Евгений АНТАШКЕВИЧ: Российский писатель с белорусскими корнями
 |
Евгений Анташкевич – известный российский писатель. Много внимания в своем творчестве отдает исторической проблематике. В частности, некоторые произведения посвящены Первой мировой войне, событиям, которые происходили и на территории Беларуси. Об этом и другой сопричастности писателя с синеоким краем и идет наш разговор. - Евгений, вы не раз бывали в Беларуси. Что-то кажется Вам отличным в ее жизни по сравнению с Россией? - Конечно! Чистота и порядок! Значительно лучшее состояние лесов и дорог, особенно радовали глаз чистые обочины шоссе и полосы отчуждения железной дороги. Первую декаду января 2016 года я провёл в автопутешествии по Беларуси по маршруту: Москва-Смоленск-Борисов-Гродно-Сморгонь-Беловежская пуща-Брест-Москва, и сразу обратил внимание моих спутников — племянника и его супруги, на ухоженность. Конечно, это радовало глаз. Очень порадовали дворцы-бензоколонки, и удивила свободная торговля в них в разлив любого алкоголя. Казалось бы, исключительно бизнес, но мы оценили это иначе — скорее всего союз дисциплины, воспитания и доверия. Я — сын белоруса и русской, и чистота и дисциплина пропитали всю мою жизнь. Моё детство в семье офицера прошло в одной из зарубежных стран, где аккуратность в крови местного населения является основным химическим элементом. Всё это в совокупности создало особое чувствительное отношение к порядку, красоте и ухоженности, поэтому глаз радовался, а сердце ликовало, когда мы въезжали на машине в город, лишенный промзоны, сосны становились просто реже, а жилые дома просто чаще. Тогда я для себя сделал вывод — чем меньше в пригороде автосервисов с глухими железными сварными воротами и самодельными вывесками, тем богаче живущие в этом городе люди, или спокойнее. Это я заметил ещё, когда приезжал в Беларусь в командировки в советское время: как же тяжело было стоять и ждать перехода через свободную проезжую часть всего лишь из-за того, что горит красный. У нас в России этому уделяют меньше внимания, а жалко, мы те же! - Вы работали в исторической прозе над осмыслением темы Первой мировой войны. Как много места в этих ваших помыслах и трудах занимает Беларусь? - Много! Первая мировая война с августа 1915 года целиком перешла на белорусскую землю и рассекла её по среднему нерву от Постав и Молодечно до Барановичей и Пинска, я беру по современной линии прохождения границы. Там и остановилась. Именно поэтому для описания этого страшного события я взял Сморгонь, Крево и Барановичи. И не мог не поехать туда, чтобы на все посмотреть своими глазами. И первое, что увидел, это огромное внимание к истории Первой мировой войны у местных жителей, когда историками и краеведами становятся школьные учителя математики, директора детских библиотек, отставные военные. - Может быть, вспомним этих людей..? - Пользуясь случаем, я с удовольствием перечислю их имена: директор районной детской библиотеки Алексей Михайлович Бумай, директор исторического музея города Сморгонь Любовь Витальевна Белуш, глава районной администрации Геннадий Павлович Бычко, учитель математики местной средней школы Владимир Владимирович Прихач, историк и краевед, полковник в отставке Владимир Николаевич Лигута. - Лигуту и Прихача я хорошо знаю по публикациям в различных газетах… - Чудесные люди! Мне они очень помогли буквально погрузиться в более чем 800-дневную оборону Сморгони. Порадовало, что Первая мировая война занимает в памяти людей своё место и не конкурирует с ещё более страшным событием — Второй мировой войной. А разница между этими войнами огромная: в Первую мировую между собою бились военные и страдали гражданские, а во Вторую, а для нас Великую Отечественную (в рамках Второй мировой) — просто все: военные, гражданские, старики, женщины, дети, мирные беженцы, оказавшиеся в тылу врага, бежавшие военнопленные, не говоря уже о солдатах и офицерах. И, конечно, порадовало хорошее состояние памятников тем нашим соотечественникам, что погибли в Первую мировую войну. Причём не на центральных площадях в больших городах, а тех, которые стоят на живых могилах — живых, я не ошибся, потому что ухоженных, с восстановленными именами погибших. Точно знаю, что это дело следопытов, а все следопыты — местные. Я им очень благодарен. С такими людьми не выглядит глупой и бессмысленной борьба за мир сегодня! А теперь пусть кто-то скажет, что писательская работа, это удел угрюмых одиночек со знанием одного языка. Это тоже наша история, моих друзей! Не могу не привести полный список тех, кто помогал при написании романа «Хроника одного полка. 