ХОТЕЛОСЬ, КАК ЛУЧШЕ, А ПОЛУЧИЛОСЬ...

Трое: волк, козел и капуста, ехали в одной лодке, - компания весьма неподходящая. Поначалу козел, преодолев сомненья и раздумья, схрумкает капусту. Засим придет че­ред и его самого. Знамо дело! Волк, разумеется, не заставит себя долго ждать. Козел непременно ляжет жертвою на алтарь алчных, волчиных вожделений.

Так было. Так есть. И так будет. «Се ля ви», - французы мудро выражаются.

А вот под силу ли троим парнокопытным, полорогим мелким домашним живот­ным, хотя и не схарчить, но изрядно измохратить служебную карьеру молодого, подаю­щего виды и к тому же добросовестного офицера? Надолго задержать восхождение бедолаги по ступенькам лестницы, ведущей к чинам, награждениям, должностным по­вышениям?

Вопрос кое-кому покажется риторическим. Подразумевающим ответ с минусовым знаком.

Ну, скажите на милость, какое отношение могут иметь полорогие скотины, круп­ные там или мелкие, неважно, к карьерному росту лейтенанта? Какой-нибудь бык - какие пакости входят в его компетенцию? Разве что - забодать человека до смерти? Это - другое дело... Анналы границы знают и такие трагические курьезы...

Иногда все же смешные на первый взгляд ситуации имеют финалом исход, в кото­ром не до смеха бывает человеку, попавшему под пиковый начальственный раж.

Что такое начальственный раж, надеюсь, разумеет каждый. Не трудитесь загляды­вать в энциклопедические словари. Это понятие, близкое по значению к содержанию просторечного «кураж». Когда: «Ндраву моему не препятствуй! Сокрушу! Изничтожу! Сотру в порошок!»

А теперь - вернемся в нашем разговоре к изначальному посылу. То бишь, не к козлу, капусте и волку, а - к трем парнокопытным из разряда мелкого рогатого скота.

Не в буквальном смысле, но - в фигуральном. Известно ведь, имя и фамилия чело­века в той или иной мере кладут отпечаток и на его характер. Я знал одного подпол­ковника со странной, редко бытующей фамилией - Береза... Представьте себе: подпол­ковник Береза! Звучит? Конечно, звучит! В нем, действительно, ощущалось нечто де­ревянное, некая непробиваемость. Сродни той, когда старорежимный фельдфебель внушал солдатам, что берданку, состоящую на вооружении, следует называть: «ружо честень бердень номер один». Только так, и - никаких гвоздей! А иные нынешние глав­ные корабельные старшины или прапорщики говорят «люминий» вместо «алюминий». Это к слову!

А суть дела заключается в следующем. Служил замполитом на заставе «Тигриная падь» в Приморье один славный парень. Женатенький. Старательный. Рьяно к делу относящийся. Назовем его «Имя Рек». Он и сегодня служит на границе - в других чи­нах и на другой должности. Очень, что называется, далеко, далеко отсюда. Где? Не скажу!

В те давние времена все у него ладилось. И по службе. И на семейном фронте.

Так бы и шагал он со ступеньки на ступеньку, все выше и выше. Может быть, доша­гал бы и в полковники. Или даже - в генералы... Да вот - нелепый случай выпал.

Начальником политотдела в отряде служил у них некто полковник Баранов. А в «Тигровой пади» тянули солдатскую лямку два отличника боевой и политической под­готовки рядовой Козлов и рядовой Овечкин. Чуете, какая интрига заваривается?

По простоте душевной наш лейтенант Имя Рек, прознав, что на заставу с проверкой жалует сам полковник Баранов, не ударить в грязь лицом дабы, решил назначить в наряд на КПП на воротах при въезде за инженерно-технические сооружения этих са­мых молодцов-пограничников: рядовых Козлова и Овечкина.

Без всякой задней мысли... Поверьте! Единственно, чтоб потрафить начальству. Хотел, подобно нынешнему господину Черномырдину, как лучше, а получилось...

Он и сегодня с трудом удерживается от скрежета зубовного, вспоминая годы лейте­нантские, молодые. Успел наесть железные зубы, покуда ходил в лейтенантах...

А все он - полковник Баранов, грозный начпо отряда.

Не без трепетной дрожи бдел лейтенант Имя Рек в канцелярии. Вот-вот прогудит зуммер, поступит доклад с КПП от старшего наряда рядового Козлова, и надо будет бежать на заставский плац - встречать полковника Баранова.

Ждет-пождет лейтенант, а зуммер все не гудит и не гудит. Час проходит - нет докла­да. Перевалило и за второй. Не выдержал, сам позвонил на КПП. «Старший наряда рядовой Козлов слушает!» - «Ты что там, не дрыхнешь ли, грешным делом, Козлов? Где полковник Баранов?» - «Нет полковника Баранова, товарищ лейтенант. Они уеха­ли!» - «Как уехали? Кто уехал? Говори толком, Козлов!» - «Полковник Баранов» - «Куда?» - «Не могу знать, товарищ лейтенант. Наверное, обратно, в отряд» - «Почему молчишь, Козлов? Почему не докладываешь?» - «Вы и не приказывали докладывать. Если бы на заставу поехал, сразу бы и доложил. А он обратно поехал...»

Так оно и было на самом деле. Полковник Баранов, приняв доклад старшего наряда рядового Козлова, сначала только поморщился. Но потом, узнав, что младшим наряда на КПП назначен рядовой Овечкин, заметно изменился в лице, побагровел, хлопнул дверцей «уазика», заставил военного водителя развернуть машину и укатил, не сказав ни слова.

Зато кадровики целых пять лет не отправляли в Москву представление к очередно­му званию на лейтенанта Имя Рек. И гулял он в лейтенантах по границе, топча фланги в одной и той же должности «замполит», вместо обычных трех, целые долгие восемь лет. Не давал ходу лейтенанту полковник Баранов, дробил ему карьеру, сидя в кресле начальника политотдела.

Рядовые Козлов и Овечкин давно уволились в запас с полным бантом знаков сол­датской доблести.

Да и самого полковника Баранова, в конце концов, перевели на повышение.

А нашему лейтенанту так и не падали на погоны очередные звездочки.

Выручила жена, верная боевая подруга, настоящий товарищ по оружию. Специаль­но вырвалась во Владивосток, записалась на прием к начальнику войск округа и без утайки, как на духу, рассказала, почему ее лейтенант все еще не старшой, хотя давно бы ему надо ходить в капитанах.

Генерал расхохотался и тут же вызвал к себе другого генерала - тоже начальника, но по политической части. И этот генерал не лишен был чувства юмора.

Похвалили пограничницу - жену пограничника.

А представление к очередному чину на лейтенанта Имя Рек в тот же день было направлено в столицу.

Евгений Корякин, майор в отставке, военный корреспондент, член СВГБ, лауреат премии Московской городской организации союза писателей России "М.Ю. Лермонтов. 1814 - 1841"

Из архива журналиста