ПОЧЕМУ Я ПИШУ О ВОЙНЕ ?...

Откровенный  разговор

     Наиболее    часто     задаваемый    мне   вопрос … И не только людьми, имеющими прямое отношение к печатному   слову, - сотрудниками газет и журналов. Чаще его интерпретируют   так. – Имею ли я право писать   о том,  чего не знаю  и  где   никогда не был?

     Нда - аа...  Постановочка вопроса.  «Никогда не был...»  - согласен,  но вот   сакраментальное – «чего не знаю…»   всегда у меня вызывает иронию и полное  неприятие  человека, задающего «такой»  вопрос.  Глупо, конечно…  Сама постановка вопроса. Ведь тот же В.С. Высоцкий никогда не был участником войны, но многие участники Великой  Отечественной, по – праву, считают его своим.  Ведь кто так беспощадно, правдиво, откровенно и достоверно поведал в   своих песнях о человеческих    судьбах в ту  лихую годину? Кто? Нет такого барда, нет…  Один его  «ЯК – истребитель»  чего   стоит! Мурашки по телу…  А ведь в этой песне, ни больше – ни  меньше, речь - то идёт о неодушевленном предмете – самолёте.  Но как сказано! Целая драма, без  содрогания  слушать нельзя…

     Я бы мог ещё  привести в пример М. Ю. Лермонтова, родившегося через несколько лет  после начала Отечественной  войны 1812 г. ( «Бородино»),  а Солнце  Нашей  Поэзии   никто не упрекает за  «Полтаву», хоть сия  поэма  была написана  практически через сто  лет   после  знаменитой  петровской  баталии. И как  написано, а - аа?!   Такое чувство, будто сам Александр Сергеевич, впрочем  из оружия не державший ничего, кроме дуэльного Лепажа, только что спешно  покинул  пекло сражения,  чтобы набросать гениальной   рукой  -  «Ура! Мы ломим, гнутся  шведы!» Это по-нашему, это  по-русски  - «ломим».

     Здорово сказано! В уме так и вертится – вкусно сказано –  «мы ломим…»

     Но оставим в покое великих мастеров – речь идёт о моей весьма  скромной персоне. И так,  на едкую фразу «имею ли я право», можно было бы только и сказать. «Да, имею право!  Пишу, потому что пишу!  И всё. И было бы логично, но…  Но я все же  попытаюсь  сегодня  «объясниться». Раз и навсегда  расставить все точки.

     Почему  я  пишу о войне?...

     Я  родился  через одиннадцать  лет после той страшной войны. Жуткой  и опустошительной. Но она,  по сути  своей, была для  моего народа каждым своим мгновением Священной войной.  Великой  Отечественной.

     Одиннадцать  лет - много  или мало?   Для истории, да  и для  души   человеческой, – слишком короткий срок. Почти мгновение. И слишком  живой была  рана, слишком  ощутимы  были   несоизмеримые потери. И  слишком  ещё живой  была  страшная  память о самых  жутких,  кровавых    днях.  Как будто это было  ещё вчера.  Вчера.

      Одиннадцать  лет после войны…  А во многих домах  огромной   страны   ещё ждали,  ещё  н а д е я л и с ь – «всем   смертям  назло…», –     что придут – Обязательно  придут! – вернуться солдаты.   Солдаты,  которым не суждено было взойти на  родной порог в победном мае   сорок пятого.  (Разрядка  моя – Ю. Л.)  И…   И еще   возвращались, ещё  приходили. Еще  были   слезы радости от жданной и нежданной  встречи – свершилось!   Свершилось  то, что ждали  как  чуда!  Народ - победитель хотел верить   и жил этой святой  верой. Вера и Надежда жили бок о бок  все послевоенные годы.