1916 год. В окопах» и самой последней ещё не изданной работы — романтической истории о Вещем Олеге («Олег»): Виктор Львович Мичурин (Беларусь), Виталий Алексеевич Толстов (Беларусь), Алексей Михайлович Бумай ( Сморгонь, Белорусь), Любовь Витальевна Белуш ( Сморгонь, Белорусь), Геннадий Павлович Бычко ( Сморгонь, Белорусь). А еще — Улдис и Мара Бундулис (Латвия), Александр и Ирина Яунины (Латвия), Юрий Генрихович Силов (Латвия), Яронимас Лауцюс (Литва), Юрий Васильевич Иванов (г. Рышканы, Молдова), Зенон и Наталья Русич (Августов, Польша), Андрей Александрович Тергалинский (Польша), Андрей Анатольевич Потёмкин (Польша), Владимир и Ирина князья Микеладзе (Кутаиси, Грузия, Москва, Россия), Сергей Эдуардович и Роберт Эдуардович Айрапетяны (Армения). - Через происхождение отца вы связаны с Витебщиной. Расскажите об этом, пожалуйста, немного подробнее. - Да, через происхождение отца я связан с Витебщиной, а если взять шире, то со всей Беларусью. С 3-го по 9-й класс меня возили через Брест от 2-х до 6-ти раз в году: туда и обратно, туда и обратно… И когда я приехал в Брест в январе прошлого года, мне захотелось найти те места, и это оказалось не сложно — с улицы Дзержинского, где мы поселились в гостинице, я вышел на Ленина, поднялся на виадук и вот он — красавец вокзал, который, несмотря на то, что прошло 50 лет, оказался узнаваемым, кроме цвета стен, хотя лепнина сохранилась, и таможенного зала с известным всем офицерам Советской армии и их жёнам и детям круглым столом. Тогда сам вокзал казался намного выше и больше. А дальше был переход над путями, который упёрся, тут у меня подкосились ноги — в Брестский ликёро-водочный комбинат, притчу во языцех советских офицеров: приехал в Брест и упёрся… Но это, конечно, шутка и много шуток об этом ходило между нашими отцами, для нас в те годы данное предприятие было не актуальным. А дальше улица Советская, и я её прошёл всю! От Никольской церкви до улицы Дзержинского и обратно! Всё это очень памятно и я не почувствовал разницы между белорусской советской родной землёй и сегодняшней Беларусью — на Ленина-то я вышел с Дзержинского, а вернулся по Советской! Найдите, сколько хотите, отличий. Но это ладно, это одинаково для всех, кто с похожей биографией. А зов крови есть, поэтому я и мечтаю приехать в деревню, где родился Михаил Тихонович Анташкевич. В Москве в Центральном музее Великой Отечественной войны на Поклонной горе в архивах полный список героев Советского Союза и три Анташкевича, все из Витебской области, все папиного возраста, и ни одного прямого родственника, а все-таки приятно! Наша фамилия в России считается редкой, а в Минске мне сказали коллеги: «Анташкевичей? В Витебской области? Да, как собак нерезанных!..» Общность впечатляет! - Какие темы общей белорусско-российской истории кажутся вам наиболее интересными? - Вся наша история является российско-белорусской и белорусско-российской. То, что сейчас обозначилась граница — это дело времени. Хотя, если правду сказать, никакой границы нет, разве что деньги разные. Наша история началась, когда началась история восточных славян — в одних кораблях они доплыли до Константинополя и Един щит прибил к воротам Великого города князь, этническая принадлежность которого для нас нынешних не имеет никакого значения. Пускай об этом спорят ревнители норманнской теории, древние германские историки, им нравится! Мы говорили на одном языке, мы говорим на одном языке, и мы будем говорить на одном языке. Возьмите карту Калужской области и посмотрите, сколько на ней белорусских топонимов. И это нормально! Мой отец был офицером Советской армии и Владимир Николаевич Лигута — тоже, по крайней мере, когда начинал свою военную карьеру. Позже он уже стал пограничником суверенной Беларуси. Когда офицеры говорили о своих родинах, они имели в виду те места, куда они поедут на пенсию, а их женам было всё равно, был бы мир. Но если прямо отвечать на этот вопрос, то нет периода в нашей общей истории более важного, чем Великая Отечественная война и послевоенное восстановление и строительство. Важно, когда «всем миром взялися…» Но вспоминается — тяжело! Сейчас работаю над повестью о русско-японской войне 1904-1905 г.г. (рабочее название «За други своя»), буду рад получить материалы о солдатах и офицерах или частях и подразделениях, связанных с Беларусью, принимавших участие в этом событии на Дальнем Востоке. Что-нибудь живое… - Спасибо, Евгений Михайлович! Успехов вам и в историческом поиске, и в создании новых романов! - А я хотел бы, чтобы вы помнили, что Евгений Анташкевич – российский писатель с белорусскими корнями!..
Беседовал Алесь Карлюкевич Фото Е.Анташкевича с ресурса ridus.ru |
