичный, с глазами следователя, тот напрямую спросил Георгия Томовича, справившись обо мне в третьем лице: «А он… э-э-э… умеет писать?» – «Ну, гм… – Лаподуш почесал затылок, – думаю, что да, ведь по образованию – филолог, так сказать, профессионал». – «Профессионал! – глубокомысленно изрек Сухов и в первый раз посмотрел на меня, как бы прикидывая на вес. – Этого еще мало!» За полвека своей капитанской практики Лаподуш привык спать, не раздеваясь – как на войне, сбросив только обувь. Дверь каюты при этом оставалась открытой. .. А вот как он беседовал с рекой. Помню, вышли мы из редакции, которая находилась в здании Речного вокзала, пошли на берег. «Здравствуй, дорогая!» – сказал он. Волны накатывали на гальку. А ему хотелось поздороваться с рекой за руку. Профессиональный опыт Георгия Томовича был огромен: на разных судах речник-писатель ходил по всему Амурскому бассейну. Наблюдения и размышления лежат в основе всех его книг: «Вывих души», «Предпосылка», «Во имя чего», «Земной удел», «Судоводители», «Историческая хроника», «Есть только миг…». И в каждой работе – замечательные человеческие истории, характеры, судьбы, навеянные рекой размышления о жизни… Еще Лаподуш был человеком щепетильной честности и благородства. Помню, он как-то сказал, что нельзя опускать телефонную трубку, ничего не сказав человеку, даже если тот тебе неприятен. «СТРАНА УЗНАЕТ СВОЕГО ГЕРОЯ!» Помню день 300-летия российского флота, которое отмечали в 1996 году. Лаподуш стоял в клубе РЭБ флота, среди ветеранов, в капитанской форме. На его груди был знак в виде адмиралтейского якоря с секстантом, обрамленного якорной цепью. К Георгию Томовичу подходили люди и говорили слова благодарности за музей истории Амурского пароходства. Там, под самым куполом здания пароходства, находится заветное хранилище. Каким интересным был рассказ о том, как находки Георгия Томовича превращались в музейные экспонаты в результате настойчивых поисков, открытий, запросов, переговоров и уговоров… Судовые колокола, рулевые штурвалы, различные корабельные механизмы, электроприборы эхолота и машинного телеграфа, сигнальные устройства и паровой свисток… Не так-то просто достался, к примеру, чудом сохранившийся раритет – кусок фальшборта муравьевских времен. Однако это богатство до сих пор недооценено. Сегодня о музее знают немногие… Последний раз общаться с Георгием Томовичем довелось в канун его 85-летия. В кабинете юбиляра, по-домашнему уютном и по-рабочему аскетичном... Этот человек располагал к себе сразу и навсегда. Последнюю свою поездку по Амуру Лаподуш совершил незадолго до болезни. Мне довелось быть с ним вместе. А после сообща редактировать статью о Георгии Ушакове – полярном исследователе, которого он знал лично. Георгий Томович только что вернулся из Лазарево, где открыли мемориальную доску Ушакову. «Наконец-то страна узнает своего героя! – услышал от него. – Все, что пока сделано, – только этюды. Ушаков в полный рост еще не написан. Я должен это сделать». На слове «должен» он сделал ударение. В эту минуту я подумал, что Ушаков был не просто другом Георгия Томовича. Его жизненный путь стал главной темой писателя Лаподуша, а рассказ о нем – делом жизни.
Александр САВЧЕНКО Фото автора
Газета «Приамурские ведомости», № 20 (8409) - 2024 года г. Хабаровск |