     Я родился  и вырос с этим  всенародным –  Всеобъемлющим! – ощущением этой   страшной людской боли, которую обрушила на десятки миллионов человеческих  судеб война, и с ощущением неугасимой   надежды. Пусть крохотной, пусть ничтожной, но надеждой! Неугасимой надеждой на  возвращение  родных, любимых, желанных, единственных! И это было великое консолидирующее чувство для  всей  нации. Для всего Советского Союза. Тут уж не убавить и не прибавить.  Б ы л о…

    И  чувство   патриотизма  и гордости за свою страну  было   отнюдь не иллюзорным. Именно в эти годы. А,  самым, что ни на есть с большой буквы. И этими  ощущениями, этими чувствами  жили – без какого-то ни  было   преувеличения  – миллионы  моих сверстников. Жаль, что по  дороге жизни не  все сохранили  эти  святые чувства.   Искренне жаль…

    А ведь по большому счёту  сострадание к чужой боли,  к горю народному – неотъемлемое  чувство славянских   народов. Сохранись это чувство, из той недавней  эпохи, и не было бы, наверное, похотливой угодливости –     сродни  лизоблюдству – у Чехии, Болгарии и той же Польши  давать скоропалительное согласие для пролёта над своей  территорией  НАТОвских самолётов со  смертоносным  грузом на Белград. Бомбить   своих братьев - славян в угоду прихоти толстосума  дядюшки Сэма. Нонсенс! Откровенное  беспардонное   варварство  посреди, старушки – Европы. И когда?! Боже мой!  В канун двадцать первого столетия. Всем бы призадуматься. Да покрепче!...

    Но кто тогда  думал об этом?  Кто сказал людям  с мозгами цвета хаки, решительное – «Нет!»  Кто?  Практически  вся Америка, и вся Европа иже с ней, рукоплескала, торжествуя пиррову победу, и улюлюкала – «А т у !».   А там, на небесах, сознавая страшный, кощунственный цинизм   происходящего, возопили  миллионы и миллионы душ   погибших на полях сражений  Европы и замученных, сожжённых  в печах концентрационных   лагерей. Узники Треблинки, Майданека и Бухенвальда, жители белорусской Хатыни и солдаты Второй Мировой, – кто услышал Вас? И хотел ли услышать?!...  Скажем  честно и откровенно, как на духу,  –  и слышать   не хотели.

    Не  писать о войне , о той  войне, я не могу  и  по другой причине…

    Я родился и вырос в семье моего деда - фронтовика, Бочарникова  Фёдора  Ивановича, самого дорого для меня человека на земле, русского солдата, гвардии  рядового, прошагавшего  ратными дорогами Северо - Западного, Воронежского, Степного, Первого Украинского фронтов Великой Отечественной. Он многое поведал мне об окопной  войне. Настоящую   солдатскую правду.

    После его рассказов мне, прошедшему добротную армейскую школу, становилось не по себе, по настоящему, страшно. – Неужели   такое  могло быть!  Неужели  это и есть  настоящая, о к о п н а я, война, без всяких прикрас и без идеологического клише?

    Его, солдатская, война  по всей своей сути, по всей  своей жестокой правде отличалась от «киношной», насквозь лживой и вымышленной, приподнесенной  нам в форме  обрыдевшей  жвачки  от официальной пропаганды. Что ж, из рассказов деда правду не выкинешь - А теперь и подавно! –  как, впрочем, и слов из песни.  Кривда, как не была она всесильна, как ни насаждалась «умными» дядями и тётями в наши  детские умы и сердца, в том числе и мои, так и  не  сумела  одолеть   правды. Да и не мудрено. Правда, она - то  порой хоть и неказистой  кажется, но на деле   посильнее  любой  слащавой  кривды.   Мощнее.

     Но война – и это я усвоил сразу – не   бывает красивой! Никогда. Ибо суть любой войны – это весь ужас убийства. Весь немыслимый  ужас зверства. Зверского убийства, когда в человеке  вольно или невольно   пробуждаются  первобытные, пещерные инстинкты. Человек зажат в тиски страшных условностей и  невыносимых  обстоятельств. Убей!  – иного на войне не дано. – Убей!  Иначе враг убьёт тебя!

     Убийство себе подобного превращается в повседневное ремесло. Убийство – О-оо, ужас всего положения! - становится ежедневной  потребностью человека.

    Такова  она, горькая, окопная правда. Без прикрас…  И об этом  хорошо знали   солдаты – окопники.

    … Другому моему  деду, чью фамилию я ношу – и вот удивительное   совпадение – тоже Фёдору Ивановичу!  –  не суждено было поведать мне о горестных днях  тяжёлых  испытаний. Он погиб в октябре сорок второго, в самый разгар боёв  за Волжскую Твердыню. Руины  горящего Сталинграда    стали для него, как и для  сотен  тысяч  других пехотинцев, одной общей   братской  могилой. Вечная ему память!...

     А вот первому Фёдору Ивановичу повезло. Он встречал День Победы в госпитале   для тяжелораненых в далёком  тыловом Тбилисси. Это сейчас   красивейший город  мира  –  столица  заграничного  государства.  А тогда…   Тогда вся   страна   жила  ожиданием Победы и  неважно  - чью  национальность  ты представлял.  Важен  был   один - единственный   критерий. – Как ты храбро  сражаешься на фронте. И всё.  Другого  не было. А только – Отвага, Мужество  и Честь!

    Так что  пепел Клоасса   стучит   в  моё   сердце. И  этим, пожалуй,   практически  все  сказано  и можно было  бы и не  продолжать, но…   Но  необходимо  отметить   один    весьма   существенный  момент…

     В  своё  время  я присягал, давая воинскую клятву  на верность   Родине и  своему народу.  Присягал  державному  знамени!  Для настоящего  мужчины это многое  значит. Очень  многое, если  не  сказать  больше…

     И прощаясь  с  армейским спецназом, я обещал, целуя  красный  штандарт, навсегда сохранить верность своему воинскому долгу и  служению  своей великой Родине.  Это  святое   обещание  я  принёс   через   все тернии лет.  И пронесу до  конца  дней   своих! Здесь бы мне  хотелось   сказать своё веское  слово  в  стихах, прозе, песнях.  И, дай Бог, поведать   ещё о многом и  многих и не успокаиваться на  достигнутом. Так что слово  своё – держу  и,  подчиняясь  порыву души  и  зову  сердца,  пишу,  пишу,   пишу. Пишу о тех,  кого знаю  и  кого искренне  и  трогательно люблю.

     Не  могу  обойти, оставить  без  внимания  ещё один   существенный момент…

     Заявляю без   всяких  обиняков  непреложную истину: настоящий патриот своего Отечества тот, кто не может - да и не хочет -  сдержать скупых слез, когда видит горестные кадры   кинохроники  времён Великой Отечественной. Их даже можно не комментировать. И если Вы по настоящему  любите свою Отчизну, – Вам понятны  и эта боль, и эти бесчисленные страдания, и все  нечеловеческие  муки, и горечь и отчаянье   отступления и поражения первых лет войны. Все это  было, было. И всё э т о   есть в беззвучных, но таких откровенных и красноречивых черно-белых   кадрах  военной  кинохроники.

     Вглядитесь в эти кадры, современные потомки тех, кто   по–пластунски, на брюхе, пропахал пол - Европы!  Всмотритесь в глаза тех, кто вынес, в бук- вальном смысле, этот кошмар на своих плечах и не стыдитесь  своих слез! Не нужно стыдиться. Это – слезы  патриотов... И, отнюдь, не все мы - Иваны, не помнящие  своего родства. Не все. Далеко не все.

     И всматриваясь в кадры кинохроники  уже далеких лет, отриньте разом напускные слова о русской загадочной душе, об особенностях ментальности. Когда говорит людская боль  и  великое  страдание  плещется через край, - к  чему банальное  пустословие?  Я прав? Ведь верной путеводной Звездой здесь остается  лишь  Святая  Истина.  И, это, пожалуй, еще один из доводов  в пользу того, почему я пишу о войне.

     Душа моя  требует самовыражения и рука сама произвольно тянется к перу. И это, по большому счёту, здорово!

     О том, что я на правильном  пути, меня укрепило еще  одно весьма   существенное  обстоятельство…

     8 мая 2003г., накануне празднования Дня Победы, писатель Б.Л. Васильев   в  своём интервью на Радио России  сказал, что  «написано  много честных и правдивых книг о войне. И немалая заслуга в этом  писателей  плеяды  «литературных» лейтенантов ( К. Воробьёва, В. Богомолова, Г. Бакланова, В. Быкова, Ю. Бондарева), среди которых в первую очередь необходимо выделить   Виктора Некрасова с его повестью «В окопах Сталинграда», написанной в буквальном смысле по горячим  следам, изданной в 1946 г. в журнале «Знамя»  К этой славной когорте необходимо отнести и солдат - окопников    Вячеслава Кондратьева, Виктора Астафьева и Булата Окуджаву.

     Все они  шагнули в большую литературу прямо из окопов страшной войны, еще храня на своих гимнастёрках,  пропахших  потом и кровью, горький дым пожарищ  родной  земли.  Низкий поклон им за их ратный и литературный   подвиг!   Но подлинную правду о войне  все же, несомненно, скажет лишь человек из сегодняшней эпохи. И вовсе не фронтовик. Ибо он способен    подняться  над  схваткой  и  поведать всю настоящую, пусть и невыносимо  горькую  подчас, правду о войне…

     Так  сказал  офицер - фронтовик  и большой мастер слова. Ведь   Борис Васильев – это непререкаемый авторитет в советской и российской литературе, да  и  во  всей  культуре  в целом.  Величина!

     Примерно о том же («обстоятельства, порой, сильно довлеют над очевидцем, который впоследствии пытается  описать  всё  пережитое  на войне…  Лучшие книги о войне  еще будут написаны. И напишут их уже в нынешнем столетии  люди, никогда  не бывавшие на войне…»)  поведал и мой любимый   писатель Г. Я. Бакланов в сентябре  того же 2003 г., накануне    своего восьмидесятилетнего юбилея, выступая на Российском канале телевидения.

     И Г. Я. Бакланову и Б. Л. Васильеву  ни к чему кокетничать  перед самим собой, перед своей совестью, перед памятью погибших фронтовых друзей. Им ли лукавить  перед аудиторией, которой является вся страна. Им ли?... Они смерти глядели в глаза восемнадцатилетними   «младшими». И смотрели не раз и не два, а бессчётное  количество раз!

    Потому - то я считаю , что иду в верном  направлении…

    Ну, а если мне не удастся…  Что ж, дорогу осилит идущий . Значит придут другие - лучше меня. К слову  сказать, справедливости ради, талантами не оскудела  ещё  земля русская.

     Вот, пожалуй,  почему  я пишу о войне.

     И надо полагать о Великой  Отечественной войне, как  в целом и о Второй Мировой  войне, будет сказано и написано еще не мало. Только…

     Хотелось  бы только  одного: чтобы это была настоящая –  По максимуму!  – правда. Правда, где нет и намёка  на  фальшь.  Ибо я уже говорил, что война   красивой не бывает.  Н и к о г д а.  Ведь суть  любой войны – малой или большой – смерть и разрушение. А иного  чёрной душе молоха войны  и не дано.

     А все свои  произведения   о войне я объединил под общим названием –   «За землю русскую!...». Слова из знаменитой оратории С. Прокофьева к кинофильму  «Александр  Невский».

     По-моему,  весьма  и  весьма  достойное   название.

Любушкин Юрий Павлович – поэт, прозаик,   пенсионер МВД

г.Николаевск-на-Амуре,

Восточное Поморье, Россия.